1998г. Дымоход Ватикана

Медь, обратившаяся золой
Зола, что спрессована в камень
Твердь, вознесенная плотью
джунглей
где мы только гости

Огни
Дерзкие игры с металлом
всклокоченной ртутью
око Ра
осенние листья

Безобразно-пленительно
отражение ржавосердого Т;ната
Проявление тайных
согласия и желания
Серый ливень
запечатленный в склянку окна
Aqua Regis

Стекло, обращенное медью...

***

Утро

Строй пышных метафор
объявил мой глас безъязыким
и вынес вердикт:
Расстрел!

Я принят
трущобами
в тучное чрево
Разбухшее вымя Нуит
Незнакомые символы
пробного шара
Кончена жизнь
вне времени
и я в цепях
под цепом
колос
жнеца-палача

Город
пунцовый младенец
развязной ухмылкой
раззявит беззубые рты
миллиона
и смахнет туда
циркули кранов
сорванных с крашеных
в траур
построек

Крали масло для ступиц
Мало
На повороте
колеса вдребезги
золотом спиц

Шприц
впрыснутый мор
строгой дозой
Воспаленный нарыв
вселенский прожектор
в пулеметной заоблачной вышке
Я - иней
укрылся войлоком хвои
гон града
глад города
ос
    лепительной истины в;рон

Безумная нищенка
качает дитя
а то
уставилось ввысь
невинной лазурью
пластмассовых глаз

***

Красота - страдание

В будке обходчика
стон
А на свет - мотыльки

Я - смерть
Абсолют
Я причастен
к свершению суда

Красота

Я духом и телом
Сатана
падший ангел
побед и побега

Блудливые пальцы
вонзаются в камень
врастают

Красота - страдание

***

                Т.
Звезда Ориона
Счастливый творец
и
идеальный палач

Воскресшая вера - Феникс
теперь твой удел - прах
до начала огня

Создатель прекрасного
ужаснется живому
и оскорбит откровенность
подлостью

Бездумный вершитель
вердикта
жюри
где обвиняемый судит
присяжных
пред собранием
лишенных надежды

Беззвучная речь

Прощай
Я повесил
немыслимый вздор
в петле недоверия
вышиб вопль
вместе с зубами
бусы, милая,
красуйся, носи

Я - скульптор иллюзий
ваятель масок
Фридрих
и параллельные трещины
шизофония
звериная драка
с самими собой

Очевидное слишком прозрачно
чтобы довериться
мне
погасшей
Звезде Ориона

***

Больше не о чем говорить
Некому?
Некуда?
Холодно-высокомерен
дождь-конферансье
Дефиле моих лиц
от ката Гиньоля
до татя Петрушки
Блуд
в лабиринтах медины
найден трупик
невинного зла
Вот и настигнут
изгой
   На все лады
   Тверди истину
Под сценой скорбящих
суфлируют
развязные
искупители
   суржика уксус
   протянут распятым
Там жалят клопы
Здесь - порто и пр;пасть
Оболгали
Осмеян
вышел из дома
прямо под
плети
ливня

***

Пустеют листами деревья
Листвой земля полнится
Вмороженный в осень я

Треплются бабы
брешут собаки
осколки гнилые
кажут
скользкому свету
Кошки обрубки когтей
обнажают потягиваясь

Уставший ветер гоняет мусор
сдувает пепел под веки
Размоют слезы

Где ты, исступление?
Я стыну в пустыне стакана
разряженный в солнце
дымлюсь

В пространство вонзивший стилет
побега
и поиска танто
уже бессилен

В тупике
тихой кистью
написан пейзаж лета
там
где тепло и
Счастье

***

Мой старый друг,
в нашу пьесу вписан внезапно
антракт
как у переигравших
актеров кончаются
реплики

Древний Поэт
ты удивил меня жаждой жизни
За что искушение выбором?

И я, как юнец
с блеском во взоре
бросаюсь приветствовать
стяги чести
воинства
бледного всадника

Будь моим гостем
Забудем будущее
Расскажи только мне
причины времен

И я налью тебе виски
И я стану
неизвестной огромной
кометой

***

В третью неделю осени я воскресну
На первый день наложу печать
Подожди и узнаешь
что скрывается стылым пологом
На ладонях затянутся раны
На второй день - роскошный пир
Пред тобой будет золото - но не бери
Третий день протрубит плач
Пред тобой серебро - но не бери и его
В день четвертый твори чудеса
на пятый под корень жни
Шестой день для Гостя
В седьмой - отдай дань Пеплу
На пороге суровый ветер
Ступай и ищи

***

Так хладнокровно высмеян
предел ожидания
Когда б ты оставил дом
кто бы рискнул поселиться
среди стен ледяных
июля надежд
Трепет
Жало тоски
по украденному
безразличию
В замочную скважину
на груди
бьется
сок сердца

***

Для нас с тобой
я выдумал новые игры
там, где хранится
печать отчаяния
Постиг как парить
над зыбучим песком
и крылья
где были слабые плечи
убранством поспорят
с пространством каратных граней
Но где неверность прямой
перерастает в узор
мы поймем
в безвоздушной бездне
сухого прикосновения
в тайном обряде
бессмертного
безрассудства

***

Виолончель
человеческий голос
контральто
по гипсу щеки
ползет красным скользким
червем
Слеза

Изумление легкостью
А за дверями
выступил пот утра
на лицах

Все мы пришли
с живыми цветами
Розы
Пионы
Астры
Устлали помост
до щели в завесе
в которую око
читает
стихи
на восторженных масках
Розы
Пионы
Астры

Так сделайте шаг
из пустого!

костью о кость
челюсть о череп
хруст
подозрительный зритель

Виолончель
надрывается вторя
контральто
на ветер

Люди спят
в позе вечности
не ведая холода

моего давнего друга

***

Чаша хана
пуста

Линованный линоль ладоней
прохладный
осколки блестками
на пол

в каждом - маленький я
 
в невыносимом давлении
вышибить плоскость
лишь мысленно
существующей
клетки

в каждой - маленький я

Малыш неловко
краешек к краешку
чтобы сошлась
мозаика
Побежит на кухню
затопает
поведать победу
матери
когда трещины
сложатся
моим глазом
внимательно ищущим
точку опоры
в движении
стен
Но только дети заснут
игрушки свалят по ящикам
мусор в ведро

Отчаявшись ждать
несчастный выдохнет
опускаясь в трясину
все глубже

***

Тетрадь в клетку
Время

Сжигая обрывки
закладки, заметки
приближаю
как только могу
День

В берете последних листьев
сияю сердцем из полумрака
нетвердой походкой
на два
и оступаюсь
как в пропасть
Я
босой
танцую кровавыми пятками
тот самый вечер
вывожу к эпитафии
музыку

Одинокой сосне
горстями корней
удержаться над бездной
бы

Как пропасть
твоя улыбка

***

Мы проснемся одни
каждый в своей пустоте

Я не выживу там
где не дают кричать
и смеяться

А ты на заклании выбора

Челюсти вечности вывихнуты
позвоночником
не перемолотым в прах
в соль ран человека
что касается
странных страниц
пробегает и...

истошно радиоточка
роднит со всеми подряд
Общая слепота
благодать
благословенный порок

Все ребра на месте
я не принадлежу
воскресению
данному людям

Ты будешь молчать
или ветром ночным
стучаться в виски
возрождая тоску
по утрам
Ты станешь памятью
если позволишь
И цзина черты
читать на монетах Харона
но...
Ты знаешь
что путь просто есть
Так зачем
мы просыпаемся
одни
в нищете пустоты
вечно
вместе?

***

Танцуй
Танцуй
Танцуй
В огне
Во мне

Смирись с единством
будь слаб
будь человечеством

Опухоль легких Планеты

Неумолимо стремление
к пламени
Мы уже слишком близко

Танцуй
Танцуй
Танцуй
В огне
Во мне

***

Где ты, надрываясь,
стремишься найти покой?
Там где нет
беспокойства?
В совершенстве?

Услужливая подножка
воображения,
иллюзии

«Нет, нет,
под другим деревом»

***

Почему так нетрудно
поверить?
Вообразить волшебство
магию?
Почему таю я
в гневе зноя
дрожу
ощущая грозу?
Будет ливень
размоет краски
с портретов
и пепел
и пыль
И останутся камни
где воздвигнутся стены
без тебя
без
тебя

***

Ступай
прощенный неволей
проклиная ненужность
не
    зависимость
Лед свободы

Теперь
познав печаль
познай откровение:
Счастье - быть редким
избранным
необходимым
и улыбаться цепям
Радуйся!

***

За бесконечное солнце
на беспредельном небе
распустившемся
не вмещаемым в грудь
выдохом боли
Спасибо Тебе

Я поселился
в твоих глазах
исполненных света

***

Стеклянная кровь
в прозрачных
насквозь полых людях
Плач необозримой
нереальной
бесплодной непогрешимости
в беззвучной комнате
зимнего леса

Шаг жнеца
это снежный ангел

Впечатанный в наст
трафарет
летящих в Хельхейм
убийств во имя
и ради имен
ради прелести лести
кружащей па
бальными залами
наших забытых
теней
Покой паутины
там где смерть
сильна как любовь

***

Я подставил ему ладонь
В 16 утра
часы продолжали отсчитывать
ту же секунду
Коснулся выпуклой вены
на левом предплечье
Там где еще бьется сердце
смятое сотами
салютующих гимнами
раковых легких
легко
взорвалась радость
когда он пришел
целовал мои губы
заставил тебя улыбнуться
ласковый
дождь

***

Обживает пространство
огромно
первоначально
днесь же сжато узлами
булыжной стены
Час от часу
голодный прожектор рассудка
скользит
по т;ням в углах
по мху щелей
по когда-то живой земле
Он обживает читая
гекзаметры ампулы
гексаграммы нейронов
считая
что из ума
выжив
понять не успеет
и половины

Мой маленький космос
куполом врос
в пустынную плоскость почвы
но скорлупа истончилась
и разум мечется
год от года
под раскаленной крышей
и я стимулятором
выломал ветхие двери
и вышел вон

***

С-с-с-с
Белесыми искрами
стекла рассыпались
Сквозь сферу льда
рыбы
может еще живые
но уже
бессмысленно
смотрят
как умирают звезды
Так
реже чем
сменялись века
случалось
Выживут лишь хладнокровные
звери
на плоскостЯх
стилета
столетней стужи

***

- Как же ты выжил?
- С легкостью
Я осознал свою смерть
С каждым утром тропа 
становилась все уже
я же
парил над пунктиром
уробор;совой хорды
На три шага
и с каждой новой затяжкой
торжествующе разум врез;лся
в лазурное поле
но все глуше и глуше
все глубже падала
память
Я был тенью
был волком
был единицей
детей ойкумены
Жаждал безумия
но стал безумным
Жаждал всего
но обладал
лишь многим
Как
в инкунабулах кумских
себя самого
высмотреть?
В чернильной трясине
как добыть
свое сердце?
Я выжил с легкостью
-  Но
         чего ради?

***

Ты - душа

Я соберу себя заново
сошью из шрамов детских коленок
капну в воду свинца
чтобы застыв
обратился сердцем
свинчу суставы-шарниры
   блики грядущего
   на обручах ребер
   кислорода волчьи ягоды
   в гроздьях легких
   агаты зрачков
   алмазные угли
выберу чувства
манеру речи
выпишу старое имя
из книги пропавших
без вести
буду холодным
стройным чудовищем
смысла
апогеем создания
Но кто вольет целое
в хаос нового прометея
чтобы я начал
жить?

***

Грозный ангел
в час печали
когда на скомканных веках
распустится
соцветие белого карлика
тяжелой пылью
осядет в ладони сна
и прибьет меня к утру

Ангел терна
спусти меня с ц;пи
Дай проститься
со звездами
чуя под ложечкой
искру булавочной стали

Черный ангел
Пустотность зеркал
подари им
мои силуэты
изумлением воздай
всем кто уже высоко

Но улыбается вестник:
«Проснись,
я вновь пришел
за тобой»

***

Я в силах
взорвать
все распятия страниц
между эпиграфом
и эпилогом
веков

Сердца кулак
приближает рассвет
чтобы снова
попробовать вжиться
в безмерное

За изломом небес
блистающий труп светила
восстанет
в который раз

Я уже прошел
там
где
клочья облачных сари
полощет ветер

Только я

***

Черный ветер
угольный ветер
ревностью к крыльям
крошит
жесть ночи

Кропило струн
вышивает предстрочия
в морщинистом разуме

Свихнувшийся мальчик
так долго смотрит
сквозь дверь
выскребая проклятия
на жестком железе
Черный ветер

Покрывало по краю
подбитое
венозной патокой
На выстрел ложится
звук

Сухие прохладные пальцы
вчерашние мифы И цзин
Черный ветер

***

Мне пора
снова родиться
и звенеть всему миру
летним полуднем
гладить мокрые щеки
возлюбленных жизни
не пытаясь произнести
это легкое счастье
Мне пора
снова на глубину
и над головой сомкнутся
ладони моря
столь необъятного
столь простого
столь загадочного
Мне пора
но
хочешь
и я возьму тебя
с собою?

***

Я обещаю тебе
больше не тосковать
Но я же комедиант
в вовсе не миф
об Актере
Не рыдать
и не принимать
на веру
того
что еще не случилось
Что ж, прощай
я еще раз солгал
и ухожу чтобы
хранить тепло
янтарного винограда
в крепости солнца
твоих восхищенных
глаз

***

Туда
где чистая
скорбь
где Лахесис
взвесила шансы:
Не выжить

Так долго пытался
признаться
в диком
блаженстве
Петлями стылых дерев
распустился ноябрь

Куда вытекает
песок
мертвых морей
К необъятности вздоха
стремлюсь я

Туда
где чистая скорбь
где тихая радость

***

Мы гибнем
над грудой добытых трофеев
однако вернее всего
ручными становимся
в медленном тлении
Быть может мы испугались
пожара?
Греть плечи чужие
жаль ;глей?
Тогда наверняка
мы стоим на коленях
над пропастью
алчного мира

Я хочу стать
влюбленным убийцей

***

Через год
на моей могиле
взойдут цветы
и распустятся
литанией праху
этих зрачков

А пока
мы продолжаем смеяться
гневных слов диссонансам
несущимся
через
чердачный проем

Если б умел
научил бы
тебя
летать

***

Трупные пятна
пряных приличий
на тушах прозрачных
парализованных призраков
Пневмы каталепс;я
И ты уже в силах
смириться
с ложью
постоянной как
мертвое белое солнце
И ты уже изумлен
понимая что повторяешь
простую правду
ибо не ночь
наказала нам лицемерить
И ты уже не боишься
открыть широко глаза
предвидя пощечины
вслед за откровением

Я знаю врача
что вылечит нас
сделает чистым
несовершенством

Росы иприта апреля
ты найдешь
в сточной канаве
нимбом
собравшиеся
над головой
безупречного бога
научившего
смерти

Когда кончится
соль зимы

***

а мы все не спим
а мы все рыдаем
душой
одной на двоих
и знаем что
непреклонно вторжение
гуннских лавин рассвета

Между осенью и низким небом
я буду ждать
а ты — жить одним днем
когда зазвонит
телефон

***

По вечерам
на кухне при
едва мерцающем веере лампы
беседую
с миром

Он просит о милосердии
но скоро декабрь когда
все живое ждет гибель

***

Я — антенна
Я откликаюсь на
неведомый рокот
отключенных радиостанций
Я уже слышу
соль губ
что шепчут
истории одиночества

В этот день
празднуй забытое:
говорит Человек

***

Покажите мне
нового человека
Жизнь для которого
важней во сто крат
любого культа сей ветхой
планеты
Иначе осталось смотреться
в зеркало
от создания не отражавшего
зрачков Азраила

Лбы запотели
скабрезностью постеров:
век гниющего мяса
и век алебастра костей
терпеливо отмытых
червями до
алтарного блеска
Но вы даже не верите
в принцип
существования секунд...

В средоточие полночи
когда распустились все звезды
шероховатый шепот вымолвил:
«Остановись
ты слишком долго
был одним из Нас»

***

Прощение
есть индульгенция
отпустившему шрам унижения
Соизволение
непризнания
вины за свершенное

На белоснежных перчатках
снег
на стынущих пальцах
короста мороза
Опять мы врасплох
захвачены
новой зимой
Ну что же
попробуем жить
в лютом холоде жатвы
сбираемой
лапами инея

Я прощаю тебя
но взамен ты
обязан
исчезнуть

***

Господи
как я боюсь
вашей слабости
и взобравшись
рухнуть
с вершины вершителей
круга четвертого

На повороте с излома
по стойке смирно
в салюте солнечном:
все это слишком
реально
чтобы разбиться
о непонимание

Господи
как я
спокоен

***

Не уходи   
болен я
лишь тобой 
Боюсь
я знаю ответы на все
кроме вечного
«Почему?»
Но
не уходи

***

Черным крепом
накрепко
стянут стан
зеркала
стонут до шепота
А занавески заштопаны
и зашторены наглухо
Но музыка остается
не украдут неимущие
те кто не ведает ценности
цельности
Когда-нибудь все мы
выйдем на полустанке
на полу песне
затянутой
черным крепом

***

Мы были б чисты
когда б не необходимость
жить среди
равнодушия
пробиваться
от непротивления
от зависти
к вести о свете
ожидающем нас

***

Никогда не гордись
своей чумой

Не сознавая
бесправия пера
оставь все попытки
вырваться

И все тщетно

Даже сильные
станут бескрылыми
наградив нас
эскизами
полупространств

Но объем подчиняется
шагу вовнутрь
и вопросу
«Кто я
теперь?»

***

Неизвестному поэту

Полотнище флага
на полосы
Вот оно
полощется
Ты отдал все
воплощению
так не вопрошай
За что?
Ответ будет мрачен
Вот тебе лист
Взрывай поле
своей истиной

***

До времени
каждый
назван был
Человеком
Ура!
Будем праздновать
день прибытия
корабля дураков

***

Демон

I

Когда наконец
я завершил свой труд
и представил прилюдно
без покрывала
дотоле избитую истину
явился демон

И как подобает
отражению кривому
я обнял себя самого
и рыдал

А фотографии не
загораются сразу
Сидишь и смотришь
как оплавляются
люди и лица
и годы
уходят
в небытие

Ты изберешь себе наказание
сам
добровольно
ибо нет
тени
у пламени
и евангелие
от воспаленных зрачков
сожжет изнутри

И обернется пустым утро
а ты научишься
запоминать
сны человечества

II

И в день четырнадцатый
покоришься
и равнодушно
воззришься
на дотла уничтоженный
сад
А сквозь твою маску
печально
улыбнется
Демон

***

Видишь
мы кажется научились
прыжкам через обруч
Сто раз повтори
и окажется правдой
Homo homini
lupus est

Один закон
хищнику — стая
человечеству — стадо

И вот
мы будто уже привыкли
к своей несвободе

И на каждой двери
j;dem das seine
j;dem das seine
j;dem das seine

***

Эпитафии всем
существовавшим понятиям
выстраданы
Некому волхвовать больше
Мы — недоверчивых племя 
Будущее – уютное никогда
Для могильщиков жизнь
это точка
Пирамида мира
кренясь многоточием
не внемлет
отныне
горю разлуки

***

Горек уксус
Я не п;беспокою
ваших снов
живущие
Я еще не услышан
но уже немощен
пресыщен и стар
Горек уксус
мучительно-медленно
пожирающий горло

***

Всё гимны гибели
глоссы мои
Влюблен в Венеру покоя
Как смеет она
изменять с миллионом
еще не постигших
отчаяния?

***

Еще слишком рано
на кровоточащую рану
накладывать швы

Бесноватый скачет
внутри
танцует уродливый 
шторм арабесок

***

Таинство
теплый холст пыли
наброски шагов
запотевший пейзаж
в синеве неба глаз
Сейчас
ты — вселенная
настоящего прошлого
завтра
а на завтрак
вся жизнь до
грядущей секунды
Порог океана

***

От века двадцатого
мне досталось зрение
и едкость желчи
От века первого
страсть и страх
и убийство
Хочу ли я чистоты?
Преклонения?
Гимна?
Только звезды не смеют
падать нам
в руки

***

Бытие  — телевидение
беготня из комнаты
в комнату
без остановки
дубли прочерченных рельсами
судеб
неверие

Из колец нервного города
раньше всех
выйдут нечистые
Догнивать цветами
в водопроводной воде
на колючей проволоке
кабелей телесетей

Первые люди босыми ступнями
пройдут в пыли грима
по музеям развалин

***

Леннон

«Вы помните
как вас зовут?»
А на новорожденный снег
упала зола
Палец
последнее па докружил
Угрюмая мгла по жилам
в иглу стекала

прерывается бег
на пунктире простреленном
«Вы помните
как вас зовут?»

***

Я ждал тебя
выбирая из прикосновений
теплое
глядя сквозь стекла салонов
безлюдных вагонов
Я ждал тебя
не молясь но воскресая
в других
не стеная но и не м;лча
Я ждал тебя
но иную
свернувшись уютно в углу
утробы покинутой комнаты
Я ждал тебя

Мы беспощадны
в пределах
собственной слабости

***

Вновь охотник промазал
но догоняет дуплетом
пред пределом свободы
над кроной березы
мой жалобный крик
По болячкам белой коры
скороспелая жизнь запекается
но выходя из игры
мне почудилось
что я больше не нем

***

Горький чай
в пополам с полурифмой
в распластанный блюз
по рукам

Он пришел
Ее не было дома
и шторы заплакал
ливень

Все возвращается
только не закрывай
глаза

***

Мука скуки
от нестерпимости невозможного
Мы даже не боимся
самих себя больше
Прируч;нные мыши

Нет страха смерти
и мы больше
не верим

***

На с убивают
по одному
медленно сводят к нулю

Наши любящие
палачи
родители

***

Мы стрелялись
в мокром лесу
под нависшим сводом
савана неба

О стебли травы
порезались стрелки часов
Я умер в больнице
и ты не воскрес

Снег сединами выпал
на головы статуй
застывшего
Поединка

***

Ecce Homo

Нигде Дилана Томаса

И по сей день архивариус
ищет затерянный лист
с шестой формулой

Нигде — фикция
непостигаемая воображением

О чем беседуют
червь Томаса
с червем Бодлера:
только мысли и вера
не изветшают до
мякоти плода
ошибки Бога

***

Катится кровать
катится
меж расступившихся стен
Близится полночь
заглядывает
из-под занавесок
сочится секундами
Я беспомощен
простыни
под самое горло
строгим ошейником
и уже улыбается
та что пришла
не за мной
катится кровать
катится

***

Города-государства-головы
в чьих пределах война
снег
и слезы
и смех
А сквозь взгляды
идет
чужой человек
внутри надрываясь
каждой струной

***

Зеленое стекло
раздробленных бутылок
Мы спешим мимо
а для детей
это вход в иной
мир

***

Проповедь
исповедь неискушенного
ностальгия
по мраку рождения
по греху
Я никогда не оденусь в
белое
и не буду записан
святым

***

Последнее посвящение

Та, которая верит
в мой миф
И верует
и целует
не поминая всуе
разутое имя
А я больше не пью
не пою
в поисках той
которая верит в мой
миф

***

Стань чистым
Еще раз почувствуй
боль
от укуса иглы
в сердце нарыва
Нефритовый самоубийца

И те кто шли
по нити небес
срываются ангелами
На твердую землю
приходит ночь
Никто нарекается
Словом

***

Спроси
Зачем я снова
пресуществляюсь
беззащитным
нагим
из корок черствых
и засохших винных пятен
   Чтобы на теле вышить
   скалы неба
   и ужас рати
   изменившей штурму
   избегших таинств
   не избегших тайны
   и
   высше таяние
   а выше тления
   только...
О…

***

Кто ты, тень
Кто ты
Я различаю своих мертвецов
в лицо
Изумрудные слезы
В крылья стрекоз
завернусь
и пробуду камнем
до капли рассвета
струится по стенам
на веки

Если б я знал
что потерял
то непременно проснулся
Сон
как поиск ответа
Призрак профилем обернется
Мгновение назад
мне изменила
истина

Был ответ
но наконец
найден вопрос

Достаточно стать
обледеневшей землей
и бабочкой стужи
Полуночная вьюга

Прощальный поклон
изящной тьмы
перед приходом
в сознание

***

Мама, мама
я больше не болен
я жив
разуверен
и к тому же
уже не надеюсь
Мама, мама
не хочу знать
что такое несчастье
я залил серебром
следы старого года

***

Я пишу стихи
По одному между
затяжками
и позывами к рвоте
Спазм озарения
как шок
А если не сильно
болит голова
то разрешаю себе
порезаться образом
В безлюдной квартире
плеск
по стенке ванны
сползай
слеза

***

Черствее хлеб
Цветет вода
И пальцы
все более х;лодны
ломки
Истекло перемирие
плоскости где я люблю
с плоскостью
где меня нет
Черепицей два мира
в черепе
виртуозно свинчены
и густеет краска
на стонущих в оба глаза
ладонях
На ступенях стены
следы суеты
и ковры
для восходящих
Царственный юноша
при всеобщем молчании
заносит ногу
над бездной

***

Первый испуг проходит
и любознательно
после охрипшего сна
ты наблюдаешь на лицах
обступивших постель
смятение
для тебя это был
целый шаг

Немая боль
не моя боль
Прививка от истязания
покорность
сердце пощечины
первый шок исчезает
и ослабевая
ты засыпаешь
для них

***

У смерти свои
правила:
я встретил юношу
он видел затмения
и считал преступление
наказанием
я знал и другого
что пил из зеркальных
луж
и лишал всех права
на горе и истину
я сам стал маленьким
уставшим и осенью
но больше я
не играю в забвение

У дождя свои
правила:
мы раскинули руки
и перья звенели
в весеннем после
простуды
небе
но мы выстрадали
оцепенение
на расстоянии дыхания
друг подле друга
Я не совпал
контуром мысли
ни с кем
из живущих
там же
и я вылил дождь
внутрь зрачков

У сна свои
правила:
туманный и медленный
брат
визитеров
в чертоги Протея
Мы остановились
чтоб слышать
но в оставленном доме
хлопает незакрытая
ставня
и больше я
не играю в покой

Музыка