Уроки второй мировой

Опасная игра

Война Вторая мировая,
Пока лишь мышцами играя,
В Европе только разгоралась,
Шел к власти Гитлер всем на радость.
Стравить Германию с Союзом
Мечтали многие без груза
Вины за будущие беды,
Лишь предвкушая смак победы.

Но к времени тому японцы
Уже проглотят ломтик с порций,
Маньчжоу-Го создав в Китае,
О власти мировой мечтая.
А через реку, где граница,
Лег СССР – большая птица.
И с двух сторон его взять в клещи,
Конечно же, намного легче.

Год 31-ый – вот начало
Второй всемирной, что печально.
Угроза миру шла с востока,
Но слепо было многих око.
Вот и сейчас не прозевать бы,
На плаху или же на свадьбу
Зовут нас, приглашая в гости.
Понять ведь Азию непросто.

Хасан и Халхин-Гол японцы
Надолго, видимо, запомнят.
И о блицкриге в 45-ом
Расскажут бывшие солдаты.
Но все пытаются, приветив,
Накинуть на Россию сети
И чем-нибудь хоть поживиться,
Восточной хитростью добиться.

Желаем мира всей планете,
Чтоб улыбались всюду дети.
Мы миротворцы, хоть немало
Сынов Россия потеряла.
Коль общая у нас дорога,
Открыты мы для диалога.
Но Флот и Армия, как раньше,
Друзья единственные наши!

Война в Испании

Черная фаланга Примо де Риверы
Отточить решила меч большой войны,
На республиканцев ринулась мигерой,
И террор накроет сразу полстраны.
Гитлер с Муссолини трос поддержки бросят
Генералу Франко, он по духу свой,
С островов Канарских полетит в Марокко,
Чтобы во главе встать там стоящих войск.

И Мадрид  не медлит с просьбою к французам,
Но Париж и Лондон стали тормозить,
Вместе с Вашингтоном даже и оружие
Для законной власти запретят ввозить.
Гитлер с Муссолини на эмбарго тут же
Начихали, в мощный слали коридор
«Юнкерсы», «Савойи», «Мессершмиты», судна,
Итальянский корпус, легион «Кондор».

Лишь Союз Советский заявил открыто,
Что законной власти будет помогать.
И с военным грузом поступают крылья,
Чтоб в испанском небе били мы врага.
Прибыли танкисты и артиллеристы,
Техники, советники наши, моряки.
И два с лишним года били мы фашистов,
Рисковали жизнью, опалив виски.

В битве под Мадридом и Гвадалахарой,
Под Брунете, Эбро гасли, как звезда. –
Ни одной могилы нет когорте храбрых,
Хунта выжечь память поклялась тогда.
А фашизм, как гидра, вылезет из ила,
Вновь начало бойни видно мировой.
Хоть теперь должны бы все сплотиться силы,
Но у Штатов снова интерес в том свой.


Советский ас

На фото, что в душу запало,
Полковник Евгений Степанов,
Героя Звездой Золотою
Отмечен ас лётного боя.
В Испании и Халхин-Голе,
В Китае, в Финляндии гордо
Стервятников много фашистских
С небес сбросил, хоть не без риска.
Его быстрокрылая «Чайка»
Не знала победы случайной,
В единстве с послушной машиной
Взлетал над любою вершиной.
Сбил лично четыре Фиата.
Два Мессера, Юнкерс сосватал
Со смертью. А скольких побили
С ребятами из эскадрильи?!

Вот черные два бомбовоза
Гудят, как жуки из навоза.
Ведущего сбить не мешало б,
Но время еще не настало.
Приблизился. Красные строчки
Чуть выше летят в сумрак ночи.
Пора! Пулеметы строчили,
Вновь радуясь, что разрешили.
Попал – и крыло загорелось,
Но курс враг продолжил умело.
А в городе воют сирены,
И напряжены даже стены.
Евгений сказал: «Погодите»,
К хвосту подводя истребитель.
Второе крыло вспыхнет ярко.
«Живуч! Ждет особых подарков».
На хвост колесом сел с разбега.
Удар. В щит лицом чуть не въехал.
Затрясся его храбрый «чатос»,
Понесся к земле на венчанье.
Но, потом и схваткою выжат,
Машину из ступора вывел.
А крест яркий медленно падал
Вне города. Сбил все же гада!
С землей тот столкнувшись, сломался,
На собственных бомбах взорвался.

Евгений второго заметил,
Тот к морю бежал в лунном свете.
Пилот вмиг забыл про усталость
И в баке что мало осталось.
Над морем, над самой волною
Шел бой этой ночкой шальною.
Друг друга к воде прижимали,
Друг друга свинцом поливали.
Победа! Над морем сверкнула
Огромная вспышка, мелькнуло
Тяжелое тело в пучине.
Ну всё! Долететь бы чин чином.
Его самолет весь изранен
Стрельбою и этим тараном.
Но скажет механик амиго:
«Виват, камарадас Родриго!»

В Монголии в 39-ом
«Испанцам» чуть-чуть тесновато:
Июнь, степь почти без движенья,
И двести пилотов в сраженье.
Японцы воюют неплохо,
Но каждый отдельною крохой.
А наши насядут командой
И сладят с любою армадой.
Урок Халхин-Гола полезен.
Но в Польшу зачем мы полезли?
В Финляндии новым позором
Покроется вождь очень скоро,
Ведь наши советские асы
Погибли как «чуждые классу»,
Поскольку опасными стали
Их мужество, вес и медали.
Полковник Степанов в той брани
Прошел невредимым по грани.
Степанов… Учились когда-то
Со мною такие ребята.


Мария-Хулия

На реке Хараме
Эпицентр брани,
Самолеты, танки,
Ярость контратаки.
И республиканцы
Вдруг без провокаций
Дрогнули, застыли,
 Даже отступили.

 Но к ним из траншеи,
 Яркой став мишенью,
 Птицей гордой, смелой
 Хулия взлетела.
 - Разве вы кастраты,
 Армии солдаты?
 Нет, вы камарадас.
 Бить фашистов надо!
 Пистолет как знамя
 Поднят в час цунами –
 Знать, не только словом
 В бой вести готова.

 В блиндаже советник
 В лоб как будто метит,
 Ей разнос устроив
 За смещенье роли:
 - Ну, какого черта
 В пекло вас несет-то?
 Здесь живым оружьем
Переводчик нужен.

 А она стояла
 Молча, вспоминала
 Молодость лихую,
 Встряску вот такую ж.
 Взяли интервенты,
 Перерезав вены,
 Наш Херсон с Одессой –
 Это всем известно.
 Там в подполье крылья
 Обретет Мария
 И любовь испанца –
 Вместе им сражаться.
 И англофранцузским
 Морякам наш русский
 Стал порыв к свободе
 Симпатичным, вроде.

 Позже муж, как местный,
 Выдвинут в кортесы,
 Но за это быстро
 Был убит фашистом.
 Вот она и мстила.
 В ней такая сила,
 Что и смерть боится
 Рядом с ней садиться.
 А когда и сына
 Здесь возьмет могила
 (Сбит в испанском небе),
 Вовсе не до неги.
 Женщинам России
 Многое по силам –
 В том исток победы,
 Вопреки всем бедам.


Но пасаран!

Поход мятежных генералов,
Фашистской вскормленных отравой,
По всей Испании ударил
И захлестнул волной страданий.
В ответ звучит бесстрашно, страстно,
Ум просветляя целью ясной,
Призыв к испанскому народу
Бороться за свою свободу.

Слова Долорес Ибаррури,
Стреляющие, словно пули,
Оружием бесценным стали
И мужеством вооружали.
«Но пасаран!» - звучит в эфире,
И далеко он слышен в мире.
В бою с фашизмом встанут рядом
С испанцами интербригады.

Французы и американцы,
Бельгийцы, чехи, итальянцы,
Болгары, немцы, югославы
Записаны здесь в книгу славы.
За добровольцев в Альбасете
Советские спецы в ответе,
Учили словом и примером
И в бой вели с фашистской скверной.

Тот опыт пригодился вскоре,
В разгар фашистских злобных оргий.
«Но пасаран!» - опять звучало
И ось фашистов закачало.
Германоитальянцев били
И про японцев не забыли.
«Но пасаран!» - всем миром скажем
И ястребов войны накажем.
______
  * Но пасаран - они не пройдут(исп)


Дикая расправа

Пала Барселона, очередь Херона,
Остается Фигерас – с дерева листок.
Скоро Каталонию превратят в колонию.
Наступленье правых - вот всех бед исток.
Франция и Англия дипподдержку дружно
Объявляют Франко – и растет нарыв.
А бойцов режима уничтожить нужно,
И не жалко денег для такой «игры».

Дикая расправа началась в Мадриде,
И по всей Испании заструилась кровь.
Кончилась печально грозная коррида,
Но ликует Запад, видя блеск костров.
Толпы запрудили тропки и дороги,
Женщины и дети шли да старики.
Ослики – техпомощь только для немногих,
И нечасто видишь здесь грузовики.

Ночь спустилась быстро, но огонь опасен:
Могут самолеты расстрелять поток –
На земле холодной спят, хоть нет матраса,
И опять к границе весь народ потёк.
Франция впускать их вовсе не хотела.
Но налет фашистов, тысячи смертей -
Волны осужденья все ж решили дело.
А удастся выжить далеко не вскм..

В концентрационных лагерях морили
Голодом: ни хлеба нет и ни воды.
За колючей проволокой люди ямы рыли,
Заживо став трупами средь песков седых.
Был еще преступней лагерь в Аргеллесе,
Где республиканской армии бойцы
С гнойными бинтами издевательств прессу
Подвергались прежде, чем принять венцы.

Англии и Штатов роль вполне похожа:
Если б были рядом, били бы сильней.
Тезис «невмешательства» ширмой стал – итожим,
И еще проявится не в одной войане.
А союз с фашизмом укреплять чревато,
Франция познала жесть их сапога
И сама в концлагере прокляла когда-то
Этого коварного друга и врага.


Слепота

Шла с запада и шла с востока
Чума, но слепо многих око.
Когда всего важнее деньги,
Готовы на любую сделку.
В Испании фашизм лютует,
Усвоив истину простую:
Не тронут, свой навар имея,
И самого большого змея.

Вот и сегодня потакают
И зверя против нас толкают.
Но стонет в ужасе Европа
От кровожадного циклопа.
И только Штаты всё ликуют,
Что мир ИГИЛом атакуют.
Да, океан пока спасает,
Но точит нож на них Косая.


В небе Китая

Год 37-ой. Прибыла делегация.
О помощи просит китайская нация:
Японских стервятников нечем кусать,
Без летчиков наших пусты небеса.

Японцы – хозяева неба над Нанкином.
Ноябрь оказался для летчиков знаковым:
На 20 японских 7 наших машин,
Но мы без потерь сбили три. Хороши!
И дальше победы Советов значительны,
Что было для Штатов весьма огорчительно.
Звено 9-ти бомбовозов налет
На базу уже под Шанхаем дает.
Внизу фейерверк: самолеты взрываются.
Раз.. пять… десять… тридцать – успех развивается.
А с 38-го та ж участь Тайвань
Постигнет: все 40 сгорят, как дрова.
Решили японцы, что для императора
В его день рожденья вражину треклятого
Побить показательно в небе Уханя,
Но месяц потом о потерях вздыхали.

Хасан с Халхин-Голом – то тема отдельная,
Но дело свое проба сил все же сделала:
Не станут японцы на нас нападать,
Урок получив в предвоенных годах.


Халхин-Гол

Захватив Маньчжурию,
Самураи рады
Стать грозой пред бурею
Для застав, что рядом.
Карты подготовлены,
Чтоб не сомневаться,
Будет что отторгнуто
Километров двадцать.
Верят, что Монголия
Быстро подчинится,
Им видна агония
В стычках на границе.
Но о дружбе помним мы.
Хоть в том много риска,
О взаимопомощи
Договор подписан.

Штаб наш в Улан-Баторе
Разместился вскоре,
Чтоб врага рогатого
Ждать на Халхин-Голе.
Только так расслабились
Наши командиры,
Что дурною славою
Пахнут их мундиры.
Вот их авиация
Бомбами плюётся,
Но на «провокации»
Мы не поддаёмся.
Наконец, без роздыха
Мышцами играя,
За реку отбросили
Наглых самураев.

Но опять депеши шлём:
Мол, предупреждаем.
Вдоволь тем потешились
В стане самураев
И чуть в плен не взяли вдруг
Быкова с бригадой.
Самурай – хозяин здесь,
Укротить бы надо.
В бой стрелковый полк идет.
Только по танкистам
По ошибке залп дает
Взвод артиллеристов.
Мы с монголами друзья.
Но в одной упряжке
Независимым нельзя
Быть, деля фуражки.

Бой лишь к вечеру затих.
Велики потери.
Мы решили отойти,
В силу их поверив.
А японцы, нас кляня,
Тоже отступили.
Мы через четыре дня
Этот факт открыли.
Мы оставили плацдарм,
С ним и переправу,
Так легко врагу отдав
Взятое по праву!
Если голова слаба,
То бессильны руки.
Часто корчится судьба
Наша в страшных муках.

С появленьем Жукова
Всё на место встало,
Больше близорукостью
В штабе не страдали.
А советским летчикам
Помогал и опыт:
По-испански хочется
Дать порою в лопасть.
Танков втрое больше, чем
У японских йогов,
В танковом побоище
Все ж погибло много.

Только сокрушается
Самурай, итожа,
И ему достанется
В этой битве тоже.

Трупами засеяна
Степь храбрейших самых».
О войне с Рассеею
Мыслить перестанут.
И для нас уроки все
Халхингольской битвы
Вновь важны, бессрочные.
Их не позабыть бы!


Древнейшая империя

И верю, и не верю я,
Что на краю земли
Древнейшую империю
Они создать смогли.
Хотя объединённые
Шесть тысяч островов
Резонно и империей
Назвать, скорей всего.

Из моря солнце всходит здесь
И в свой идёт поход,
В любое время года весь
Наш шарик обойдёт
И снова возвращается
К далёким островам,
И утром вновь качается
На волнах, встав едва.

А населеньем местным тут
Все сорок тысяч лет
Народы, нам известные
И те, размыт чей след.
И, на вулканах строя рай,
Как лава, горячи,
Точил и душу самурай,
Как острые мечи.

К корейцам ближним, хоть их кровь
В японцах тоже есть,
То дружба вспыхнет и любовь,
То войн жестоких месть.
С Китаем и Россией та ж
Политика без виз.
И не жалеют живота,
Дом строя на крови.

В начале века, победив
Соседей, свой в морях
Она порядок утвердит,
Бросая якоря.
Корею и Маньжчурию
Захватит, став сильней,
Чтоб во втором-то туре весь
Китай занять скорей.

У маленькой Японии
Амбиций целый воз.
Нужны ей территории –
Вот главный в чём вопрос.
И потому с Германией
В военный вступит блок,
С имперской обе манией.
Ну а каков итог?

Побиты и унижены,
Отброшены назад
И руки Штатам лижут лишь,
Боясь не то сказать.
Америка намеренно
Бьёт всех не в бровь, а в пах.
Но и её империю,
Как прошлые, ждёт крах!


Агрессор наказан

Китай – великая держава,
Что с древности седой стяжала
Сакральный титул Поднебесной.
Но время не стоит на месте.
Япония перехватила
Венок региональной силы
И начала войну с соседом,
Победы вкус едва отведав -
Империю Цин развалила,
Тайвань с Кореей отделила,
В костер войны гражданской бросит
Немало веток, если просят.
Всех Штаты в передел втянули,
Самим чтоб не достались пули,
А при разделе Сэм не против
Побольше взять себе без крови.

Но Штаты в Тихом океане
Господствовать хотели сами.
Пёрл-Харбор, базу военфлота,
Отбить японцам ох охота!
Со Штатами гремит разборка,
Итог её довольно горький,
Ведь Хиросиму с Нагасаки
Сожгут две бомбы в этой драке.
Две бомбы рвутся в устрашенье,
Но вот в последнее сраженье
С Квантунской армией что ж мчаться?
В живых всем хочется остаться.

Союз Советский, как известно,
Не стал задачу долго пестать,
За три недели выгнал свору
Вояк, согласно договору.
Весь северо-восток Китая,
Который ныне процветает,
Отвоевав у самураев
Подарим как кусочек рая.


Дьявольская кухня

1
- Идет война. Германский фронт
Опасен, только все равно
У внешних рубежей пока
Стоят советские войска.
Что нужно, чтобы победить,
Чтоб в случае войны разбить
Довольно сильного врага,
Чтоб не удариться в бега?
- Квантунской армии состав
Мы нарастили неспроста,
Вооружив ее до пят,
Чтоб не попятиться опять.
К тому же есть у нас сюрприз.
Ты киноленту посмотри,
Там на экране самолет
Уже готовится в полет.

Команда носит странный груз:
Есть бомбочка, как карапуз,
Есть как бидон для молока,
Уже покатая слегка.
Вот над равниною плывет,
Бросая бомбы, самолет.
В китайском городочке вдруг
Опрыскивают все вокруг…
Японских несколько солдат,
Но в их руках не автомат,
А распылители, и все
Дезинфицируют отсек.

- Ну как? – полковник руки трет. _
Бактерий настаёт черёд.
Не тронут городской скелет,
А ничего живого нет.
Но чтоб так было, господа,
Нужна особая еда.

2
В ад по дороге напрямик
Спешит закрытый грузовик.
В нем «мясо» движется к столу,
Где дьявол в руки взял иглу.
Китайцы, русские, монгол.
Различны возраст, лик и пол,
Но все в наручниках тугих.
Не убежать! Сильны враги.

Сначала будут, как крольчат,
Откармливать, чтоб откачать
Потом их кровь иль у живых
Все органы изъять, увы.
Здесь жарят, парят и дробят,
Морозят взрослых и ребят.
И многократно облучат,
Чтоб труп палач мог изучать.
Да, в зоне ждет их столько мук,
Что не представить никому.
А главная – от блох и мух
Чумных здесь испускают дух.

3
Когда б советские войска
Не шли тараном на закат,
То кухня адская сейчас
Уже лишила б жизни нас.
И рядом страны тоже вдруг
Познали б ужас этих мук.
А грызуны б уже несли
Смерть в разные концы Земли.

Достойны казни лютой все,
Кто дьявольский берег посев.
Всемирной вскормлен был войной
Зверь, не стоявший за ценой.
Но дьявол, как ни странно, жив.
Остры по-прежнему ножи.
В Японии и в Штатах вновь
Вином пьянит кого-то кровь.


Посланцы Приморья
Л.Т. Рыжовой, бывшей медсестре 314 эвакогоспиталя, посвящается

Наш город степной комсомольскою стройкой
Стал сразу же после войны –
Приехал народец горячий и стойкий
Со всех уголочков страны.
И мне часто в мае приносит сюрпризы
Волна неожиданных встреч,
Лишь только начну о зигзагах я жизни
Вести с ветеранами речь.

Хасан, Халхин-Гол, голубое Приморье.
В соседях Корея, Китай.
На западе высятся Черные горы,
С востока глядит самурай.
Красивейший край с уникальной природой
Сегодня встает на крыло.
Ещё в 90-тых немало народу
Оттуда за счастьем ушло.

А этой участнице битв с самураем
Сейчас девяносто аж пять!
Она промывала кровавые раны
Доставленных с фронта ребят.
Тот запах карболки, и йода и гноя
Еще не забыт до сих пор.
И снова о раненых этих героях,
Волнуясь, ведёт разговор.

В войну с 41-го по 45-тый
Был госпиталь словно курорт,
И здесь долечившись, спешили ребята
Обратно на западный фронт.
Но многих оставят, идти в наступленье
Им здесь предстояло тогда.
Хоть молниеносным был штурм укреплений,
Но не обошлось без вреда.

Их госпиталь прифронтовой был однажды
Подорван японцем в ночи.
И видит она: дом горит двухэтажный.
И слышит, как кто-то кричит.
И снова носилки, повязки и стоны.
«Сестричка, - зовут, - помоги!»
За земли Приморья пусть не миллионы,
Но многие все ж полегли.

Сегодня на саммит во Владивостоке
Съезжается много гостей.
Да, будут, наверное, и кривотолки,
Но больше приятных вестей.
Мы видим там лица различных правительств,
Их цель - укрепление уз.
Инвесторы, планы совместных строительств,
Могучий восточный союз.

Курилы и юг Сахалина не прочь бы
Япония снова отнять,
Но мы в тех местах и надолго, и прочно.
И чья-то живет там родня.
Героям поклон наш и присно, и ныне,
Я слышу их голос живой
И вновь преклоняюсь пред теми, кто вынес
Всю тяжесть войны мировой. 


3-Е СЕНТЯБРЯ
Д.К. Логинову и другим, ветеранам войны с Японией, посвящается

Откатчик, бригадир и мастер -
Этапы мирного пути.
Огнеупорной, твердой масти
Тот фронтовик, как ни крути.
Сейчас конечно к ветерану
Приходят правнуки уже,
Им говорит он не о ранах,
А о японском рубеже.

1
Год 45-ый. У границы
Пока таимся в темноте.
Аргунь туманами дымится –
Поменьше будет, знать, потерь,
Наверняка ведь мы не знали
Всей численности ближних войск,
Разведкою их не пугали,
Не разрослась чтоб
фронтом горсть.
Явились без артподготовки,
Чтоб бить врасплох наверняка.
Нас, наши танки и винтовки
Укроет бережно река.
Нам нужно в тыл зайти и с ходу
Разбить японские войска.
Нас здесь не ждут, и непогода
Играет на руку пока.
По бездорожью, по болотам,
На реках возводя мосты,
Взрывая скалы, шла пехота
На неприступные хребты.
Смотрел солдат на эти горы,
На гордый профиль голых скал,
Чесал затылок он, а вскоре
Лез вверх иль технику спускал.
В такую слякоть, в непогоду
Смогли твердыню покорить,
Хребет Хингальский взяли сходу,
Суворовский марш повторив.

2
Был Дмитрий в минометной роте,
Тащить непросто миномет -
Навьючив лошадей, с пехотой
Шли мощным натиском вперед!
И треск ручного пулемета
Солдата выручит не раз.
Война – особая работа,
А эта – высший пилотаж!
Танкисты впереди летели,
И летчики бомбили тыл.
И минометчики поспели –
За все японец получил.
Но мощные их укрепленья
Все ж обтекали: дорог час,
Стремительное наступленье
Победоноснее для нас.

3
Вдоль полотна железной ветки
Шли в наступление войска,
Порою наседая крепко,
Порою постреляв слегка.
Хоть и крепки, не устояли
Хайлар, Чжаланьтунь, Цицинар.
Забудется теперь едва ли
Наш неожиданный удар.
2-го сентября подписан
Русско-японский договор.
Короче стал погибших список,
Но мы их помним до сих пор.
Конфликты будут неизбежно,
Меняется баланс всех сил,
А потому Солдат, как прежде,
В чести особой на Руси.

4
Японцы сильных уважают
И помнят результат войны,
Не будут и давить на жалость,
Пусть даже и обречены.
Вновь вспомнил ветеран, сдаваясь,
И в плен японцы гордо шли,
Они неплохо воевали,
Но победить нас не смогли.
И мы их тоже уважали,
Не причиняли им вреда.
Конечно же, разоружали,
Но не глумились никогда.
Они работали на совесть
У нас в Хабаровском краю,
И шли в барак, не беспокоясь.
Коль норму выполнят свою.
Теперь с японцами мы дружим,
Захороненья бережём.
Но глаз да глаз за ними нужен,
Преданье прошлых лет свежо.

5
Политы кровью те дороги,
Что привели к концу войны.
Но 3-е сентября немногим
Известно, а ведь знать должны,
Что самой доблестно-успешной
Была с Японией война,
И если бы не марш наш спешный,
То дольше длилась бы она.
Успели бы японцы опыт
Закончить, чтобы в край любой
Бактерий смертоносных стопы
Обрушить в чреве мощных бомб.
Успели б атомную бомбу
И испытать, и применить.
А вот теперь-то по любому
В войну не ввяжутся они.
Да, 3-е сентября напрасно
Не стал днем праздничным у нас,
Хоть в День Победы – это ясно –
Без слез ты не отыщешь глаз.
И все ж Вторая мировая
Тянулась бы и год, и два,
Коль наша сила боевая
Так не смогла б атаковать!


Приближая общую победу
В.Ф. Евдокимову, ветерану Аккермановского рудника и ветерану  войны с Японией, дошедшему до Порт-Артура

1
Серое небо на землю упало
Мокрой холодной стеной.
В струях дождя все село утопало
В этот набег проливной.
Но весь народ достоял до победы
Под плотной сенью зонтов,
Крепче держа дорогие портреты
И пламя майских цветов.
Памятник мужеству фронта и тыла
Здесь открывали для нас.
Только солдата в тот час уводила
В дали, как в яви, война.

2
Владимир вспомнил, как к границе
Три месяца шли по пескам,
Мечтая ключевой водицы
Напиться, только ни глотка
Порою в рот не попадало,
А солнце насмерть бьет подчас.
Но технику, что застревала,
Тянуть пришлось, как тягачам.
И вот Тамцаг-Булагский выступ,
Недалеко аэродром.
К границе части наши вышли,
Чтоб наступленья грянул гром.
Еще с ночи разведотряды
В тиши границу перешли,
Сориентироваться надо,
Чем встретить нас враги смогли б.
В  четыре тридцать самолеты
Взлетели, танки взяли старт.
Пошла родимая пехота
К подножью мощного хребта.
Вот первых выстрелов раскаты
Послышались на острие
И стихли – видно слабовата
Защита самураев здесь.

Но с первых километров там же
Пришлось нам все же попотеть,
В болотных топях даже танки
По грудь застряли кое-где.
Подняв свой автомат повыше,
Смотря вперед, а не назад,
Давая бой безмерной жиже,
Сквозь новый ад пошел солдат.
Но, наконец, река блеснула –
Все баки, фляги подставляй!
Жаль, что стеклянная посуда
Так билась, брызгами делясь.
Чтоб взять быстрей укрепрайоны,
Бетонных казематов бронь,
То шли на штурм их батальоны,
То обтекали с трех сторон.
Очнулись самураи все же,
На левом фланге шебуршат –
Знать, контратаку выслать может,
В броню одет, Халун-Ашан.
Да, этот бой Владимир помнит.
В атаку враг пошел, крича,
Себя ль подбадривал он с помпой,
Иль нас хотел бы застращать?
Артиллеристы не дремали,
И бомбы летчики несли.
Совместно с танковой бригадой
Стрелки на вражий УР пошли.
Победа тяжело досталась,
Немало полегло парней.
Владимир сдержит вздох усталый,
Припомнив быль далеких дней…

Но ближе все стеной горбатой
Вставал, ощерившись, Хинган.
«Ну что, соколики солдаты,
Возьмем врага да на рога?»
И там, где нет тропинок вовсе,
На приступ этих голых скал
Не взвод полез, как к черту в гости,
А армии катился вал.
На перевалах самураи
Пытались дать порой отпор,
Но с удивлением взирали
На то громады диких гор.
Нас здесь увидеть кто же мыслил,
Такою защищен стеной?!
Но наш солдат любые выси
Возьмет, коль нужно, все равно!
И даже выйдя на равнину,
Вновь удивились: как же так?
Не видно силы исполина,
Лишь кое-где безумен враг.
Не подчиняются приказам,
Идут на смерть и там и тут.
Хотя понятно было сразу:
Квантунской армии капут.

Разгромный счет второго тура:
За Халхин-Гол летят голы,
С победою до Порт-Артура
Дошли советские орлы.
Мы встали твердою ногою
Тогда на грозном пятачке.
Жаль, времечко теперь другое,
И Порт-Артур вновь вдалеке.

3
Плакало небо о тех, кто когда-то
Пал от Отчизны вдали.
Сколько преград одолели солдаты,
Но до победы дошли.
Их согревало тепло этой малой
Родины, жен и родни.
В битве с врагом тылу тоже досталось –
Всем не забыть эти дни!
У обелиска цветы полыхают,
У обелиска салют.
Лица ушедших хранит наша память,
Внуки на смену встают.
Смотрят на памятник и ветераны,
Слезы струятся из глаз.
Как маяки, вновь сияют награды
Тех, кто сражался на нас.


***

В беде друзей не оставляют.
Вот СССР в последний бой
И шел, себя тем прославляя,
И верен дружбе фронтовой.
Помог монголам и корейцам
Колониальный сбросить гнет
И на соседа опереться,
Чтоб смело двигаться вперед.
И для Китая не жалел он
Ни техники, ни средств и смог
От Штатов оградить умело
Тот азиатский уголок.
Впервые здесь столкнуться лбами
С американцами должны,
Прозрачней были чтоб меж нами
Границы сфер для всех видны.
И до сих пор войны холодной
Горячий пепел не остыл.
Хоть примирения флаг поднят,
Не восстановлены мосты.
Но вспомнят пусть американцы
Наш удивительный блицкриг,
Когда мы с наци шли сражаться
За всех и даже вместо них.
Немало звездочек армейских
Там над могилами горят,
До Порт-Артура повсеместно
О нашей славе говорят.


Пора извлечь уроки

Год 45-й, август.
С Японией война.
Под нашим красным флагом
Китая часть видна,
И в Северной Корее
Советские войска.
Мы воевать умеем,
Но пятимся слегка.
Побольше миллиона
Зарыто в тех краях –
Советские знамена
Должны бы там сиять.
Но мы ушли, оставив
Советников лишь горсть.
А Штаты наседали,
Военную взяв трость.

В войне гражданской встали
В сторонке мы тогда,
Шанс чанкайшистам дали
Брать с ходу города
Маньчжурии, где НОА
Без нас жива едва.
А потому нам снова
Пришлось там воевать,
Но как-то очень скрытно,
Боясь схлестнуться здесь
Со Штатами открыто,
В войну по горло влезть.
И новые потери.
Когда ж наверняка
Уроки в самом деле
Мы будем извлекать?

Да, сколько раз позднее,
Победу одержав,
Встать прочно не сумеем
На дальних рубежах!
И в Сирии сегодня,
Хоть мы вошли туда,
Не сдать бы Штатам вожжи
На долгие года.
Какой «порядок» будет,
Понять не всем дано,
Но кровожадных судей
Осудят все равно.
Союзникам мы рады
В борьбе с всемирным злом.
Но одолеть преграды
Все ж будет тяжело.


***

В чём причина конфликта,
Что искрит и сейчас?
Мы честны и открыты,
Но всё валят на нас:
Мол, угроза мы миру
С незапамятных дней,
Ведь не раз вместо пира
Обезглавлен был змей.

С Божьей помощью били
Всех врагов мы своих..
Коль грешны, то винились.
Но грешны не одни.
А на нас всею сворой
Наседают всегда.
И вокруг столько ора
Про безмерную даль.

«Ах, какая большая!
Ну, за что ей одной
Всё от края до края
Было богом дано?»
Да за то, что народы
Все у нас наравне
И встаём рядом грозно
В самой тяжкой войне!

А чуть что, так Европа
Сразу к нам: «Помоги!
Может зверь всех нас слопать,
Мы тебе не враги».
Русь прощала обиды -
И повержен был тать.
Но отнюдь не для вида
Моськи лают опять.

Пентагон и подавно,
Не стыдясь, утверждал
Что победой он давней
Хвост нацизму прижал.
Под конец…ненадолго…
А теперь распушил,
Чтоб фашистам до Волги
«Дранг» помочь совершить.

Но святую Победу
Им у нас не отнять!
И сегодня, как деды,
Честь должны отстоять
В «точках» тех, что поближе,
И в далёких краях.
От Курил до Парижа
Обезвредим мы яд!