Проповедь Будды кувшинам

Он сказал: благословенна глина
Каждого отдельного кувшина.
Он сказал: благословеньем глин
Слеплен и один большой кувшин,

В коем всё, объемлемое джняной,
В коем всё, наполненное праной.
В коем всех кувшинов черепки,
В коем и пустотности шаги.

Ваша глина ныне затвердела,
А когда-то мялась лепко, млела.
Что ж с того? От трения в мирах
Станет пылью, изотрётся в прах.

Где же стенки, донышко и горло?
Что же ваша глина? Перемёрла?
Честно отработала своё
Словно отстрелявшее ружьё?
 
Ну-ка нарисуйте мне картину:
Где кувшин, что утеряет глину?
Где кувшин с отчетливым приветом?
Где такой, чтобы мечтать об этом?
И ведь очень близок этот час.
Что тогда останется от нас?
Чем тогда объемлются кувшины,
Если упразднить то-что-из-глины?

Мы объемлем то, что в нас заходит,
Думая, что к нам оно приходит,
И речём «мы», «наше», «я», «у нас».
Но «оно» не ведает о нас.

Мыслим телос стенками тюрьмы.
Только нет ведь никакого «мы».
Мы – безместны в окруженье мест.
То, что «мы» – оно же и окрест.

Сами для себя мы ставим стенки,
С этого потом снимаем пенки,
Узостью себя определяя:
 «Вот он я, от края и до края.

И вот это корень, сердце, суть,
А поверхность… С ней уж как-нибудь.
Вот он я: вот панцирь, вот улитка».

То, что вне прибытка и убытка,
Ускользает при такой игре,
Выгорает словно на костре.

Не цепляйся (вот мое ученье)
Ни за стенки, ни за наполненье.

Стенки от ударов береги
(Неуместны крайностей шаги),

И спокойно, без глинотрясенья,
Принимай любое наполненье,
Принимай любое содержанье,
Ведь и сам «кувшин» – одно названье.

Ты, мой милый, – просто говорок,
Пыль на перекрестье всех дорог.

Форма – это наше начинанье.
Форма существует лишь в сознанье.
Ею маракует ум различья,
А различья – как бескрылость птичья.

Пешие, без крыльев, мы – лишь пешки.
Дхьяна убирает эти вешки,
Очищает видение сил,
Проявляет простиранье крыл
Далеко за глиняный бочок,
Тот, что ловит зренье на крючок.

Да, друзья-кувшины, вы крылаты.
Этим все в природе тароваты.
Осознайте вечную укрепу.
Без неё же – глины жизнь нелепу-
ю одну придется вам влачить,
Причитая: «Как бы не разбить
Свой сосуд себя наисвященный,
Хрупкий, хрусткий, тонкий, драгоценный»,
Утешаясь: «Глиняный кафтан
Нам разумно от природы дан».

Но как только в дхьяне упоенья
Обретёте остроту прозренья –
Станет видно: «глины» нет как нет,
Ставить на неё – изрядный бред.

Вы, кувшины, – целые вполне,
Маяки в дхармическом огне,
В вас – вся полнота, что всем дана
Как любвеобильная жена.

Вы – единое лицо-без-лиц
В дхарме пребыванья без границ.

Так река струится полноводно.
Просто дайте дхарме течь свободно.

Просто развернем в себе как свиток
То, что ни прибыток, ни убыток.

Просто осознаем дхарм кино,
То, что нами вечности дано,

Осязаем вездесущий свет.
Ничего иного ведь и нет.