Тадеуш Гайцы. Потомку-12

12.
И это всё: стихов колонна
у края дня, за коим вечность.
Перо стальное сердце словно
предел мечты моей перечит–

и снова ночь. Упали веки
что крышка гроба, но перо
растёт и тянется– распятье,
звездой увенчанное блёклой,
чей отблеск– никель или кость.

В краю печальном полном звёзд
храбрится юность ждя и веря:
ей снов отчаянная гроздь–
крыло орла под лапой зверя.

И небо дальнее в поклоне,
и мотылька к добру погоня...
Не крылья руки человека
вооружённого для смерти,
и речь его немузыкальна,
и взгляд рассвету не подобен.
Тревогу в сердце, крест на плечи
с рожденья смертный принимает–
и в лоне туч сожженных серой
портрет свой стёртый замечает.

перевод с польского Терджимана Кырымлы



12.
I spelnic wiecej sie nie moze,
bo to juz kres i plynnosc wieczna.
Stalowki mojej sine ostrze
jak serce trwanie me okresla–

i znowu noc. Powieka spada
jak trumny wieko, pioro zas
wysmuklym krzyzem w palcach rosnie
i ledwie blyska ciemna gwiazda
jak odblask niklu albo kosci.
 
W tym kraju smutnym pelnym gwiazd
samotne trwanie, mlodosc chrobra
i sen pod plugiem, co jak orla
zlamane skrzydlo idzie nisko.

Dalekie niebo sie nachyla
i ufnie blyska lot motyla
lecz czlowiek rece nie jak skrzydla,
a bron smiertelna z soba dzwiga.
I nigdy ust nie zmieni w skrzypce,
a oczu w swiatlo. Ogien czysty
na bark meczenstwo, serca trwoge
przyjmuje w siebie. Wlasny portret
wsrod chmur spalonych siarka widzi.

Tadeusz Gajcy