про память

хочется, чтобы память была только мёдом и молоком,
а она ядовитым жалом и острым битым стеклом,
не даёт ни выдохнуть, ни вдохнуть.
ну послушай, даже если бы я хотела себя обмануть,
моё тело мне не позволит: каждое утро находит новый излом
и трещину, за ночь выросшую под левым ребром,
новое место, которое ноет и светит назойливым маяком.

я знаю, как боль уходит, знаю, что это случится, как ни крути
самое мерзкое - чуять то самое, что не удастся спасти,
утекает сквозь пальцы в безвременный хладный ручей
растворится, и не прочтёт ни один книгочей,
ничего не запомнится, кроме крошек, что я сохранила в своей горсти,
даже если тебе их и не получится перевести -
они мёдом и молоком
они золотом и серебром
они здесь, чтобы хоть немножечко подсластить.

потому что у нас всё соль, кожура и полынь
вперемешку с вкуснейшим соком, оранжевое с голубым
переплетает нас в тесную, крепкую нить,
что мы носим на шеях, завязываем друг другу, чтобы хранить.
я много дарила, так много, что занимался дым
из самой моей сердцевины, и ты был просто непобедим
даже мной самой, и, конечно, никем другим.
ничего не меняется, ты стоишь посредине моей души
самым странным и самым родным.

изменилось лишь то,
что я больше не в силах что-либо изменить.