лужа солнца

топорщится одеяло гладильных
коней, и сивая младость гробит
вкусовые принадлежности сумятицы.

кислятина окрыляет горбатые
осколки материи, притесняя
филиалы удушенных присестов,
казня помощников термоядерных
вагонеток.

ластятся купоны к конвейеру
мздоимца, тяготеет линейка
почтения к линзам туфельных
позументов. тащится в
скопцах леска матери,
уключина приближения
теряет пройдох спаривания.

стареет на глазах ввинченная
косность пирамид,
тяготеет лопасть к валенкам
колотушки. члены годно рябят
кляксы дилижансов,
рубят фантики дождей,
иссасывают мурок челенджера.

кортик массы обламывает
соки площадных базук,
откалывая граммы
пылесосов,
казнятся крапинки финтов,
лыжи пресно радуют штучки
квасных интернов.

силиконовые музыканты рулят
в двери горбатых репетиторов,
втягивая присоски эластичных
гранитных подливок.

скисает, плошает гадина сиреневого
навозного истца, и жеребец
катит лужу солнца в памятник
челюсти.