Знамение

          1.

Как проснулась снежница,
Затомились снега на исходе,
И луна осветила
Таинственным светом окрест,
Увидали московские люди
Знаменье господне —
Неподвижно застывший,
Но ясно очерченный крест.
Над святыми церквами
Среди куполов золочёных
В самой глуби небес
Он висел над землёй высоко,
Светом тусклого золота
Внятно мерцая на чёрном,
Среди россыпи звёзд,
Среди редких седых облаков.
Из хором выходили бояре,
Торговые люди,
Бестолково толкался на площади
Подлый народ.
И предчувствовал каждый,
Что горе великое будет:
То ль пожар, то ль война,
Либо с мором большой недород.
Пялясь в крест,
Исторгала  бессвязные звуки кликуша,
Бился оземь дурак,
Истязая немощную плоть.
И народ, окружая юродивых,
Трепетно слушал,
Что устами несчастных безумцев
Пророчит Господь.

          2.

И услышал о том государь
Иоанн  четвёртый,
Надевал опашень,
Выходил на резное крыльцо.
Тяжко, медленно шёл
Походкой нетвёрдой,
И белее снегов
Было у Иоанна лицо.
Долго в божье
Царь всматривался пространство,
И молитву творил
Его тонко очерченный рот:
— Ты прости мне, великий Господь,
За моё окаянство,
Не оставь своей милостью
Мой терпеливый народ.
Повелел государь
На Поморье сыскать звездочётов,
Колдунов и ведуний,
И иную нечистую рать,
Что прозренна от Бога,
Понеже искусна от чёрта,
Чтоб смогла волхованьем
Знаменье сие разгадать.
Собирали гонцы
Шесть десятков кудесников всяких,
Вельми борзо обоз снаряжали
У добрых людей на виду.
И шарахались звери в лесу
И в селеньях собаки,
Лишь узрив издали
Окаянную эту орду.
Где то видано —
Вправду нечистая сила!
Люди в страхе
Спешно творили кресты —
Чтоб седые старухи
Мужичьи усищи носили,
Старики же — звериные уши
И пёсьи хвосты.
У одних — колпаки,
У других размалёваны рожи,
На иных — богомерзкая шкурка
На верви, заместо креста.
И, разинувши рот,
Столбенел у дороги прохожий,
Словно первым свидетелем
Адского поезда стал.

          3.

Над диковинной сворой
Московский народ потешался,
И судачили всяко:
Мол, прежде знаменья того
Из-за моря Варяжского
Царь-государь помешался,
Да собаки-бояре аще
Доконали его.
Поселили орду
В приказной избе на Посаде.
И сквозь щели забора
Глазел любопытный народ,
Как в чудную трубу
Козловатые тощие дяди
Очи пялили
В звёздный ночной небосвод.
Как косматые ведьмы
Палили костры на подворье
И творили над ними
Свой жуткий обряд колдовской,
И прозрачно вещали
Царю богоданному горе,
Наполняя сердца московитов
Неясной тоской.

          4.

Узнавать о злосчастном кресте
Колдунов разговоры
Наиближний боярин
Верхом на коне приезжал
И мрачнел с каждым днём,
И однажды прикинулся хворым,
Дабы дерзкий ответ
Перед грозным царём не держать.
Опечален вельми
Восседал государь на троне.
А по правую руку
Сияли три поставца,
И на каждом из них —
По одной золотой короне
В драгоценных каменьях:
Трёх царств
Три прекрасных венца.
По краям — астраханский венец
И казанский,
А меж ними повыше —
Великий московский венец.
— Что ж боярин?
И нынче хворым сказался?
Пусть же пса нерадивого
Плетью поднимет гонец!

          5.

Привели бедолагу
Пред царские очи к отчёту,
А боярин молчит —
Не сносить наглецу головы.
— Разумеют ли что
Про огненный крест звездочёты?
Как сие возгорание божье
Толкуют волхвы?
Стукнул посохом царь,
Ожидая напрасно ответа,
Но не может боярин
Разогнуть одряхлевшей спины.
Как он скажет ему,
Не дожившему век человеку,
Что и дни, и часы его
Богом уже сочтены?!
Как он молвит отцу,
Возлюбившему чад своих милых —
Ведь последний
Грудь матери только сосёт —
Лают старые ведьмы:
Разверзлись три чёрных могилы,
За грехи Иоанна
Обречён славный Рюриков род.
Государю под ноги
Боярин упал, обессилив.
Осквернит ли он всуе
Словами погаными рот
Перед тем властелином,
Кто сделал бескрайней Россию,
Что великая смута
На русскую землю грядёт.