Иоанн Третий - первый государь Всея Руси

               1.

Принаряжен лес, приукрашен лес:
От макушки до пят — парчовый,
От одежд его бриллиантов блеск.
Князь великий — в гости с ночёвой.
Среди леса холм, на холме на том —
Монастырь Радонежского Сергия,
Издали блестит, как большой шелом,
Золотыми главами церкови.
А подскачешь ближе — суров и прост:
Вековыми дубовыми стенами —
В седовласую голову старца врос
С белокаменным храмом на темени.
А во храм сквозь окна — стрелы лучей
Через синюю дымку ладана
От горячих кадил и премногих свечей
На настенную роспись падают.
Разливается красками иконостас,
И оклады сверкают золотом,
Самоцветные камни горят на крестах,
На горошины крупные колоты.
Князь великий Василий гневлив и строг,
Закалён боями и летами,
А и он в улыбке расцвёл, как цветок,
Зачарованный благолепием.
- Велика святыня сия и аз
На неё уповаю более, —
Благочинно промолвил великий князь, —
Чем на всех моих стражей и воинов.
Знай, мой сыне Иване, от этих мест
Ноне мира свет отражается:
Тут на братстве святом целовали мы крест
Со Шемякой да князем Можайским.

               2.

В монастырь ползёт по реке обоз.
Удивляются стражи княжие,
Сколь велик оброк, сколь громаден воз,
Столь саней — и не счесть их, кажется.
Не обоз прошёл — проползла беда:
Под рогожей — Шемякины воины.
Отворили им во всю ширь ворота
Монастырские служки довольные.
Не еси тяжёл монастырский стол,
На котором жарево-парево.
Господь милостлив, а вельми тяжёл —
На котором печать государева.
Во седмицу всеядную празднуют,
Опустели глубокие супники.
Под закуски и меды разные
Крик истошный:
- Клятвоотступники!
Побелел государь, отрезвел от снов,
Закричал слуге наиближнему:
- Не щади живота, упаси сынов!
Аз доверюсь воли Всевышнего.
Обрядили княжичей в хлам поветшей,
За бездомных сирот* их выдали —
Не узнал Шемяка своих племяшей,
Ибо прежде их редко видывал.
А великого князя Шемяка привезть
Приказал на свое подворье,
Где свершил над скованным лютую месть,
Ослепив жар-железом вскоре.
Знать, Всевышнего воли мудрее нет:
Для чего незрячему — очи?
С той поры на князя глядел белый свет
Непроглядным распахом ночи.
Но сторицей прозрела у князя душа
На восторг и на зависть зрячим:
День за днём, пядь за пядью, за шагом шаг
С соправителем** Русь он иначил.
               
*сироты — крестьяне
**соправитель — сын Василия тёмного, Иоанн   

               3.

Стар торопится, млад бегом бежит.
Праздник Рождества на Руси велик:
У Москвы-реки люд кишмя-кишит,
Распотешиться сам Господь велит.
Тут сопельщики, там гудошники,
Кто хохочет, кто истово молится.
От качелей — визги истошные:
Красных девиц тешат молодцы.
Громче прочих всех — продавцов голоса:
- Брага сладкая, чиста, как слеза!
- Во морозный денёк пей горячий сбитенёк!
- Пироги духмяные, что щёчки румяные!
Тётка толстая краснорожая
Пироги гуляющим прямо в нос суёт,
Смотрят калики перехожие
С вожделением на товар её.
Ум у бабы короче волоса —
Недогадлива тётка ражая.
Тянут калики во три голоса
Песню-быль про раздоры княжие.
Про набеги татарские частые,
Про сиротскую долю горькую,
Ладно складывают все несчастия
Во одну-единую горку.
Под горой толпа, гомон галочий,
До ушей растянуты рты.
- Покажи-ка народу, Михалыч,
Как бабёнки моют порты.
Поднимает медведь к народу
Куцехвостый кудлатый зад.
Как боярин лакает "воду",
Как девица грустит, показал.
Облепили праздные люди
Скоморошичий балаган.
Как Шемяка "праведно" судит,
Смотрит хмуро княжич Иван.
Мыслит отрок:
- Подлый Шемяка,
Возрасту —  до тебя доберусь!
Коль на стуле удельном не мягко,
Соберу воедино Русь!

               4.

В голове стучит, как бубнит пономарь,
В сердце грусть колокольного звона.
Скачет во весь дух молодой государь:
Умирает владыка Иона.
Прискакал. На колени пал у одра,
Молча принял благословенье.
- Вот, Иване, пришла и моя пора,
И последней минуты не вем лишь.
Слава Богу, дожил аз до славы твоей,
Зрю, сколь духом могуч ты и мыслью.
Но поставь собе цель и служи только ей.
Аз же тако дела твои мыслю:
Не пещись о собе, а гребтись о Руси,
Чтобы стала Москва Рымом третьим.
Эту мысль до конца своей жизни носи,
А помрешь, передай её детям.
А наперво — державу свою укрепи,
Власть татарскую скинь — на второе,
А на третье — соседей к рукам прибери:
Породнись, обессиль, рать утроив.
Наиглавное же — обопрись  на сирот,
Будь заступником чёрному люду.
И запомни, Иване, за кем народ,
Тот силён и спасён им будет.
И ещё на душе моей тяжкий груз —
Всё бузит окаянный Шемяка.
Он за дедовский пояс отдаст всю Русь
На разор татарам и ляхам.
Каин проклятый сей — твой первейший враг.
Заклинаю святыми ликами:
Собирай, государь, великую рать,
Собирай Россию великую!
- Всё содею, учителю, как ты велишь,
Ибо сам аз думаю тако:
Не собе в корысть, а русской земли
Стану жить и творить во благо.

               5.

Вдоль реки Костромы ведут полон:
Русский русским схвачен и скован.
Сотни сирот крепких. Добытчик он —
Князь Шемяка — отпрыск Донского.
Притаился в кустах государев гонец,
Экой дерзости сроду не видывал...
Мыслит вслух государь:
- Обнаглел вконец
Али новую хитрость выдумал?
Три седмицы прошло, как целован крест,
Паче грамоты клятвенны писаны.
Тут не то: бог не выдаст — свинья не съест,
Не иначе — коварство замыслено.
Так ли нет — собираем большую рать
Да попросим в подмогу соседову,
Будем Галич — гнездо осиное брать,
Аз бысьм грешен за кровь прадедову...
- Государь, вельми неприятная весть,
Не пропасть бы нам тут за полушку:
У Шемяки ни пеших, ни конных не счесть.
Знать, затеял злодей ловушку.
- На ловушку сию мы измыслим свою,
Чай, Шемяки умом не скуднее.
Кабы впрямь за полушку — за Русь стою,
А чья правда, Богу виднее...
- Не гневись, государь, коли весть плоха:
Галич взят, но убёг Шемяка.
- Сам Господь отвёл меня от греха, —
Молвил князь воеводе мягко.
- Неготовыми тропами, слышно, утёк,
Снег глубокий — коню по брюхо.
По чащобам петляет, чай, аки волк,
Но покуда — ни слуху ни духу...
Перехожие калики пели днесь:
По сугробам и льдам наплутавшись,
В Новогород забрёл и подох здесь
Князь, на части Русь раздиравший.
В каждом граде большом и в глухом углу
В достопамятную годину
Государю мудрому пели хвалу,
Собиравшему Русь воедино.

                2016 г.