Дракон с чешуйчатым лицом

Умыл глаза утрами в ниву,
Гляжу - сияет удальцом
В рубинном пламени ретиво
Дракон с чешуйчатым лицом.
Я его хвать - а он смеётся,
Вся Явь сполна наоборот
На струнах молниями вьётся,
Зубастый разевая рот.
Мои резцы - его удача,
Хвост окунулся в кирпичи.
Дракон взвивается иначе,
Чем сладкогласые грачи.
Кричит вихрасто письменами
Из пара облака и льда,
Переливается вьюнами.
И превращается руда
Во всеохватности дракона,
А луч небес упал в узор.
Галлон вселенского закона
Несёт полуденный дозор.
Кронштадт оплавился фрегатом,
Там буревестником поёт
Среди окопов агрегатор -
Октаэдрический народ!
Дракон нырнул в квасное сусло
И начал громко песни петь
На тему древнего искусства,
Развоплощаясь, как медведь.
С высокой балки я, как Луций,
Свиваю взор во светлый впредь.
А снизу Площадь Конституций,
По башне пляшет нейросеть.
Но вдруг в нарядах из агатов,
Навзничь ретируясь в пике,
Рептилия меж ароматов
Гарцует знойно налегке .
Свой жар об воды примеряя,
В обводный выскользнув гранит,
Потоками чуть слышно лая,
Дракон глазами шевелит.
Он раскалён. Расплавлен лавой.
Почкует фениксов в стихах.
Хоть славный, но слегка луковый,
Зелёный в виршах и в верхах.
Волей волна дана пророкам
И юности всегда верна.
Они ж себя находят оком,
Созвав Торнадо из зерна.
Как йог, на углях остывая,
Весною взвесив рацион,
Я, между делом, понимаю:
Изящен в лотосах дракон,
Что на Парнасе стал  Парисом
И пятки в крылья подоткнул.
Вовне - игольчатая киса,
Внутри - елейнейший манул.
Сей ящер слюдяного блеска
Лакает тихий Оккервиль.
А в Охте охает от треска
Искрящих зорь далёких миль.
Воссядем в спутники с драконом,
Возьмём нектара ярый морс,
И в трелях менестрелей звоном
Переместимся в Гельсингфорс.
Не ведает солярный Иннос
(Дремор кордон его прости),
Как умудрился этот Линус
Вокруг  сурскодами врасти.
Дракон - закон, А в чашке чая
Я просветление обрёл
Примерно в первых числах мая,
Когда разверз бутон Орёл.
Пылай же, пекло нутряное,
Преображая дивный мир.
Все мысли сотканы из роя,
А ящер - Проводник-Сатир.