Тадеуш Гайцы. Потомку-11

11.
Ладони наши что ласкают,
сквозь пальцы– прах или вода
обманом вечным утекают
со света в тьму да навсегда.
И наша юность, наша радость
уж позади, пока что рядом.

Печаль одна затем прибудет
смотреться в лету как в луну:
где залпы тысячи орудий
глушили вечную весну.?
Мы удивимся облакам
впервые их увидев с миром,
где вместо пули свысока
летящий голубь– павших вира.
И полумесяц уж не шлем
на похороненном челе.

Так будет.
Город мой неряшлив,
хоть солнце лижет стен листы
забрызганные кровью зряшной.
Чернилами пишу мечты.

Внизу шаги прохожий тужит,
предупреждён– вооружён.
Моё посланье безоружно
тебе сквозь годы на рожон.

Едва ложится в строки эти
не гул шального комара:
шальная мина пилит ветер
как стоп-синал «тебе пора».
Я этот вой усвоил прежде
любви-разлуки– навсегда:
научен им я как в одежде:
соснул на кресле; не беда,
что не свирель стихи напела:
сгустились краски– тоже дело.

перевод с польского Терджимана Кырымлы


11.
Cokolwiek pieszcza dlonie nasze
niewierne jest: czy lisc czy woda
przecieka poprzez palce; twarz sie
odsuwa bliska w cienie geste
i tak odsuwa sie nam mlodosc
i radosc prosta, ze jestesmy.

A wtedy tesknic nam wypadnie
i patrzec w czas jak w ksiezyc wsteczny,
gdzie plomien huczal, broni granie
gluszylo szmer i brzoz i leszczyn,
a wtedy chmur ponury krag
bedzie nam dziwny, bo nieznany,
gdy zamiast cienia lotnych maszyn
objawi sie pogodny golab
i ksiezyc w trawach niby dlon
co niegdys helmem wienczyl czolo.
 
Tak bedzie tylko. Miasto, w ktorym
do ciebie pisze– stoi ciemne,
choc zwykle slonce lize mury
spryskane pismem krwi daremnej.

Czlowiek przechodzi tam niewielki
i oczy zwraca zalem zbrojne,
jak ja do ciebie poprzez wieki
bezbronne slowo i opowiesc.
 
Oto na papier moj upada
jak cma lub niewiadomy komar
brzeczenie stali. Slepy granat
usta polozyl na powietrzu
i ten jest spiew, co uczyl wczesnie
milosci mojej i pokory.
I ta jest wiedza we mnie mocna
i ten jest tylko chudy spiew:
fujarka byl mi grom i pocisk
i ogien barwil krzepko sen.

Tadeusz Gajcy