Глава 1. Часть 3. Игра Теней и Света

 
                Часть 3. Игра Теней и Света.

 Первый день первого летнего месяца угасает нехотя, будто не желает,
затерявшись в стремительном вихре времён, стать всего лишь очередной
главой Великой Летописи. Но отвратить его угасание не под силу ни строгим
Летописцам, ни мудрым Вершителям Судеб, ни властным Хранителям Мира.
В неярком свете уходящего дня взор, дерзающий зреть, да узрит, как на одной
из подоблачных, заснеженных вершин Великого Горного Хребта, на той самой
из вершин, над которой грядущей ночью засияет созвездие Буревестника,
вершиться незаурядное событие. В миг, когда граница дня и ночи почти
неразличима, очам Тёмного Хранителя Мира предстал его заклятый враг.

– Холодное безмолвие завораживает… Занятно, за прошедшие семь столетий
старились горы, менялись русла рек, рождались и гибли империи, но над
нашими ликами время не властно. Мы, словно застывшие каменные изваяния,
молчаливо взираем на суетный мир. Лишь горькая усмешка – вот награда ему
за труды его... Ты тоже не мог не заметить, сколь люди подчас смешны, нелепы
наивны в своей неуёмной жажде свободы. Сколько тягостных часов посвящают
они размышлениям о каждом новом шаге. Затем с великим трепетом в душе
делают шаг и замирают в ожидании, вновь размышляют, сомневаются… Нам
наперёд ведомы все их шаги и тем забавнее волнение людских сердец.
– Не сомневаюсь ни минуты, что зависть тебя гложет день и ночь. Наши сердца
подобны мрачным, хладным склепам, а вот сердца иных людей подобны
летнему дню… Люди… Они даже не подозревают, какое это счастье родиться
простым смертным и не ведать надзвёздных высот, не ведать глубин чёрной
бездны, не ведать той цены, которую платим мы за знание сего. Люди,
не задумываясь, клянут Богов за свои незначительные неудачи, а свои чуть
значимые свершения гордо именуют величайшими подвигами, не обделяя
себя похвалой. Удивительно, что свои не слишком уж долгие жизни люди
предпочитают посвящать стремлению познать непознанное, увидеть
невиданное, отведать недоступное… Для нас же, мой заклятый недруг, во всём
мире не осталось ничего непознанного, невиданного, недоступного. Для нас
нет ничего… Ты прав, холодное безмолвие завораживает.
– Скажи, враг мой, как долго Тёмным Хранителям томиться ожиданием
исполнения приговора? Уж коль вы, Светлые Хранители, не отвергли наш
вердикт, будьте любезны отринуть снисходительность. Когда ваши слова
расходятся с вашими деяниями, тогда хрупкость нашего и без того хрупкого
перемирия достигает предела своей прочности. Вы не торопитесь, мы теряем
терпение и каждый новый день его жизни упрочивает наши сомнения в вашем
могуществе.
– Согласись, скверно, что результат вашего постыдного недосмотра добавил
терний на нашем присносветлом пути. Не тревожься, рано или поздно приговор
будет приведён в исполнение.
– Не забывай, у всякой реки есть исток и устье. Река под названием «наше
терпение» не из тех рек, что впадают в безбрежный океан.
– Угроз я твоих не страшусь… Наш мир – лишь иллюзия мира. Ждать осталось
недолго. Будет война. Будет много смертей, как назначенных, так и
непредвиденных… Будет война.
– Чертовски любезно с вашей стороны во имя нашего спокойствия затеять войну,
совершенно позабыв о каком-либо милосердии. Но, как ты знаешь, нам
милосердие не ведомо вовсе. Посему я предрекаю, что после этой войны мир
сделает ещё один шаг навстречу Тьме.
– Я же в свою очередь осмелюсь предположить, что, как прежде, так и ныне,
и до края времён, на пути мира, спешащего в объятья Предвечной Тьмы,
будет лежать тень преграды, которую он в невежестве своём сочтёт за
непреодолимую преграду.
– Иллюзии недолговечны. Однажды мир прозреет и очам его будет
невыносимо больно видеть чистый, белый Свет. Мир отвернётся, ему всегда
будет приятнее смотреть в чёрную бездну непроглядной Тьмы. Известно, что
истинная суть вещей, поступков, мыслей, слов – при свете дня не радует
людские взоры, а сумрак ночи без труда скрывает любое несовершенство:
от едва заметного изъяна, вплоть до самого ужасного, самого губительного
порока. Для меня ничуть не тайна, что люди почитают ночь за ласковое море,
за такое море, чей прилив прячет их грешные души от обличающего взора
Всесоздателя, за такое море, чей отлив уносит прочь всю скверну. Невежество
людское умиляет.
– Воистину, лучшее, что есть в людях, так это их невежество, позволяющее им
всей душой верить в случайность неотвратимости.
– В случайность неотвратимости и в неотвратимость случайности, а в редких
случаях даже в необязательность непременности… Забавно.
– Действительно, забавно. Хотя не забавнее того, что нам, в отличие от людей,
известна неотвратимость неотвратимости. Что проку-то?
– Холодное безмолвие сердец.
– Холодное безмолвие сердец... Ну довольно лирики. Будет война и, как любая
другая, война грядущая потребует от нас: неиссякаемых ресурсов, мудрого
планирования и неоправданных жертв. Как у вас, на Тёмной стороне, обстоят
дела с ресурсами?
– Не обеднеем. А у вас?
– Утоление муравьём жажды нанесёт реке больший урон, нежели грядущая
война нашим ресурсам.
– Красиво. Это поэзия?
– Нет. Ирония очень некстати… Кто с вашей стороны возьмёт на себя бремя
планирования военных действий?
– Страж Хаоса и Эльсбергский Тайновидец. Кроме того и я не останусь в стороне.
Ты удивлён? Это у вас, Светлых Хранителей, известно, кто всё планирует.
У нас же, понять, какая из голов гидры изваяла тот или иной замысел,
довольно-таки затруднительно; правда, не в этот раз, но, как правило…
– Позволь полюбопытствовать…
– Позволяю.
– Кого в Верховном Совете Воинства Ночи посетила столь чудовищная идея –
допустить тебя до планирования военных действий?
– Ты мог бы и догадаться… Меня.
– Мрак.
– Тьма.
– Мне всё едино. Что скажешь по поводу неоправданных жертв?
– Если речь идёт исключительно о людях, а насколько я понимаю, речь именно
о них, маги не в счёт, то мы, как и всегда, в этом вопросе ни на чём настаивать
не будем, всё на ваше усмотрение. Но, разумеется, с принятием в расчёт нашего
скромного пожелания: Ювиний Вингаард, Атий Вингаард, Фальбе Вингаард,
Дэлор Элизер, Элигий Сеад, Элдэр Сеад, Хённинг Сеад, Кветослав Градэль,
Гортензий Градэль, Овейг Тарваяль, Велимир Тарваяль, Юваль Альтаир,
Мечислав Альтаир, Дивен Лаэль, Лисандр Лаэль, Сбислав Лаэль, Нордин Эрве,
Эвальд Эрве, Камий Эрве, Градимир Винцоур и Торвальд Эффель.
– Весь цвет княжеских династий северной Алтании… Ужасно скромное
пожелание… Учти, наше скромное пожелание будет не менее скромным.
– Очень на это надеюсь.
– Что ж, война есть война…
– «Я есть война. Я есть мир. Я – всеядец. Я – всегубитель. Я стою одесную
Престола Войны и Престола Мира, и всякого иного престола. Но истлить всякий
престол изволю я в срок мною назначенный. Всему сущему я есть предел. Имя
мне…».
– «…имя мне Смерть». «Игра Теней и Света». Глава седьмая, стих двадцать
первый. Но к чему это?
– Ни к чему. Просто вспомнилось.
– Избавь меня от замысловатых загадок и туманных намёков. Скажи как есть.
– Я уже всё сказал. Не моя вина, что ты отказываешься замечать очевидное.
– Смерть? Война? Мир? Мировая война? Не знаю. Я не люблю загадок.
– Никаких загадок…только поэзия… Там, где царит смерть, там царит…
– Холодное безмолвие.
– Прозрение пусть припозднилось, но днесь на тебя снизошло!.. Не благодари.
– И в мыслях не было.
– Охотно верю… Да, ты не ошибся, сказав, что сердца иных людей подобны
летнему дню, но люди наивны, скучны, предсказуемы, а вот холодное
безмолвие…
– Холодное безмолвие завораживает.
– На том и сговоримся, мой любезный недруг. Холодное безмолвие…