Эпитафия ирисам

Когда бы не была ранима словом,
то не пришлось бы с горечью узнать,
как страшно жёлтым ирисам садовым
в разгаре лета в вазе умирать,
но ухо наклонив к янтарным зевам,
глотающим сухой, квартирный зной,
я слышу, как исходят едким гневом
твои цветы, беседуя со мной.

Обида ядовитая понятна:
изломаны, примяты лепестки...
На них синеют шрамики и пятна
от лёгкого касания руки,
три языка в пыльце от жёлтых устьиц
беспомощно свисают с черенка,
и сладко пахнет крыльями капустниц
в сачке рассвета мглистая тоска.

Родные, как они со мною схожи
порывом к свету, шоком болевым,
измятою щекой, нежнейшей кожей -
ни дать, ни взять ромашкам полевым.
Как поутру для них болюч и колок
любой неосторожный, хмурый взгляд,
как тёмен и несносен душный полог
твоей тоски с окном, глядящим в сад!

Над ними вьётся молью серебристой
безмозглое, чужое торжество.
А знает ли бутон зеленолистый,
что срезан сочный стебель для того,
чтоб в маленькой подземной сердцевине
окрепла жизнь, и ранит не со зла
цветочница, которая в корзине
букеты на продажу принесла.

Автор фото: Мария Луценко