Только б не было войны!

В нашем доме все обязанности строго распределены: главным начальником считается бабушка. В основном она руководит, первым исполнителем является дедушка: он покупает основные и дефицитные продукты, потому что ни тех, ни других в свободной продаже нет, а дед работает начальником техотдела в горторге. У него сотни магазинов и торговых точек и десятки объектов обслуживания: весовое, кассовое и электрохозяйство, холодильники, морозильники, овощехранилище и т.д. и т.п. Дома на нём уже три года тоже лежит главная обязанность – внук. С ним он играет вечером и в выходные, читает ему книжки, гуляет, а в будни водит в садик и приводит домой. Бабушке даже в выходные дни некогда: у неё всегда куча тетрадок, какие-то планы, родительские собрания, стенгазеты, походы к родителям и с чужими детьми на природу. В общем, дел больше, чем у деда. Ему внук доверяет свои маленькие и большие тайны. Сегодня по пути домой малыш изрёк:
   - Деда, а что будет, если мальчик поцелует девочку?
   - А ты что, уже влюбился?!
   - Да нет. Васька говорит, если поцелуешь девочку, у неё родится ребёночек.
   - Ну вы даёте! Слова не выговариваете, а в такие дебри…
Тебя как зовут?
   - Ийка.
   - Не Ийка, а Игорь. Вот когда научишься говорить, читать и писать, окончишь школу, послужишь в армии, образование получишь, тогда и детей заводить можно, как твой папка. Дурак твой Васька.
   - Я ему так и скажу.

                ***

   Ночью дед долго не мог заснуть: вспоминал весёлый рассказ матери о своём далёком сиротском детстве.
   Вовка проснулся раньше обычного от явного неудобства: его ноги высунулись из прогала старой кроватки, а тело застряло на тёплой постельке. Что за чудо? В этой детской колыбельке он давным-давно не спал. И вчера вечером, ложился рядом с мамой, он хорошо это помнил. А утром…
Вовка пошлёпал в мамину комнату. На его законном месте спал в одних трусах здоровенный мужик! Малыш растерялся, постоял пару минут, потом собрался с духом:
   - Дяденька, ты зачем на моём месте спишь? Ты чей?
   Мужчина пробормотал что-то и перевернулся на другой бок. Потом очнулся, схватил малыша могучими ручищами, крепко прижал к себе и начал целовать в глаза, в губы, в нос и в щёки.
   - Бельчонок мой!
   - Я не бельчонок. Бельчата все рыженькие, а я беленький.
   - Ну тогда зайчонок, - рассмеялся мужик.
   - И не зайчонок. Зайчата бувают серенькие, так они от лисиц прячутся, а белыми становятся зайцы зимой, чтобы их не съели волки. Понятно тебе?
   - Более чем! Какой ты у меня умный! А как же тебя звать-величать?
   - Как все остальные зовут: Вовка – белая головка. А ты кто такой?
   - А я твой папка, не узнал меня? – Отец закружил малыша по комнате.
   - Ты с войны вернулся?
   - С неё проклятой, чтоб ей пусто было! – вздохнул отец.
   - А что ты мне привёз?
Отец огляделся. Да вот пилотку…и арбуз, большой-большой. Мама придёт – разрежем.
   - Маме нельзя арбуз.
   - Это почему?
   - Из его семечек дети нарождаются.
   - Вон как? А я и не знал.
   - Такой большой, а простых вещей не знаешь. Эх ты!
   - А ты откуда знаешь?
   - У тёти Кати недавно малыш родился. Мне дед Петро рассказывал, как она один раз пол-арбуза слопала и одну семечку проглотила, она и выросла…Хорошо, что одну, а то бы… Семечки надо в землю сажать, а не глотать. А наша мама всегда торопится, наглотается семечек, что делать будем? У мужиков-то арбузы не растут в животах…
   - Что-нибудь придумаем. Следить за ней будем, чтобы не наглоталась. А братик или сестрёнка нам тоже не помешает.
   - Одна не помешает.
   - Вот и хорошо! Арбуз сейчас разрежем, семечки для мамы выберем из кусочков, пусть кушает на здоровье, да?

                ***

   Утром мама собирала Вовку к бабушке, надевала ему ботиночки, крепко прижав к себе. Вовка почувствовал, что в мамином животе кто-то толкается. Мальчик сполз с маминых коленей, внимательно поглядел на её грузную фигуру и озабоченно изрёк:
   - Всё-таки слопала семечко арбузное!
   - Слопала, - улыбнулась мать.
   Они дошли до ворот бабушкиного дома, Вовка сказал, что дальше дойдёт сам, и мама пошла на работу. Малыш постоял за оградой, а потом решительно отправился искать отца. Он знал: тот работает в совхозных мастерских, это очень далеко, идти надо километра полтора-два, если обогнуть пруд. Пока дошёл до совхозных домов, совсем устал и хотелось есть и пить.
   У первого дома Вовка присел на лавочку. Из дома вышла женщина, села рядом, погладила малыша по головке.
   - Ты чей?
   - Мамин и папин.
   - Это ясно. А как тебя зовут?
   - Вовка – белая головка. Я пить хочу.
Тётя вынесла кружку с водой. Малыш выпил, вздохнул:
   - Я бы съел чего-нибудь.
   - Ну пойдём в избу.
Женщина накормила малыша пирожками с молоком. Малыш совсем сомлел, подогнул ножки на лавке и сказал:
   - Я посплю у вас.
   - Ну и шустрик! Это сын тётки Татьяны, доярки из Ольховки. Я сбегаю в мастерские, там его отец работает. А то волноваться будут, - предложил сын хозяйки.
Отец прибежал тут же, растормошил сына:
   - Что случилось, сынок? С мамкой что-либо?
   - Угу! Она семечко арбузное слопала, оказывается. Помнишь, ты арбуз с войны привозил?
   - Ну и что?
   - Что, что… У неё скоро пузо на нос полезет.
   - Фу ты! Испугал до смерти. Вот и хорошо. У тебя братик или сестричка будет. Ты кого хочешь?
   - Я братика. А ты?
   - А я – кто получится.
   - А если мамка два семечка проглотила?
   - Да хоть десять, всех любить буду, головка  ты моя беленькая!

   ***

   Лежит дед Владимир, вспоминает своё горькое, сиротское детство. Десятерых хотел, а двоих не поднял. Хорошо запомнил он последний день с отцом. За столом – семеро мужиков, включая его и младшего дядю Ивана. Вовка сидит на коленях у деда Степана и неотрывно смотрит на отца. Он виновник собрания, его провожают на войну. Мужики выпивают, бабы обслуживают. Слово «война» для Вовки не страшное, он представляет её как интересную игру, любимую старшими ребятишками. Почему же плачет мама, и отец тайком стирает слезу? Дядька Петр успокаивает брата:
   - Не дрейфь! Эта война на полгода, ну от силы на год. Мы их шапками закидаем.
   - Мы их шапками, а они нас танками. Мы в Финскую-то опростоволосились, а тут вся Европа работает на фашиста. Дурак ты, Петька!
   - Сам дурак! У тебя же бронь была. Чё попёрся-то в военкомат добровольцем, в самое пекло лезешь…
   Одно-единственное письмецо пришло от отца из-под Гомеля. А братья все живыми и здоровыми вернулись. Только у Петра малость лицо скосоротило.
   Голодное было детство. Если б не корова да не свинячая каша на запарнике! Специально носили в кармане обрубок деревянной ложки и соль в пузырьке, чтобы не так противно было есть распаренную с отрубями пополам уже вонючую пшеницу.
   Раздобыли однажды мальчишки в уборочную чистой пшеницы, расселись в посадке восемь голодных сорванцов, размололи на ручной мукомолке зерно, замесили тесто и испекли блинов. Восемь пацанов голодных сидели, ждали в предвкушении пира, пока чуть-чуть остынут оладьи. А тут мимо охотничья собака мужика Кузина пробегала и съела всё, а старик видел и не отогнал. Генка и другие малыши плакали, а старшие сжимали кулаки.
   Вредная и шкодливая была собака, в своего хозяина. Совсем обнаглела: стала цыплят воровать и в посадке сжирать. Кто с ней расправился, неизвестно. Вернее, сам хозяин её пристрелил, когда она, отравленная, мучилась. А вскоре и сам её хозяин исчез из деревни. Это случилось после неудачной мести за сожранные оладьи.
   Напротив дома обидчика был колодец. Из него брали воду и соседи рядом, им мальчишки мстить и не думали, но позлить Кузина очень хотелось. Они встали вокруг колодца и сделали вид, что плюют в него, подтверждая свои действия соответствующими звуками. Кузин вышел из дома с пастушьим кнутом. Мальчишки бросились врассыпную, кто поумнее спрятались за кустами барыни, малыши бежали по прямой. Там был и Генка, Вовкин младший брат. Вовка закричал, на его крик вышел дед Петров. Он окликнул Кузина. Тот остановился, сверкнул злым взглядом:
   - Чего тебе?
   - Не навоевался, фашистский недобиток? Оставь детей!
   Что означали его слова, Володька узнал потом, а Кузин исчез из Ольховки сразу после описанного кросса. Поговаривали, что в войну он был полицаем, а после отсидки поселился в нашей глухой деревне.

   ***

   Вспоминает дед, как часто он засыпал на заваленке, ожидая мать со свекольного поля, куда она уходила после  трудной смены на телятнике. Мать ставила мотыгу и уносила чумазых мальчишек в свой ветхий дом, выпивала кружку молока, иногда без хлеба, и сама без сил валилась на кровать. Не было сил иногда искупать чумазых ребятишек.
   Вспоминает он один весёлый случай. Это сейчас смешно, а тогда совсем наоборот. Завелись у мальца от грязи вши и цыпки. Мать истопила печку и устроила в ней парную, закрыв заслонку. Так парились в деревне. Сперва Вовке показалось смешно и даже интересно, но потом стало жарко и страшно. Он вырвался из рук матери и выскочил из печи, измазавшись сажей с головы до ног, и побежал голышом вдоль деревни к пруду. Кто-то назвал его чертёнком и улюлюкнул вослед.
   И другой интересный случай припомнился. Захотелось ему попросить мёда на пасеке у деда Ефима, когда тот качал  его. Сам дед был в защитной сетке, и разворошённые пчёлы накинулись на мальчишку,  как на врага. «Не маши руками, беги скорей!» - закричал ему дед. Лицо сразу распухло до неузнаваемости. Но, главное, было нестерпимо больно. Вовка бежал домой, а от него с истошным криком неслась навстречу матери его троюродная сестрёнка Любка. «Чё орёшь, дура, это ж твой жених – Вовка». «Мой зеник, Волька?», - услышал он вослед. С тех пор его так и звали близкие. Дед Ефим принёс ему вечером большую кружку мёду и помог снять отёки.
   А Любочкина судьба сложилась печально. Она умерла, не дожив до тридцати. Рано выскочила замуж по любви, но за парня непутёвого. Однажды по-пьянке он украл патефон и с ним явился в компанию собутыльников. Его забрали на другой же день. Люба пыталась отвести его от тюрьмы, ходила к прокурору, хотела откупиться, но вышло ещё хуже. Получил её Колька за пьяную удаль два года тюремного срока. Любочка дождалась непутёвого мужа, но через год умерла от гипертонического криза.
   С десяти лет Володька работал вместе с матерью на прополке свеклы, а с тринадцати – с дядей на копнителе. Вставал в четыре утра, ложился в девять вечера. Труха от соломы разъедала глаза, чесалось всё тело, ломило руки и нестерпимо ныла спина, пока не привык.
   Никто, конечно, не отменил Володькина детства, добрых людей было гораздо больше, чем злых, но горечь раннего сиротства осталась на всю жизнь. С отрочества мечтал он о том, как будет любить своих детей и внуков,  никому и никогда не даст их в обиду.
   Ему повезло во взрослой жизни: жену нашёл умную и любимую, дети получили высшее образование, а в первом внуке он души не чает.
   Только бы не было проклятой войны!