Корова

Фёдор Жохов  мечтал  о  новой  корове. Старая  оказалась  этим  летом  холостая,  значит,  пришла пора менять скотину.  А  молоко  нынче  в  цене:  пять  рублей  трёхлитровая  банка. Не  успеешь с электрички  сойти,  сразу  расхватывают.  Грех  не  держать  хорошую  корову. К  тому  же  его  бывший  кореш,  говорят,  недавно  замечательную  бурёнку  из  соседней  деревни  привёл. Фёдор  ни  в  чём  не  уступал  первенства  Петру  с  тех  пор,  как  тот  увёл  у  него  невесту.  Позарез  нужна  была  мужику  добрая  животина!


И  вдруг  свершилось  чудо!  У  него  во  дворе  стояла  корова,  да  ещё  какая!  Вымя  большое, соски длинные, налитые, бока  крутые, лоснящиеся. А  масть  чёрно-белая,  видать,  холмогорской  породы.  Рядом  со  скотиной  стоял  молодой  парень,  белобрысый  и  коренастый.


— Слышь, мужик, возьми корову. Прошу  недорого, а  у  меня  она  лишняя, — начал  разговор  парень.


— Как  это – лишняя?


— Да  на  бойню  гоним  выбракованных.  По  документам  тридцать  две числятся,  а  в  наличии – тридцать  три. Эта,  значит,  лишняя.


— Что-то  не  похожа  твоя  бурёнка  на  выбракованную, — Фёдор  погладил вымя  коровы.


— Так  ведь я,  батя, об том и толкую.  На  бойне  же  её  зарежут.  Там  не посмотрят,  какая  она  красавица. Разве  не  грех – её  под  топор? — сокрушался  молодой  человек.


Фёдор  посмотрел  на  коровью  морду – вся  белая, а   большие   грустные глаза  обрамлены  одинаковыми чёрными пятнами, словно очками. Почувствовал, как сердце потихоньку  заныло.


— И  вправду  красавица,  как  девка... Я  в  городу  намедни  одну  такую видал. Намалёванная,  будто  с  синяками,  а  как  взглянула  на  меня, словно  чем-то  острым полоснула, зараза, — не  выдержал  Фёдор, два  дня маявшийся желанием  поведать кому-нибудь про это сладкое мгновение в его беспросветной жизни. Слово «зараза» он произносил в эти дни много раз, и оно относилось именно к той девке, а не к поросёнку или петуху, которых он обзывал им для конспирации. А тут улыбнулся счастливый случай – посекретничать с незнакомым человеком.


— А дальше-то что было? — парень оказался чутким и этим самым окончательно  расположил  к  себе  страдающего  мужика.


— То-то  и  дело, что  ничего не было. Заговорила она со  мной,  спросила, где  бы  пообедать  побыстрее  можно.  А  глазами  грустными  прямо в душу заглянула, так и пронзила... Да  тут  один  мужик  наш  деревенский подошёл, увёл  меня. Постеснялся  я  его,  а  то  и  у  меня  самого  желудок  стенкой  к  стенке  прилип,  и  до  электрички  время  было... Может, и я её пронзил, а? — с надеждой спросил  Фёдор.


— Может,  ты  пронзил, а,  может, кошелёк  твой.  Поди,  вынимал  при  ней деньги,  было  дело? — спросил  парень  с  улыбкой.


— И  верно!  Был  при  мне  бумажник,  деньги  на  корову  брал.  Как  же,  и на  билет  оттуда  вытаскивал. Вот  зараза! — вдруг  сообразил  мужик.


— Ну  и  кончай  об  ней  горевать!  Давай  лучше  об  животине  потолкуем. Не хошь брать, другому отведу, — перевёл  парень  лирический  разговор на деловой.


— А  как  хватятся,  да  искать с  милицией  начнут?  Корова-то,  видать, породистая,  по  ошибке  попала...


— Ну ты даёшь, батя! Ты думаешь– на бойне хвосты на память оставляют или  персональное  дело  на  каждую  скотинягу  заводят  с описанием особых  примет? Кто ошибся, тот  пусть  и  отвечает.


— А  кто ошибся-то? — спросил  Фёдор.


— Известно,  зоотехник  с  ветеринаром. Они всю неделю в обнимку ходят, друг дружку поддерживают, чтобы в канаву не  угодить. У зоотехника, вишь, жена сына родила, а то одни  девки  были...


— А как проспятся да хватятся? — засомневался  опять  Фёдор.


— Да ты и не думай  про  это!  У нас вон  намедни  комбайн  вдребезги разбили,  и  то – шито-крыто. А тут корова... Да никто и не вспомнит про неё, она  же  колхозная,  а,  значит,  ничья, — заверил  парень.


— Это  как  же  комбайн ...вдребезги? —  удивился  мужик.


— А вот  так: комбайнёр  только  что  из  училища  вылупился,  а  друзья  у него  ещё  в  пионерах  ходят. Посадил  он  одного  сопляка  на  комбайн  и говорит:  «Дуй  до оврага,  там  и  оставишь  машину».  Малец  до  оврага додул,  а  остановить  махину  силёнок  не хватило.  Хорошо  ещё  сам успел  выпрыгнуть... А  комбайн  теперь  и  на  запчасти  не  соберёшь,  там же  озеро  глубокое  и  заросли... И комбайнёру  ещё  нет  восемнадцати, что с  него  спросишь?  Вот у нас  какие  дела  творятся,  а  ты  сомневаешься насчёт  коровы. Три дня подержишь в хлеву,  пока  остальных  не прибьют,  а  там  любую легенду выдумывай.


— А какую  цену  ты,  к  примеру,  положишь?  Ведь не у  соседа  беру. Мало ли... Случись  что – ни  коровы,  ни  денег, — раздумывал  Фёдор, —  да  и бабы  дома, как  на  грех, нет...


— Да  за  полцены  отдам. Давай полтора кочана!


— Какие  такие  кочаны ?


— Капусты,  темнота!  Кочан, значит тысяча, — пояснил парень.


— Дороговато. Петро неделю  назад  за  тыщу  купил  хорошую  корову. И нет  у  меня  дома  такой суммы.  Тыщу  и  наскребу  разве, — торговался Фёдор.


— Цены  нынче, как на  дрожжах, надуваются, чай,  в курсе... Ну тарань  кочан. Где  наша ни пропадала!  Недосуг  мне – кореш  теперь  один  со стадом умаялся, —  согласился  белобрысый.


Поместив и подоив скотину, Фёдор поужинал  и  лёг  спать. Но  сразу  уснуть не  мог:  он  размечтался о тёлочке  от  этой  коровы,  подсчитывал  барыши. Прав  парень:  цены  растут  не  по  дням, а по  часам. Незаметно  приятные  сны  сменили  его  мечты. Приснилось  ему,  что  корова  заговорила: «А ты  погладь меня,  не бойся!»  Он погладил  её  по  крутому  боку  и  вдруг  увидел,  что  это  вовсе  не  корова,  а  крутобёдрая  девка. Поднял  голову  и  встретил  её  томные, окаймлённые  чернотой,  синие  очи.  «Открой  же  своё  сердце,  открой!»,—  шарила  девка  у  него  за  пазухой. «Да  что оно у  тебя,  стеклянное?» — раздражённо  стучала  она  по  его  груди,  и  он  услышал  явственно  стук  по  стеклу  и  голос сына: «Открой,  наконец,  батя!»  «Приснится  же  такое!» —  удивился  Фёдор,  шлёпая  к  двери.


— Ну  ты  и  мастер  давать  храпака,  батя! Как  медведь.  Вон  дядька  Петро с  тёткой  Натальей  и  кино  про  любовь  посмотрели, и  в посадку  на пару теперь  пошли... А  вы с мамкой  только  и  знаете – вкалывать  да дрыхнуть, — балаболил сын. 


Фёдор   подошёл  к  окну,  пацан   говорил   правду: в  посадку  —  больше некуда... Может,  бункер  зерна  сбросил  бывший  кореш,  спрятать  хотят  либо перетаскать... Сын ещё  что-то  говорил,  отец  махнул  рукой – помолчи,  мол.  Прислушался  и   различил  удаляющиеся  голоса.  Говорили  громко,  в чём-то  упрекали  друг  друга.  Явственно  расслышал  слово  «корова».


Страшная  догадка  осенила  Фёдора...


                1991г.