Живой

Говорит, вперяясь в лесную зелёную глубину:
я такое видал, что долго не мог уснуть,
падал ниже и глубже, чем ваш Икар,
исходил сотню тёмных тропинок, и все без карт.

В тихих омутах воду мутил, смело ел с ножа,
прыгал по скользким крышам,
как в детстве
по гаражам.
Проходил по заброшенным улицам вымерших городов,
говорил с каждым встречным, потрёпанным в драках
лесным котом.

В рюкзаке таскал мелочь, карту да пару снов,
изучал на ощупь холод и липкий зной,
пробегал по костям оградок, по шерсти цветных полей.
Никогда не делал того, о чём стал бы потом жалеть.

Износил шесть подошв резиновых, каменный хлеб изгрыз,
пел во всю мощность лёгких, а напивался вдрызг.
Засыпал, уткнувшись в каменную постель.
Не боялся ни ангелов, ни чертей.

Я живой, вы поняли?! – говорит.

А из леса выходят волкодлаки да упыри,
поднимаются мавки, русалки, лесовики,
водяной выползает со дна реки.
Приближается хтонь, и сгущает тьму,
глядя точно в глаза
изнутри догоревшие
сородичу своему.