как в конвульсиях сна зарождается крик

как в конвульсиях сна
зарождается
крик
как навязчивый гул одиночек проспекта
как валторна скорбящая по любви
как неравенство воздуха и
дыхания
жизнь

моё
море деревьев
зашелестело и зажурчало
и зовёт меня и
зовёт
в
неизбежность

а я затаился
где-то под сединой небес
не считая времени не замечая времени
слово лежит как рыба и дёргается
слово застряло в пустыне
суточных
почёсываний и
морганий

приходится
врезаться в стены как в память о прошлом
приходится оставлять щёлочку и
пускать в неё всю свою
молодость
приходится думать
о том как старина жан-жак
пересёк атлантический сидя в бочке
сидя
в бочке
приходится отрицать
настоящее

и я лелею этот маленький закуток
безобидную мещанскую
комнату страха
холодный пол прижатый к спине
говорит скажи спасибо что не в земле
потолок окончательно
окосел
вроде лежу
а вроде куда-то
падаю
вращается
карусель

тишина ужасает
тишина безупречна убийственна
хитрое зеркало просится
на руки
и разбивается
в глубинной медитации подсознания
раздувается полусонное
царство
и это единственное место
где всё
доподлинно
радостно

я
никуда не пойду
я никуда не
пойду
перелётные птицы бывали везде
написали свои эмигрантские книги
выудили из непокорного неба
мечты
так
зачем мне
куда-то
идти

в коридоре звучит усталый ноктюрн
где попало скитаются
части тела и
части
речи
один и тот же
обрисованный уроборос
каждую сорок четвёртую минуту
закольцовывает мгновение
в протяжённости
дней

ничего кроме
трагической зависимости
от одиночества
нет
остаётся
только молчать
остаётся только тушить

свет