Благовестнице

 (посвящается Любови Калмыковой)

Я ощутил тепло единоверия,
Когда твою поэму прочитал.
Описана в ней дивная мистерия –
Неграмотный «простец» Христа искал.

Он взял свой крест на плечи и отправился,
Желая дом Всевышнего найти.
А прежде во грехах своих покаялся
И всё оставил, чтобы дух спасти.

Тяжёлый крест, заказанный у плотника,
Огромен был и плечи изнурял,
Но не пугали божьего работника
Ни боль, ни хлад – он к Свету путь держал.

Ой, нелегка была его дороженька
Чрез гати и дремучие леса,
Но цель ему указывал сам Боженька,
Без устали являя чудеса.

Пришел он в скит – обитель покаяния –
И пред отцом игуменом предстал.
Один вопрос терзал его сознание:
Где Бог живёт, кого простец искал?

Всех удивил такой вопрос крестьянина,
Лишь настоятель помощь предложил:
«Останься здесь по праву христианина
И потрудись во имя Бога Сил».

Простак отныне в церкви подвизается
И с верой послушание несёт,
Душа его любовью наполняется
И Господа неумолчно поёт.

Увидел как-то в храме он распятие,
Висевшее над Царскими дверьми, –
Ему нередко поклонялась братия,
Молясь об умножении любви.

Там на кресте – печальный и страдающий –
Повешен был какой-то человек,
И наш простец, церковных служб не знающий,
Рыдал пред ним и в исступленье рек:

«Сойди ко мне, страдалец окровавленный, –
Ты, как и я, свой крест один несёшь...
Прости, что так скорбишь, людьми оставленный,
И ниоткуда помощи не ждёшь!

Спустись, я дам тебе краюху хлебушка,
Которой можно голод утолить.»
К распятому взывал наш кроткий дедушка,
Не зная, чем его приободрить...

И Бог сошёл с распятья деревянного,
Дабы утешить сердце простеца.
Познал мужик Христа обетованного...
И был с Ним неразлучен до конца.

Когда же смерть взяла его, родимого,
Господь его, конечно, приютил –
Как своего работника любимого
В предвечные обители вселил.

Не сотворить без веры покаяния,
А без любви стихов не написать, –
В твоей душе гнездится сострадание,
А значит – и Христова благодать.

Господень храм – и дол, и степь, и полюшко:
Он там, где сердце чувствует Отца.
Благословенна ты, родная волюшка, –
Просторы без начала и конца!

Душа полна, когда в ней есть смирение,
А в праздном сердце – лень и маета.
Без Бога невозможно озарение,
И Жертва невозможна без Креста...

И ты несёшь свой крест с огромной радостью,
Не жалуясь на Бога и людей
И упиваясь благодатной сладостью,
Что дарует Господь душе твоей.

Тебе понятна речь старославянская,
И церковь превратилась в отчий дом, –
Благословенны вера христианская
И те, чей дух смиренен пред Творцом!

Твои стихи, как ангельское пение,
Коснулись нежно сердца моего –
Так испытал я радости мгновение,
Как будто встретив друга своего.

Любовь к Творцу, надежда на спасение
И вера в справедливость бытия
Родят в твоей душе огонь смирения
И свежесть благодатного ручья.

О простота, нередко столь наивная
И в то же время чистая как свет!
Твоё дитя – молитва непрерывная,
Сильней которой под луною нет.

Поэзия любви подобна Истине:
Понять её не так уж и легко.
Об этом даже осень плачет листьями,
Скорбя и сокрушаясь глубоко.

 Мне так близки моления сердечные,
Тобою возносимые к Отцу, –
Прости нас, грешных, за обиды вечные,
Которые наносим мы Творцу!

Дай Бог тебе покоя, счастья женского
И «доброго ответа» на Суде!
Моли за всех Младенца Вифлеемского
И кланяйся от нас Его звезде...

4 апреля 2001 г.