Фонарь

Горел фонарь…, зло обжигая руки;
поэт терпел, в стихи слагая звуки…
 
Да, пусть горит: у песни есть глаза;
для вдохновения есть розги и лоза.

Поэт, слагая песню, - душу ей вложил,
а сам Поэзии - бездушным уж служил.

В ту степь отправил он воспоминаний взор,
расширив, так сказать, словесный кругозор…

Налил любовь в стакан поэт – без края,
и по-парнаски ощутил блаженство Рая…

Но побрели по снегу чувства, и устало:
уж так безделье райское творца достало!

Поэта сердце хочет дико - воду пить,
чтобы в катрены стиховодно её лить.

Но, вдруг, - любовь присела на крыло;
с таким…, порхать по эмпиреям тяжело.

Постель признания открылась для поэта:
но Муза не пришла, - явилась Лета.

Шагов её оставленная память
кружит поэту мозг, как чья-то замять...

Ах, Муза! Прикоснись желаньем молча,
ведь у поэта есть перо и хватка волчья.

Ведь видит слёзы правды порубаный лес.
Не надо нам поэта стаскивать с небес.

Случайно взгляд он где-то обронил,
и смыслы там же - так же уронил.

Поседевшая юность в промокшую ночь
от поэта сбежала – воду в ступе толочь;
глаза воскресшие сбежали от поэта
с Весной другой, совсем в другое лето.

Горит задумчиво фонарь - в башке поэта…
Прости же Бог его, за помраченье это!