Российское государство 23

 Очерк истории восьми диктатур (862 – 2000 – 20??)

     МОЯ ЗЛОСЧАСТНАЯ РОССИЯ

 Автор Игорь Бестужев-Лада.

 Игорь Васильевич Бестужев-Лада(1927-2015), советский и российский учёный, историк, социолог и футуролог, специалист в области социального прогнозирования и глобалистики. Доктор исторических наук, профессор. Заслуженный деятель науки РСФСР. Лауреат золотой медали Н. Д. Кондратьева 2001 года «за выдающийся вклад в развитие общественных наук».
Автор нескольких десятков монографий и брошюр, свыше двух тысяч статей в периодических изданиях.

  https://ru.wikipedia.org/wiki/ Бестужев-Лада, Игорь Васильевич

Продолжение 23 очерка.
Продолжение 22 http://www.stihi.ru/2019/05/15/6949

           РОССИЙСКАЯ ИМПЕРИЯ (1709-1917)


               Диктатура дворянства.

 «Окружение Петра Ш оказалось более дальновидным, чем новый император. Уже в первые месяцы 1762 года оно подготовило два указа, которые не могли не прибавить популярности царю. Один указ упразднял Тайную канцелярию с её политическим сыском. Другой назывался «О вольности дворянской». Он отменил обязательную прежде для дворянства  военную или гражданскую государственную службу. Этот указ был в 1785 году подкреплён «Жалованной грамотой» Екатерины П, в силу чего дворянство окончательно стало паразитическим классом.

 До самого 1917 года у дворянства оставалась монополия на высшие военные и гражданские должности. Но всё большее число дворян жило и умирало паразитами, так что ряды офицеров и чиновников приходилось пополнять выходцами из других сословий. Эти паразиты, как и сегодняшние паразиты-олигархи, были в подавляющем большинстве своём отнюдь не русскими. До 40% дворян имели германское и столько же тюркское происхождение. И эти паразиты владели главным тогда достоянием государства, землей. Даже к 1917 году 130 тыс. помещиков имели столько же земли, сколько 13 млн. крестьянских хозяйств.

 До 1861 года дворяне были рабовладельцами, поскольку русский крепостной ничем не отличался от раба. До 1906 года они держали своих бывших крепостных на положении «временно-обязанных», т. е. фактически продолжали брать с них ежегодную дань-оброк сверх обычных налогов. И вот сегодня разные прохиндеи воссоздают «дворянские», «купеческие» и пр. «собрания». Что остаётся делать мне, потомственному крестьянину? Брать вилы и идти поджигать по второму разу уже сожженные помещичьи усадьбы? История моей злосчастной России должна ярче выявить и пресечь многие сегодняшние благоглупости, не только касательно дворянства, будь оно проклято!

 Насколько политически дальновидным было окружение Петра Ш, далекие от России голштинцы, настолько политически близоруким оказался пьяница на троне. Буквально за несколько месяцев он успел оттолкнуть от себя наиболее влиятельных русских сановников, вошёл в конфликт с церковью и, наконец, решил отправить гвардию в свою родную Голштинию, чтобы отвоевать у Дании Шлезвиг. Это переполнило чашу терпения всемогущих со времён Елизаветы питерских преторианцев.

 Был составлен заговор во главе с любовником Екатерины Орловым и его братьями. Отряд гвардейцев во главе с Екатериной двинулся в загородный дворец, где пьянствовал Петр. Император был арестован и затем убит в пьяной драке. Императрицей была провозглашена Екатерина П.
О государственном уме новой императрицы мы уже говорили. Но она сумела сделать большее, собрала «команду», не уступавшую, может быть, даже превосходящую елизаветинскую, которая подняла Россию на новую ступень могущества. В результате вторая и последняя, вслед за Петром, осталась в истории России с почётным прозванием Великая.

 В составе «команды» мы находим фамилии выдающихся государственных деятелей, полководцев и флотоводцев: братья Г. Г. и А. Г. Орловы, Г. А. Потёмкин, А. Р. Воронцов, А. А. Безбородко, П. А. Румянцев, А. В. Суворов, Ф. Ф. Ушаков и других. Ни до, ни после управленцев такого класса не было. В области внутренней политики Екатерина упорядочила губернское и городское управление, вообще подняла состояние государства на более высокий уровень. Планировала введение местного самоуправления, но не решилась на него, оно пришло лишь столетие спустя в виде  земства.

 В области внешней политики провела две войны с Турцией (1768-1775 и 1787-1791) и три раздела заживо разложившейся Польши, по которым к России отошли Литва, Белоруссия и правобережная Украина (кроме Галиции). Кроме того, Россия приняла под свой протекторат Грузию (1783). Добавим, что третий раздел Польши вызвал восстание поляков под руководством Костюшко, подавленное Суворовым. В первой русско-турецкой войне в сражении на реке Кагул 27-тысячная армия Румянцева разгромила 150-тысячную турецкую армию,  флот А. Орлова уничтожил турецкий флот в Чесменской бухте (1770).

 На следующий год был занят Крым. Начались долгие, безрезультатные переговоры о мире. В 1774 году Салтыков разбил одну из турецких армий у Туртукая, а Суворов другую у Козлуджи. Турки запросили мира, по которому Россия получала Северное Причерноморье и фактический протекторат над Молдавией и Валахией. Крымское ханство объявлялось независимым от Турции, что предопределило в 1783 году переход его к России. Вскоре развернулось строительство русского черноморского флота с базой в Севастополе.

 Во второй русско-турецкой войне русский флот еще раз разгромил турецкий у острова Фидониси, а русская армия овладела крепостями Хотин и Очаков (1788). В 1789 году 25-тысячная армия Суворова разгромила 130-тысячную турецкую армию под Рымником. В 1790 году Суворов штурмом взял крепость Измаил, а в 1791 году Ушаков разгромил турецкий флот при мысе Калиакрия. Турки снова запросили мира, по которому Турция отказывалась от Грузии и Крыма, а русская граница продвигалась к Днестру.

 Некоторые историки рисуют Екатерину, как легкомысленную, развратную женщину. Это не объективная оценка. В действительности жизнь императрицы складывалась драматически. Сначала муж, полное ничтожество, фактически мужем и не бывшее. Затем фактически принудительное спаривание для производства наследника. Далее любимый человек Г.Г. Орлов, фактически на правах мужа, но погрязший в своей «хандре» и сам сошедший со сцены. Далее еще один любимый человек, променявший эту женщину на польскую корону. Наконец, Г. А. Потёмкин, фактически морганатический супруг царицы, как Разумовский у Елизаветы. И каждое такое «замужество» с любимым человеком длилось годами. Была полная иллюзия семьи, даже рождались дети (не имевшие, разумеется, права на престол).

 Да после смерти Потёмкина в 1791 глду, когда Екатерине шёл седьмой десяток, она увлеклась молоденькими фаворитами, которых меняла, как перчатки. Да и до того, наверное, были развлечения подобного рода. Но ведь это – чистейшее развлечение, нынешний «секс», не более того. И если сравнить Екатерину на этом поприще с русскими монархами мужского пола, то она просто скромница.

 Другое дело, что Екатерина, сугубо в нравах тех времён, раздавала фаворитам тысячи, десятки тысяч «крепостных душ». В годы её царствования крепостничество достигло кульминации, после чего началась медленная агония. Естественно, крестьянство отвечало на усиление закрепощения ростом числа бунтов, переросших в 1773-75 годах в «пугачёвщину», третью Крестьянскую войну после Болотникова и Разина. Свирепо подавленную. Кстати, эта война сильно повлияла на политические воззрения императрицы. Либеральные поначалу, они сменились сугубо реакционными, и Великая французская революция 1789-1795 годов тут лишь подлила масла в огонь.

 Подъём страны, как великой державы, на новую ступень развития вызвал соответствующий подъём культуры. Появляются первые поэты и драматурги европейского класса:  А. П. Сумароков, получивший, правда, известность еще при Елизавете, В. К. Тредиаковский, Д. И. Фонвизин, Г. Р. Державин и другие. Появляются первые просветители и революционеры: Н. И. Новиков, А. Н. Радищев и другие, тут же репрессированные правительством. Репрессированные Екатериной, они придали такой же блеск её царствованию, как Пушкин, Лермонтов, Белинский – царствованию Николая Первого.

 И всё же не хотелось бы, чтобы блеск русского оружия и абстрактное понятие «крепостничество», мало понятное сегодняшнему читателю, затмило те ужасы и зверства, которые пережила и переживала в то время злосчастная Россия. Крепостной, это ведь был не лучше раба восточных деспотий. Иногда случались злодеяния, леденящие душу. Например, помещица Салтыкова, «Салтычиха» - это имя стало нарицательным, психопатка-садистка, зверски замучившая до смерти более сотни своих дворовых и только после этого заключённая в тюрьму. Спустя несколько десятилетий такая же садистка в роли наложницы фаворита Александра Первого, всесильного Аракчеева повторила те же зверства в его имении, была убита доведенными до отчаяния дворовыми, после чего Аракчеев лично учинил дикую расправу над «повинившимися».

 Но это были из ряда вон выходящие случаи. А зверства «обычные», запороть до полусмерти, привязать к позорному столбу на съедение комарам и мухам, заморить голодом в домашней тюрьме, это происходило чуть ли не ежедневно, как сегодня заказные убийства. И это не говоря уже о том, что на барщину вместо «положенных» трех дней в неделю, выгоняли и по пять, и по шесть, оставляя крестьянину для работы «на себя» лишь воскресенье.

 Читаем пушкинскую «Деревню» (1819).

«…Но мысль ужасная здесь душу омрачает:
           Среди цветущих нив и гор
Друг человечества печально замечает
Везде Невежества губительный Позор.
            Не видя слёз, не внемля стона,
На пагубу людей избранное Судьбой,
Здесь Барство дикое, без чувства, без Закона,
Присвоило себе насильственной лозой
И труд, и собственность, и время земледельца.
Склонясь на чуждый плуг, покорствуя бичам,
Здесь Рабство тощее влачится по браздам
           Неумолимого владельца.
Здесь тягостный ярем до гроба все влекут,
Надежд и склонностей в душе питать не смея,
           Здесь девы юные цветут
Для прихоти развратного злодея.
Опора милая стареющих отцов,
Младые сыновья, товарищи трудов,
Из хижины родной идут собой умножить
   Дворовые толпы измученных рабов.
  О, если б голос мой умел сердца тревожить!..»

 Кому недоступна поэзия, может обратиться к прозе. Почитать о степени ожесточения крестьян в пушкинской «Капитанской дочке». О степени озверения помещиков в «Господах Головлёвых» М. Е. Салтыкова-Щедрина. И, как проклятие всей злосчастной крепостной России, «Путешествие из Петербурга в Москву» А. Н. Радищева: «Я взглянул окрест меня, душа моя страданиями человечества уязвлена стала».

 Моя – тоже.
Двести лет назад тысячелетнее злосчастие родной страны казалось неизбывным. Следующие двести лет оказались еще страшнее. Поэтому появилась сия книга. И если Господь продлит мою жизнь еще на несколько месяцев, явится другая в том же духе: «Очень краткая история человечества с древнейших времён до наших дней».

 Продолжение очерка в следующей публикации.

  16.05.2019