Лошадка и ёжик

Я буду вновь себя винить:
Я не был осторожен.
Ты мне не можешь изменить,
Но я считал, что можешь.

Всё стремился по полочкам разложить,
И максимально строже.
И вот стоят сверкающие рубежи,
Но почему-то гложет.

Прихоти мы пожинаем виражи:
Ни на секунду позже.
Ты по-своему боролась за жизнь.
Я почему-то тоже.

Взял на себя излишек прав.
Я не хотел... О, боже...
Но глупости назойливый бурав
Всё созданное запросто корёжит.

Объяснения пытаемся отложить,
Настойчиво лезем из кожи.
Стараемся без извинения прожить,
Но, оказалось, не сможем.

Совести задерживаем платежи.
Разговор с нею редок и сложен.
Но не сможем сомнения пережить
И все полномочия сложим.

Теперь я хочу лишь одного.
Судьбу собирался итожить.
И вам желаю больше всего:
Память хорошую множить.

Спирали замыкается кольцо.
Начальный край всё ближе.
Повсюду улыбается твоё лицо.
В других я женщинах вижу.

Череда разноцветных пОлос.
Глаза закрываю. Дожил.
Я пойду, спотыкаясь, на голос,
Как в тумане потерянный ёжик.

Где-то стучат копыта.
Дальше, а, может быть, ближе.
От безуспешных попыток
Сырость стремления ниже.

Где же моя лошадка?..
Но загоняют под кожу.
Намеренно или украдкой.
Иглы бегущих ножек.

Чувств терзали волшебную нить.
Мы делили широкое ложе.
Над неуемным желанием приструнить
Камертон настроения ожил.

Есть обычай - былое попрать.
Допускаю. Есть смысл. Настороже.
Тянет вновь лебединую ноту сыграть.
И богаче станет душа и дороже.

Охватывая лошадиный круп и гриву,
Смиряют пыл шагреневые вожжи.
А становящееся всё совершенней диво
Устремляется внутрь до дрожи.

И потому приятнее хранить.
Не становлюсь моложе.
Ты мне не можешь позвонить,
Но я б мечтал, что сможешь.

Я срок пожизненный живу
Наедине с собой.
Ложусь в безмолвную траву
И навсегда с тобой.