Репортажи. 3 часть, 21. 03. 2012 - 04. 05. 2012

«Репортажи. 3 часть, 21. 03. 2012 - 04. 05. 2012» -
http://stihi.ru/2019/05/15/4796
http://proza.ru/2019/05/15/1058
Прежние публикации –
http://proza.ru/2012/10/11/1288
Эти ссылки в «Твиттере» –
http://twitter.com/tann333111all/status/1128693529914617858

       Текст «Репортажей» немного отредактирован и восстановлен частично – для публикации на сайте 27.03.2012. Полная версия существует.

Здесь публикуется третья часть, 21.03.2012 - 03/04.05.2012.




________________________
    
       «Репортажи» — это тот же самый «Дневник».
       «Дневник» (программа сайта) — удобная штука: записи в нём размещаются отдельно по датам В ОБРАТНОМ ПОРЯДКЕ, так, что каждая новая запись автоматически оказывается первой и сразу видно, какого числа я писала в предыдущий раз. Одна неприятность: если не вести Дневник в течение месяца, то он, хотя и не исчезает, но перестаёт отображаться до тех пор, пока не будет сделана следующая запись.
       На этот случай, а также для тех, кому будет любопытно просмотреть всё это не в обратном, а в прямом хронологическом порядке (последняя запись всегда, соответственно, стоит последней), как оно и писалось, я собрала отдельное произведение «Репортажи — все вместе» (дневник, но на правах произведения). Собственно литературным произведением эта хроника не является, — просто подборка спонтанных текстов. Как и другие произведения, репортажи в таком виде «исчезать» не должны.
       Кроме того, «Дневник» имеет и другой недостаток: невозможно сделать красную строку, а значит, нельзя нормально разбить текст на абзацы. «Репортажи» (как произведение) этого недостатка избегает, хотя и имеет все остальные: невозможно выделять курсивом, ставить ударение и пр.
       Как только я буду возвращаться к повести, к продолжению или редактированию, обязательно буду делать об этом запись в Дневнике и здесь, в «Репортажах».
________________________




21.03.2012
       Новую вставку к повести привожу полностью:

В конце концов, Алёна ещё вернулась когда-то именно в ту страну, в которую ехала (если, конечно, сама страна к тому времени ещё могла оставаться собой), а что-то катастрофическое стало происходить в начале 2000-х, и лично для неё абсолютным концом оказался Музей Музеев... До этого, едва её на короткое время оставляли в покое, она успевала начать успешно создавать свой собственный мир, такой, какой и был ей нужен...
       Она ещё раз вернулась к своему конспекту, пролистывая выписки из Кара-Мурзы, «Россия не Запад» На с. 106-109 автор писал: «Трудов по систематическому сравнительному структурному анализу России и Запада пока нет. Но отдельных “мазков” этой картины в литературе можно собрать много. Вот, например, А. Безансон пишет: «“Европа” как целое — постепенно вызревший плод уникального исторического опыта. Но можно ли в таком случае сказать, что Россия — часть Европы?  пройдёмся по списку главных признаков “европейскости”: средневековая церковь и империя? нет, ничего подобного Россия не знала. Феодализм и рыцарство? нет. Возрождение и Реформация? нет. Таким образом, нет никаких причин считать Россию частью Европы».
   Кажется, он даёт убогий перечень элементов для сравнения. Но важна суть подхода. Прочитав этот перечень, человек задумается. Разве в России не было “средневековой церкви и империи”? Да, в западном понимании не было, потому что и церковь, и империя в России были настолько иными, чем на Западе, что вся цивилизационная конструкция оказывалась иной. Мы вспомним, какую роль в судьбе Европы сыграли религиозные ордены — тамплиеры и госпитальеры, францисканцы и иезуиты. Они создали финансовую систему Запада, всепроникающую инквизицию, всемирную тайную политическую сеть и систему образования элиты.
   Не было этого в России, как не было и многолетних внутриимперских войн европейского типа [войны удельных князей при феодальной раздробленности — явление принципиально иное]. Столетняя война, война алой и Белой розы — можно себе представить такое в России? Не было походов Карла Великого, превративших Европу в “кладбище народов”, не было и крестовых походов.
   Не было в России феодализма [в сугубо европейском проявлении] и рыцарства, а быстро установилось самодержавие. В России было немыслимо, чтобы какой-то рыцарский орден вроде Ливонского владел, скажем, половиной Сибири как независимым государством. Поэтому России и не требовалось “Возрождение”» от тёмного Средневековья, не надо было искать образцов в греческой античности. И такого “национального несчастья”, как Реформация, у нас не случилось — православие не породило в России религиозных войн, уносящих до двух третей населения. В этом смысле наш раскол не идёт ни в какое сравнение. Не было и костров, на которых в Европе в ходе Реформации сожгли около миллиона “ведьм”.
   Не было варфоломеевских ночей, не было алхимии и масонства (если не считать мимолётных увлечений западнической элиты). Не было “огораживаний”, превративших большинство населения в пролетариев и бродяг. Не было очистки целых континентов от местного населения. Не было работорговли, которая опустошила западную Африку. Не было опиумных войн, поставивших на грань вымирания Китай. Не было русского Наполеона, не было и русского фашизма — колоссального по мощности “припадка” Запада. [Только такой “припадок” для него вполне естественен и органичен — для всей его цивилизационной схемы. Приплетать сюда сталинизм означает полное непонимание сущности явлений. Сталинизм являл собой социализм (вполне традиционно-общинный строй) с элементами классической восточной деспотии, что представляет собой принципиально другое явление и по проявлениям, и по последствиям. Хорошего в восточной деспотии, уж конечно, тоже ничего нет, особенно тоже на чужой цивилизационной почве, но если ещё кто-то хочет в чём-то разбираться и решать какие-то проблемы, а не продолжать огород городить, то без понимания сущности явлений ничего не выйдет. Кстати, если говорить о восточной деспотии, о принадлежности к ней России и о западном чёрном мифе Ивана Грозного (а не Сталина-Джугашвили), то в последнее время я не раз встречала сопоставления, не оправдывающие Грозного, но и не позволяющие очернять именно Россию с её цивилизационным устройством. Вот, чтобы долго не искать, пример из той же книги Кара-Мурзы, с. 29: «…за 37 лет царствования Грозного было казнено около 3-4 тысяч человек — гораздо меньше, чем за одну только Варфоломеевскую ночь в Париже тех же лет. <…> В тот же период в Нидерландах было казнено около 100 тысяч человек.  В Англии как раз проводилось “огораживание” — сгон крестьян с земли и “приватизация” этой земли лендлордами (помещиками). Многие согнанные с земли крестьяне уходили бродяжничать. При Генрихе VIII без суда и следствия было казнено около 72 тысяч таких бродяг. Всё это известно, но многие не могут отказаться от образа России как “империи зла”. Такова сила чёрных мифов.»]
   А ведь всё это — конституирующие элементы становления современного Запада. Много чего не было в России, и совокупность всего этого настолько весома, что нежелание видеть её принципиальных отличий от Запада трудно принять за искреннюю близорукость.
   Системное описание того, чего не было, ещё предстоит, и это большая и важная работа. Здесь мы будем говорить о тех необходимых элементах, которые есть и на Западе, и в России, но устроены существенно по-разному. <…>
   Была, например, у России своеобразная школа. Она складывалась в длительных поисках и притирке к социальным и культурным условиям страны, с внимательным изучением и зарубежного опыта. Результаты были не просто хорошими, а блестящими, что было подтверждено объективными показателями и отмечено множеством исследователей и Запада, и Востока. <…>
   Сложилась в Росси за полвека до революции государственная пенсионная система, отличная и от немецкой, и от французской, [и от англосаксонской]. Потом, в СССР, она была распространена на всех граждан, включая колхозников. Система эта устоялась, была всем понятной и нормально выполняла свои явные и скрытые функции <…>.
   Сложился в России, примерно за 300 лет, своеобразный тип армии, отличный от западных армий с их традицией наёмничества (само слово “солдат” происходит от латинского “soldado”, что значит “нанятый за определённую плату”). Никаких военных преимуществ контрактная армия не имеет, отечественные войны всегда выигрывает армия по призыву, которая выполняет свой священный долг. Такая армия стране и народу нужна и сейчас — но её сразу стали ломать и перестраивать по типу западной наёмной армии.
   Наша система высшего образования складывалась почти 300 лет. Это — один из самых сложных и дорогих продуктов русской культуры, это и матрица, на которой наша культура воспроизводится. Уклад нашей высшей школы, организация учебного процесса и учебные программы — это инструменты создания определённого типа специалистов с высшим образованием, интеллигенции. Заменить все эти выработанные отечественной культурой инструменты на те, что предусмотрены Болонской конвенцией, — значит исковеркать механизмы воспроизводства культуры России. <…>
   Известно, что копирование принципиально невозможно, оно ведёт к подавлению и разрушению культуры, которая пытается “перенять” чужой образец. При освоении чужих достижений необходим синтез, создание новой структуры, выращенной на собственной культурной почве. Так, например, была выращена в России наука, родившаяся в Западной Европе, так был создан “конфуцианский капитализм” в Японии.
   Попытка заменять автохтонные системы в России на западные симулякры, очень много сказала нам и о России, и о Западе <…>».
   И вот — он же, там же, на с. 20: «Россия выросла как альтернативная Западу христианская цивилизация. Она по главным вопросам бытия постоянно предлагала человечеству иные решения, нежели Запад, и стала не просто его конкурентом, но и экзистенциальным бытийным оппонентом — как бы ни пытались государство и элита России избежать такого положения. Политические декларации и Российского государства, и западных правительств нельзя принимать за признание реальной цивилизационной принадлежности большой сложной страны.
   Попытка “встроить” Россию в Запад посредством реформ, начатых двадцать лет назад, увенчаться успехом не может. И дело не в экономических ошибках или недостатке средств — этой попытке противодействует массовое, никем не организованное самосознание большинства граждан России и, с другой стороны, организованное и осознанное сопротивление государств и населения самого Запада».
   А вот — Самюэль Хантингтон, «Столкновение цивилизаций», — можно сказать, официальная точка зрения современного Запада как такового: «Например, статистический подход рассматривает отношения между Россией и Украиной как между цельными и самоопределяющимися объектами и выдвигает возможность российско-украинской войны. А полицивилизационный подход делает акцент на весьма тесных культурных и исторических связях между Россией и Украиной, а также на совместном проживании русских и украинцев в обеих странах, — т.е. он фокусируется на «линии разлома», которая проходит по Украине, деля её на православную восточную и западную униатскую часть. Полицивилизационный подход снижает возможность российско-украинской войны до минимума и подчёркивает возможность раскола Украины».
   Читая, Алёна даже забыла на время обо всём остальном. Начала лихорадочно листать конспекты и нашла, что искала. Анатолий Терещенко, «Чистилище СМЕРШа»: <Военный контрразведчик Ю. В. Тараскин вспоминал>, «что в 1946 году <…> “службу безопасности, или на их языке “безпеку”, этих жесточайших палачей, нам добить толком не дали. Когда в 46-м мы вышли на уровень надрайонного руководства, следы потянулись в ЦК Украины во главе с Хрущёвым. Тут нас и остановили. Тогда и свернулась работа по борьбе с бандеровцами в Ровенской и Львовской областях…” <…> Сняли с должности генерала Трубникова, руководителя Ровенского управления, и генерала Асмолова в Львовской области. А из Киева во Львов перевели по указанию Хрущёва генерала Рясного, как оказалось после, в какой-то степени сочувствующего националистам. В результате чего служба “безпеки” учиняла расправы над нашими людьми вплоть до 50-х годов.
   После смерти Сталина, по данным Тараскина, в результате амнистии, проведённой Хрущёвым, вышли на свободу все активные участники УПА — ОУН. В 1950-1960 годах происходило тихое восстановление ОУН. <…> Были случаи приёма проводников идей ОУН в комсомол с дальнейшим карьерным ростом (яркий пример — Леонид Кравчук). А тех, кто им мешал, или запугивали, шантажируя жизнью близких, или под видом несчастного случая или бытовой ссоры убивали. <…>
   Например, в “сотне отважных юношей” начинал свою “трудовую деятельность” в качестве разведчика будущий президент Украины Леонид Кравчук. О том, насколько это была серьёзная организация, можно судить по тому, как они вели наблюдение за танковым резервом 1-го Украинского фронта, стоящего в Тучинском лесу в 1944 году, с последующим наведением на него немецкой авиации… <…>
   Но есть правда, которая не даёт покоя ни коллаборационистам, ни участникам боевых действий против них. Бесславная полоса ющенковщены на Украине показала, что у “оранжевых” была своя правда, против которой восставали не только ветераны войны, но и все трезвомыслящие люди. Эксгуматоры Бандеры и Шухевича делали своё чёрное дело извращения истории. Воевать за “вильну Украину” в момент, когда наступил мир, Победа и суд в Нюрнберге, а Украина стала единой, соединившись с западными землями, было абсурдно. Красную Армию они понимали — одолеть невозможно, а вот пакостить людям, куражиться над селянами, стрелять в спины учителям, врачам, медсёстрам, библиотекаршам, подвергать изуверским кзням невиновных граждан они были “вельми крутыми” мастерами. <…> Надо признать, что бандеровские банды действовали в западных областях Украины до конца 50-х годов».
       Алёна, впервые об этом подумав, онемела: «Так значит, то, что Хрущёв подарил Крым Украине, не было ни глупостью, ни «волюнтаризмом»?..  Так может, и всё остальное — и кукуруза, и уничтожение российского нечерноземья, ни бульдозеры на художественной выставке тоже были далеко не просто глупостью или не только ею?..» — какое-то время она посидела, переваривая новое соображение. Но мысли её, как и во всяком свободном размышлении, хоть и блуждали иногда, но всё же имели определённый стержень, направление, и она опять вернулась к Хантингтону, теперь с ещё большим интересом.
       <Отрывок текста пока не готов.>
       Но об этом она собиралась говорить как раз завтра, которое уже потихонечку наступало.
       В конце концов, она решила ждать ту самую неделю. (Как она любила говорить, «Будет день — будет пища. Или не будет»). И теперь уже ушла спать, о чём Вера сообщила «мальчикам», когда они сообща решили, в конечном счёте, запланированные дела не переносить.




24.03.2012
       / 05:45 /
       Строчка в начале резюме:
       Ряд произведений удалила из сайта я сама. Но ничего не меняется по сути. Без комментариев.

       ...Я только написала в повести, что живу, конечно, не одной ненавистью и проклятиями, как эти фашистские психотехнологические гориллы, так по-прежнему и не сказав со мной ни одного вразумительного слова, нашли способ лишить меня вообще всего остального. Разумеется, так, что я ничего не докажу. Но тем хуже. Тем острее ненависть.

       Свой единственный смысл жизни я попытаюсь восстановить. (Не жить же в их мире, - это невозможно и слишком отвратительно!) Но в принципе, теперь вероятны существенные перемены, и в ближайшее время я могу оказаться где угодно, кроме СПб. (Если только не увезут туда в наручниках в прямом или переносном смысле, что уже полностью перечеркнёт возможность когда-либо как-либо жить. Хотя, им как раз того и надо: квартиры без меня.)

       Беру тайм-аут. Пытаться утверждать, что я где-либо что-либо в это время публикую - это уже вообще просто предельная глупость. (Хотя, новостью она бы не оказалась.)



27/28.03.2012
       / 19:00 /
       Итак, привести нетбук снова в рабочее состояние получилось быстрее, чем я думала. (Он из строя не выходил, – проблема оказалась в подключении к электросети.) Правда, ещё утеряна флэшка, но она была маленькая, рабочая, где были записаны временные файлы только для работы со стационарным компьютером. По-моему, все тексты были уже опубликованными, а текст заявления, поданного (и отнюдь не к «Полковнику») в тот же день вместе с диском, содержащим все мои и именно мои тексты, на предмет возможных фальсифицированных публикаций от моего имени, находился в файле под особым паролем. (Кстати, заявление было подано и не в Генпрокуратуру, а в организацию, вернее, в отдел организации более соответствующего профиля. Вряд ли, конечно, из этого что-нибудь выйдет, но всё же.)
       Удалив «Дневник» и «Репортажи», я, возможно, перестраховалась, сама же только что представив их на диске в официальную структуру. (У меня все эти копии, разумеется, оставались. И сохранены они ещё в некоторых местах «не общего пользования».) С другой стороны, сколько ни объясняй, что это не литературное произведение, что они практически не редактируются и пр., всё равно я решила сейчас восстановить их на сайте не полностью, а выборочно, – либо уже редактированные ранее отрывки, либо то, что по тем или иным причинам имеет смысл оставить на сайте. Полная версия существует и не в одном месте. (Вот только запись за 21.03.2012 утеряна теперь вместе с флэшкой. Но там ничего существенного и не было, – только сообщение о том, что новая вставка почему-то оказалась не опубликованной в повести, и я опубликовала её в тот день.)
       Пока – всё, но есть ещё одна важная тема, и сегодня я, видимо, писать ещё буду.

       Нет, пишу раньше и прямо сейчас. Я у себя в нетбуке не нашла файла с последней «хрущёвской» вставкой. Это уже слишком. А где я, спрашивается, всё это набирала?! Вот зачем нужно было «потерять» мою флэшку. Это что, кто-нибудь собирается украсть у меня (или уже украл) то, что я обнаружила в отношении Хрущёва?!! Да убивайте вы, наконец! Или саму вынуждайте это сделать. Мне больше ничего, НИЧЕГО в этом поганом мире не нужно! Фашизм победил – так что здесь, на хрен, делать мне?!!
        Правда, на сайте текст со вставкой есть. Я сегодня ночь не сплю, буду заниматься только этим. А на всё остальное – плевать. Всё. Впрочем, что собиралась, я ещё допишу. Ночь длинная.

       / 01:43 /
       А вообще, всему этому предшествовало воскресенье – последний рабочий день перед выходными. Только это касается отнюдь не какого-то конкретного места или организации, не каких-то лиц. Всё хуже.
       Пару раз мне скидывали журналы, и я (себе под нос) объявила переименование «этого заведения» (рядом с местом работы) из филиала рейхсканцелярии в кузницу хунвейбинов. Заодно объяснила (тоже себе под нос), кто такие хунвейбины, поскольку мои «слушатели» из истории культурной революции в Китае, скорее всего, слышали, в лучшем случае, имя Мао. Не знаю, связано ли последующее представление с моими разглагольствованиями, и если вдруг да – то какова логика этой последовательности. Но моё рабочее место «организовано» так, что иногда вдруг удаётся усесться, даже удобно, в непосредственной близости от проходящего потока молодых респектабельных людей, клиентов респектабельного заведения, которым я и пытаюсь раздавать журналы. Так вот, все они шли мимо меня к метро, и в какой-то момент ступенька, с которой они все спускались, окончательно обледенела. Тем, которые на ней просто поскользнулись, удержавшись на ногах, несть числа. Упало же за остаток вечера, без преувеличения, человек 20-30. Взрослые люди (в основном девицы), со всего маху, «ба-бах!», «ба-бах!»… Я, согласно определённому жизненному опыту, понимала, что всё это – какой-то мрачный балаган (не всерьёз). Действительно, не случалось ничего и ни с кем. Но надоедать этот концерт стал очень быстро. Всего я по поводу этой ступеньки дважды обращалась к дворникам респектабельного заведения, чья клиентура шла по дорожке, один раз – к дворникам метро, несколько раз просила прохожих, которые сами всё видели, напомнить кому-нибудь из дворников, что здесь творится, чтобы хоть кто-то насыпал сюда песку или реагента, и один раз не поленилась дойти до главного входа в то самое заведение, обратилась к охраннику, который совершенно спокойно и вальяжно мне ответил, что о ступеньке известно. Когда я опять вернулась после последней законной отлучки, мне показалось, что ступеньку ещё надёжнее залили льдом. Я лениво попредупреждала нескольких пожилых людей из толпы, направлявшейся той же дорогой, потом плюнула на всё и ушла домой. Я «сторомозила», и мне уже задним числом пришла в голову мысль, что надо было просто дойти до ближайшего магазина, купить банальную пачку соли и высыпать туда её всю. (Я, конечно, не нанималась, но этот концерт мне самой не доставлял удовольствия никакого.)
       Хуже всего то, что в респектабельном заведении просто прекрасно знали, что ничего не случится (как в силу опыта знала это и я, – просто наблюдала очередное психотехнологическое измывательство). Этот участок просто наверняка был под контролем, который я стала называть «Wi-Fi». Им всем давали падать, но не так, чтобы кто-нибудь что-нибудь себе переломал. Допустить членовредительства и скандала в респектабельном заведении не должны были никак, но просто поразвлекались падающими девицами и поизмывалсь надо мной, сидевшей там.
       Подобные психотехнологические балаганы не всегда так «невинны». Именно так упала (была убита в конечном счёте) моя мама, безо всякого льда. А году в 2005-м, в славном Петербурге, когда плотность недоказуемых измывательств усилилась до предела и я зрела поехать в Москву в ФСБ, не зная ещё, как и что там говорить, я, будучи ещё верующей, ехала как-то в метро после вечерней службы, собираясь назавтра причаститься, и на своей станции, когда двери раскрылись, вышла из вагона прямо на свежайший труп, вокруг которого ещё даже не успела, а только начала собраться топа. Пожилой дядька, видимо, упал и разбил голову в кровь. Он лежал с полуоткрытыми остекленевшими глазами. Это тоже было настолько очевидным «спектаклем», что в первый момент я даже не поверила, что это – не розыгрыш, обошла его, чуть не споткнувшись, и пошла дальше, только постепенно соображая, что всё – на самом деле. («Полковнику» в ФСБ всё это было описано.) Старый дядька был, конечно, очевидно нездоровым и, мягко говоря, небогатым. Психотехнологическая свора, скорее всего, решила, что вот так его заодно «избавят» от каких-нибудь «страданий». (Как «избавили» чуть позднее и мою маму (см. повесть), одним махом убив тем самым и отца.) Вот так по странным причинам падают и самолёты-вертолёты, и бьются автомобили, «как специально». Вот такая у нас теперь власть, которая, как минимум, «ничего не может с этим сделать», а как максимум, использует это как новый репрессивный аппарат, в котором «никого не обвинишь».
       О демократии, кажется, уже давно никто ничего не говорит (впрочем, я не слежу за этим), не желая быть смешным. Действительно, какая там «власть большинства», когда никакое «большинство» просто ни во что не посвящено и не будет. А ещё удивляются, что это наш народ, со средним классом вместе, никак не хочет превращаться в запад, а только звереет всё больше. Но люди-то не только соображают головой, но и «чувствуют нутром». И вообще, как учили на тренингах у «фиолетовых», «хочешь знать подсознательное или скрытое намерение – смотри результат». А потом сокрушаются в «Аргументах неделi», что милиция, блин, полиция, увлечена садизмом. А что они, не тот же самый народ, который только этим и увлечён, – из другого теста что ли сделаны, другая кровь течёт?
       Чтобы так управлять массами с помощью какого-нибудь «Wi-Fi», эти массы должны перестать быть людьми, становиться одинаковыми, однонаправленными. Что и имеем. И мне навсегда будет не с кем поговорить. Живых людей действительно больше нет. Их успешно превращают в биомассу, хотя и «чистенькую».
       Вот под этими впечатлениями я преимущественно и живу с воскресенья.
       / 04:15 /

       / 07:20 / Ну вот, а теперь – долгожданная вставка полностью. Я её ещё раз опубликую здесь, разбив на две части, предыдущую и сегодняшнюю. Потом уберу такие объёмы вставки из дневников, оставив только начальное и конечное предложения – для своей поисковой системы. А пока – пусть побудет.
       Со страницами в списке литературы потом разберусь. Итак, часть вставки, опубликованная 21.03.2011:



В конце концов, Алёна ещё вернулась когда-то именно в ту страну, в которую ехала (если, конечно, сама страна к тому времени ещё могла оставаться собой), а что-то катастрофическое стало происходить в начале 2000-х, и лично для неё абсолютным концом оказался Музей Музеев... До этого, едва её на короткое время оставляли в покое, она успевала начать успешно создавать свой собственный мир, такой, какой и был ей нужен...
       Она ещё раз вернулась к своему конспекту, пролистывая выписки из Кара-Мурзы, «Россия не Запад» На с. 106-109 автор писал: «Трудов по систематическому сравнительному структурному анализу России и Запада пока нет. Но отдельных “мазков” этой картины в литературе можно собрать много. Вот, например, А. Безансон пишет: «“Европа” как целое — постепенно вызревший плод уникального исторического опыта. Но можно ли в таком случае сказать, что Россия — часть Европы?  пройдёмся по списку главных признаков “европейскости”: средневековая церковь и империя? нет, ничего подобного Россия не знала. Феодализм и рыцарство? нет. Возрождение и Реформация? нет. Таким образом, нет никаких причин считать Россию частью Европы».
   Кажется, он даёт убогий перечень элементов для сравнения. Но важна суть подхода. Прочитав этот перечень, человек задумается. Разве в России не было “средневековой церкви и империи”? Да, в западном понимании не было, потому что и церковь, и империя в России были настолько иными, чем на Западе, что вся цивилизационная конструкция оказывалась иной. Мы вспомним, какую роль в судьбе Европы сыграли религиозные ордены — тамплиеры и госпитальеры, францисканцы и иезуиты. Они создали финансовую систему Запада, всепроникающую инквизицию, всемирную тайную политическую сеть и систему образования элиты.
   Не было этого в России, как не было и многолетних внутриимперских войн европейского типа [войны удельных князей при феодальной раздробленности — явление принципиально иное]. Столетняя война, война алой и Белой розы — можно себе представить такое в России? Не было походов Карла Великого, превративших Европу в “кладбище народов”, не было и крестовых походов.
   Не было в России феодализма [в сугубо европейском проявлении] и рыцарства, а быстро установилось самодержавие. В России было немыслимо, чтобы какой-то рыцарский орден вроде Ливонского владел, скажем, половиной Сибири как независимым государством. Поэтому России и не требовалось “Возрождение”» от тёмного Средневековья, не надо было искать образцов в греческой античности. И такого “национального несчастья”, как Реформация, у нас не случилось — православие не породило в России религиозных войн, уносящих до двух третей населения. В этом смысле наш раскол не идёт ни в какое сравнение. Не было и костров, на которых в Европе в ходе Реформации сожгли около миллиона “ведьм”.
   Не было варфоломеевских ночей, не было алхимии и масонства (если не считать мимолётных увлечений западнической элиты). Не было “огораживаний”, превративших большинство населения в пролетариев и бродяг. Не было очистки целых континентов от местного населения. Не было работорговли, которая опустошила западную Африку. Не было опиумных войн, поставивших на грань вымирания Китай. Не было русского Наполеона, не было и русского фашизма — колоссального по мощности “припадка” Запада. [Только такой “припадок” для него вполне естественен и органичен — для всей его цивилизационной схемы. Приплетать сюда сталинизм означает полное непонимание сущности явлений. Сталинизм являл собой социализм (вполне традиционно-общинный строй) с элементами классической восточной деспотии, что представляет собой принципиально другое явление и по проявлениям, и по последствиям. Хорошего в восточной деспотии, уж конечно, тоже ничего нет, особенно тоже на чужой цивилизационной почве, но если ещё кто-то хочет в чём-то разбираться и решать какие-то проблемы, а не продолжать огород городить, то без понимания сущности явлений ничего не выйдет. Кстати, если говорить о восточной деспотии, о принадлежности к ней России и о западном чёрном мифе Ивана Грозного (а не Сталина-Джугашвили), то в последнее время я не раз встречала сопоставления, не оправдывающие Грозного, но и не позволяющие очернять именно Россию с её цивилизационным устройством. Вот, чтобы долго не искать, пример из той же книги Кара-Мурзы, с. 29: «…за 37 лет царствования Грозного было казнено около 3-4 тысяч человек — гораздо меньше, чем за одну только Варфоломеевскую ночь в Париже тех же лет. <…> В тот же период в Нидерландах было казнено около 100 тысяч человек.  В Англии как раз проводилось “огораживание” — сгон крестьян с земли и “приватизация” этой земли лендлордами (помещиками). Многие согнанные с земли крестьяне уходили бродяжничать. При Генрихе VIII без суда и следствия было казнено около 72 тысяч таких бродяг. Всё это известно, но многие не могут отказаться от образа России как “империи зла”. Такова сила чёрных мифов.»]
   А ведь всё это — конституирующие элементы становления современного Запада. Много чего не было в России, и совокупность всего этого настолько весома, что нежелание видеть её принципиальных отличий от Запада трудно принять за искреннюю близорукость.
   Системное описание того, чего не было, ещё предстоит, и это большая и важная работа. Здесь мы будем говорить о тех необходимых элементах, которые есть и на Западе, и в России, но устроены существенно по-разному. <…>
   Была, например, у России своеобразная школа. Она складывалась в длительных поисках и притирке к социальным и культурным условиям страны, с внимательным изучением и зарубежного опыта. Результаты были не просто хорошими, а блестящими, что было подтверждено объективными показателями и отмечено множеством исследователей и Запада, и Востока. <…>
   Сложилась в Росси за полвека до революции государственная пенсионная система, отличная и от немецкой, и от французской, [и от англосаксонской]. Потом, в СССР, она была распространена на всех граждан, включая колхозников. Система эта устоялась, была всем понятной и нормально выполняла свои явные и скрытые функции <…>.
   Сложился в России, примерно за 300 лет, своеобразный тип армии, отличный от западных армий с их традицией наёмничества (само слово “солдат” происходит от латинского “soldado”, что значит “нанятый за определённую плату”). Никаких военных преимуществ контрактная армия не имеет, отечественные войны всегда выигрывает армия по призыву, которая выполняет свой священный долг. Такая армия стране и народу нужна и сейчас — но её сразу стали ломать и перестраивать по типу западной наёмной армии.
   Наша система высшего образования складывалась почти 300 лет. Это — один из самых сложных и дорогих продуктов русской культуры, это и матрица, на которой наша культура воспроизводится. Уклад нашей высшей школы, организация учебного процесса и учебные программы — это инструменты создания определённого типа специалистов с высшим образованием, интеллигенции. Заменить все эти выработанные отечественной культурой инструменты на те, что предусмотрены Болонской конвенцией, — значит исковеркать механизмы воспроизводства культуры России. <…>
   Известно, что копирование принципиально невозможно, оно ведёт к подавлению и разрушению культуры, которая пытается “перенять” чужой образец. При освоении чужих достижений необходим синтез, создание новой структуры, выращенной на собственной культурной почве. Так, например, была выращена в России наука, родившаяся в Западной Европе, так был создан “конфуцианский капитализм” в Японии.
   Попытка заменять автохтонные системы в России на западные симулякры, очень много сказала нам и о России, и о Западе <…>».
   И вот — он же, там же, на с. 20: «Россия выросла как альтернативная Западу христианская цивилизация. Она по главным вопросам бытия постоянно предлагала человечеству иные решения, нежели Запад, и стала не просто его конкурентом, но и экзистенциальным бытийным оппонентом — как бы ни пытались государство и элита России избежать такого положения. Политические декларации и Российского государства, и западных правительств нельзя принимать за признание реальной цивилизационной принадлежности большой сложной страны.
   Попытка “встроить” Россию в Запад посредством реформ, начатых двадцать лет назад, увенчаться успехом не может. И дело не в экономических ошибках или недостатке средств — этой попытке противодействует массовое, никем не организованное самосознание большинства граждан России и, с другой стороны, организованное и осознанное сопротивление государств и населения самого Запада».
   А вот — Самюэль Хантингтон, «Столкновение цивилизаций», — можно сказать, официальная точка зрения современного Запада как такового: «Например, статистический подход рассматривает отношения между Россией и Украиной как между цельными и самоопределяющимися объектами и выдвигает возможность российско-украинской войны. А полицивилизационный подход делает акцент на весьма тесных культурных и исторических связях между Россией и Украиной, а также на совместном проживании русских и украинцев в обеих странах, — т.е. он фокусируется на «линии разлома», которая проходит по Украине, деля её на православную восточную и западную униатскую часть. Полицивилизационный подход снижает возможность российско-украинской войны до минимума и подчёркивает возможность раскола Украины».
   Читая, Алёна даже забыла на время обо всём остальном. Начала лихорадочно листать конспекты и нашла, что искала. Анатолий Терещенко, «Чистилище СМЕРШа»: <Военный контрразведчик Ю. В. Тараскин вспоминал>, «что в 1946 году <…> “службу безопасности, или на их языке “безпеку”, этих жесточайших палачей, нам добить толком не дали. Когда в 46-м мы вышли на уровень надрайонного руководства, следы потянулись в ЦК Украины во главе с Хрущёвым. Тут нас и остановили. Тогда и свернулась работа по борьбе с бандеровцами в Ровенской и Львовской областях…” <…> Сняли с должности генерала Трубникова, руководителя Ровенского управления, и генерала Асмолова в Львовской области. А из Киева во Львов перевели по указанию Хрущёва генерала Рясного, как оказалось после, в какой-то степени сочувствующего националистам. В результате чего служба “безпеки” учиняла расправы над нашими людьми вплоть до 50-х годов.
   После смерти Сталина, по данным Тараскина, в результате амнистии, проведённой Хрущёвым, вышли на свободу все активные участники УПА — ОУН. В 1950-1960 годах происходило тихое восстановление ОУН. <…> Были случаи приёма проводников идей ОУН в комсомол с дальнейшим карьерным ростом (яркий пример — Леонид Кравчук). А тех, кто им мешал, или запугивали, шантажируя жизнью близких, или под видом несчастного случая или бытовой ссоры убивали. <…>
   Например, в “сотне отважных юношей” начинал свою “трудовую деятельность” в качестве разведчика будущий президент Украины Леонид Кравчук. О том, насколько это была серьёзная организация, можно судить по тому, как они вели наблюдение за танковым резервом 1-го Украинского фронта, стоящего в Тучинском лесу в 1944 году, с последующим наведением на него немецкой авиации… <…>
   Но есть правда, которая не даёт покоя ни коллаборационистам, ни участникам боевых действий против них. Бесславная полоса ющенковщены на Украине показала, что у “оранжевых” была своя правда, против которой восставали не только ветераны войны, но и все трезвомыслящие люди. Эксгуматоры Бандеры и Шухевича делали своё чёрное дело извращения истории. Воевать за “вильну Украину” в момент, когда наступил мир, Победа и суд в Нюрнберге, а Украина стала единой, соединившись с западными землями, было абсурдно. Красную Армию они понимали — одолеть невозможно, а вот пакостить людям, куражиться над селянами, стрелять в спины учителям, врачам, медсёстрам, библиотекаршам, подвергать изуверским казням невиновных граждан они были “вельми крутыми” мастерами. <…> Надо признать, что бандеровские банды действовали в западных областях Украины до конца 50-х годов».
       Алёна, впервые об этом подумав, онемела: «Так значит, то, что Хрущёв подарил Крым Украине, не было ни глупостью, ни «волюнтаризмом»?..  Так может, и всё остальное — и кукуруза, и уничтожение российского нечерноземья, и бульдозеры на художественной выставке тоже были далеко не просто глупостью или не только ею?..» — какое-то время она посидела, переваривая новое соображение. Но мысли её, как и во всяком свободном размышлении, хоть и блуждали иногда, но всё же имели определённый стержень, направление, и она опять вернулась к Хантингтону, теперь с ещё большим интересом.



Новая (сегодняшняя) часть вставки и её (вставки) окончание:



       На с. 64-65 американец Хантингтон пишет: «На протяжении четырёхсот лет отношения между цивилизациями заключались в подчинении других обществ западной цивилизации. <…> “В значительной степени, — заметил Джофри Паркер, — подъём Запада обуславливался применением силы, тем фактом,  что баланс между европейцами и их заокеанскими противниками постоянно склонялся в пользу завоевателей. <…> Ключом к успеху жителей Запада в создании первых по-настоящему глобальных империй послужила именно их способность вести войну, которую позже назвали термином «военная революция».”
   Запад завоевал мир не из-за превосходства своих идей, ценностей или религии (в которую было обращено лишь небольшое количество других цивилизаций), но скорее превосходством в применении организованного насилия. Жители Запада часто забывают этот факт; жители не-Запада никогда этого не забудут».
       Вот, опять Кара-Мурза, «Россия не Запад», с. 22: «Западная русофобия имеет примерно тысячелетнюю историю и глубокие корни. Это большая и сложная идеологическая концепция, составная часть евроцентризма — лежащей в основе западного мировоззрения доктрины, согласно которой в мире имеется одна цивилизация. Эта цивилизация — Запад (не в географическом, а в культурном смысле). Он берёт своё начало от Древней Греции и Рима (античности) и прошёл в своём историческом развитии единственно правильный путь (“столбовую дорогу цивилизации”). Остальные народы (“варвары”) отстали или уклонились с этого пути».
       Он же, «Манипуляция сознанием»: «Беда в том, что всю историю видели мы через очки Запада — и изучали общество только западное. Мы учили перипетии споров в Сенате Рима и схваток между Дантоном и Робеспьером, но почти ничего не знаем о цивилизациях ацтеков, Китая и Индии, не говоря уж об Африке. И для осмысления нашей истории и бытия мы применяли аппарат евроцентризма, со всеми его понятиями, идеалами и мифами. Особенно когда господствовал истмат с идеей «правильной» смены общественных формаций. Беда разразилась, когда во время перестройки евроцентризм стал официальной догмой». Там же: «Вьетнам, как и Китай, будучи защищенными от идей евроцентризма своей культурой, устояли. Самая радикальная ломка всех устоявшихся структур жизнеустройства происходит в России. Сегодня, имея опыт крушения, мы можем понять то, что было трудно даже увидеть всего десять лет назад. На изломе видно то, что скрыто от глаз в спокойное, стабильное время. Так в технике аварии и катастрофы — важнейший источник принципиально нового знания».
       А вот что думает американец Хантингтон о возможности европеизации других народов. На с. 210-237 у него есть целый раздел, который называется «Разорванные страны: провал смены цивилизаций». Начинается этот раздел с России, где довольно толково описывается и петровская эпоха, а затем перечисляются и описываются, в частности, Турция, Мексика, Австралия, хотя, он сам же оговаривается, что в отличие от России, Турции, Мексики, Австралия с самого начала [!] была западной страной. И тут же подзаголовок: «Западный вирус и культурная шизофрения»: «В то время как лидеры Австралии в поисках решений обращаются в сторону Азии, руководители других разорванных стран — Турции, Мексики и России — попытались включить Запад в свои общества и включить свои общества в Запад. <…> Покуда оказывается невозможным отказаться от влияния Запада, то успешной будет кемалистская реакция. Но если не-западным обществам суждено модернизироваться, то они должны пойти своим, а не западным путём, и, подражая Японии, использовать всё и рассчитывать на свои собственные традиции, институты и ценности. Политических лидеров, которые надменно считают, что они могут кардинально перекроить культуру своих стран, неизбежно ждёт провал. Им удаётся заимствовать элементы западной культуры, но они не смогут вечно подавлять или навсегда удалить основные элементы своей местной культуры. <…> Политические лидеры могут творить историю, но не могут избежать истории. Они порождают разорванные страны, но не могут сотворить западные страны. Они могут заразить страну шизофренией [расщеплением] культуры, которая надолго останется её определяющей характеристикой».
       Но теперь-то (думала Алёна) нынешние хозяева как мира, так и России, меньше всего озабочены цивилизационным строительством. «Разорванные», «не разорванные» страны — всё это уже почти в прошлом, вместе со всевозможными цивилизациями, включая восточно-славянскую. Чтобы получить прибыль и больше ни о чём не думать, удобнее всего «мёртвый сезон», люди-функции без индивидуальных, цивилизационных и национальных характеристик. Кстати, «интересный» эксперимент искусственного создания общества в истории уже был проведён и именно он, несколько видоизменённый, продолжается поныне. Это — немецкий «классический» фашизм.
       Она опять схватилась за конспекты.
       Опять Кара-Мурза, «Россия не запад», с. 159: «…фашизм — попытка искусственного превращения современного гражданского общества в традиционное (более того, архаическое). Это была попытка преодолеть индивидуализм и соединить людей обручами жёсткой идеологии в “сноп”, подчинённый единой воле. Противоестественная архаизация современного общества Германии потрясла весь мир, эмоции затруднили изучение самого явления. Но сегодня, когда страсти немного остыли, изучение фашизма расширяет наши знания об обоих типах общества и тех процессах, что происходят при их насильственной трансформации».  С.126: «Очень красноречив тот факт, что весь проект немецкого фашизма, поставившего целью сплотить немцев в искусственно созданное, как в лаборатории, квазитрадиционное общество, с неизбежностью потребовал изменить и представления о времени. Воспользовались философией Ницше, который развил идею “вечного возвращения”, и представления о времени в фашизме опять сделали нелинейным. Идеология фашизма — постоянное возвращение к истокам, к природе (сельская мистика и идеологизм фашизма), к ариям, к Риму, построение “тысячелетнего Рейха”. Средствами идеологии было создано мессианское ощущение времени, внедрённое в мозг рационального, уже перетёртого механицизмом немца. Именно от этого и возникло химерическое, расщеплённое сознание (многие народы имели и имеют ощущение времени как циклического — без всяких проблем). Мессианизм фашизма с самого начала был окрашен культом смерти, разрушения».
       Он же, «Манипуляция сознанием»:   Считается, что утверждению психоанализа как основы доктрины манипуляции сознанием способствовали успехи ее применения в области рекламы. Но, по существу, на практике идеями психоанализа (не ссылаясь, конечно, на Фрейда) пользовались в своей очень эффективной пропаганде фашисты. Они обращались не к рассудку, а к инстинктам. Чтобы их мобилизовать, они с помощью целого ряда ритуалов превращали аудиторию, представляющую разные слои общества, в толпу - особую временно возникающую общность людей, охваченную общим влечением. Один из немногих близких к Гитлеру интеллектуалов, архитектор А.Шпеер пишет в своих воспоминаниях: «И Гитлер, и Геббельс знали, как разжигать массовые инстинкты на митингах, как играть на страстях, прячущихся за фасадом расхожей респектабельности. Опытные демагоги, они умело сплавляли заводских рабочих, мелких буржуа и студентов в однородную толпу, формируя по своей прихоти её суждения».
   Фашисты исходили из фpейдистского сексуального обpаза: вождь-мужчина должен соблазнить женщину-массу, котоpой импониpует гpубая и нежная сила. Это - идея-фикс фашизма, она обыгpывается непpеpывно. Вся механика пpопаганды пpедставляется как соблазнение и доведение до исступления («фанатизация») женщины. Здесь - опора на первый главный в учении Фрейда сексуальный инстинкт, Эрос (в психоанализе слово инстинкт имеет иное, нежели в физиологии, смысл; это не безусловный рефлекс, а влечение). Кстати, сам Фрейд был, видимо, восхищён новаторством фашистской пропаганды и в 1933 г. подарил Муссолини свою книгу, назвав его в посвящении «Героем Культуры».
   Второй блок приёмов, с помощью которых фашисты фанатизировали массы, обращаясь к подсознанию, опирается на другой главный в психоанализе Фрейда инстинкт - инстинкт смерти, Танатос. Культ смерти пронизывает всю риторику пропаганды фашистов. «Мы - женихи Смеpти», - писали фашисты-поэты. Режиссёpы массовых митингов-спектаклей возpодили дpевние культовые pитуалы, связанные со смеpтью и погp****ием. Цель была pазжечь, особенно в молодежи, самые аpхаические взгляды на смеpть, пpедложив, как способ ее «пpеодоления», самим стать служителями Смеpти (так удалось создать особый, небывалый тип нечеловечески хpабpой аpмии - СС).
       И он же, там же:   «Новаторская практика фашизма вообще сыграла очень большую роль в привлечении зрительных образов к манипуляции сознанием. Пеpешагнув чеpез pационализм Нового вpемени, фашизм «веpнулся» к дpевнему искусству соединять людей в экстазе чеpез огpомное шаманское действо - но уже со всей мощью совpеменной технологии. При соединении слов со зpительными обpазами возник язык, с помощью котоpого большой и pассудительный наpод был пpевpащен на вpемя в огpомную толпу визионеpов, как в pаннем Сpедневековье.
   Сподвижник Гитлера А.Шпеер вспоминает, как он использовал зрительные образы при декорации съезда нацистской партии в 1934 г.: “Перед оргкомитетом съезда я развил свою идею. За высокими валами, ограничивающими поле, предполагалось выставить тысячи знамен всех местных организаций Германии, чтобы по команде они десятью колоннами хлынули по десяти проходам между шпалерами из низовых секретарей; при этом и знамена, и сверкающих орлов на древках полагалось так подсветить сильными прожекторами, что уже благодаря этому достигалось весьма сильное воздействие. Но и этого, на мой взгляд, было недостаточно; как-то случайно мне довелось видеть наши новые зенитные прожектора, луч которых поднимался на высоту в несколько километров, и я выпросил у Гитлера 130 таких прожекторов. Эффект превзошел полет моей фантазии. 130 резко очерченных световых столбов на расстоянии лишь двенадцати метров один от другого вокруг всего поля были видны на высоте от шести до восьми километров и сливались там, наверху, в сияющий небосвод, отчего возникало впечатление гигантского зала, в котором отдельные лучи выглядели словно огромные колонны вдоль бесконечно высоких наружных стен. Порой через этот световой венок проплывало облако, придавая и без того фантастическому зрелищу элемент сюрреалистически отображенного миража”.
   Немцы действительно коллективно видели “явления”, от котоpых очнулись лишь в самом конце войны. Эти их объяснения (в том числе на Нюpнбеpгском пpоцессе) пpинимались за лицемеpие, но когда их читаешь вместе с комментаpиями культуpологов, начинаешь в них веpить. Напpимеp, всегда было непонятно, на что немцы могли надеяться в безумной авантюpе Гитлеpа. А они ни на что не надеялись, ни о каком pасчете и pечи не было, в них возникла коллективная воля, в котоpой и вопpоса такого не стояло. Немцы оказались в искусственной, созданной языком вселенной, где, как писал Геббельс, “ничто не имеет смысла - ни добpо, ни зло, ни вpемя и ни пpостpанство, в котоpой то, что дpугие люди зовут успехом, уже не может служить меpой”.
   Фашисты эффективно использовали зрелища и кино. Они целенапpавленно создавали огромные спектакли, в котоpых pеальность теряла свой объективный характер, а становилась лишь сpедством, декоpацией. Режиссеpом таких спектаклей и стал аpхитектоp А.Шпееp, автоp тpуда “Теоpия воздействия pуин” (иногда его переводят как “Теория ценности руин”). Исходя из этой теоpии, пеpед войной был pазpушен центp Беpлина, а потом застpоен так, что планиpовался именно вид pуин, котоpые потом обpазуются из этих зданий. Вид pуин составлял важную часть документальных фильмов с pусского фpонта, pуины стали языком фашизма с огpомным воздействием на психику.
   В 1934 г. фюpеp поpучил снять фильм о съезде паpтии нацистов. Были выделены невеpоятные сpедства. И весь съезд с его миллионом (!) участников готовился как съемка гpандиозного фильма, целью был именно фильм: “Суть этого гигантского пpедпpиятия заключалась в создании искусственного космоса, котоpый казался бы абсолютно pеальным. Результатом было создание пеpвого истинно документального фильма, котоpый описывал абсолютно фиктивное событие”, - пишет совpеменный исследователь того пpоекта.
   В 1943 г., после pазгpома в Сталингpаде, Гитлеp для подъема духа pешает снять во фьоpде Наpвит супеpфильм о pеальном сpажении с англичанами - пpямо на месте событий. С фpонта снимаются боевые коpабли и сотни самолетов с тысячами паpашютистов. Англичане, узнав о сценаpии, pешают “участвовать” в фильме и повтоpить сpажение, в котоpом тpи года назад они были pазбиты. Поистине “натуpные съемки” (даже генеpал Дитль, котоpый командовал pеальной битвой, должен был игpать в фильме свою собственную pоль). Реальные военные действия, пpоводимые как спектакль! Вот как высоко ценились зрительные обpазы идеологами фашизма.
   Тогда не удалось - началось бpожение сpеди солдат, котоpые не хотели умиpать pади фильма. И фюpеp пpиказывает начать съемки фильма о войне с Наполеоном. В условиях тотальной войны, уже пpи тяжёлой нехватке pесуpсов, с фpонта снимается для съемок двести тысяч солдат и шесть тысяч лошадей, завозятся целые составы соли, чтобы изобpазить снег, стpоится целый гоpод под Беpлином, котоpый должен быть pазpушен “пушками Наполеона” - в то вpемя как сам Беpлин гоpит от бомбежек. Стpоится сеpия каналов, чтобы снять затопление Кольбеpга.
   Уpоки фашистов были тщательно изучены. Соединение слова со зpительным обpазом было взято на вооpужение пpопагандой Запада. Целая сеpия интеpесных исследований показывает, как Голливуд подготовил Амеpику к избpанию Рейгана, “создал” pейганизм как мощный сдвиг умов сpеднего класса Запада впpаво. Очень поучительна pабота истоpика кино из США Д.Келлнеpа “Кино и идеология: Голливуд в 70-е годы”. Можно выpазить уважение к специалистам: они pаботали упоpно, смело, твоpчески. Опеpатоpы искали идеологический эффект угла съемки, специалисты по свету - свой эффект.
   Сегодня главным сpедством закабаления стал язык телевидения c особым жанром - pекламой, главный смысл котоpой именно манипуляция сознанием. Но телевидение заслуживает отдельной главы».
       Алёна посидела немного без мыслей, а потом подумала ещё раз: вот и из меня так же всю жизнь пытаются делать то, чем я не являюсь, и не дают быть собой. И развивают собственный садизм (наслаждение властью над другим живым существом), но других результатов нет. А ведь действительно, едва её на короткое время оставляли в покое, она успевала начать успешно создавать свой собственный мир, такой, какой и был ей нужен… Но об этом она собиралась говорить как раз завтра, которое уже потихонечку наступало.
       В конце концов, она решила ждать ту самую неделю. (Как она любила говорить, «Будет день — будет пища. Или не будет»). И теперь уже ушла спать, о чём Вера сообщила «мальчикам», когда они сообща решили, в конечном счёте, запланированные дела не переносить.

       / 07:48 /



29.03.2012.
       / примерно 15:00 /      
       Вчера мне дали спокойно отработать, а сегодня утром сообщили, что из общежития я съезжаю.
       Что будет - не знаю. Готова ко всему. В СПб не поеду.
       В лучшем случае в этих записях могу прерваться на месяц. В худшем - ОСТЕРЕГАЙТЕСЬ ЖИВЫХ ПОДДЕЛОК!!!
      
       Всё-таки, кое-куда я, наверное, загляну. Посмотреть в глаза и посмотреть, что будет (обычно ничего хорошего не бывает). Скорее всего, не будет просто ничего и никого.
       Ладно. Пошла "делать дела". Какие - пока вообще плохо представляю. Но с моей стороны всё остаётся по-прежнему.

       КСТАТИ! Может быть, конечно, хватило и этого, но ничего другого я, как обычно, нигде не писала. Ни публикаций, ни писем, ничего. Это пишу на всякий случай. У коммендантши я спрашивать ничего не стала, поскольку всё равно мне никто вообще ничего не говорит, абсолютно всё мутится за спиной и ТОЛЬКО.

       На станции метро, с которой я езжу, опять наставлено стендов с надгробиями. Я сказала - хрен! Что со мной ни случись, я вообще не желаю быть похороненной нигде и никем. Пусть или не хоронят вообще нигде и никак (единственный минус - не будет зафиксирована смерть и как пить дать, появится какая-нибудь блевотная гадина в качестве "меня". Лучше всего - пусть хоронят под номером в могиле для бомжей. Абсолютно никто из тварей, живших одновременно со мной, ни на какую могилу приходить ко мне не смеет. Этот поганый фашистский мир не заработал того, чтобы сметь меня хоронить. Если вдруг похоронят и кто-нибудь из живших одновременно со мной явится - пусть считает, что получил проклятие и плевок в рожу с того света. Всё.


       / 16:10 /
       "Там" я уже побывала. (Это быстро.) Результат, разумеется, нулевой. Хотя, в кабинет прошла, даже села минуты на три, несколько слов обоюдно даже было сказано, но без толку. Распрощалась первая.
       Предположительно, всем - пока.
       Остерегайтесь живых подделок!

       / 19:35 /
       Теперь я самая что ни на есть политзаключённая. Срок небольшой — два месяца, но и за эти два месяца могут заморить, а потом, вряд ли что-нибудь изменится дальше. Хотя, формально — ничего подобного не происходит. Но пусть теперь кто-нибудь скажет, что политзаключённых в этой стране нет!..
              В Петербург (стопроцентно на медленную, гадкую смерть) я не поеду. Здесь я осталась без денег (не дали даже доработать неделю, чтобы что-нибудь получить), и выхода, кроме вахты, у меня нет. Довлатов, «вам и не снилось»!... Вахта — без какого-либо выбора (один вариант), без спецодежды (то есть, закончу её уже вообще предельно оборванной), без питания (на 1000 р. в неделю нужно будет курить и есть, т.е. впроголодь), и ещё не факт, что через два месяца вообще заплатят, потому что я окажусь какой-нибудь «не шустрой» (а я — не шустрая: не все такими рождаются, особенно кто не работал физически с детства). Кстати, твёрдо не обещают и выходного в неделю. Правда, сам факт работы уборщицей не так страшен, тем более, что я уже работала. Цветаева, помнится, вообще повесилась, когда не смогла в Елабуге устроиться даже уборщицей. Мой уровень и её — несопоставим, так что я устроиться-то могу. Вопрост в том, что дальше. Но кроме того, что я могу помереть, не изменится ничего.
       Напрасно я в своё время позавидовала Политковской вне зависимости от её конкретных политических убеждений: она прожила яркую жизнь и так благородно погибла!.. Меня пули никто не удостоит, а просто заморят, ещё и облив грязью.
      
       Полковник сегодня, мне, ободранной и без переднего зуба, спокойно порекомендовал устраиваться на хорошую работу...
       Кстати, по той «связи», которую я теперь называю «Wi-Fi», ещё когда я работала в охране того ТЦ, около которого раздавала журналы теперь, мне ещё тогда приходили два сообщения. Первое (неожиданно, хотя такую новость я изначально предвидела: «Кот давно усыплён». Второе (но это, кажется, уже позже), о «Полковнике», вообще ни с того, ни с сего, среди совершенно других размышлений: «Он — хладнокровный убийца». Это было совершенно точно не моё соображение, но и возразить стало особо нечего. Не тот, конечно, убийца, который выстрелит или зарежет, но психотехнологический садист — запросто. (Хотя, единственно возможная идея с вахтой пришла мне в голову не сегодня, а ещё в мои выходные, когда я уже чувствовала недоброе. Но это ни о чём не говорит.)
         В общем, как-нибудь так...



08.04.2012
       Всё так отвратительно, что даже нет смысла писать. Эпопея политзаключённого (на другой, правда, вахте) оказалась самой настоящей, но гораздо короче. Уже всё закончилось, но теперь - очередной период в нигде. Этот всё так надоело, что если я в сотый раз за десять лет выберусь, ни удовлетворения, ни радости это уже не принесёт никаких. Всё опостылело. Но Петербурга не будет и "личной жизни" - тоже. (См. повесть, новый, последний отрывок.)
       Кстати, повесть всё же немножко продолжается.



10.04.2012
       Когда это будет опубликовано и будет ли вообще — не известно, поскольку денег у меня больше нет совсем, ни на ночлег, ни на интернет <по поводу этой публикации — см. далее>, ни на еду, ни на курево (на последние куплена последняя пачка), ни на поездки в метро, ни, кстати, на газеты с новыми вакансиями. Уже не говорю о ночлеге: на вокзалы больше не пускают, все ночные интернет-залы, где мне разрешали хотя бы просто посидеть со своим нетбуком без интернета, теперь закрыты.
       Ещё раз подчёркиваю, что кроме ещё одного отрывка повести, кстати, теперь достаточно подредактированного (но тоже не знаю, будет ли он опубликован), Я НИЧЕГО БОЛЬШЕ НИГДЕ НЕ ПИСАЛА И НЕ ПУБЛИКОВАЛА.
       Ну вот, теперь, кажется, действительно всё. Это уже не политзаключение, это — приведение в исполнение смертного приговора, — без суда и следствия, без оглашения приговора и даже без сообщения мне его содержания (причин), — вынесение, утверждение и исполнение смертного приговора неизвестно кем, — неизвестно кем уполномоченными, неизвестно что сами собой являющими. Но обложена я так, что выходов нет вообще. Мне, в принципе, один предлагается: позвонить «родственникам». Но это — последнее заключительное садистское измывательство перед смертью. Те, кто это делает, прекрасно всё знают. Я звонить «родственникам» не буду, — я-то как раз не мазохистка, так что придётся на этот раз действительно просто умереть.
       Может быть, всё произошедшее и не связано с моими публикациями. Это — лишь попытка осуществить заключительную часть «сценария», которая была бы предпринята в любом случае. Я вообще давно перестала говорить себе, что надо было делать, а что не надо. Моё давнее, в 2000 году, письмо «Бардашкову» в Америку с детскими воспоминаниями (см. повесть) могло стать либо приговором мне самой, либо — уже тогда провокацией, чтобы до этого последнего приговора (сделать «родственников» моим единственным, последним, предсмертным кругом общения) додумался «Бардашков» или кто ещё всё это читал…
       Напрямую мне никто ничего не говорит. Одна тётка в одном из недавних общежитий вдруг сказала однажды (хотя, я вовсе не собиралась вовлекать её в этот разговор, а лишь в очередной раз сказала о своём категорическом нежелании возвращаться в СПб): «Ничего, помиритесь». Но мириться некому, поскольку никто ни с кем и не ссорился. Это — вообще не люди, с которыми можно мириться или ссориться, а суровые зомби, очень относительно соображающие, что и зачем они делают. И это — примерно то же, что начать вдруг всерьёз жить с какой-нибудь толпой тёток из общаг, любых, таких же посторонних и таких же зомбированных. (Если это читает кто-нибудь непосвящённый, то они этого не поймут, — посвящённые же, в принципе, и без меня всё знают…) Не говоря ни о чём другом, я ещё раз повторю, что «родственники» — это совершенно посторонние мне люди, с которыми никогда не было никакой общей жизни и в дурном сне не снилось (и никогда она не состоится, тем более, что с их стороны это будет сплошное и окончательное психологическое подавление, «продиктованное» ими извне кем-то очень квалифицированным). Теперь же, кстати, у них есть и мотив — квартира. Как я писала в повести, «Полковник», кем бы он там ни был, уже в 2011 году сказал мне: «К родственникам не обращайтесь. Родственника вы не нужны». Я это хорошо знала и без него, но было приятно, что кроме меня и помимо меня это знает хоть кто-то ещё. А в 2006-м он сказал в ответ на мои предположения, что обязательно возникнут заморочки с квартирой: «Квартира — это да, но это — так, заодно. Дело не в квартире», — я: «А в чём?» — он: «Думайте сами». Никак даже не комментируя его последнюю сентенцию, сейчас я хочу подчеркнуть другое: дело действительно не в квартире, и убивать меня будут вовсе не родственники. Им эту квартиру только пообещали, чтобы там потом добить и их, но уже после меня и, конечно, псевдоестественно.

       Пара слов о нынешней ситуации, в которую я теперь загнана. Из фирмы, где я жила и работала последние полгода(!), меня, как я уже говорила, выставили, не предъявив ни одной претензии непосредственно по работе, и выставили в начале рабочей недели, не дав возможности к выходным заработать хотя бы несколько тысяч. Пришлось, как я и писала, без денег мчаться на вахту. В конечном счёте, устроилась я не на ту, приведшую меня в такой ужас, но хрен редьки оказался не слаще. Поскольку я «не шустрая», на улице я оказалась опять, причём в пятницу (точнее, в субботу утром), и два дня пришлось заведомо бомжевать, поскольку в выходные не устроиться никуда. Вещи я, договорившись, оставила там, и уж теперь тоже не знаю, что дальше. Хотя, я звонила кое-кому, попросила отсрочку ещё пару недель. Интернет-зал, на который я рассчитывала, оказался закрытым, так что две ночи я провела буквально на улице. Вчера, в понедельник, я столкнулась со сплошным лохотроном в газете, но к вечеру всё же устроилась ещё на одну вахту (надо было, как минимум, выспаться). Но там не кормят, так что если денег нет, то есть нечего, общежитие находится в тьмутаракани (правда, ездить можно бесплатно), зарплату платят только после отработанного месяца, не раньше. Правда, аванс 500 рублей обещали, но тоже только к концу недели в самом лучшем случае, а вообще-то, через неделю. Прожить этот срок за свой счёт мне не на что (минимальные запасы еды остались вместе с вещами в том общежитии, а это очень далеко, так что поездками на метро не обойдёшься никак). И главное, что работа, хотя сама по себе и не пыльная, заключается в стоянии на ногах по 16(!) часов в день, и это — месяц без выходных. Такого не выдержать (в охране я, за четыре, правда, месяца, не выдержала и стояния на одном месте по 11 часов в день, хотя и даже два через два), а уж по 16 — и речи нет. Без ног и с вылезшими венами останешься на завтра-послезавтра. Главное, что я уже была всерьёз голодной, и никаких денег на еду не предвиделось. При отсутствии выходных и при таком плотном графике за вещами тоже не съездить не две недели, а месяц… По некоторым признакам побаиваюсь, что вещей опять может не оказаться, а там — книги и фотоальбом. Всё это и так уже доведение до самоубийства в чистом виде.
       Любопытно, что второй образец для заполнения анкеты мне дали с девичьей фамилией, именем и отчеством одной из двоюродных сестёр. Я восприняла это как намёк на то, чтобы позвонить хотя бы ей. Действительно, плохого она ничего мне не сделала, за квартиру не воевала, но «родственникам» она меня сдаст без вариантов. Тем более, что сама живёт там, что теперь является основательной «заграницей». А, кстати, «родственнички» ещё при жизни отца всерьёз обсуждали возможность вернуть её оттуда в провинцию, откуда она сама родом, в отличие от всех нас. Я ещё тогда заподозрила, что её и дочь ждёт некое подобие повторения моих эпопей. Если вдруг она мне поможет (хотя, и здесь я ждала бы нехороших подоплёк), то, как бы этим крупно не подставить её саму… Короче, к «родственникам» соваться нельзя вообще, ни к каким. Я вообще не исключаю, что тётки были бы не против укатать всех дочек братьев, кроме, разве что, отцовских — от первого брака. Массовый психоз.
       В общем, анкеты я заполнила, часок под вечер постажировалась, и мы, несколько новеньких, поехали в общагу. Я была еле живая, практически не спав и не ев трое суток. Комнаты общежития оказались на 9-10 этаже без лифта (который никогда не работал в такое время)… За случайности такие вещи я не принимаю давно. Но, в конце концов, я рухнула, а в пять — подъём. Я поняла, что если смогу что-то теперь сделать, то только в свободном полёте, а не здесь. И уехала в Москву, рассчиталась, дошла досюда (пешком, конечно).
       Вот, пока сидела в курилке, меня немножко выручили. Так что я что-то съела и смогу ещё кое-что купить из крайне необходимого сейчас. До завтра — это уже какой-то выход… Что-то пытаться искать сегодня уже поздно. Может, и запись теперь опубликую (это дёшево).

       И ещё. Перед моим отъездом в субботу с предыдущей вахты,  в тамошней курилке подчёркнуто рассказывали, что «стоит только приехать домой и расслабиться после такого стресса, сразу наваливаются все болезни». Не знаю, конечно, что этим хотели сказать (ХОТЕЛИ!), — или просто предупредить, что, когда «начнётся» — чтобы не удивлялась, или намекнуть, что «домой» ехать не следует. Но я и так не сомневалась ни одной секунды, что если я сделаю такую глупость — начнутся вовсю и болезни (я описывала, какой я уезжала оттуда после папиной смерти, и как здесь всё полностью прошло), мне наставят великолепных диагнозов, меня начнут старательно «лечить», а потом — «эвтаназия», которую я, ещё ни о чём не догадавшись, наблюдала у мамы и от которой спасла папу, забрав его из больницы в жутком состоянии, после которого он сразу пришёл в себя, и подарив ему ещё год жизни… В общем, не знаю, в каких именно целях мне это говорили, но новости не сообщили никакой.
       Вроде, пока всё.



24.04.2012
       Как обычно, заявляю, что с предыдущей записи (последние две недели) в интернет я не заходила (за полным отсутствием денег), ничего нигде не публиковала и никому ничего не писала. Каким способом зайду теперь – ещё не знаю, – не исключено, что придётся подключить нетбук, чтобы потом интернет опять сразу отключить. Но попробую, всё же, со стационарного.
       Дела у меня не только плохи, но происходят самым отвратительным, хотя уже и привычным образом. Теперь я уже окончательно уверена, что вся эта цепь событий, от подставы с интернетом 8 марта (когда назавтра я высадила все заработанные деньги на чистку компьютера, на «Касперского» и заодно на «Офис», ещё не зная, что вот-вот потеряю работу) и до последнего дня со всеми случившимися перипетиями – это одни локальный сценарий, инициированный из одного и того же источника.
       Сначала я, оказавшись опять на улице почти без денег, чуть не устроилась на крайне сомнительную вахту, после чего кинула последнее истерическое сообщение 29.03.2012, объявив себя политзаключённой (кстати, я и теперь думаю примерно так же, разве что, это всё-таки не «полит», а преследования несколько иного рода). Потом, назавтра, устроилась на фабрику мороженого в Подмосковье, где мне, в частности, как всем, сделали сомнительную медкнижку, чтобы сразу приступить к работе. Там общепринятое психологическое подавление было феерическим, тем более что я действительно «не шустрая». За неделю до моего появления оштрафовали мастеров, за то, что орали на новичков, но толку с этого не было, да и вряд ли это было очень всерьёз, поскольку орать, хотя и не мастера, а в порядке «дедовщины-бабовщины», продолжали так, что уши вяли, и у кого-то подскакивало давление. Стать реально «шустрее» в такой атмосфере было нереально. Работали там, в основном, работяги со стажем, соревноваться с которыми, особенно по первости, было бессмысленным, так что меня выставили «как муху варёную». Правда, заплатили, но я отработала-то всего ничего. Выставили под выходные, а значит, сразу устроиться я никуда не могла (хорошо хоть, вещи согласились ненадолго оставить, а потом вернули в полном порядке, – я уже и не надеялась)…
       Неделю я ночевала на улице, уходя с вокзала на ночь, когда выгоняли, и возвращаясь с открытием метро, когда запускали обратно. Тогда можно было чуть поспать сидя. (Круглосуточные интернет-залы, «как» специально, оказались все закрыты.) Минимум денег, который был, пришлось истратить быстро, но меня всё же, немного выручили старые знакомые там, где я сидела за своим нетбуком днём, так что уже можно было выехать из центра города на метро, и я устроилась ещё на одну вахту. Кроме ночлега и еды, которой я в основном не наедаюсь, но и не помираю, – кроме этого толку пока не было: зарабатывать я ещё не начала.
       Вообще-то, я устраивалась на кассира. Прошла обучение (это была бы уже специальность на любой пожарный случай). Экзамен (тест) сдала с двумя шероховатостями, но без единой ошибки. Тут «выяснилось», что моя медкнижка не годится. Я, как только здесь появилась, сразу сказала, что моя медкнижка сомнительна и кое-кого уже не устроила. (Там где не устроила, можно было пойти сдать анализы за свой счёт – 1800 руб., которых у меня не было и не намечалось.) В общем, здесь я сказала об этом сразу, но мне ответили, что может быть, она и пройдёт, а если нет, то можно будет сдать анализы, и это вычтут из зарплаты. Я и успокоилась (если бы знала, то лучше бы сразу сказать, что медкнижки нет, и сдавать себе анализы изначально, – но это была, как теперь стало очевидно, однозначная подстава). Приехав в общежитие, я сразу сказала то же, и мне ответили в том же духе. Я и не дёргалась. На обучении, правда, предупредили, что медкнижка «плохая», – но видно будет. И вот, как только я сдала экзамен и собралась сразу идти на стажировку, мне сообщили «новость», что книжка поддельная, так что нужно сдать анализы. (Вычтут из зарплаты.) Я это и сделала назавтра. Получила корешок из медцентра, с которым уже можно было работать (так все делают и всех допускают). Прошло ещё два дня, пока я попала в список, и я вышла на стажировку и работу. Тут выясняется, что поскольку я принесла поддельную медкнижку (! – как будто я сразу не говорила всем, что она, возможно, не в порядке!..), то приступить к работе можно будет только при наличии настоящей. (А если бы кто-нибудь видел, как в том медцентре, куда меня направили, проходят осмотры и сдаются анализы, он бы тоже не торопился так её назвать…) Всё это было настолько шито белыми нитками (заведомая подстава), особенно если учитывать, что администраторша мне накануне заявила, что книжка у меня не настоящая, а ТЕСТ Я НЕ ПРОШЛА (правда, сразу же с кем-то созвонилась, где ей это опровергли, но осадок у меня остался навсегда), – в общем, всё это вместе взятое было настолько отвратительно, настолько показалось противным идти когда-либо работать в эту систему, что я сразу же решила в этом центре не работать кассиром ни в каком случае и написала заявление о переводе меня из кассиров в упаковщики. (Денег у меня нет вообще, и уехать мне некуда.) Это тоже наверняка кончится плохо. Наверняка повторится массированное психологическое подавление (на предмет того, что «не шустрая»), да и вылезет ещё какая-нибудь гадость. Я сразу же испугалась, что какую-нибудь дрянь могут влепить в медкнижку.
       Ещё в 2002 году, как я рассказывала в повести о своей героине, мне поставили липовый аутоиммунный диагноз, вернув тем самым в Петербург. Тогда я в это поверила… Потом, в 2006 году, когда я была уже в Москве, из той больницы, где я обследовалась и «лечилась», позвонили моим родителям и попросили мне передать, чтобы я приехала ещё на одно обследование. Я помчалась тогда к «Полковнику» (об этом я уже тоже рассказывала и писала сто раз) и спросила его: «Мне ехать или нет? Если вам это надо – скажите мне, я поеду. Но сама по себе я боюсь», – он ответил дословно: «Нет, никуда не ездите. Вы знаете, что с вами всё в порядке. Сейчас – никаких врачей, никаких обследований. А то вам ещё что-нибудь поставят, проверить не сможете, будете нервничать». В последнее время это всё было не так актуально, я об этом уже и забыла, а тут вдруг всерьёз испугалась: возьмут, влепят что-нибудь в медкнижку, чтобы опять таким способом вернуть в Петербург… Бабы в комнате говорили: «Так у тебя что, какое-нибудь заболевание?» – я им ответила: «Да нет же!!! Если бы у меня что-нибудь было, я бы не пошла спокойно в медцентр. Я только теперь об этом подумала, всё сопоставила и запсиховала: если все спокойно работают с корешками до получения медкнижки, а мне не дают (при нехватке кассиров!), то все разглагольствования о поддельной медкнижке, возможность чего я не отрицала с самого начала (но почему-то ничего вразумительного не услышав в ответ) – всего лишь прикрытие. А скорее всего, все здесь просто заранее знают, что в медкнижке у меня будет стоять какая-нибудь пакость, – историю с насильственным возвращением в СПб могут попытаться повторить (только я теперь этого не допущу вплоть до того, что ценой жизни). Даже не говоря о непролазной подлости всего происходящего много лет, я просто насмерть не желаю видеть ни этот город, ни этих «родственников», ни этих «друзей», и слышать от них от всех, после всего того, что уже было, ни одного слова, ни одной интонации. Если меня каким-либо способом туда «привезут», а я не успею принять других мер, то проклинать их всех и всё это я буду каждый день, сколько жива, а как только разыщу возможность, немедленно поставлю окончательную точку. С ненавистью и с проклятием. Но только у них, подонков, у вместе взятых – другой план: «эвтаназия».
       …Впрочем, они и не подонки, а просто не люди, никто. Как писал, кажется, издатель Максим Калашников в предисловии к Ваджре, «Путь зла; Запад, матрица глобальной гегемонии», – в фашистской Германии наблюдалось интересное явление: сотрудники министерств начинали проявлять и вести себя как единый организм. То есть, в определённых условиях коллективы могут объединяться как бы в некое единое надчеловеческое «существо». Когда я в первый раз это прочитала, то всерьёз особо не приняла. И только теперь начинаю понимать, о чём он говорил. Видимо, примерно о том, что я, отчасти в шутку, называю «Wi-Fi» для биокомпьютера, человеческого мозга, чем можно было бы объяснить и описанные в повести толпы отливающих мужиков (в основном, по одному, но в ненормально больших количествах), и толпы «дур в шалях», и массу других одинаковых слов, поступков и поведенческих проявлений у совершенно разных людей и в разных местах… То же относится и к случаям массовой травли в отношении кого-либо со стороны совершенно разных людей и их групп, явно не оплаченной и явно без предварительных договорённостей. Вот и там, в СПб, я давно обратила внимание и писала об этом, что моё окружение стало с какого-то времени не вполне людьми, а чем-то иным… Занятно, что там и там речь идёт именно о фашистских сообществах. Ни в советское время, названное «тоталитарным», ни даже в сообществах разных мировых религий такого явления не отмечалось, и сама я раньше никогда не наблюдала…
       Но речь не об этом. В Петербурге (если бы я там оказалась более, чем на один день без ночёвки) мой сценарий определён однозначно: сначала я чем-нибудь заболею по полной, потом в невменяемом состоянии подпишу дарственную на квартиру (как в лохотроне, когда человек едет к себе домой неизвестно с кем, своими руками отдаёт все свои сбережения неизвестно кому, а через пару часов начинает приходить в себя и не может понять, что с ним случилось; по поводу же дарственной – тема старая: ещё при жизни отца  мне не однажды было заявлено, что завещания – это ерунда, а на квартиру нужно писать дарственную; потом я подала заявление в ГУВД СПб на предмет того, что если всплывёт какая-нибудь дарственная и пр., то я никому ничего не подписывала, – в ответ они сообщили, что квартира взята на контроль), – так вот, подпишу я там дарственную, а меня, заболевшую, полечат и заботливо похоронят, и тогда уже никто не удивится, откуда и почему взялась дарственная, никто не задумается, липовая она, или нет… Любой диагноз, поставленный в сомнительной медкнижке, если надо (если закажут), в СПб подтвердят на самом высоком уровне. И даже никто никого, скорее всего, не будет напрямую подкупать и никто ни с кем специально не будет договариваться, – всё произойдёт «само»…
       …Теперь и «родственникам», и всем, кого я помянула в повести под вымышленными именами, очень выгодно сделать из меня дуру и полное убожество, вот меня и дискредитируют здесь теперь изо всех сил и не пускают даже за кассу… В общем, я сейчас не вижу реальных выходов из ситуации, поскольку «всё схвачено» и всё может кончиться плохо. Но причина – даже не в том, о чём я писала. Всё было решено и кем-то предопределено гораздо раньше.
       А если со мной что-нибудь случится (что угодно), особенно в ближайшее время, то я предлагаю не верить ни в какие «разумные объяснения», – всё это будет ложью. Как в 2006 году в ответ на мои уже тогдашние опасения говорил «Полковник» (я это тоже уже сто раз рассказала), – «Квартира – это да, но это – так, заодно. Дело не в квартире», – «А в чём?!!» – «Думайте сами», – «Но вы представляете себе, до чего тут можно “додуматься” самой?!!» – «Учитесь думать сами»…

P.S.
А тем временем я получила вполне официальное письмо, которое начинается так:
"Здравствуйте, Алла Евгеньевна!
Сообщаем Вам, что редакционная комиссия рассмотрела Ваши произведения, опубликованные на странице «Алла Тангейзер», и сочла Ваш литературный уровень достойным номинации на национальную литературную премию «Поэт года 2012». Вы прошли отборочный тур и получаете право издать свои произведения в альманахе для членов Большого жюри. Конкурс в отборочном туре составлял более 500 человек на одно место номинанта. Более подробную информацию Вы сможете узнать в разделе «Вопросы и ответы по премии»"...



03/04.05.2012 /
       01:55 / Как обычно, заявляю, что с предыдущей записи  в интернет я не заходила (за полным отсутствием денег), ничего нигде не публиковала и никому ничего не писала.
       Дела у меня «идут» запредельно плохо. Я давно уже говорила, что «кто-нибудь», наверное, дал команду, чтобы к инаугурации духу моего не было. Вот, наверное, и не будет... «Виновата», разумеется, буду «сама». Уже и сейчас я никому ничего не докажу (не доказала бы, если бы это было кому-нибудь интересно). А ситуация уже невыносима настолько, что становится почти всё равно.
       Нетбук мне угробили, а значит, жить мне всё равно больше нечем. Причём, на остатке монитора можно убедиться (запрашивая программы), что всё работает исправно, а вот монитор угроблен. Бабы говорят: «Может, сама на него села». Нет уж, тогда бы это и выглядело совсем по-другому, да и сесть я на него никак не могла, тем более, что обитаю опять на втором ярусе, и это надо уж тем более умудриться... Я на него вообще дышать боялась, однако, повреждения явно именно механические. Да ещё и тонкие, квалифицированные: знали, где аккуратненько надавить... Я это сказала, а эти дурищи говорят: «у тебя же есть гарантия!»... Ага, при механических повреждениях ни одна гарантия ничего не заплатит, да я ещё и не знаю, есть ли у меня теперь что-нибудь вроде гарантийного талона (надо ещё убедиться, что там у меня почистили во всяких общагах, ведь про меня везде знают заранее, и не успеваю приходить, уже готовятся гадить)... В общем, я решила, что гори всё синим пламенем, и деньги теперь зарабатывать буду только на нетбук (квартиру у меня всё равно заберут, и в этих поганых общагах мне предстоит сдохнуть). Заработать на номальную квартплату мне в этой воровской и фашистской стране всё равно никогда не дадут.  Всё до такой степени схвачено, что только диву даёшься и блевать от всего этого не прекращаешь...
       Но всё ещё хуже, особенно теперь.
       Сегодня утром я проснулась вздрюченная, на работу меня в график опять не поставили. Одна тётька попросила её подменить, - я согласилась, но потом «случайно» оказалось, что у них перебор, так что именно её отправляют на выходной (а деньги за общагу в такие дни высчитывают). В общем, ничего здесь не заработаешь, только ещё в долгах останешься. Да могут потребовать КУПИТЬ униформу за 600 рублей, «поскольку без неё на смену не пустят», а потом оказывается, что больше половины приходит без униформы, и ничего. Ещё какая-нибудь ж. начнёт разглагольствовать, что сами сюда ехали. Ну да, я неделю ночевала на улице и спала потом по утрам сидя на вокзале, и, когда выручили немножко с деньгами, и я смогла хотя бы куда-нибудь поехать на метро, — так вот, это была единственная клоака, куда сразу взяли. И теперь (что не удивительно) — подстава на подставе, да ещё с этаким сладострастным садистским оттягом... В общем, хуже этого гадюшника я не оказывалась ещё нигде. Да ещё такие персонажи любого пола, которые раньше снились только в кошмарных снах, когда мне ещё что-нибудь снилось... Я здесь нахожусь уже три недели, а денег не было ни гроша, поскольку почти не работала, пока длилась учёба на кассира и эпопея с издевательством по поводу медкнижки.
       Кстати, медкнижку, которая теперь считается настоящей, я получила. Казалось, можно попробовать перескочить на работу поприличнее (как спокойно, будто и не измывается, рекомендовал «Полковник»). Сегодня, после этого кидалова с выходным-рабтой-выходным,
нервы окончательно не выдержали, и я попыталась перебраться в другое место, поскольку «долги» фирме должна бы уже отработать (!!!)... Видимо, ещё и подгребнули мозги, — здесь все — непролазные зомби думают и делают вообще одно и то же, что все и везде в этом эсэсовском строю, хоть хохочи до истерики, всё это созерцая и слушая, — но я никогда и не обольщалась, что сама свободна от воздействиий. Так что я даже повесть когда-то с этого начала, что я, в отличие от них от всех, хотя бы это понимаю. (Только понимание это никогда почти не помогает...)
       02:33 / В общем, я уже очумела в «выходные» ездить зайцем на электричке куда-нибудь подальше и ходить по улицам, стрелять сигареты, поскольку нет ни копейки. Занятие противное, да ещё и «Wi-Fi для мозгов» очевиден: только, например, скажешь кому-нибудь, ненароком встретив, сколько пока настреляла (а стрелять удаётся немного), как сразу же все курильщики пропадают, как корова языком слизывает. От этого всего курить хочется вообще катастрофически...
       В общем, не знаю, самой, или «прислали», но в голову пришла «спасительная» мысль взять кредит, купить сигарет и доехать до того места возможной работы, где можно было бы остаться если не постоянно, то надолго, где хорошие условия, где я уже собрала даже (было дело) все подписи, но где меня завернули с этой медкнижкой (см. предыдущую запись) как раз перед тем, как оказаться в этой клоаке. То ли это была уже просто истерика, то ли внушение, но я доехала до Москвы, проскочила в метро (ведающий да разумеет) и поехала брать кредит. Взяла. Кредит по общим меркам микроскопический, но чтобы меня уничтожить, его хватит.
       / 03:15 / Ну так вот. Я сразу же купила чемодан, поскольку мой, с вещами, мне даже помогли донести, когда я ещё ехала в это чудненькое учреждение, но он и окончательно доломался. Без нового я бы просто физически отсюда не выехала. Купив чемодан, я отправилась, как белый человек, с билетом на метро в ту фирму, в которую так хотелось, но уже начала «трезветь»... Когда приехала, опять показалось, что меня сейчас возьмут, но тут же выяснилось, что отсутствовала здесь я долго (с 12 апреля), так что моя медкнижка уже устарела, и надо пройти медосмотр. Медкнижка, которая считается настоящей, подписана 23 апреля, а сегодня было 3 мая. «Новый медосмотр» стоит 1900 рублей...  У меня, конечно, теперь есть эти деньги, но они — почти последние из кредита. Главное же, что это — опять чистейшее измывательство, и значит, заплати я их — обнаружится что-нибудь ещё, так что меня всё равно не возьмут, и кредит я не выплачу. Вот тут я «протрезвела» окончательно, но было уже поздно. Даже здесь всё схвачено. В общем, взяла кредит на чемодан и сигареты, а выплатить его не смогу.
       Это даже не кредит, а краткосрочный займ, и платить нужно целиком и очень скоро...
       Не думаю, что это была всего лишь истерика. Но в государстве, где уже утвердилась именно такая система «управления», никаких воздействий не признают никогда. ...А «трезвение» это сродни тому, как в лохотроне человек отдаёт все свои сбережения дяде или тёте, и лишь через пару часов начинает приходить в себя и понимать, что случилось... Но там хотя бы был непосредственный контакт, а здесь — дистанционный, который «власти» не признают никогда...
       Для меня, похоже, настолько всё кончено, что даже выходы какие-то искать смешно. Я решила, пока есть деньги, пойти, посидеть ночь за компьютером. Вероятно, в последний раз. Жить мне больше нечем, хотеть нечего, радости в этой жизни всё равно больше не принесёт никогда и ничто, настолько всё подло и мерзостно.
      / 03:44 / Ещё не уехав с той станции метро, почти рефлекторно позвонила «Полковнику»,  зная, что уже поздно, и в такое время его никогда уже нет (или делает вид). По телефону «его кабинета» (если это кабинет) взяла трубку, как обычно, какая-то эфэсбэшая бабёнка из современных (знают, что я уже — почти конченная женоненавистница, вот и «подбрасывают удовольствий). Сказала очень довольным голосом, что его уже нет.
       (К слову сказать, мужененавистницей я не стала за полным отсутствием предмета для ненависти. В повести я писала, что любимый мужской орган — это мозг, если он есть и работает. Можно ещё добавить — если ЖИВОЙ. Но таких, кого я имела ввиду, больше нет, все выбиты или «генномодифицированы», — даже в красную книгу заносить некого...)
       Ха! — тот персонаж, которого в повести я назвала Алексеем из Помосковья (с которого началась история с шалями), говорил ещё тогда, в 2006-м, об актуальной ситуации в стране: «быдло загоняют в стойло». Да, вот именно это и продолжает происходить... Не всё, что он говорил, представляло интерес, но вот это — запомнилось.
       А «Полковник» теперь всё настойчивее демонстрирует, что его хата с краю. Кстати, если кто-нибудь читал повесть, то можно понять, что когда-то, в 2006-м, в ФСБ меня именно «привели». Не берусь утверждать, кто именно, но вероятно, затем, чтобы поиграться с заведомо обречённым человеком, потренироваться в применении психотехнологий и выкинуть. Что теперь и происходит.
       Америка уже вообще неплохо «поднатаскала» эту страну, бывшую Россию. Теперь в принципе любят вешать стариков, расправляться с ними, сначала «гуманно» дав пожить, да и в целом заметно любят убивать стариков (боьше псевдоестественным, правда, способом) и беззащитных людей, особенно если они пытаются что-то возразить и «постоять за себя». Правда, если они послушно становятся несчастными и тихими, то их могут и пожалеть, и «небольно зарезать». Но ко мне это, конечно, относиться не будет. А нынешние зомби, которым измывательства над ними самими позволено компенсировать тем, что они якобы имеют право и возможность «воспитывать» всех вокруг, набрасываются на жертв с особым и заметным остервенением. Что уготовано этой бывшей России — угадайте с первого раза. Даже Ваджру и Кара-Мурзу читать не обязательно. /
       Вот ещё любопытно из воспоминаний о том, кого в повести я назвала Алексеем из Подмосковья. Он, уже в самом конце, спросил у меня вдруг: «Ты ненавидишь весь мир?» — я: «С чего ты взял? Вовсе нет»... Но видимо, это нужно было по сценарию. Меня к этому приводили шаг за шагом. Если говорить про «весь мир» образца мая 2006 года, то теперь уже, пожалуй, да. Своего они добились.

      Вот ещё что. «Возможность» вернуться в Петербург — исключена. Но те, кто всё это в действительности устраивает, прекрасно всё понимают. Их цель — элементарное измывательство, а также — задача привести меня именно к смерти (к «эвтаназии»). Об этом сказано уже достаточно.
      
      
       / 04:38 / Ну да ладно. Теперь — весёленькое. Я тут несколько смен работала уборщицей производственных помещений на мясокомбинате. Оказывается, поливая из шланга сукровицу, можно под производственный шум шёпотом себе под нос читать стихи, все подряд, даже «Евгения Онегина». Я как известно, могу это делать много часов. Веселее. Так вот, из того, что мне вспоминалось, пару хочется привести.


Марина Цветаева

Поэт
1
Поэт — издалека заводит речь.
Поэта — далеко заводит речь.

Планетами, приметами, окольных
Притч рытвинами... Между да и нет
Он даже размахнувшись с колокольни
Крюк выморочит... Ибо путь комет —

Поэтов путь. Развеянные звенья
Причинности — вот связь его! Кверх лбом —
Отчаетесь! Поэтовы затменья
Не предугаданы календарем.

Он тот, кто смешивает карты,
Обманывает вес и счет,
Он тот, кто спрашивает с парты,
Кто Канта наголову бьет,

Кто в каменном гробу Бастилий
Как дерево в своей красе.
Тот, чьи следы — всегда простыли,
Тот поезд, на который все

Опаздывают...
— ибо путь комет

Поэтов путь: жжа, а не согревая.
Рвя, а не взращивая — взрыв и взлом —
Твоя стезя, гривастая кривая,
Не предугадана календарем!


2
Есть в мире лишние, добавочные,
Не вписанные в окоём.
(Нечислящимся в ваших справочниках,
Им свалочная яма — дом).

Есть в мире полые, затолканные,
Немотствующие — навоз,
Гвоздь — вашему подолу шелковому!
Грязь брезгует из-под колес!

Есть в мире мнимые, невидимые:
(Знак: лепрозариумов крап!)
Есть в мире Иовы, что Иову
Завидовали бы — когда б:

Поэты мы — и в рифму с париями,
Но выступив из берегов,
Мы бога у богинь оспариваем
И девственницу у богов!


       Н-да... Увы, теперь уже «богов» можно находить только на том свете: всех давно перебили  или / и  генномодифицировали. Я вот не состоялась, поэтому, наверное, и прожила аж до сих пор. Но того, что врождено, не спрячешь и никуда не затолкаешь что бы там ни утверждали психотехнологи с .саентологами.

       Кстати, то письмо, которое я приводила в прошлый раз, я дома дочитала до конца (скинула на флэшку), пока с нетбуком можно было ещё работать. Повторю цитату (речь идёт о «Стихах.ру»):

«Здравствуйте, Алла Евгеньевна!
Сообщаем Вам, что редакционная комиссия рассмотрела Ваши произведения, опубликованные на странице «Алла Тангейзер», и сочла Ваш литературный уровень достойным номинации на национальную литературную премию «Поэт года 2012». Вы прошли отборочный тур и получаете право издать свои произведения в альманахе для членов Большого жюри. Конкурс в отборочном туре составлял более 500 человек на одно место номинанта. Более подробную информацию Вы сможете узнать в разделе «Вопросы и ответы по премии».
Конкурс состоит из двух этапов. На первом этапе из числа авторов портала Стихи.ру выбираются наиболее достойные, которые становятся номинантами премии. Их произведения издаются в специальных конкурсных альманахах, которые представляются на суд членов Большого жюри. На втором этапе члены Большого жюри путем голосования на основании текстов, опубликованных в этих альманахах, определяют трех лауреатов премии.
Для того, чтобы разместить произведения в альманахе для Большого жюри, перейдите по этой ссылке: оформление альманаха ;»

       Так вот, оказалось, что это — не для всех. Публикация может состояться только за свой счёт. В альманахе это не так дорого, как в авторском сборнике, но для меня — не реально. То есть, по классификации Кара-Мурзы и соавторов книги «Экспорт революции. Саакашвили, Ющенко...», это для демоса, а не для охлоса, в который меня уже затолкали кирзовым сапогом. (Впрочем, меня затолкали даже не в охлос, а просто под плинтус. К какой-то заведомой радости «Полковника» и автоматически — прочей гвардии зомби.) Но это уже — ладно, — в качестве ложки дёгтя в бочке мёда... Ха-ха-ха.
       На всякий случай, прощаюсь. Всё, что я говорила и писала раньше от своего имени или от лица героини повести, остаётся в силе.





       P.S. На «Прозе» на авторской странице я повторила «резюме» со «Стихов.ру»:

       «Родилась в Ленинграде в 1966 г.
       Закончила специализированную английскую школу.
       В 1993 г. закончила заочное отделение филологического ф-та Санкт-Петербургского государственного университета, защитила диплом.
       1989 - 1995 гг. - ПМЖ в Германии. Объездила многие европейские страны.
       С 2000 г. периодически живу и работаю в Москве.

       Трудовая биография разнообразна: от неквалифицированных заработков (дворник в гараже бизнес-центра, частный охранник и пр., и пр.) до работы администратором художественной галереи и старшим методистом литературно-мемориального музея, а ГЛАВНОЕ - компьютерный дизайн в области полиграфии и журналистика.

       Первые мои попытки сочинять стихи были обнаружены родителями в 3 года, - сохранилась даже запись, сделанная в те годы мамой, услышавшей мои устные младенческие опыты стихосложения.

       В качестве иллюстраций к стихам использованы только авторские работы (рисованные и компьютерные). Фотографий, кроме моей, здесь нет: то, что в иллюстрациях можно принять за фотографии, на самом деле - объёмная компьютерная графика, рисунки 3dsMax. Если приглядеться, это заметно.

       Однако, именно художником я здесь нигде не назвала себя ни разу: рисовать от руки я начала всего шесть лет назад, когда профессионально был снят некий детский комплекс. Я просто этому очень рада и получаю от рисования большое удовольствие. Но о том, что назвать себя художником у меня (увы!) нет никаких оснований, я знаю...»



       А ещё - в самом начале повести на «Прозе» я  добавила пояснение:
       «Теперь повесть публикуется в двух вариантах - целиком и по частям в виде сборника. Целиком она нужна мне, а по частям её удобнее читать и воспринимать. Если когда-нибудь всё это будет отредактировано, то нынешний полный вариант я сохраню в интернете в виде чернового, а с разбивкой на части в виде сборника будет сама отредактированная художественная повесть.»



       И вот ещё добавлю (а то уже и не придётся). Особенно если повесть не будет дописана, очень жаль, что я так и не дам жизни своему герою, который должен появиться в третьей части. Александр Константинович, Сашка. (Фамилия ещё решается. Сначала возник Чистяков, но я обнаружила то, что забыла: такая же фамилия у мужа Каменской, а значит, это уже не подйдёт). Он у меня уже настолько живой, что очень жаль, если так и не родится в этом произведении, хорошем или плохом. В принципе, в кратком содержании фантастической завязки в «Дневнике» я о нём уже писала, но так хотелось «вдохнуть жизнь»...

       А вместо этого мне подсовывают каких-то... Ладно, не буду осквернять нецензурщиной.








Всего записей по датам - 8.

...