Репортажи. 2 часть, 08. 11. 2011 - 20. 03. 2012

«Репортажи. 2 часть, 08. 11. 2011 - 20. 03. 2012» -
http://stihi.ru/2019/05/15/4748
http://proza.ru/2019/05/15/1047
Прежние публикации –
http://proza.ru/2012/10/11/1274 
Эти ссылки в «Твиттере» –
http://twitter.com/tann333111all/status/1128693692544495620

       Текст «Репортажей» немного отредактирован и восстановлен частично – для публикации на сайте 27.03.2012. Полная версия существует.

Здесь публикуется вторая часть, 08.11.2011 - 20.03.2012.


________________________
    
       «Репортажи» — это тот же самый «Дневник».
       «Дневник» (программа сайта) — удобная штука: записи в нём размещаются отдельно по датам В ОБРАТНОМ ПОРЯДКЕ, так, что каждая новая запись автоматически оказывается первой и сразу видно, какого числа я писала в предыдущий раз. Одна неприятность: если не вести Дневник в течение месяца, то он, хотя и не исчезает, но перестаёт отображаться до тех пор, пока не будет сделана следующая запись.
       На этот случай, а также для тех, кому будет любопытно просмотреть всё это не в обратном, а в прямом хронологическом порядке (последняя запись всегда, соответственно, стоит последней), как оно и писалось, я собрала отдельное произведение «Репортажи — все вместе» (дневник, но на правах произведения). Собственно литературным произведением эта хроника не является, — просто подборка спонтанных текстов. Как и другие произведения, репортажи в таком виде «исчезать» не должны.
       Кроме того, «Дневник» имеет и другой недостаток: невозможно сделать красную строку, а значит, нельзя нормально разбить текст на абзацы. «Репортажи» (как произведение) этого недостатка избегает, хотя и имеет все остальные: невозможно выделять курсивом, ставить ударение и пр.
       Как только я буду возвращаться к повести, к продолжению или редактированию, обязательно буду делать об этом запись в Дневнике и здесь, в «Репортажах».
________________________







08.11.2011
       <…>



15.11.2011
       <…>



27.11.2011
       <…>



03.12.2011
       Я живая, я есть.
       На этот раз подредактировала "Репортажи". (Дневник можно будет править из "Репортажей" только непосредственно в интернете, так что это будет вопрос денег.) Подредактировала немного, – просто чтобы поменьше стало путаницы и абракадабры. В остальном же – пусть остаётся как было: дневник есть дневник.
       Теперь я просто купила, наконец, нетбук, отсюда и появилась возможность спокойно редактировать и писать в свободное время. Такая возможность будет и дальше, если, конечно, его не сломают или не стырят. Подключать его к интернету не буду принципиально, чтобы никаких взломов. Просто зайти в интернет на другом компьютере – не такие уж траты, не так уж много мне там надо, когда сами тексты уже готовы.
       Продолжение повести (2-й части) пока опять не публикую. Но в конце 1-й части, после последнего крупного пробела ("это и была третья Москва") появился ещё большой кусок, по-моему, общественно значимый, хотя и на примере одной семьи. В первой части по содержанию больше не прибавится ничего. На подходе – продолжение 2-й.



06.12.2011
       <…>



11.12.2011
       Я живая, я есть.
       Повесть продолжается. Во 2-й части, кроме того, можно посмотреть новую вставку, сразу после цитат Бжезинского и Сороса: подборка высказываний лидеров Запада в связи с победой в холодной войне. Впечатление сильное.

       Заодно хочу на всякий случай ещё раз сообщить посвященным: на сегодняшний день никаких документов на квартиру я не подписывала и с просьбами о ней ни к кому не обращалась, ни к случайным знакомым (вроде соседей по общежитиям и торговым точкам), ни к неслучайным. Мне не понравились некоторые разговорчики, поэтому спешу ещё раз это сказать.



17.12.2011
       Я живая, я есть.

       На неделе съездила в СПб на один день без ночёвки, сделала дела. Между делом у меня стырили деньги, хотя, немного. Благополучно вернулась.

       Повесть продолжается и частично редактируется. Кое-что подправлено. Можно обратить внимание на эпизод с "атакой детьми" в первой Москве, где добавлено:

       (Это было за пару месяцев, примерно, ДО того, как Путин в мае-июне 2006-го официально занялся повышением рождаемости, назначил материнский капитал. Глядя вокруг, хотелось спросить:  куда ещё эту рождаемость повышать? — судя по представлению, которое мне устраивали, тут принудительные аборты пора было вводить... Кстати, в путинской речи стояло уточнение, что всё это касается МОЛОДЫХ женщин, а я тогда была как раз накануне сорокалетия...), —
      
       а также эпизод в конце:

       "Я стала держаться от них просто как можно дальше. Но только мне не нравится весь этот мой рассказ, не нравится то, что я умалчиваю о самом главном. Со стороны такой перечень событий действительно несколько смахивает на жизнь, — не видно сценария, расчёта, искусственности. Не просматривается заведомой фальсификации жизни, как моей, так и страны. Кукловодам того и хотелось. Об этом надо говорить особо. Я помню, что разговариваю именно с вами, а не с «простыми людьми», — вы знаете об этом гораздо больше. И всё равно, ощущение неудовлетворённости таким рассказом — сильное. А я вас, кажется, понимаю, почему сейчас ничего нельзя. Остаётся надеяться на ваше «потом»". —

       в самом конце, перед "Проклятием Алёны", короткие односложные комментарии, — и другое.



20.12.2011
       Я живая, я есть.

       Сегодня начинаю публикацию фотографий на "Прозе. ру": сборник ПРОИЗВЕДЕНИЙ "ФОТО. М.б. картинки к повести. Загружается медленно". Опубликую, сколько успею.



22.12.2011
       Попробую сегодня доделать фотографии.



23.12.2011
       Я живая, я есть.
       Заканчиваю наводить порядок в фотографиях. Будут добавлены снимки в "Конец первой Москвы и после" и кое-что по мелочи.



28.12.2011
       Я живая, я есть (несмотря ни на что, и там же, где и была).
       Повесть потихоньку продолжает редактироватья (например, добавлена гораздо более обширная цитата их Ваджры, и пр.). Публикуется и продолжение повести.



03.01.2012
       <…>




09.01.2012
       Я живая, я есть.

       Пароль сегодня оказался заменённым, причём, на очень паршивый. Я его, конечно, восстановила, но раз так - значит, опубликовано могло (и может впредь) быть что угодно, и уничтожение человека продолжается вовсю. Пойду лично к модераторам (я уже ходила когда-то), буду подавать заявления.
       Вообще, я этого писать не планировала, - но в покое меня не оставят.

       В общежитии, вроде, всё спокойно. Большой, хороший пёс, которого я уже не чаяла увидеть живым, (исчезнувший в ночь на второе), вернулся, нашёлся. Правда, первое время он был каким-то странным. Где он был, что делал в предыдущие дни - не известно. Как предположила одна дама, "бухал, наверное". Но теперь целыми днями по двору он больше не болтается. Правда, нет и жутковатых бродячих псов, которых при этом, нашедшемся, не было и раньше (они набежали с его исчезновением). Не знаю, чьими стараниями они отсюда опять ушли. Приблудного кота, явно когда-то домашнего, но обитавшего здесь давно, мы эти дни просто не выпускали из комнаты. Сейчас соседка понесла его куда-то "раздавать". В общем, сейчас - так.
       Повесть продолжается.



11.01.2012
       Я живая, я есть.
       Была в интернете, но тексты пока не трогала. На первый взгляд, вроде, всё в порядке.
       Возвращалась ещё раз: в Репортажах отметилась, а Дневник - забыла. На улице тут же спросили, где Калашников. Оказалось, переулок.



16.01.2012
       Я живая, я есть.
       <…>      

       Всё же надумала добавить кусок из удалённого:
       "Хочу кое-что добавить к недавним заявлениям о том, что по поводу квартиры я ни к кому не обращалась и ничего не подписывала. Это так и есть. При этом сейчас я толком ни с кем не общаюсь, так что возможностей для фальсификаций и вранья по-прежнему много. На всякий  случай уточняю, что абсолютно все (любого пола), кто меня где-либо окружает на данный момент - мне по сути посторонние; никаких дружеских и каких-либо более тесных отношений у меня при подобной жизни нет, не планируется и не предвидится. Тем более, что давно всё опять отдаёт какой-нибудь дианетикой или другими тренингами (не в целях что-то исправить в лучшую сторону или просто оставаться нейтральным, что я и пыталась, а в целях - как в повести.) Я, конечно, с людьми вокруг общаюсь (не молчу), но всё это - не более чем разговоры с посторонним по сути окружением. Если вдруг кто-либо утверждает что-либо иное - это, мягко говоря, неправда. Сейчас меня волнует совсем другое. Но это не значит и никогда не будет значить, что кто-либо в Петербурге - "свои". Я уже всё говорила, и ничего не может измениться."

       В общем, поглядим, что к чему. Я вот только хотела предупредить, если вдруг кому интересно. Когда человек исчезает, то считать, что о нём что-то знаешь, можно только тогда, когда он это подтверждает САМ. Если же о нём кто-то рассказывает, что он - там-то, дела у него так-то, но сам он почему-то "неуловим" - значит, дела плохи. (Есть печальный опыт.) Это я - так, на всякий случай...

       Повесть продолжается. Очень хочется закончить (осталась ещё концовка второй и третья часть, и общая редакция, которая тоже, конечно, потребует времени, - где-то на полгода-год работы, если всё в порядке). Хочется просто, чтобы она осталась написанной и БЫЛА... Но многое в окружающем нравится всё меньше, и кому-то, похоже, именно этого и  хочется. Ладно, если поживём - то увидим.



17.01.2012
       <…>



23.01.12
       Я живая, я есть.
       Повесть частично редактируется и продолжается.
       Последняя часть полностью переделывается и ещё не готова, но я спешу публиковать то, что уже есть. Переделывается она после истории Лены Одинцовой, и смотреть это можно со слов:      
       "— Нет ещё, но и не в этом дело. Поговори немножко на другую тему (хотя, здесь всё равно в конечном счёте всё об одном, но всё-таки)... Не спрашиваю тебя о давних конкретных причинах (тебя ещё не было, ты их не знаешь), но ведь что-нибудь ты всё же думаешь о ЦЕЛИ того, что произошло с твоим отцом, вокруг него и со всеми вами?" —
       любая текстовая поисковая система найдёт моментально.

       Старый текст был немного редактирован, и две важных, как мне кажется, вставки я здесь привожу целиком (опять же, по первым словам любая поисковая система в Word-е и пр. найдёт это сразу. Вот эти две вставки:

       1)  Но в действительности, в генах-то заложено много, только в сугубо естественной жизни проявляется всё это подчас очень причудливо и непредсказуемо. Кстати, Запад всегда «забывал» нас предупредить, что мы в любом случае не должны будем жить, как они, что судьба, уготованная нам, в конечном счёте по их плану станет совсем другой.  Говоря даже не о собственно западной цивилизации, а о международной криминальной монополии (нечто близкое к этому Ваджра называет «чёрной аристократией»), тот же Кара-Мурза утверждает: «Если бы Россия стала колонией, это было бы не смертельно. Мы бы пережили, окрепли, подучились и, как США или на худой конец Индия, завоевали бы независимость. Но нас колонией не делают, а вскрывают вены. Это не больно, умирать даже приятно, но смерть, если не стряхнем пиявок, наступит неминуемо. Поэтому надо назвать вещи своими именами». Так что на самом деле даже рабская жизнь — не про нас. Нас просто не должно быть, но произойдёт это когда-нибудь всё тем же псевдоестественным способом. Сейчас они просто делают вид, что «воспитывают» нас, «как всех», чтобы позже не дать никому повода в чём-нибудь их упрекнуть... «Школа двух коридоров» в России — только лишь для отвода глаз. ПримЕнят однажды какое-нибудь генетическое оружие, и мы просто «вымрем сами». И всё будет, как всегда, шито-крыто. Вот увидите. Если кто-нибудь что-нибудь наконец не предпримет. Боюсь, что им опять поверили, как когда-то Сталин поверил договорам и пактам Гитлера. (Или даже не поверили, а просто наша «группа лиц» пытается таким образом спасти хотя бы себя и свои семьи...) Но ведь это же — Запад, ДРУГАЯ цивилизация! Смотри того же Ваджру или, тем более, американца Хантингтона!.. А сейчас я хочу кое-что повторить в защиту советской системы образования. За много-много-летнюю историю крестьянской семьи отца такое было уже не впервые...

       2)  В остальном же — пожалуйста, производите-потребляйте, живите как-нибудь, пока вы в каких-нибудь целях не понадобитесь международной «элите» в качестве евсюковых, или его жертв, или посетителей и сотрудников «Хромой Лошади», «Норд-Оста», нью-йоркских башен-Близнецов, когда башни успеют надоесть и их можно будет снести вместе со всеми, кто там находился, заодно получив «моральное право» ввести войска в Афганистан (для получения субсидий какому-нибудь министерству обороны, например, для полицейской реформы или просто для развлечения)...



24.01.2012
       Я живая, я есть.
       Была в интернете. Ничего существенного не делала, только добавила страницы к списку литературы.

       С паролем, похоже, по-прежнему кто-то гадит (в том, что уж гадить и убивать-то эта свора умеет, сомнений не возникало никогда). При смене пароля два раза сделать одинаковую ошибку я не могла точно. Значит, придётся это учесть (а заодно принимать меры, если подействуют). Тем, кому интересно заходить на мой сайт, тоже имеет смысл учитывать, что кто-то это делает. К сожалению, любое принятие мер будет стоить денег как минимум на поездки и на интернет подороже, что сейчас существенно. Может быть, заставить меня тратить деньги - и есть цель. Воровством (не обязательно в целях что-то взять себе, хотя, иногда и не без того, а в целях именно нагадить) они отличались всегда. У них это – основной интерес и смысл жизни.



31.01.2012
       <…>



05.02.2012
       <…>



07.02.2012
       Я живая, я есть.
       Повесть продолжается и чуть-чуть редактируется.
       Всё это ещё далеко не закончено, но я поняла, что буду делать, когда дойдёт до генеральной правки. Не совсем то, что собиралась вначале. (Подробно говорить пока не хочу.) В общем, то, что я делаю сейчас - доделаю и оставлю обязательно. А с художественной повестью планирую после этого поступить толковее. В общем, ладно, - сам факт я сообщила, что будет дальше, для себя поняла, так что этого сообщения пока и хватит...



14.02.12
       Я живая, я есть.
      Повесть продолжается и частично редактируется..
       Сейчас обнаружила, что в тексте пропала строчка именно из моей же цитаты (из моего эссе) и получилась абра-кадабра. Поправила. Но всё время это отслеживать нереально: секретарей у меня нет (в отличие от "кого-нибудь" другого...) Вообще-то, я за такими вещами стараюсь смотреть, особенно в своих цитатах. Но объём очень большой. В общем, мне, вероятно, гадят усиленно, особенно когда начались последние публикации, и странности в тексте могут не всегда иметь ко мне отношение. Так что, если что-то будет не совсем понятно, то скорее всего, в тексте вылетел какой-то кусок.

       Отредактированную цитату (если опять что-нибудь не случится), поскольку в предыдущем отрывке тоже кое-что поправлено, лучше смотреть, начиная  со слов:

       Но подобный «заговор» молчания — это технология, применяемая не только посмертно. Подождите, где моё эссе?..


       А продолжение лучше смотреть после слов:
       Папа тогда постоянно дома не жил, но случалось всякое. В общем, помню удивительное событие.



       Уже, было, закончила, но вынуждена продолжать, поскольку едва я успела опубликовать отрывок повести, мне почти немедленно выдали реакцию. От меня ждали сегодня подавленности, знали, о чём я буду писать, да ещё сегодня, оказывается, 14 февраля... А тут - совсем другое. Вот меня уже и опосредованно поздравляют "с днём влюблённых и самовлюблённых". Ведь главное, чего фашисты не прощают - это непокорности. Они готовы жалеть тех, кого уничтожают (хотя, уничтожение отменят вряд ли), когда их жертвы - как велено, несчастные. Но попытка сопротивления вызывает немедленную ярость. К сожалению, мне ещё вдарят. Но, как я уже говорила, мне и терять нечего.
       ...Хотела написать ещё что-то, но вроде, всё уже и сказала. Если больше ничего существенного в голову не придёт - на сегодня, пожалуй, достаточно.



16.02.12
       Я живая, я есть.

(!!! ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ ЭТОЙ ЗАПИСИ (после самого большого пробела) — НЕЧТО ВАЖНОЕ ПРО МОЕГО МУЖА !!!)

       Сегодня ничего не публикую, — только Дневник и Репортажи. Для начала хочу обратить внимание, что таким образом отодвигается назад запись от 14.02.12. В Репортажах это большого значения не имеет, а в Дневнике становится уже ДРУГОЙ статьёй и может восприниматься как запись за прошлую неделю. (Так было с важными и большими записями от 16.01.12 и 23.01.12, назавтра отодвинутыми.) Нет, на самом деле — записи за одну неделю — 16.- и 17.01.12, за другую — 23.- и 24.01.12, за текущую — 14.- и 16.02.12

<…>
       Может быть, то, что я сейчас скажу — окажется всего лишь буйством разыгравшейся фантазии. Ну что ж, очень хорошо. Гораздо хуже будет, если в том, что мне пришло в голову, действительно что-то есть, а я промолчу, не предупрежу. Поскольку ещё хуже, наверное, не может быть ничего.
       «Они», кажется, наконец-то, поняли, что сценарий «отыгрывать» я не буду. А им очень нужно, чтобы сценарий был «сыгран» полностью. Я очень меняюсь. Много разных обстоятельств, много всего происходит, меняется время, меняюсь я. Правда, меня ещё недавно неплохо узнавали те, с кем я работала. Но если я исчезну — никто из них искать меня не будет. Всякие соученики не встречались со мной очень давно. Если не появлюсь в национальной библиотеке — тоже вряд ли кто-то чем-то всерьёз поинтересуется. «Родственники», если понадобится, признают и чёрта лысого, а не только «меня». (Говорила же папина старшая дочка, что какое мне, мол, дело, что обо мне скажут после смерти...) Какая-нибудь генетическая экспертиза из Англии выдаст результат, «какой попросят». В общем, если пропаду — всем незаинтересованным скажут, что вернулась в Петербург, а там произойдёт всё, что им понадобится изобразить, и соловьи запоют, и завещание напишу, «как положено»... Никто ничего не проверит.
       Когда я сегодня бегала за комендантшиным ключом — вспомнилось моё стихотворение «1420-й год». Не знаю, мне ли оно пришло в голову, или «напомнили». Всё сводилось к тому, «хочу ли я быть, как Жанна». Я обычно имею в виду содержание, а они — концовку героини. (Как представители западной цивилизации, которым очень надо живого мяса пожечь. Почему Гитлер печи зажёг? — давно инквизиции не было, живых людей не жгли...) Вот и они в истории Жанны Д'Арк видят только это.
       А ведь действительно, — исчезну с концами, устроят мне Жанну, чтобы и не осталось ничего, а вместо меня появится другой человек. Подсовывали же мне хрен знает кого, вместо мужа, — почему-то похожего не на отца, а на отчима (который, как я говорила, на восемь лет младше его матери, так что мужу моему в отцы не годился никак даже просто по возрасту)...  Мне городили про него какую-то ахинею, в то время как я даже не уверена, что он жив.
       А что? — последняя жена его (кажется, гражданская) была женой бургомистра одного немецкого города, и мой муж (давно уже свободный) её «увёл». О масонстве как-то раз мне по-первости проговорился по телефону. Потом ему объяснили, что об этом говорить нельзя. А ему было интересно... Он с ней куда-то переехал, ни адреса, ни телефона не оставил, мать его потом умерла, а отчиму до него, конечно, дела не было, особенно если ему за это ещё и заплатили. Мне его было уже не найти. (Между прочим, непонятным образом резко толстеть он начал именно и только при ней, а отнюдь не с предыдущей немецкой гражданской женой, которую я даже видела и которая своими истериками его тогда уделала. Но толстея при следующей, «масонке», на себя самого был ещё похож абсолютно, — я видела фотографии, он присылал их на мой ящик, "мыло".)
       Кто знает? — может, присвоили таким образом древненемецкую фамилию, а самого его уже больше и не найдёт никто?..
       Кстати (Полковнику я писала), если там под занавес было, на почве смерти матери, некое ауто-членовредительство, то кое-что могу рассказать в виде предыстории задолго до её болезни... Но я ничего не знаю, кроме того, что сказала и ещё расскажу (если успею) в связи со своими делами и с тем временем.
       Вот так и я могу исчезнуть с концами, а вместо меня появится кто-то другой, кто «доиграет постановку», особенно с завещанием. Но молва недолго останется — про меня... И хоть лоб расшиби обо всякие ФСБ — заканчивается одной ахинеей. Ведь мутилось же что-то в этом грёбаном школьном выпуске...
       (В том «пропавшем» письме «Барбисовину» в 2005 году я, в частности, писала о распространённых в то время «переодевалках» гитлер-югенда, когда видишь знакомого человека, готова уже идти здороваться, но в последний момент понимаешь, что это кто-то другой, просто очень-очень похожий, в том же стиле. Просто так об этом никому ничего не скажешь, поскольку это имитирует определённые симптомы, и не хочется нарываться. А расчёт был, видимо, на то, что я начну бросаться на людей на улице, и тогда мне трендец. Вот «Барбисовин» после этого, никак и ни на что не ответив, и предложил мне больше не писать вообще ничего. Но «переодевалки» тогда резко прекратились. Не вредно ещё вспомнить (сходу источник не укажу, но потом поищу), как во времена Рейгана (актёра в прошлом) американцы доводили наших контрразведчиков, переодеваясь в дам. Все сразу же прекрасно понимали, что это маскарад, но какой-то психологический результат, видимо, достигался.)
       Кстати, «Кашкалов», как я писала, в конце вечера на двадцатилетие выпуска, когда я уже уходила, спрашивал что-то про волосы, а девица резко его перебила, не дала слова вставить... Так вот, на всякий случай: с первой Москвы (с 2000 года), длинных волос у меня не было никогда. Мне вдруг показалось, что это важно.
       И вот ещё что. Было бы, по меньшей мере, ошибкой убеждать меня вернуться в СПб, «где меня знают». Там-то всё и произошло бы. И уж это-то я знаю хорошо.

       В общем, фотографии в семье украдены (см. повесть), совыпускники что-то врут, как сивые мерины, с мужем — невесть что... И НИКОМУ НИ ДО ЧЕГО НЕТ ДЕЛА. Какое голосование?! За кого?!

       Кстати, никаких билетов у меня нет, и я в ближайшие три недели точно никуда не поеду, как не была там ни разу с середины декабря и с июля ранее. Если в СПб кто-нибудь появится «в качестве меня» — можно делать выводы. Меня там не будет точно.
       Ну вот, вроде заканчиваю. Если появится что-нибудь ещё, пока не истекло компьютерное время — скажу.



20.02.2012
       <…>



21.02.2012:
       Я живая, я есть.
       Повесть продолжается, хотя со вчерашнего дня и совсем немножко.
       Зато я нашла ЦИТАТУ О ЦРУ-шных «ПЕРЕОЛДЕВАЛКАХ». Конспекта как такового у меня об этом не было, - только закорючка в тетради. Сегодня я взяла книгу. Липовых дам в большом количестве там, правда, не значится. Но вот выдержка из книги Вячеслава Сергеевича Широнина, генерал-майора КГБ  и органов безопасности России:

       Широнин В. С. КГБ - ЦРУ; Секретные пружины перестройки. М., 1997, с. 105-106, 109:
       "... Так, к началу перестройки, к 1985 году в СССР в составе [американской] резидентуры работало уже девять женщин. Кроме того, специально для разведывательных нужд из США доставили в московское посольство несколько автомашин с затемнёнными стёклами. И более того - манекены, имитировавшие сотрудников посольства, и даже маски для лиц - наподобие тех, которыми пользовался Фантомас в небезызвестном французском фильме.
       Зачем, спрашивается, манекены, маски?
       Американские разведчики рассчитывали с их помощью, как говорится, водить за нос нашу службу наружного наблюдения - с этой целью и применялись самые различные камуфляжи. <...>
       Маскарадные пристрастия у американских разведчиков были различными. К примеру, бывший "второй секретарь" посольства маскировал свою внешность с помощью парика и накладных усов. <...> А один из "атташе" посольства даже переодевался в женское платье - в таком наряде он проводил шпионские операции. Вспоминаю, как по этому поводу наши контрразведчики шутили: "Опять появилась эта дама приятной наружности, - значит, на серьёзное дело идёт!" <...>
       Оценивая наступление на фронтах тайной войны, которое было начато американцами в соответствии с директивой Рейгана, нельзя не сказать и о том, что в 80-х годах ЦРУ отладило координацию своих действий с разведчиками из военных атташатов посольств стран НАТО, расквартированных в Москве. Разного рода "интернациональные" бригады совершали совместные разведывательные поездки по СССР, согласовывали цели и объекты наблюдения. <...> Однако получали отпор от территориальных органов контрразведки."...

       Думаю, на то и был расчёт: предполагалось, что наша контрразведка так и воспримет все эти выходки по старинке – как "шпионские страсти", которым легко противостоять. На самом же деле, думаю, психологический эффект планировался какой-то другой, и он достигался.

       ...А у меня тут свои "шпионские страсти", причём, опять несёт спецслужбами. (Кстати, не известно ещё, какими: ТЕ давно могут действовать через кого угодно. И кстати, те "простые люди", через которых они действуют, могут тем более соображать мало...) Есть вещи, которые или очень трудно анализировать, или просто я не умею. Но ощущение при этом может быть однозначным. Паре простецких тёток, конечно, просто конопатят мозги, но есть и кое-что посерьёзнее.
       Вроде, всё было тихо. Хотя, вечером, когда я пришла, дворник смотрел телевизр (который он же и принёс недавно, но который я как раз не смотрю) в нашей комнате, "один как перст", но посередине между двух тёть. Потом телевизор выключили, - дворник, естественно, свалил полностью. Утром собираюсь уходить - стоят мужские тапки. Я спрашиваю, чьи это ещё. Одна женщина, уходя: "Дворника..." - и исчезла в коридоре. Ответила она так, как будто сказала что-то неприличное, причём, не об интиме, которого нет, а о чём-то хуже, существеннее. Я, уже почти в пустоту (оставалась ещё соседка, но другая): "А что, он уже у нас поселился?" В общем, всё это - ни что другое, как какая-то обработка. Ничего не напоминает?..

       Потом немножко сцепились с оставшейся соседкой (это бывает). Она стала вопить, что сильный противник (народ) победил слабого. Здесь я тоже думаю, что дело не в том, ЧТО она сказала, а в том, с каким настроением я уйду из дома. (Вообще, на такие темы мы говорим крайне редко (но метко), - это отнюдь не норма и не повседневная рутина.)
       В полемике я к слову сказала о том, что Горбачёва в чём-то обвинять неправомерно: его (как личности) просто больше нет, не существует, по крайней мере после Рейкьявика. Мало кто представляет себе, НАСКОЛЬКО всё это давно уже - театр марионеток. Но это - моё личное мнение.
       А вот - ещё выдержка из моего конспекта, на основе закорючки в котором я сегодня брала книгу для цитаты о "переодевалках". В том же конспекте есть и записи (частично даже ксерокопии), из книги того же Широнина "Под колпаком контрразведки. Тайная подоплёка перестройки", М., 1996, с. 193-194. Цитирую:
       "Бывший президент США Р. Рейган однажды искренне признался, что только после одобрения папой Римским в начале 80-х годов нового "крестового похода против СССР и мирового социалистического лагеря" стало вообще возможным проведение этой, без преувеличения, вселенской кампании, закончившейся поражением Москвы. Из дальнейших откровений Рейгана явствует, что важнейшей вехой в этом походе стал октябрь 1986 года, когда состоялась его личная встреча в Рейкьявике с Горбачёвым. Рейган особенно не раскрывал характер своих бесед с Михаилом Сергеевичем, но кое-что (и весьма существенное!) смогли выведать французские журналисты. <...>
       В этом интервью, - по заявлению корреспондентов "Фигаро", - Горбачёв впервые признаёт, что на встрече с Рейганом в Рейкьявике в октябре 1986 года он фактически отдал СССР на милость Соединённых Штатов. Вот его слова: "Рейкьявик на деле был драмой, большой драмой. Вы скоро узнаете, почему. Я считаю, что без такой личности, как Рональд Рейган, процесс не пошёл бы... На той встрече в верхах мы, знаете ли, зашли так далеко, что обратно уже повернуть было нельзя..."
       Кому интересно что-то ещё, может обратиться к книге. (Но о Рейкьявике большего не сказал никто.)
       А я, уже в шутку, рассказала, как я тут недавно мысленно хихикала, что не пора ли и нам уже вопить: "Царь - не настоящий!" - а то что-то Путин очень уж изменился (не внешне, тем более, что телевизор я не смотрю), а судя по заявлениям. Тем более, я "слышала звон", Киссенджер к нему, вроде как, приезжал... Но вообще, конечно, за всем этим может стоять что угодно, чего я себе даже не представляю... Ладно. Это, конечно, было в шутку.

       Ключевой по-прежнему остаётся дневниковая запись от 16.02.12. Поскольку она уже и в "Репортажах" уехала у меня довольно далеко от сегодняшней концовки, то я, как и обещала, снова цитирую её в Дневнике и "Репортажах" после ОЧЕНЬ большого пробела:

(Копия записи удалена 05.02.12)



       27.02.12
       Я живая, я есть.
       Повесть продолжается и частично редактируется.


       < Далее здесь вставлен фрагмент повести, написанный в этот день, т.е. перед 28.02.2012. То ли я почему-то, вопреки тогдашнему обыкновению, не продублировала новый фрагмент в «Репортажах», то ли с этой записью «что-то» произошло (сейчас здесь стоял маленький абзац абра-кадабры не очень понятного происхождения, - я его удалила), но сейчас я всё-таки продублирую большой фрагмент повести, опубликованный в тот день (поскольку тогда ещё был нетбук, можно было публиковать большие фрагменты, написанные в течение какого-то времени перед публикацией). – эта запись (вставка) сделана 31.05.2013:



____________________
       Итак, фрагмент повести, опубликованный 27.02.2012, накануне следующего дня с его злоключениями:

   «««Кстати, тот мальчик, которого исключали из пионеров и о котором я это запомнила, был ярко выраженным евреем, — это я к тому, что дело здесь вообще не в национальностях. Разумеется, межнациональную рознь как сеяли, так и сеют, и бьют всегда по больному, — если больное в национальном вопросе, то бьют сюда. У нас, и не только в школе, разделались очень со многими русскими, и могло бы сложиться впечатление, что в «квартале еврейской бедноты» уничтожали нас. Но и это не верно. У евреев вполне могло сложиться впечатление, что удар наносится по ним. (А моя былая яркая университетская подружка, узбекская татарка, болезненно считала, что современный фашизм — это явление чуть ли ни исключительно со стороны славян против «чёрных».) Тот парень, которого исключали из пионеров, потом эмигрировал в Израиль, но жизнь у него всё равно не сложилась, таланты пропали, и судя по доносившимся слухам, затёрли его основательно и там. О втором, «белобрысом», речь ещё пойдёт. Кстати, та моя детсадовская одногруппница, которая умерла в родах (или беременная) вместе с ребёнком, тоже была еврейкой с более чем колоритной фамилией. Там история про женскую консультацию вообще выглядела насквозь детективной, и врач, кстати, была матерью одного ученика из параллельного класса (не нашего! — по определённым причинам это существенно, — я тоже как-то раз оказалось у неё на приёме перед замужеством, и она поставила мне диагноз несуществующей болячки, не слишком, правда, серьёзный, но и не подтверждённый больше ни одним врачом, ни в Германии, ни здесь)... Таким образом, у меня есть причины считать, что хотя всё это периодически и выглядит тем или иным национальным фашизмом, но в действительности досталось тут всем. Современный фашизм в самом своём источнике не может быть национальным, поскольку Америка — страна, не имеющая коренной, доминирующей нации, но стремится к мировому господству на других основах, — тем более наднациональны какая-нибудь «трёхсторонняя комиссия» или Бельведерский клуб...
   Более того, я уверена в искусственно создаваемом впечатлении межнациональных причин различных проблем и трагедий. Кстати, тот же Барбисовин... Он был абсолютно уверен, что причины его прессинга до 1991 года кроются исключительно в антисемитизме. Проблема антисемитизма действительно существовала, сказывалась на многих она очень серьёзно, но её ещё и очевидно подогревали. По крайней мере, в связи с моим нервным срывом, желая настроить меня самостоятельно справиться со «своей» проблемой, Барбисовин рассказывал, что сам дошёл когда-то буквально до мании преследования, «с которой справился сам». У него «мания преследования», по крайней мере, как он обо всём это говорил, развивалась именно на почве антисемитизма. В университет по национальным причинам его не взяли, пришлось закончить филфак в педагогическом. Пока он работал в маленьких музеях, он часто шёл на работу и не знал, что ему ещё сегодня устроят, какую ещё неприятность. Мне, однако, русской, «русее некуда», такое было очень и очень знакомо. Хотя, не столько в связи с работой в маленьких музеях, — но не важно. В общем, это знакомо, это коснулось, но совсем по другим видимым причинам. Потом он делился со мной, как эту «манию» он «сам преодолел». Он рассказал при этом о ТАКОМ балагане, что мне потом оставалось только поразиться, как это он с таким интеллектом не разглядел там очевидной режиссуры... А именно, когда он как раз «преодолевал манию», на улице к нему подошёл работяга-амбал, с другой стороны — поляк (которые, по его же словам, как раз нередко отличаются антисемитизмом) и кто-то ещё. Барбисовин подумал, что «вот и начинается». Но амбал сказал ему что-то тёплое и дружеское, поляк обнял за плечи, и что-то ещё в том же роде третий. «Мания преследования» была исчерпана, а Барбисовин, как раз примерно к 1991-му году, когда он «перестал быть рабом», окончательно превратился в «пламенного борца за демократию», для чего, как я считаю, вся история, от начала и до конца, и была нужна. Конечно, я догадываюсь, во что такое непонимание очевидного может упираться у того же Барбисовина: в то, что эти люди вряд ли могли быть кем-то наняты (возможно, что и не были, и что никто с ними даже просто не договаривался), — да и «кому он нужен!..» — и уж в любом случае, никто не мог знать, о чём он тогда думал (его мысли-то ему не цитировали)... Ответ на вопрос, «кому он нужен», очень прост: нужен в основном не он сам, а страна, земля с ресурсами, условия для приобретения которой подготавливаются заранее, в частности, при помощи социальной инженерии, и здесь Барбисовин с его интеллектом и авторитетом в определённых кругах очень интересен для дальнейшей обработки сознания окружающих индивидов. А то, что никто не мог знать, о чём он думал... Если смотреть с такой точки зрения и не допускать возможности прямых вторжений в сознание тем или иным способом, то действительно не понятно, откуда вдруг берутся такие «наймиты» или «доброжелатели», отыгравшие представление по преодолению «мании», сколько ни говори о неуловимой «пятой колонне». А также — откуда эти толпы дур в шалях и отливающих мужиков, и откуда взялся Горбачёв, предавший и продавший вообще всё, и сам до сих пор толком не понимающий, что сделал...
   Я обращала внимание на эпизод о Рейкьявике у Широнина, в книге «КГБ - ЦРУ; секретные пружины перестройки», а недавно почитала книгу Рэма Красильникова, «ЦРУ и "перестройка"», где вскользь говорится о более раннем влиянии на Горбачёва Маргарет Тэтчер и, в конечном счёте, Раисы Максимовны (что есть вещи вполне известные), и поняла, что всё произошло, видимо, гораздо раньше Рейкьявика и Тэтчер. Действуют-то в основном через тёток, которые более зависимы, восприимчивы и внушаемы... Ну, в общем, тем или иным способом, раньше или позже, но Горбачёв, скорее всего, был заранее «выращен», — это тот же ЦРУ-шный психологический гомункул, какого сделали из Евсюкова, психологически «натренировав» его заранее и задолго, какого пытались сделать и из меня, тем более — из моего возможного ребёнка, которого я бы уже не контролировала... (Вот почему, вероятно, нужны были манипуляции со всей нашей семьёй, с фотографиями и пр.) Горбачёв был заранее заготовлен, выпестован с нужными психологическими и интеллектуальными характеристиками, а Рейган получил благословение папы Римского на «крестовый поход против СССР» именно тогда, когда ему сообщили, что будущий лидер, которому предназначено угробить страну, «практически готов». (А может, ему этого прямо и не сообщали, а подали какой-то другой сигнал, ведь насколько мне известно, ни в «трёхсторонней комиссии», ни в Бельведерском клубе Рейган допущенным и посвящённым не являлся)... Короче, пока ФСБ не примет как факт возможность тем или иным способом прямо вторгаться в сознание ключевых и второстепенных фигур, оно уж точно будет проигрывать психологическую войну (или индивидуально «выигрывать», если кому-то платят за это деньги)... Только мне кажется, в ФСБ об этом давно знают, и всё обстоит ещё хуже: вовсе это уже не война, а ВСЕ государства пытаются теперь делать из нас (своих граждан) безмозглых и довольных рабов... Война — это, конечно, плохо, но если моё предположение верно, то такое положение вещей — не совместимо с жизнью, и тогда уж точно лучше или война (пусть информационная, но ВОЙНА), или всё, чего заслуживает этот бессмысленный, ненужный мир... Правда, ещё до моего появления у вас на объекте у меня по некоторым причинам оставалась надежда, что мои худшие предположения не вполне верны...
   Подожди, подожди, я ещё кое-что хочу сказать, раз уж затронула еврейскую тему. Секунду, сейчас найду. Вот. У Лисичкина и Шелепина в книге «Третья мировая (информационно-психологическая) война»... У них там, вообще-то, немало сказано о педалировании еврейской темы в СССР в ходе такой войны, о подогревании антисемитских настроений в обществе и желания евреев выехать за рубеж, но тогда я увидела во всём этом некоторую натяжку (что-то не понравилось) и подробно не конспектировала, хотя в основном их мысль вполне принимала. Но в связи с планированием ядерных бомбардировок Советского Союза вот о чём они пишут на с. 146-147: «<Готовя ядерные удары,> США фактически готовились к <автоматическому> уничтожению еврейского населения СССР <...>. И любой еврейский националист должен был бы препятствовать массовой гибели евреев. Джулиус и Этель Розенберги, посаженные в то время в США на электрический стул, были евреями-великомучениками, отдавшими свою жизнь на алтарь спасения еврейского народа — евреев в СССР от уничтожения Соединёнными Штатами. Они осуществляли свою деятельность, зная, что она может оттянуть срок атомного удара < что было особенно актуально до появления атомной бомбы в СССР>, что они ценой своей жизни могут внести свой вклад в предотвращение нового, вслед за Гитлером, массового уничтожения евреев». Вот, возможно, одна из причин, по которой антисемитизм и массовое стремление еврейского населения к эмиграции усиленно педалировались извне. Если в России резко уменьшится количество проживающих в ней евреев, то уменьшится и вероятный международный протест против уничтожения этой страны.
   Конечно, это не дело, чтобы один народ оказывался заложником сохранения какого-либо другого. Но причина, вызвавшая массовую эмиграцию евреев из России (и поломавшая немало судеб) была, похоже, вызвана посторонними силами. И вот, например, Хлобустов в книге «Доктрина Даллеса в действии» на с. 78-79, упоминая шестидневную войну Египта с Израилем 1967 года, называет «скоропалительным решением» последовавший разрыв дипломатических отношений СССР с Израилем, которые были восстановлены только в октябре 1991 года. Как знать, возможно, такое «скоропалительное решение» тоже было тем или иным способом «подброшено» для осложнения еврейской проблемы... Всё это — так, к слову, раз уж затронула эти моменты в рассказе о неслучайном знакомстве с американцем весной 1983 года. Но я ушла далеко от темы.
       — Что ж, высокая блондинка в жёлтом ботинке, давай теперь обедать. Здесь у нас «комсомольские боги» попадаются только из прошлого, а американцы просто не заглядывают сюда по неведению...
       — Ну, давай обедать...
       — Только вот что я хотел тебе ещё сказать. Если впредь ещё когда-нибудь пересечёшься, а тем более, если у тебя будут приключения, о которых тебе ещё ничего не сказали и ради которых ты сейчас находишься здесь, то держись-ка ты подальше от этой вашей математички.
       — От какой?
       — От вашей классной руководительницы с четвёртого по восьмой.
       — Лидии Гавриловны?
       — Ага. Делать тебе ничего уже больше не надо (не твоя это теперь забота), но просто старайся больше не лезть туда совсем. Наверное, относительно скоро тебе придётся, особенно первое время, все решения принимать самой, а потом прикрывать других от соответствующих неприятностей будешь уже не ты, а профессионалы. Если, конечно, сумеют и успеют. В общем, в любом случае, туда ты уже больше не суйся.
       — Ну, честно говоря, относительно математички, это для меня — не такая уже и новость. За последнее время столько всего передумано... Кстати, мама моя очень нервничала, когда я порывалась дружить с Лидией после школы. Но дело не только в мамином мнении, а в том, что я вообще навспоминала, одно к одному. Даже странно, что я не видела этого сразу. Восприятие и система приоритетов у меня были, видимо, всё-таки частично нарушены. Искусственно, конечно. Вот так же, наверное, после школы и с любовями теми паршивыми, на которые жизнь украдена. Я же замечала, что что-то не так, пыталась же сопротивляться «собственным чувствам», отметала их, в конце концов... Из-за всех жизненных «нестыковок» вместе взятых я и к «фиолетовым» тогда побежала радостно... И чужой сценарий по большому счёту я НЕ отыграла, завалила, поскольку он и был липовым, — таким, который мне не органичен... У меня сыграла свою роль очень сильная собственная природа, оказавшаяся, в конце концов, сильнее внушений и воздействий. Только слишком поздно, когда жизнь прошла. В общем, о Лидии я уже успела подумать много, — там есть, о чём. Но только дело всё равно не в ней.
       — Да-да, всё правильно. Но тему сейчас лучше сменить. Кстати, ты же говорила, что если где-нибудь отдавало общиной, ты неслась оттуда очертя голову. Как же ты задержалась у «фиолетовых»?
       — Но они и не имели никаких признаков общины. Вместе не жили уж точно, лицензию от министерства образования получили, а кроме самих курсов, которые долгое время воспринимались просто как обучение, учёба (собственно тренинг), и которые можно было посещать или не посещать, общение выглядело сугубо индивидуальным и добровольным...
       — Ну, ладно. Теперь я предлагаю тебе, пока обедаешь, прикинуть вот что. Было бы здорово, если бы ты об этом ещё сказала. Понимаешь, ненавистью и проклятиями жить, конечно, можно, — это очень сильные эмоции. Но ЖИВЁШЬ-то ты не ими... По тебе просто ВИДНО, что живёшь ты чем-то другим. Вот ЧТО это? Что конкретно даёт тебе силы так фантастически выживать и жить? Или, если тебе так легче, то скажи, в каком именно мире ты хотела бы оказаться? Почему так безоговорочно отметаешь этот и что бы предпочла взамен?
       — Ну, только не жди от меня, что я сейчас нарисую тебе картину мира, идеального или вообще своего...
       — Что ты, такой примитивной тебя здесь никто не воспринимает. Но что-нибудь ты ведь можешь об этом сказать?
       — Могу, конечно, и даже сию секунду.
       — Нет-нет, не нужно. Сейчас пора обедать. Отдохни, и пойдём к нашим женщинам.»»»

____________________
       Конец фрагмента повести, опубликованного 27.02.2012, накануне следующего дня с его злоключениями. Конец записи-вставки, сделанной 31.05.2013 >


       Кстати, на моё нежелание возвращаться в СПб никак не повлияют ни отношения здесь, в Москве (какие угодно и где угодно), ни количество читателей моих публикаций (хоть оно будет вообще равняться нулю), ни что-либо другое. Я уже всё сказала, и это не изменится.





Запись от 28.02.2012
       Я живая, я есть.
       ПОВЕСТЬ НЕМНОЖКО продолжается. И ЕЩЁ немножко ВТОРОЙ РАЗ. (Записи на этой неделе, как и собиралась, продолжаю ещё внутри старых.)

       Сегодня мне выбили передний зуб. То есть, извиняюсь, он сам сломался. Но именно сегодня. Каналы были пломбированными, так что ничего не болит. Но до вчерашнего вечера и ничто не предвещало, - и то, вчера показалось, что ничего особенного не произошло, а сегодня - здрасссьте.
       Пока основной обломок (почти весь зуб) ещё держится на десне. Но сегодня, максимум завтра буду щеголять беззубой. (Всё когда-нибудь бывает в первый раз.) Деньги на это тратить пока не буду, - не до того. БОЛЬШЕ НИЧЕГО НЕ ИЗМЕНИЛОСЬ.
       Мне, честно говоря, показалось, "что кому-то показалось" (по поведению, перешёптываниям), что на этой неделе якобы что-то решается. Но разбирать этот их психологический бред, честно говоря, просто лень. Зуб, правда, психотехнологически выбили, - или эти, или петербургские. Но никто и не сомневался, что вот это-то они как раз умеют (дурацкое дело нехитрое).
       Напоследок или не напоследок, но устраивать себе такое горе, как этот СПб, все, кто там есть и эти "родственники", свалившиеся на меня хуже любой напасти, я не планирую. Правда, горя мне ещё, конечно, и так наустраивают, но зачем же самой-то?..
       Кстати, что бы там ни врал счётчик сайта, но здесь я разговариваю не с ними, а с теми, кто является их принципиальными противниками и понимает, о чём речь. В крайнем случае - ни с кем, сама с собой (сами же, было дело, приучили).

       Ещё раз зашла в интернет в другом месте, куда обычно захожу, когда нужен "запасной вариант".
       Курилку того заведения, откуда я только что пришла, очень давно уже облюбовала психотехнологическая зондер-команда, - я почти никогда об этом не пишу, поскольку всё банально и скучно. Обычно в курилке я бываю в наушниках с плейером, но существует стандартный приём, иногда заставляющий меня их снять, - в это время говорится, "что надо".
       Я бы и сегодня не писала, но сегодня "передали привет" от «Полковника» с намёком на то, что это он оставил меня без зуба. Говорили, как всегда, о постороннем, но плотность "совпадений" была такова, что случайностью это точно не было. Другое дело, что «Полковник» может об этом эпизоде знать или не знать вообще, - возможно и то, и другое. Выяснять, от кого именно это исходило в действительности, я не планирую. Возможно, это было и весьма назойливой подставой, чтобы я вот это сейчас написала, а они потом "среагировали". В общем, в покое меня не оставят, добивать будут всеми мыслимыми способами. Обыкновенный фашизм (наднациональный), при котором и живём. Только ещё и не желающий называть себя своим именем.



       03/04.02.2012
       01:10. Я живая, я есть.
       Повесть продолжается.
       Поскольку неделя ещё не закончилась, пишу опять в старом. Сегодня буду ставить время. Скоро напишу ещё.

       02:37. Итак, сегодня ночью я в интернете (на работе это отразиться не должно никак).
       Время было горячим (кто-то решил вдруг, что я куда-то поеду), но новости на этот раз только "виртуальные" (недоказуемые). Во-первых, мне теперь вроде как "обещают" выбить глаз (чтобы сама виновата была, конечно). По крайней мере, ни с того, ни с сего стали очень навязываться две строчки из "Политинформации" Высоцкого - из того её варианта, который я как раз не очень люблю, - про глаз Моше Даяна (есть другой вариант, "политкорректнее"). Мелькнули и ещё намёки в том же духе (разумеется, намёки без "авторской подписи"). Во-вторых, меня застращали тем, что случилось что-то с квартирой. Застращали тоже "виртуально", но такие вещи я обычно проверяю. Однако, до "кого надо" в доме я дозвониться пока не смогла. Ехать что-то узнавать в СПб не планирую (слишком опасно в такой обстановочке). Хотя, страху немножко нагнали. Но ни к каким "родственникам" обращаться по этому поводу я не стану ни в каком случае и "помощи" (если вдруг дойдёт до того, что понадобится) ни просить, ни принимать не буду: разберусь или не разберусь сама.
       Если вдруг окажется, что всё это ерунда и мне всё показалось - буду сама очень рада.
       Пока, вроде, всё. Ещё появлюсь.

       05:14 / Ещё немножко публикации повести.



05.03.12
       Я живая, я есть, как ни странно, - но видимо, ненадолго.

       Первое, что спешу сделать - я сообщаю, что ничего нигде в интернете никогда в жизни НЕ ПУБЛИКОВАЛА, кроме сайтов "Стихи.ру" и "Проза.ру" под своим собственным именем. Даже если бы надумала, то только повторила бы существующие публикации, где это не возбраняется, НО НИЧЕГО ДРУГОГО, - а я не делала и того. Публикации на этих двух сайтах - единственное, что у меня есть в интернете. Пишу об этом потому, что в воскресенье по некоторым причинам появились нехорошие подозрения.
       Второе. На данных сайтах продолжается чепуха, и я уже не однажды обнаруживала, что пароль кем-то заменён. Сделать с этим ничего невозможно. Мало того, что, как я утверждаю, пароль при желании считывается прямо из моей памяти, но он, видимо, легко (для умельцев) считывается из интернета. Так что уверена я могу быть только в том, что опубликовано во время моего присутствия на сайтах. Когда меня в интернете нет - я ни за что не ручаюсь.
       В ночь с субботы на воскресенье (с 3-го на 4-е) на той же почте сидели ещё какие-то люди странного вида, и я не исключаю, что в интернет что-нибудь сразу же выходило от моего имени. Судя по некоторой воскресной реакции, там могло быть, что угодно. Я сразу отправилась в дорогой интернет "показать" свои сайты. Однако, нарвалась на пятнадцатиминутный перерыв, а потом уже всё было в порядке. В общем, надёжнее всего смотреть мои странички, когда на них нахожусь я сама.

       Кстати, "Моше Даян" я посмотрела в интернете и исправила, но теперь опять почему-то стояло "Маше", как до исправления. Это, конечно, мелочь, но хорошо бы, если бы единственная.

       То, что происходит - преступление длиной в десятилетия. Способ уничтожения людей. Чем кончаются попытки обращаться в правоохранительные органы, я уже знаю. Я же сказала, что страна эта - давно абсолютно, почти стопроцентно фашистская. Только не все это заметили. Как бы поздно не оказалось.

       По ряду признаков (которые могут не быть верными, но по ряду признаков) всё больше и больше похоже на то, что "Барбисовин" заметает следы вместе с "Полковником". Или по крайней мере, кто-то из них. Впрочем, конечно, это не просто отдельные лица, но стоят за ними куда более могущественные силы. Если бы мне было, что терять, стоило бы призадуматься, но мне терять абсолютно нечего.
       "Барбисовину", кстати, я писала уже относительно давно. (Во-первых, спровоцировали, во-вторых, сработала наивная привычка ничего не делать у него за спиной.) Я от чужого имени (Варвары Пупкиной) сообщила адреса сайтов, где я публикуюсь, он всё понял, но не сразу, и даже успел ответить, видимо, ничего ещё не прочитав из прозы. На полученную от него электронную записку я ничего не отвечала. Потом и он резко замолчал (почитал, видимо), а ко мне на сайты перестали приходить какие бы то ни было отклики, -  как вдруг отрезало.
       Ответ "Барбисовина" я публикую отдельной папкой произведений на "Прозе.ру". Все входящие-исходящие данные, естественно, замазаны, но оригинал существует. <Публикацию я убрала, но файлы, конечно, остались.>

=================================

       Продолжаю в другом месте. Едва я там успела опубликовать PrintScreen-ы, в списке читателей на все три появился персонаж под псевдонимом "Не имеет смысла". Но для гитлер-югенда - конечно не имеет, когда не указаны "адреса-пароли-явки", а воспринимать какие-то тонкости они в принципе не умеют: ничему, кроме фитнеса и походки на подиуме не учили. Я пишу это для тех, кто хоть примерно представляет себе, о чём речь и для кого много значит сам факт подтверждения того, что у Барбисовина из повести действительно есть реальный прототип, и он даже давно поставлен мной в известность об этой публикации. Но с этим - пока всё.

       В общежитии (пока уж я там, и раз уж мы скидывались на 23-е февраля) я уже предупредила, что на меня теперь тратиться не нужно, поскольку никаких поздравлений с 8 марта и никаких подарков я без переднего зуба не принимаю. Добавлю, что если вдруг я когда-нибудь ещё обзаведусь коронкой или вставной челюстью, то и тогда не факт, что мне захочется принять ещё от кого-нибудь такие поздравления, что это будет ещё от кого-нибудь когда-нибудь приятно. В общежитии меня вообще не будет, по крайней мере, роме глубокой ночи. Придётся вспомнить старые скитания. Только прессинг может оказаться сравнимым с 2003 годом, со временами Музея и с сорокалетием. Но - в любом случае, буду исключительно одна. Не знаю, сумею ли в этот день где-нибудь выйти в интернет.
       Вообще, те, кто меня периодически окружает, никак не могут понять, до какой степени меня уже отучили от людей. Просто уже не в радость. Вот таких отголосков, как книги и интернет – хочется (и то, давно уже с большой осторожностью), чтобы шевелилось что-нибудь вокруг и немножко подавало голоса – тоже, но больше всего хочется думать одной и работать вот так, как в последнее время удаётся что-то писать. То, что сейчас называется реальной жизнью, просто перестало быть интересным, поскольку в ней – зияющая пустота по сравнению с тем, что доводилось знать и видеть. Особенно, когда не голодаешь и не работаешь физически на износ, внутренняя жизнь оказывается настолько более насыщенной, чем внешняя, что и вопросов таких уже не остаётся.
(Поговорить-то по-настоящему всё равно давно уже не с кем...)



06.03.2011
       Я, типа, живая.
       Разместила ещё Print Screen'ы, - на это ушёл день, и я между делом чуть не угробилась (с лестницы). Теперь пойду немножко отдохнуть.
       (Для гитлер-югенда в этой публикации - "нет никакого смысла".)

       Вот, возвращаюсь за компьютер.
       Итак, на публикацию ещё части Print Screen'ов ушёл почти день. Сначала я их сделала, но не смогла войти на сайт (опять не сработал пароль). Я пошла курить и в сапогах-дутышах умудрилась полететь на лестнице: ноги каким-то образом поехали вперёд, и я проехалась на спине почти лестничный марш. Но без последствий, - одна царапина на руке. (Больше такого не было ни до, ни после.) Потом в курилке появился тип, почти точно повторяющий образ «Полковника».  Я это поняла как намёк, чтобы мне к реальному «Полковнику» появиться. Но - "не дождётесь". И скорее всего НЕ он "прислал" этот персонаж, - здесь какая-то подстава. Псевдополковник крутился полдня. Теперь, кажется, ушёл.
       Потом я попыталась зайти на "Прозу", и для этого - на сайт, где можно восстановить пароль. Набрала свои данные, а мне написали на экране: "У нас что-то сломалось. Уже чиним". (Я это даже отпринтскринила, но засорять чем попало свой сайт не хочу.) В общем, прошло ещё сколько-то времени во всякой подобной и другой ерунде. Такое впечатление, что мне усиленно мешали и предлагали вместо публикации сходить к «Полковнику». (А если бы ему было очень надо - сам бы нашёл, - прекрасно знает, где меня искать в нерабочее время. Если вдруг надо - сам бы взял на себя ответственность, особенно должностную, - а я уже наелась.) В конце концов, я всё сделала, опубликовала. Теперь, после перерыва, возвращаюсь. (Работаю я на своём нетбуке и периодически захожу в интернет, со стационарного компьютера, уже платно.)
       Не знаю, что мне ещё устроят. Там, где я работаю (и рядом, где работала когда-то в ТЦ в охране) Петербург вообще всегда очень чувствовался. Теперь же вокруг меня, хотя и не слишком откровенно, но ощутимо, организована "акция народного гнева", в основном, конечно, со стороны «гитлер-югенда». Если отлучаюсь - журналы любят спихнуть в грязь и пр. Но на этой работе в целом можно существовать, а в другом месте с практической стороны было бы гораздо тяжелее даже финансово, - моральная же ситуация всё равно повторится везде. Я не случайно меняла общежития каждый месяц, а иногда - и работу довольно часто. Не знаю, как им всем обосновали эту травлю, что конкретно наплели. Теперь вот, когда появилось подозрение, что и в интернете где-то идут какие-то пакостные публикации от моего имени - можно понять, почему вдруг в массовую, иногда не очень интенсивную, но перманентную травлю включается такое количество совершенно посторонних людей. Но ведь какие-то липовые публикации в интернете были не всегда (или всегда?..), откровенное же сживание со свету продолжается уже лет десять. В общем, обо всём этом уже сто раз сказано, всё это уже сто раз надоело, но всё так и есть, и не видно, чтобы становилось иначе.
       В действительности, что бы ни говорили «гитлер-югенду» (и потому, и посему, и то в человеке не так, и это не этак), я ещё году в 2003-м стала понимать, что от человека это не зависит совсем. Что ни делай – или оболгут, или спровоцируют, или что-нибудь ещё. Это что-то вроде разнарядки. Как тот же Владислав Галкин, который В ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТИ, если и «попал» - то как раз за хорошее. Дальше – только "инженерия".
       Ладно, – если надумаю ещё что-нибудь написать – напишу.



07.03.2012
       07:20 / Я живая, я есть. Утром проснулась, встала, приехала в центр (в том районе, где обитаю, давным-давно полетел весь интернет на почтах, а больше я об этих почтах даже не узнавала). В конце концов, чем меньше я там, в общаге, буду находиться в "праздники", тем лучше.
       Наверное, ещё напишу (на нетбуке), потом войду в интернет снова.

       Вот, перекусила на улице, вернулась и пишу, сначала на нетбуке. /
       09:11. / Вообще-то, в интернет зайти всё равно было нужно - пароль сменить. Что и сделала. (Всё равно, наверное, взломают, но так спокойнее, чтобы менять как можно чаще.) Вчера, когда я пришла вечером в общагу, они уже вовсю праздновали. Я предупреждала, что ничего праздновать не стану, поэтому просто заткнула уши берушами и попыталась спать у себя за занавеской. Беруши изолируют, конечно, не стопроцентно, поэтому я слышала сквозь них какой-то дикий гогот и, что больше всего не понравилось, бесконечный женский кашель (у них, вроде, никто не кашляет, но они и не курят, и так, как я, всё равно "не умеют"). В общем, не знаю, что у них там происходило, - уши у меня были заткнуты, а верх занавески я ещё как следует подоткнула под верхний матрас, чтобы не слепил свет с потолка. (С ними, четырьмя тётьками, сидели два дядьки - дворник и ещё один, "весь приличный"). В общем, празднуют (на два дня раньше) - их дело. Но мне не понравился этот их фальшивый странный бесконечный кашель. Что-то было не так. Похоже на какую-то подставу, не понятно, какую. Свет они погасили и затихли довольно быстро. В общем, как бы ни было, я, рано проснувшись, уехала оттуда, заодно и поменять пароль.
       Конечно, гадостную атморсферу мне будут создавать везде. Уехать оттуда - нарвёшься на тоже самое (опыт свидетельствует однозначно). Ещё один важный момент, связанный с финансовой стороной этой работы называть не хочу, поскольку "кто-нибудь" сразу возьмётся за дело и я лишусь и того. В общем, здесь находиться уже самой тошно, а просто так уйти - окажешься опять в безвыходной ситуации и максимум - нарвёшься потом на то же. В общем, описывать бесконечно эту историю моего уничтожения (постепенного, ненаказуемого в таком государстве убийства) уже самой противно, но видимо, меня вынуждают всё время что-нибудь объяснять, ещё и ещё, чтобы отвлекать от повести. Какая когда будет подстава - всё равно не предугадаешь, и своего они всё равно добьются. Тем более, что это - не какой-то частный криминал, - это фашизм (система), только остальные, кто уже "попал", гибнут, не зная, что они убиты, а веря в то, что "так жизнь сложилась".

       То, что не прокомментировала из вчерашнего. В письме в первую московскую фирму у одного из адресатов в скобках значится: "если ещё работает". На нынешнем сайте фирмы его не было. Вообще-то, насколько я знала, это был совладелец, и светиться он не любил никогда. Это был тот самый, из-за которого я осенью 2006-го, нигде больше в восточном Подмосковье не найдя дешёвой гостиницы, кроме того города, "должна была" вешаться (см. повесть). Теперь на сайте фирмы я его не увидела (все остальные были на месте), поэтому сделала приписку в скобках. Узнавать я ничего не стала: они не ответили, я тоже больше не захотела появляться никак.

       Писала я, кстати, ещё одному шапочному знакомому, которого вижу обычно раз в несколько лет на его более или менее официальных мероприятиях. Он тоже ничего не ответил, но вот его я с тех пор как раз однажды видела, - он подтвердил, что всё получил, но "никому не отвечает". Я так и предполагала, что после истории с "неосторожным" ответом "Барбисовина" замолчать тем или иным способом заставят всех.

       Вот, на этой почте, работающей тоже в любое время, один раз уже подставили, "приняв на работу", да здесь теперь ещё и "знакомый" старый охранник трётся. Как пить дать, будут "объяснять" моё появление, как будто мне здесь что-то нужно, кроме интернета. Я здесь один раз "с работой" нагрелась - мне всё ясно навсегда. Неужели не могут понять, что довели человека до того, что ему ВСЕ противны?
       Хотя, конечно, могут: для того это всё и делается, чтобы потом "помогать" (эвтаназией). С праздничком.



08.03.2012
       Я живая, я есть. /
       15:40 / Сегодня у меня выходной. В общежитии многие разъехались, в нашей комнате разъехались все, но я оставаться всё равно не стала, тем более, что в интернете ещё хочу появиться, а ехать всё равно далеко (в центр). Сделала приписку к фото "Мой день рождения, 21 год". Работать со своим нетбуком в общем компьютерном зале (не в «основном») запретили, но где-нибудь что-нибудь придумаю. В интернет ещё зайду. /
       17:04 / Я зашла коротко. Оказывается, сегодня праздничный день и время работы сокращено. Так что раньше 08:00 утра в интернете не появиться нигде. Что буду делать - ещё не решила.  Зайду в интернет утром или как-нибудь в другой день - посмотрим. В общежитии всё равно появлюсь или поздно, или где-нибудь проболтаюсь до интернета. Что-то подсказывает, что так лучше. Особенно после того, что мне устроили на станции метро, откуда я ехала сюда. (Ничего особенного, но была некоторая комедия с участием множества "точек", никак не подходящая к 8-му марта, чего и хотели, - и очень уж в духе "Петербургского  Государственного Музея Музеев".)
       Некоторые деятели с чего-то взяли, что я могу вернуться в СПб (даже комендантше вчера успели сообщить, что я "уехала с вещами". ("Вещи" были - большая женская сумка и полиэтиленовый пакет). Никак не могут сообразить, что это означает - любой ценой, - и что дело совсем не в том, "хорошо" мне где-нибудь, или "плохо". Сами-то живут только такими категориями... Мозги обработаны какой-то тупой психологией, способность соображать алгоритмизирована, и если что-то не укладывается в "записанные" алгоритмы, то "летят пробки". И никто при этом не хочет взять в толк, КТО здесь невменяемый.
       Явление - массовое, и всё это означает, что шансов выжить у меня, видимо, нет. (Или им того и надо, или они жёстко зомбированы на предмет того, что жить под их "руководством" - якобы можно.)
       Кстати, как с той фотографией, к которой я сегодня сделала приписку: если что-нибудь кажется нелогичным, об этом можно просто прямо спросить, и всё, глядишь, станет на свои места. Но они запрограммированы не разговаривать, а делать какие-то свои идиотические психологические выводы, не имеющие отношения к реальности, и не понимать, почему вдруг всё оказывается не так, как они рассчитали.

       Ладно. Повесть пока продолжается, но я её ещё не публикую. Если доживу - возможно, по-другому разобью её на части и пр.

       21:55 / Оказывается, я была дремучей. Войти в интернет гораздо проще, чем я думала. Теперь я опять в интернете, но надо узнавать очень многое...
       В спешке я, конечно, ошиблась со статьёй и удалила это предложение. Я её читала, но очень уж запало её начало. Насколько я поняла, несистемная оппозиция - это те партии и отдельные персонажи, которые находятся в оппозиции к власти, но не участвовали в выборах. А значит, те, кто в первую очередь прибегает  к моим "любимым" методам "управления" (если только это не сама власть). В общем, погорячившись, я написала немножко не о том, что имела ввиду. Так бывает, когда не перечитываешь написанное по прошествии некоторого времени.

       Пишу ещё восьмого вечером, так что ещё не решила, что надумаю. Надо пережить эти дурацкие праздники. В общежитии стало очень тихо, в комнате даже никого нет, но что ещё наврут - теперь уже не знаю. Лучше позволить этим датам пройти.
       В общем, сейчас я просто больше ничего не знаю о безопасности подключений и узнавать надо быстро. В данный момент захожу из определённой сети. Мои представления о подключении были, оказывается, из эпохи динозавров. Интересно, а петербургский компьютер тогда в каком состоянии? Сейчас-то он выключен совсем (как следует), но надо выяснить, как и что проверять, когда я его включала.
      
       Пока выхожу из сети и буду соображать, что и как дальше...



09.03.2012
       Я живая, я есть. /
       11:55 / Вчерашний эксперимент обошёлся дорого. В Москве придётся начинать всё сначала. Но я опять в интернете, хотя, в центре города пришлось быть значительно раньше: часов с восьми-девяти. В любое время в интернете быть не смогу, но всё же теперь это будет проще.
       Публикаций ещё не делала. Остальное тоже всё по-старому несмотря ни на что.

       Вчера на почте за соседний компьютер подсела девица и спросила, как пройти на Малую Лубянку. Я ей ответила, что, вообще-то, идёт оплаченное компьютерное время. Она извинилась, закончила свои дела и ушла. Потом почта закрылась, ушла и я, а потом у меня свернулись мозги, и я отправилась работать в интернете (Wi-Fi, впервые в жизни – прямо с нетбука) на своём абсолютно незащищённом компьютере, без антивирусов… Полночи, уже без интернета, он ставил какие-то обновления…
       В общем, надоело мне всё это хуже горькой редьки. Я знаю, что живу при фашизме и осталось недолго. Я никуда не пойду и, уж конечно, никуда не поеду. Пропади всё пропадом (кроме моей повести), больше мне вообще ничего не надо и никто не нужен. Если будет что-нибудь с квартирой – это будет очередная фашистская акция. Но и так ничего другого ждать не приходится. Всё, я давно всё сказала и ничего не изменится. Всё. В следующий раз, если появлюсь, то только тогда, когда будет, что публиковать. Если нет – «остерегайтесь подделок» (живых).
       Короче, просто ограбили на 8 марта. Пусть с этой фашистской страной будет что угодно. Она всё заслужила. Я не шевельнусь.



10/11.03.2012. / (22:00 - 04:40)
       22:00 / Живая, есть.
       Сегодня утром стала приводить в порядок файлы, - «Касперский» (лицензионный, только что купленный и установленный) окрасился оранжевым и написал, что базы устарели, а при выключении (когда не было никакого интернета и Wi-Fi) компьютер опять начал ставить такие же "обновления". Я его еле-еле отключила. Сейчас пойду туда, где его купила и где чистили нетбук за приличные деньги, - попробую поразбираться с этими фокусами. Если всё будет в порядке - больше никаких интернетов и Wi-Fi с нетбука. Если в порядок его не приведут - всё отложится, пока не соберу деньги на новый (и тоже никакого с него больше интернета). «Касперский» пусть проверяет флэшки.
       Остальное всё по-старому. (Никуда не еду и не иду.) /

       00:45 / Там, где я покупала «Касперского», меня вечером убеждали, что всё в порядке. Обновлений он якобы требует каждый день. То, что устанавливал что-то при выключении (без интернета) – якобы нормально. То, что когда хочешь достать флэшку, он вдруг перестал писать «оборудование может быть извлечено» - тоже нормально, то есть, они не знают, что это такое, - с их точки зрения всё должно быть нормально.
       Но вообще-то, в общаге какие-то тётки очень давно докапывались до моего «интернета», теперь меня спровоцировали на него, и вообще на то, чтобы засветить мой компьютер. Но мне больше ничего не нужно, кроме компьютера. В СПб я не поеду жить любой ценой, их грёбанные дядьки мне не понадобятся никогда, и вообще, я больше ничего не вижу в этом мире, что бы для меня имело смысл, кроме как писать. Если они доводят до самоубийства – то, конечно, доведут. Больше не будет ничего.
       В общем, в этой стране на территории бывшей России кто угодно может в любой момент навсегда быть лишён гражданских и человеческих прав любой фашистской кодлой. В правоохранительные органы обращаться бессмысленно, поскольку прав заведомо нет вообще, и охранять нечего. Физически посуществовать какое-то время могут дать, но не более того. Остальное – в повести.
       К «Полковнику» идти тоже бесполезно (только пакостных эмоций опять нахватаешься), поскольку я наизусть знаю все те тонны лапши, которые он мне навешает, и идти опять для этого к нему нет ни интереса, ни смысла.
       Я как раз говорила как-то с одной бабенью, и она заявила, что настоящая дедовщина – это когда бьют, а когда просто за пивом сбегать – это просто жизнь. Потом другая ещё что-то успела вякнуть про… воспитание. Эта корова кого-то воспитывать хочет!.. Но даже если бы была и не коровой, - это полное уничтожение всяких нормальных представлений о жизни и человеке.
       …А я когда-то интереса ради спрашивала у отца, была ли дедовщина в армии в его время (он служил как раз, когда арестовывали Берию). Он ответил: «Да ты что! – и в голове такого ни у кого не было!» То есть, дело ни в каком не в Сталине и его «порядке», а просто люди в целом ещё оставались нормальными. Потом, когда половина пересидела в лагерях с уголовниками, отношения зоны начали расползаться на всё общество. Власть это, видимо, устраивало тогда и ещё больше устраивает сейчас, а Америке такая ситуация в России вообще очень по вкусу. (Чего им и надо было со времён Тафта, - теперь любой скажет, что Россия – дикая страна и дикий народ. Теперь страна уже «незаметненько» превращена наполовину в полный бардак, а наполовину в зону, в полуфашистский-полууголовный лагерь.)
       Я не об это когда-то мечтала писать. Но вынуждают - только об этом. Сегодня, вон, быстро забрали все журналы, я отошла в сторону, а когда возвращалась, пара-тройка одичавших подростков лет 12-13 именно у меня на глазах раскидали журналы по дороге. В бывшей России - уже выросло новое поколение…
       В общем, побывав в интернет-магазине, я всё равно ни в какую общагу не поехала. Подчёркиваю, что с нетбука я в интернет больше не вхожу, даже если есть подключения, и если публикуется что-то не с центральных почт и не на моих сайтах («Стихи.ру» и «Проза.ру») от моего имени, то это ложь к которой я не имею никакого отношения. (Только ещё и мой сайт могут взламывать…) Но мне больше ничего здесь всё равно не надо и не понадобится. Ничего и никого. Им ещё осталось только сделать меня бездомной, - уже по сути сделали, поскольку в Петербурге я жить не могу (я его НЕ ненавижу, - он мне омерзителен, если кто-нибудь понимает, что это такое), а если бы случилось чудо, что я поменяла бы квартиру сюда, здесь бы устроили то же самое. Но Петербург десятикратно виновнее, поскольку я имела несчастье там родиться. И это никак не зависит от того, «какая я», но это – с рождения по разнарядке.  / 02:16 /
       04:40 / Захожу в интернет ещё раз. С предыдущей записи в интернет я не входила, ничего ниоткуда не публиковала, готовила только переписку, которой и буду заниматься. Сегодня публикаций больше не будет.



13/14.03.2012 /
       (17:00, 20:35, 00:01, 01:42, 06:20)  / 
       Живая,  есть. /
       17:00 / С предыдущей записи 10/11.03.12 (когда чуть позднее, но до 06:30-ти утра я отправила четыре письма) в интернет я больше не входила ниоткуда. Сейчас нетбук я опять ни к чему не подключала, но барахлит он здорово. Ничего не могу сделать (просто не знаю, где и как можно выдрать устройство, чтобы он больше не мог подключаться ни к чему и никогда), но работать всё равно продолжаю просто потому, что больше НИЧЕГО в жизни для меня смысла не имеет. Я с нетбука в интернет не захожу и не зайду больше никогда, а если что-нибудь происходит помимо моих действий — ничего с этим сделать не могу. (Вот сейчас «Касперский» закончил работу (возможно, поэтому нетбук и висел), — пишет, что всё хорошо. К интернету, что нормально, подключиться он не смог. Но только на новой флэшке, где у меня записано 7 файлов, а он проверяет то 13, то 15. В общем, не знаю).
       4 письма, которые я отправила утром 11.03.12. со стационарного компьютера, были на одну тему: «В интернете я публиковала вот это, а больше — ничего и никогда, ни под каким именем».
       Чтобы закончить о компьютере, скажу, что странности я замечала и до этого интернет-грабежа. Например, в тексте у меня было написано «неполное служебное соответствие», а изменилось оно вдруг на «несоответствие занимаемой должности», чего я точно не писала, даже в голове не было. Когда я уточнила всё это в стационарном интернете, то увидела, что «редактированный» вариант мог бы быть и точнее по смыслу, но такого рода «редактура» — часть фашистской деятельности, я её не принимаю категорически, а потом, мой вариант тоньше по смыслу. (Объяснять ничего не буду.) Я его и оставила.
       Ещё одно. У меня в конце стояло: «Но ты знаешь, она БУДЕТ работать, она сделает вообще всё, что надо, я уже больше не сомневаюсь». Я при публикации сразу обратила внимание, что по нынешним поганым временам это может нехорошо звучать, и добавила уточнение. Теперь в интернете я ещё ничего не посмотрела, а в нетбуке уточнение отсутствовало. Здесь, правда, я могла сама перепутать файлы, потерять новый, но не знаю. Я исправила опять, и теперь это предложение звучит так: «Но ты знаешь, она БУДЕТ работать — как мы все, как Вера, как Тася, — она сделает вообще всё, что надо, я уже больше не сомневаюсь».
       В общем, не знаю, когда ещё на что нарвёшься.


       Теперь — другая тема. Повесть пока почти не продолжается, но то, что я напишу сейчас, тоже должно иметь к ней отношение. На этот раз — моя квартира и мамина племянница. Сегодня ночью меня капитально отвлекли именно на это.
       Прежде, чем об этом говорить — ещё одно уточнение в тексте повести. Когда-то у меня было (в I части): «Теперь их учат думать только о насущном и заниматься только своей семьёй, “своим счастьем”, когда “всё равно никому ни до кого нет дела”». Кто-то, возможно, обрадовался такому обороту. Но я добавила уже очень давно: «Теперь их учат думать только о насущном и заниматься только своей семьёй, “своим счастьем”, когда “всё равно никому ни до кого нет дела”. Если же вдруг дело до кого-то появится, то очень пылко “помогать” начнут теперь именно “психологически”  или вообще силком, абсолютно ничего не понимая в чужих душах, но будучи уверенными (убеждёнными кем-то) в своей компетентности, и тем надёжнее уничтожая». В тексте это должно быть, — я только сейчас скопировала.
       И, кстати, ещё одно очень давнее дополнение (таких немало), которое я специально не указывала (II часть):
       «— Нет, ничего. Это — личное дело, личный выбор каждого... Так что Алексей?
       — Ну и Алексей — ничего. Я потому и думала, что уж не эфэсбэшник ли он, что я, вроде как, должна была в него влюбиться и начать соперничать с той женщиной, с которой мы сняли комнату (очень полной женщиной, — она-то на него запала ещё как), — всё это было бы, видимо, очень весело, тем более что приехала я во вторую Москву тоже совсем располневшей, и вдруг очень быстро похудела, чего никто не ожидал. Но ни на ком западать я не собиралась даже в дурном сне. Он же, как специально, даже не попытался этого добиться, ни влюблённости, ни соперничества, во всяком случае, абсолютно предоставил возможность этого избежать.  А потом <…> Полковник в приёмной ФСБ вдруг САМ предупредил, что с квартиры мне надо срочно съехать… В общем, не знаю.
       — Это был 2006-й год?
       — Да, май-июнь 2006-го. Кстати, Алексей тот (на квартире) где-то под занавес сказал мне: «А ты, значит, сама себе хозяйка?..» — с тех пор я его видела максимум один раз. Но с этими шалями мне на нервы действовали очень долго, причём, в обоих городах, и в Москве, и в Петербурге. Только теперь, в третьей Москве, когда опять начали, до меня вдруг дошла подоплёка <…>».
      
       Ну вот, компьютерная тема, вроде, совсем закончена, — теперь о маминой племяннице, которая давным-давно собирается «помогать», как указано во вставке из I части (упиваться властью).
       Кто только не претендует на мою квартиру!.. На внучку отцовской младшей сестры я сама сдуру, после второй Москвы и маминой смерти, написала завещание, спасаясь от маминой племянницы и её мужа. Отцовскую младшую сестру мама когда-то (мне было ещё меньше 4 лет, но я даже кое-что помню) пустила в квартиру отпраздновать свадьбу, чтобы они не болтались в общежитии. Потом муж этой отцовской сестры, хотя и всю жизнь как-то работал, но пропил всё, что только можно было пропить. Правда, двухкомнатная квартира у них есть, а сам он живёт в основном на даче. (Всё это, кажется, описано в конце I части.) Так вот, теперь они, претендуя на квартиру, рассказывают, что у них там была свадьба…
       Но речь не о них, а о дочери маминой сестры, её племяннице. Вот в отношении этой действительно может так получиться, что квартиру у меня заберут или я её отдам сама. Но разговаривать с ней когда-либо в жизни я при этом ни о чём не стану и ни в какой СПб жить не приеду никогда, ЛЮБОЙ ценой, как я и говорила. /

       20:35 / Вообще, занятная получается штука. Я ни разу не посягнула ни на чьё-то имущество, ни на содержание чьей-либо жизни, не вмешалась в неё. Всё это происходит только в отношении меня. И до такой степени агрессивно, что со мной готовы сделать, что угодно. Если мне что-нибудь очень не нравилось, я всегда могла развернуться и уйти. УЙТИ, но не мордовать кого-то годами, чтобы всё делалось, как хочется мне. Даже в истории, за которую сердце обливается кровью (в отношении мужа) я, пусть нехорошо, но только ушла. (Кстати, не взяв алиментов, которые по немецким законам жене полагались независимо от детей.) Я, конечно, вообразить не могла, ВО ЧТО уезжаю сама и НА ЧТО оставляю его… Но всё равно, мы с ним очень дружески продолжали общаться годами, пока в это не вломился однажды «Бардашков», знакомый с ним чуть меньше, чем со мной — со студенческих времён. Когда «Бардашков» приехал в Америку, он прислал моему мужу открытку: «Живу теперь, как это называли в России, “на Западе”. Теперь у нас с тобой общие проблемы и общие пути их решения». А мой муж тогда ворчал, когда я в последний раз приезжала в Германию: «Какие это у нас с ним общие проблемы? От него что, жена уходит?..»
       В повести, в рассказе героини, я ещё ни до каких ключевых эпизодов не дошла, но я абсолютно убеждена (и фальшивый ход жизни доказал это с избытком), что это — просто «сценарий», т.н. социальная инженерия, где искусственно создаются в определённых целях (ведение войны «без войны») целые цепочки событий и человеческих поступков, а люди используются только как куклы в театре марионеток. Может быть, это и выносимо, когда нет не то чтобы призвания, но определённого образа жизни, широкого вида деятельности, без которого ничто не имеет для тебя смысла… А вот это-то как раз сейчас и недопустимо, вот это-то и записано в самые страшные преступления.
       Сейчас, особенно с помощью почти глобальной манипуляции в ходе «перестройки» в России, все представления вывернуты наизнанку, перевёрнуты вверх тормашками, перемешаны. Для дальнейшей нескончаемой манипуляции это очень удобно. Люди лишены ориентиров, и на сиюминутном уровне им можно «втирать» почти что угодно. Особенно если играть на том, чтобы они при этом чувствовали себя большими молодцами. Отсюда и «общественная» дедовщина как способ управления массами. Властям это удобно.
       Самое интересное, что для моего сценария, который навязан и который должен быть отыгран любым способом, почти не имеет значения, говорю я всё это, или нет. Не говорила бы — кончила бы точно так же, только медленнее и тише. Но по сути — «само» всё случилось бы то же. Если социальная инженерия отвела тебе определённую «ячейку», её уже не покинуть, что ты ни делай и каким ни будь. (Где-то, кстати, видела недавно, что родоначальником социальной инженерии был… Карл Поппер, автор двухтомника «Открытое общество и его враги». Никак теперь не могу найти эту цитату. Даже не вспомнить, где конкретно её видела. Придётся ещё искать.) Тебя запихивают в чужую ячейку, а смириться с этим невозможно, душа не выдерживает. Но СИСТЕМА такова, что всё равно всех перемелет.
       …А хотелось-то всего-ничего — творчества… Но это мешает чьим-то денежным интересам: давно профинансирована совсем другая программа… /

       00:01. / И вот, невозможно не объяснять постоянно, что из тебя делают что-то другое, что это — не ты (как отцу начали вдруг выдумывать какого-то сына и пр.). А когда говоришь — обвиняют в стукачестве, т.е. про тебя можно говорить всё, пускать любые «доказанные» сплетни, а ты обязан молчать. Я давно заметила, что стукачество у них — это если жертва кричит: «Помогите!», — когда нападают на неё (него) и на родных и на других небезразличных людей, да ещё и высказывает предположения, кто бы это мог быть. Погибать от их рук и смотреть на гибель других человек обязан молча. Кто-нибудь кого-нибудь из них хоть раз тронул с чьих-нибудь слов, арестовал? — ни разу. Но надо же со всем этим как-нибудь разбираться, искать, что происходит, пока не перебили всех! — но у них истерика: ты говоришь вещи, которые не доказать. (Не что-нибудь другое, а именно НЕ ДОКАЗАТЬ). Такую истерику совершенно в «барбисовинском» духе я выслушала как раз недавно. Но если об этом не говорить, то всё и будет происходить дальше, потихоньку и по нарастающей… Я могу сколько угодно ошибаться в лицах, но ведь я и сама об этом всё время говорю, — я только рассказываю, что происходит, что творится, — иначе же совсем ничего не определить и не противопоставить этому… Именно я как раз и говорю, что большинство людей, задействованных в «массовых представлениях», скорее всего, осознанно ни на кого не работают (т.е. не имеют об этом никакого представления), — но надо же понять, ЧТО с ними происходит…
       И заметна ещё одна тенденция: обществу всё более навязывается убеждение, что надо ВСЕХ прощать. Этакая пародия на христианство. Но христианин верит в бога, который всё поймёт и во всём разберётся, и справедливость восторжествует именно ВЫСШАЯ. Кроме того, христианство вообще не так примитивно: оно абсолютно признаёт земной суд («не лжесвидетельствуй»), предостерегает от молитв за бесов и от заигрывания со злом. Оно уж совсем не призывает просто так всех и всё прощать (без бога). А нынешнее внушение всепрощения — это именно легитимизация зла, когда человек должен научиться позволять сделать с собой и с другими всё, что угодно, а потом «всех простить» (и сам может сделать что угодно с другими — простить обязаны и тебя, любое твоё злодеяние). То есть, зло ЗАВЕДОМО становится допустимым и безнаказанным. И что тогда можно захотеть от общества? — только «мирового правительства», наделённого божественными функциями. Очень знакомо, не правда ли? — впрочем, сейчас просто никто ничего не знает. А для манипуляции именно такое незнание и требуется.
       Что было последним психологическим ударом по российскому сознанию, добившем его? (я уже писала об этом и телеведущему, и «Полковнику») — это, когда после селевого потока правды и лжи о сталинских репрессиях, после бандитской «приватизации» и при нахлынувшем уже разгуле бандитизма, Ельцин объявил «политику примирения и согласия». Никто не призывает к какому-нибудь новому террору, но он сделал это безо всякого «разбора полётов», безо всякой попытки хотя бы назвать вещи своими именами, без попытки отличить заблуждения и естественную разницу во взглядах от заведомых преступлений. И всё, — и после этого стало вообще всё можно, научись только не попадаться, делая, что угодно. Потом некоторый элементарный порядок попытались навести, но сознание было уже нарушено, открыв широкую дорогу психологическому и прочему садизму, лишь бы он только не подпадал под стандартный УК… Человеческая личность как таковая потеряла ценность стопроцентно — на фоне разглагольствований о правовом государстве и о правах человека.

       Просто рассказывать — это всё, что я могу во всей этой невообразимой ситуации (между прочим, даже не называя никаких имён). Не известно, что происходит с людьми, но никто ни с кем (кроме меня) ещё ничего за это не сделал. Но если не говорить, если не обнародовать весь этот отврат, то он будет только прогрессировать, и никто никогда уж точно не найдёт из него выхода.

       (На флэшке по-прежнему семь файлов, а «Касперский» проверяет уже 19... Правда, пишет, что угроз нет, а такой же «Касперский» на стационарном компьютере, с которого вхожу в интернет, на эту флэшку, вроде, не реагирует...) /


       01:37. / Итак, сегодня, туда, где я часто бываю в свои выходные, я прибежала вздрюченная: проснулась вдруг ночью при мысли о маминой племяннице и квартире, и пару часов не спала. Вообще-то, нового в этой теме не было ничего. А предыстория её была «длиною в жизнь» (с детства).
       Я долго не пользовалась такими формулировками, не видела всё это с ТАКОЙ стороны, но, в общем-то, всегда ощущала мамину племянницу как некий не осознающий этого ИНСТРУМЕНТ насилия, просто в голову, конечно, ещё не могло прийти, что меня, «с вещами», когда-нибудь вообще захотят отдать ей в собственность.
       Упомянутая ругань на православные темы до папиного семидесятилетия уже один раз была где-то в середине-конце девяностых. Только тогда она завела не папиного брата на чужом юбилее, а меня в моей же комнате. Это было в Пасху после ночной службы. И я-то как раз на православные темы ругалась с кем-либо единственный раз в жизни. Формально я была не права (я искренне думала, что разговляться можно только утром, — сама так всегда и делала), но вылилось это тогда во что-то невообразимое. Больше мы с ней вместе ни на какие службы не ходили.
       Чтобы показать характер наших с ней отношений ВСЕЙ жизни, можно вспомнить такой эпизод. Как-то мы поехали к ним, маминой сестре и племяннице, на дачу, — вёз нас всех мой папа на машине (мама тоже была с нами). Приехали, все вместе пошли за грибами. Я всю жизнь очень любила грибы — и собирать, и перебирать, и готовить, и есть. Мой папа — вообще деревенский, и уж в этом-то он толк знал всегда. В общем, пошли большой компанией. Как обычно, хозяйки были несколько невротизированы, напряжение чувствовалось, но в целом всё было ничего, и грибов мы все насобирали. Я в таких случаях всегда бываю в хорошем настроении. Вечером все отправились спать (грибы хотели оставить до утра, в крайнем случае, в воде), но я с огромным удовольствием уселась их перебирать и чистить, и очень мирно чистила полночи. Потом тоже легла спать в предвкушении грибных радостей.  Когда проснулась (и когда все проснулись), грибов не было: утром мамина племянница вылила их все вон, сказав, что какой-то кусочек был похож не поганку. Дождаться всех для совместного решения она, понятное дело, не захотела, поскольку тогда не словила бы кайф от измывательства. Мы с родителями расстроены были все, особенно я и папа, но он только скрипнул зубами и промолчал, тихо выругавшись. Я тоже что-то выразила открыто, экспрессивнее, чем он, а потом замкнулась. /

       03:40. / Но эта история с грибами была, кстати, ещё до его семидесятилетия. В общем, тонуть во всей подобной мелочёвке не хочется совсем. Тем более не хотелось тонуть в ней в жизни. Постоянным такое общение, уж конечно, не было. Мы с маминой племянницей отдалялись, потом сближались, очень скоро дело кончалось чем-нибудь подобным, и мы отдалялись, каждый раз всё более надолго. Примерно с моей второй Москвы это общение прекратилось совсем.
       Но когда-то все остальные отношения (помимо всевозможных родственников) оставались более или менее нормальными, их было много, круг общения менялся, обновлялся, и особой проблемы вот в этом смысле я не видела. Не случайно, когда началось уничтожение, изолировали в первую очередь именно от нормального круга, попытавшись замкнуть на гибельном — на всевозможных родственниках. Как от родственницы (как от чумы) я с определённого времени стала носиться и от школьной подруги.
       Тем не менее, было бы ошибкой копаться во всех этих отношениях, как в межличностных, и искать причины в характерах, в индивидуальных реакциях и пр. Думаю, здесь работают именно общие закономерности информационно-психологической войны. С общением давно стало неблагополучно во всей стране, во всём народе. И стало отнюдь не «само». Давно идёт целенаправленное разложение, наносится целенаправленный психологический ущерб, а барьера этому не ставится никакого, — видимо, потому, что за барьер не будут платить деньги. За разложение — платят, и большие. Земля с ресурсами их стОит.
       В общем, мамина племянница. Возможно, не случайно подожгли их домик в деревеньке, в чУдной местности, где они его купили. Они обе — врачи, и о них позаботились, предоставив им домик в другой деревне. Как раз там (по кроайней мере, поблизости), где такая же дача была у будущего мужа этой маминой племянницы. Человек он был сложный, слухи о нём ходили самые тяжёлые (как об аферисте), но быстро и умело влюбив в себя мамину племянницу, он признался ей, что является онкологическим больным и даже проходит химеотерапию. А она уже работала врачом (хотя и не онкологом) в онкологическом центре. Ну, и всё… Будучи верующей, православной, она вышла за него замуж и, всё презрев, родила ему двоих детей.
       Нашу квартиру он имел в виду сразу. Почти совсем откровенно. Началась постепенная, неявная, но настойчивая работа по её заполучению. Он даже посчитал, сколько нужно денег, чтобы не работать, а жить на проценты. Наша квартира вполне годилась. Мои родители были ещё живы, но вот теперь их уже и нет… Дело за мной.
       Все мелочи описывать долго и муторно. В общем, со второй Москвы я это общение прервала, но в безопасности не чувствовала себя никогда. Кое-кто из родственников с чистыми голубыми глазами увещевал меня: «Ну что ты, кто же может претендовать на эту квартиру! — здесь же люди живут!» — вот, уже никто и не живёт. (А «жизнь состоит из взаимного пожирания»…) Страна Россия.
        Поразительно, что во всём этом задействован значительно больший круг, чем семья маминой племянницы. Но это были (а может, и остались) охотники о-о-очень зубастые. Изображалово шло довольно эффектное, но на самом деле ничего, кроме охоты, в отношении нас давно не существовало. От одного того, как мамина племянница с придыханием говорила, что она за меня «пережива-ает», оторопь брала. По крайней мере, унизительным это стало чувствоваться перманентно.
       А моя мама, чистая душа, действительно за них за всех очень переживала, никогда не говоря об этом и никого не унижая… Они же к ней очевидно и с издёвкой стали относиться, как к никчёмной старухе, которая только занимает их место. Каким-то образом исчез и альбом с фотографиями.
       Примерно за полгода-год до маминой смерти, по разговорам, ухудшилось здоровье мужа маминой племянницы. Но, хотя вести себя она его к тому времени уже подучила, менее зубастым его не сделало и это. (Да и её.) О том, что когда мама умирала, им было как минимум всё равно, я уже говорила. Но более того.
       Тётка, её сестра, испоганила мамины поминки. (Не могла подождать хоть немножко, а потом, если уж ей так не терпелось, устраивать папе, что угодно.) А племянница на её похороны просто не пришла. То, что не привела детей — никто не в претензии. Но нам было заявлено обеими (дурными голосами), что старший мальчик так долго ждал какого-то праздника, где он должен выступать в костюме клоуна, что нельзя же было ребёнку отказать. То есть смерть и похороны моей мамы — не причина для того, чтобы именно во время этих похорон мальчик не скакал в костюме клоуна в сопровождении её родной и единственной племянницы. И об этом всенепременнейше нужно было сообщить нам с отцом тут же, на похоронах. / 06:00 / Прежде чем их испоганить визгливой истерикой (не «пережива-аниями», а просто истерической руганью) в отношении моего отца. Истерической руганью родной сестры. Это после того, как на над гробом блаженно и нежненько заявила: «Надо же, носик у неё выпрямился»…

       Разумеется, общаться с ними мы перестали совсем. Отцу это уже не помогло.
       А где-то поздней осенью (почти через год) мамина племянница поздно вечером вдруг отзвонилась. Разговаривал с ней папа, — я трубку не брала. Она сказала, что всё-таки умер её муж. Но звонила она не сразу после этого, теперь, а уже после того, как прошли 40 дней. Где похоронен — так далеко, что толком и не объяснишь. Нам вовремя ничего не сообщили и никуда не пригласили (никто бы, конечно, не обрадовался туда идти, но уж мстить-то им в таком горе никто бы не стал, — это же не её мамаша), не позвали, потому, что якобы не хотели ничего напоминать тётке. В общем, говорили они довольно долго, но больше никто не звонил, а мы тоже не стали — самим туда соваться уж совсем не хотелось. На самом деле, я до сих пор не знаю, правда это, или нет. С несколькими общими знакомыми я с тех пор говорила — ни один не сказал ничего того, что говорится в подобных случаях. Ни как умер, ни как теперь дела в семье, никаких естественных мелких подробностей, — только факт. Разговаривала я и с пожилой общей знакомой в Москве — она тоже только подчёркнуто ахнула: «Да, какое горе!» — и всё. Зато поведала мне, что мамина племянница, оказывается, закатила турне по Москве, по всем родственникам, у которых я могла появиться, всех обо мне предупредила (разговаривали мы с ней осенью). Значит, какие-то деньги есть.
       В обоих случаях, и если это правда, и если ложь, теперь попытаются как можно быстрее забрать квартиру. Если ложь — то у её мужа просто лопнуло терпение, а если правда — то вот теперь-то ей и нужны деньги. Я — никто, я — препятствие к получению квартиры (как и пять лет назад). У неё, вообще-то, есть двухкомнатная квартира, а сама она — врач. Но балаган может быть разыгран такой праведный, что я буду поставлена в морально безвыходное положение: у малых детей забираю кусок хлеба. (Вернее, просто не отдаю собственную квартиру, к которой они не имеют никакого отношения, когда мне самой больше негде жить, если я её лишусь, а в этом городе с этими пираньями я жить не буду никогда, — но это никого не будет волновать, это уже понятно.) В общем, как конопатятся общественные мозги, сколько выливается лжи, насколько все с радостью включаются в массовую травлю, если это «разрешили», я уже хорошо знаю. А значит, может быть такое, что квартиру заберут. Но я никуда не поеду и ни с кем разговаривать не буду никогда. Где я буду жить и как умирать — этой дряни не касается никаким боком. Пусть она за меня «пережива-ает», сколько влезет, только меня пусть эти её переживания не затрагивают никак.
       А вообще-то, теперь понятны все события, произошедшие со мной в самое последнее время. Не знаю, участвует ли в этом непосредственно мамина племянница, или всё делается более серьёзными силами, чем она и даже её муж. Это классическая схема псевдоествественного убийства, которую я описывала уже не однажды. Человека надо подавить, чтобы не стал уже внутренне сопротивляться и отбить всякую охоту жить. Относительно классической схемы, сделать, вроде, не всё можно, поскольку поднять большой шум. Но поскольку меня ждали в славном Петербурге в районе 8 марта, чтобы быстро добить (чтобы «сама» «дошла»), то мне накануне выбили… тьфу, сам сломался передний зуб. Как раз к празднику. Я сдуру сказала в библиотеке, что у меня есть деньги — немедленно ограбили с интернетом, чтобы не вставила, чтобы приехала такая клянчить их подачки под все их измывательства. Только я никуда не поеду, а уж если когда-нибудь коротко придётся — разговаривать ни с кем я точно не собираюсь. Квартиру отобрать с такими фашистскими силами, конечно, могут (а то придётся и самой отдать), но ни видеться, ни говорить я ни с кем не буду и уж точно ничего ни у кого из них не попрошу. Могут, конечно, и убить (вынудить умереть), но прощаться с ними я не желаю, и в любом случае, их это не касается никого. Всё.
       Я знаю, с кем приходится иметь дело. Я ничему не удивлюсь и ко всему готова.
       (Только если в нынешних делах задействована именно она и если она — действительно без мужа, пусть почитает внимательно мой опус, вспомнит хорошенько всю свою собственную жизнь и сообразит, что уготовано ей самой, кто её НАСТОЯЩИЕ враги (только примитивную политику на меня вешать не надо).  А то врага никто не видит, зато вся свора кидается рвать кого полегче, типа одинокой бабы и беспомощных стариков. И свора при деле, и собой довольна, и «хозяева» спокойны, что внимание от них отвлечено надёжно.
       Меня всё равно, конечно, растерзают, потому что «фас» им уже скомандовали. Только когда потом, после меня, рвать будут их самих, пусть сообразят, что к чему. Впрочем, поздно будет. Но это уже не моё дело, мне на них уже наплевать абсолютно: моих слов всё равно никто никогда не слышал и не собирается. / 06:20 /

       P.S. Да, кстати. Сегодня утром, ещё до того, как я стала писать, в библиотеке, в курилке, опять был дядька, демонстративно похожий на «Полковника», сегодня особенно похожий. Хотели, наверное, чтобы «до кучи» я ещё и к «Полковнику» бросилась, беззубая, хныкать. А он бы меня опустил в особо изощрённой форме. Но я слушала в плейере «Чёрные бушлаты» и сидела со зверской физиономией, — псевдополковник свалил. Когда они меня, интересно, опять в СПб увидеть собрались? Уж лучше пусть убивают, — больше у этих мразей ничего не выйдет.

       (Кроме этих записей я ничего нигде не публиковала и уже сегодня никаких публикаций не планирую.)



15.03.2012. / (22:00 — 03:40.)
       Живая,  есть. /
       В дневнике сначала копирую вчерашнюю запись целиком, а после неё — сегодняшняя. В «Репортажах» этого не делаю, поскольку и так всё рядом. Но предыдущая запись 13/14.03.12  — самая важная.
    
Снова 15.03.2012 / (22:00 -23:00) /
       Итак - живая, есть.
       Сегодня утром перед работой я съездила на другой конец Москвы в мастерскую, попросила убрать интернет из нетбука. Мне почему-то нигде не хотят пока просто вытащить устройство, но отключили его по максимуму. С тех пор нетбук пока не открывала, поскольку надо было бежать на работу. В конце концов, наверное, я не успокоюсь, пока интернет-устройство всё же не будет изъято из него физически.
       Произошли некоторые мелочи, которые заставили забеспокоиться. На всякий случай ещё раз заявляю, что кроме этих записей со стационарного компьютера я ничего нигде не публиковала и никому больше не писала, кроме 4-х писем 11.03.12, три из которых были относительно официальными. С тех пор — ни других публикаций, кроме этих, ни писем, и ничего.
       Сегодня утром в мастерской я, естественно, набирала пароль, но только для входа на САМ нетбук. Так что то, что мне не понравилось в окружающих впоследствии, было, скорее всего, просто изображаловом, чтобы подействовать мне на нервы и чтобы я ещё что-нибудь себе придумала для беспокойства. Но если вдруг, паче чаяния, где-нибудь что-нибудь оказалось опубликованным от моего имени или кто-нибудь что-нибудь «от меня» получил, то все вопросы — или в мастерскую, где я сегодня была, или вообще «неизвестно куда», где всем этим обычно занимаются. В общем, с последней записи (13/14.03.12) я в интернет ниоткуда не заходила и ничего не публиковала и не отправляла. Завтра утром буду смотреть, что и как, тем более, что я купила книжку и смогу кое-что об этих подключениях прочитать. НИКАКИХ ИНТЕРНЕТОВ С НЕТБУКА БОЛЬШЕ НЕ БУДЕТ, как и не было никогда за исключением той провокации. На работу нетбук не ношу вообще или, если он нужен мне вечером для подготовки к стационарному интернету и я заранее это решила, то, во всяком случае, на работе и в ТЦ я его просто не открывала ни разу никогда. С этим — всё.

       Кстати, ещё после первой Москвы, когда я с ней немного и недолго общалась, одна одноклассница (появившаяся в нашем классе совсем поздно, под конец учёбы) странно среагировала на то, что я хочу компьютер без интернета (у меня тогда ещё не было никакого): «Как это без интернета? Ты что? А на  работе у тебя интернет есть?» - «Да, на работе обычно бывает, - как бы я иначе дизайном занималась!..» - «А, ну тогда ладно, тогда всё будет хорошо...» Странный это был какой-то разговор ещё тогда, ещё до недоброй памяти вечера встречи на двадцатилетие выпуска.

       Сегодня на работе я обо всём этом, конечно, думала. И тут вдруг в голову ударило: Wi-Fi, говорите? Тут как будто что-то срослось, стало на места. То, что меня, видимо, полжизни дискредитировали с какими-нибудь публикациями или даже переписками от моего имени, которые я не вела после 2003 года ни с кем и никогда, включая «Бардашкова» - по этому поводу в предынфарктном состоянии я и так уже нахожусь. Наверное, не отмажусь никогда, но те, кто это делал — прокляты навеки, неснимаемо и несмываемо с их детьми, внуками и правнуками и со всем потомством в любом поколении, родившимся и ещё не рождёнными, безо всяких оговорок — прокляты. Не прощу до последнего издыхания и проклинать буду, сколько живая. Ни в каком горе больше им не посочувствую никогда. Пусть только они знают, что их дети и внуки зачаты и рождены в фашистском дерьмище, и никогда его от себя не отмоют, если эти дети и внуки сами не проклянут всей душой их самих. Но это — понятно. Они давно прокляты, как и Петербург, теперь уже навеки. Фашистский город не менее поганый, чем сам гитлеризм. И эту школу надо бы вообще снести, само здание, чтобы не смердело.

       Но в голову пришло и другое. А ведь если предположить, что давно существует нечто, аналогичное Wi-Fi, но действующее не на компьютер, а на человеческий мозг, то ведь очень многое объясняется... И толпы дур в шалях, и оранжевые революции на Майдане в Киеве, и явно не естественное падение моей мамы, безусловно являвшееся убийством, и мой выбитый зуб, который «сам», и катастрофы с Качиньским, Лебедем, Евдокимовым, «Леной Одинцовой», Цоем, и фальшивые сны, и то, что эта падаль фашистская слышит меня на любом расстоянии и «кто угодно» «присылает» информацию, и вообще — хренова туча всего... Ведь если человек на Луну слетал и атом расщепил, то неужели же он и человеческий мозг не изучили с такой же доскональностью? А ведь это — сАмая власть. Только вот потому-то об этом как раз никому не объявят и будут держать всё в секрете.
       Так что аналог какого-нибудь Wi-Fi, воздействующий именно на человеческий биокомпьютер (мозг) мог существовать уже довольно давно (занимались же всякие ЦРУ изучением экстрасенсорики, магии, всяких методик воздействия цыганок и карманных воров (НЛП) и пр.). Может быть, в отношении компьютера как такового проблема как раз и была в изобретении этого самого компьютера, как приёмника (того же интернета), а человеческий мозг (биокомпьютер) всегда существовал сам собой, - вот и воздействовать на мозг поэтому научились раньше?..
      
       Ладно. Пора заканчивать. В другой раз допишу. / 23:00.



17/19.03.2012 /
       17.03.12
       Живая, есть.
       Пишу заранее, сохраняя на флэшке. Все мыслимые соединения на нетбуке вчера утром лично заблокированы, значка интернета он даже не отражает.
             
        …В последний год как-то от нечего делать читала какую-то позднюю Маринину. Отврат полный, от ранней Каменской ничего не осталось, но кое-что умное там всё равно встретилось. Автор (кто бы это ни был в действительности) рассуждал о том, что в преступниках часто хочется, хоть тресни, видеть людей, понимать логику их поступков. На самом же деле, такие преступники встречается почти только в детективах XIX века, а в жизни, особенно нынешней, в основном это просто отморозки, и всё. У них нет логики, а только импульс. (Или то, что мне теперь понравилось называть «Wi-Fi», когда поступки, как и мысли, продиктованы только извне.)

19.03.2012 / 02:30.
       Живая, есть.
       Интенсивность каких-то дурацких событий такова, что я уже и не помню толком, к чему начинала это писать. Но мысль вполне логичная, так что удалять я её не стала.
       Нетбук от интернета у меня по-прежнему отключён полностью, насколько возможно. В промежутках между всеми этими записями в интернет я не входила, ни в каких целях.

       Что-нибудь, конечно, я ещё напишу, но вообще, как-то слишком отвлекли меня на всю эту мелочёвку, а пора заниматься повестью. Всё равно, пока с ней не справлюсь, никаких больше дел не будет. /

       03:06. / <…>

       Кстати, судя по указанному здесь везде времени, пишу я медленно. Но я ведь не всё время пишу, - и курить хожу, и кофе пью, и просто думаю... / 04:15. /



20.03.2012
       Живая, есть.
       Нового ничего не происходит. (Если считать всё происходящее НЕ новым, а застарелым и банальным, соответственно, скучным и не заслуживающим описания.) С позавчерашней дневниковой записи в интернете не была, ничего не публиковала и никому не отправляла.
      
       Вот только, что я хотела сказать. Если кто-нибудь читает в интернете что-нибудь «от меня» помимо этих записей (действительно моих) и не сообщает мне о существовании возможных провокационных фальшивок, предоставляя тем самым возможность принять конкретные меры, тот является соучастником уголовного преступления и фашистской деятельности. Равно как и тот, кто сомневается в авторстве каких-либо текстов и не предоставляет мне возможности самой что-либо подтвердить или опровергнуть.

       Пока всё. Занимаюсь повестью.









Всего записей по датам - 39.

...