В. Пашинина Как Есенин одарил любовью Шагала

Глава 6
Как Есенин "одарил любовью" Шагала

Один из механизмов рождения лжи о Есенине удается проследить на примере двух зарубежных исследователей его творчества.
Сначала профессор славянских языков и литературы Калифорнийского университета в Беркли Симон (Сай мон) Карлинский пишет в письме Гордону Маквею: "Идея о том, что Есенин и Мариенгоф могли быть любовниками, впервые пришла мне в голову, когда я читал воспоминания Никритиной... Она описывает жизнь обоих поэтов не слишком богемную: они вместе снимали комнату, имели общие деньги, вместе ели и пили... Меня поразило это описание их хозяйства как типичного для веселой мужской парочки".
И далее: "Еще раз перечитав "Роман без вранья", я понял, что Мариенгоф отчетливо намекает на природу своих взаимоотношений с Есениным для тех читателей, кто способен это понять, хотя в то же время заметает следы для остальных".
Потом профессор прошелся по "заметенным следам" "Романа без вранья", далее по следам стихотворных посвящений, таких как "Прощание с Мариенгофом" Есенина и, видно, основательно убедил английского слависта — исследователя жизни и творчества Есенина Гордона Маквея — в своих предположениях.
Вдова Мариенгофа Анна Никритина "считала предположение Карлинского о гомосексуальных отношениях Мариенгофа и Есенина смехотворным, но не оскорбительным". Об этом свидетельствует Фр. Блэйер.
Гордон Маквей пишет: "В "Сорокоусте" вспышки самоуничижения поэта переходят в шокирующие образы сексуальных отношений с животными и предметами".
Анекдотично? Да. Но по размышлении можно себя спросить: а ведь действительно, кто, какой иностранец может перевести русский мат на свой язык без сексуальных вывертов? Вот и есенинские "загибы" в "Сорокоусте" истолкованы в точном соответствии со значением слов в русском толковом словаре.
Все это так, и было бы понятно, если б оба профессора с завидным фанатическим упорством не начали изучать и перевертывать всю лирику Есенина под гомосексуальным углом зрения. О раннем есенинском стихотворении 1916 г. "День ушел, убавилась черта" С. Карлинский пишет: "Поэт посылает свою тень заниматься любовью с другим мужчиной вместо себя". И даже широко известное посмертное стихотворение поэта "До свиданья, друг мой. До свиданья!", по его мнению, "является любовным посланием к молодому человеку, с которым он провел ночь за несколько дней до этого".
 Словом, идея, рожденная профессором Карлинским, понравилась профессору Гордону Маквею. Он развил и дополнил ее "некоторыми фактами", которые до сих пор замалчивались: например, письмом от мужчины, который написал Маквею: « Сказать по-правде, он (Есенин) подарил мне свою любовь".
Такое письмо действительно существует. Вот оно с незначительными сокращениями.
"22 мая 1964 года. Уважаемый господин! Я отвечаю Вам на французском языке, хотя Вы удивительно хорошо пишете по-русски. Я понимаю, что Вы должны любить поэзию Есенина. Он из характернейших поэтов России. Я хорошо знал его, и тогда он был чрезвычайно красив. Я думаю, что мы были примерно одного возраста, но все же тогда я был гораздо моложе! По правде говоря, мне повезло. Он одарил меня своей любовью.
(...) Со временем для меня становится все более и более ясно, что из всех русских поэтов он мне ближе других.
Марк Шагал".

Вот так неожиданность! Имя Марка Шагала рядом с именем Есенина не упоминает ни один есениновед. Откуда же оно? Каким ветром его занесло — витебским или парижским?
На самом деле все было так.
15 марта 1964 года, будучи студентом Оксфордского университета, Гордон Маквей написал К.Л. Зелинскому в Советский Союз письмо: "Я очень надеюсь, что Вы в качестве редактора и исследователя произведений Есенина поможете мне в моей работе! (Я изучаю жизнь и творчество Есенина)".
Естественно, что у иностранного студента возникло множество вопросов — и не удивительно: тут, у себя дома, русские не могут до сих пор разобраться ни в жизни, ни в творчестве Есенина — чего же спрашивать с иностранца! Иностранный студент заметил массу противоречий в сборниках разных лет, неточностей и ошибок. Вот это-то и просит разъяснить.
Видно, из-за большой загруженности Корнелий Люцианович передоверил ответ своим помощникам. Леонид Леонов 14 апреля 1964 года пишет Гордону Маквею, что не располагает достаточным материалом о Есенине, поскольку познакомился с ним лишь в последний период его жизни. Встреч с Есениным было немного. "Фотоснимок, на котором мы изображены с ним вместе, сделан случайно в редакции журнала "Прожектор" весной 1925 года".
Вот, пожалуй, и все, что мог рассказать Леонов. Зато Марк Шагал 22 мая 1964 г. в письме поведал нечто такое, что два профессора расшифровывают до сих пор. Их эстафету в России подхватил Александр Шаталов. А Александр Лукьянов, врач-психотерапевт, "научно доказал", что Есенин и не мог быть нормальным и психически здоровым, ибо еще в утробе матери был с отклонениями. Вон аж куда заглянул ученый человек! Как Шагал, родившийся восемью годами раньше Есенина, оказался в его признании "гораздо моложе" Есенина, мы теперь не узнаем. Старость ли подвела Марка Шагала, и он даты "перепутал", французский ли язык с нижегородским спутали переводчики. Кто теперь поймет?

Продолжение следует