Скажи причину

Родная, так устал я… Очень!
Наверное, настал тот час,
Когда заглянет в очи осень,
Весной, в последний самый раз.
И сердце будто вовсе встало.
Застыло. Счастье ускакало
Вдаль легким резвым жеребцом.
Несчастье прёт теперь слоном
И в дом, и в душу, и в дыханье!
Где боли край, черта, предел?
Где время то, когда я пел,
Не ведая, что есть страданье
Размером с небо! Вот теперь
Вхрип вою в тучи, точно зверь.

Вздыхаешь ты: «Скажи причину,
Хотя б всего-то лишь одну:
За что должна терпеть судьбину –
Женой твоей быть? Не могу!».
Назвал бы сто причин я залпом,
Я встал бы в стойку «к бою» танком, –
Коль не права была б ты чуть,
С кем я прошел с полжизни путь.
Не смог тебе дать бриллиантов,
Дворцов у моря не возвёл,
«Высоких» связей не завёл,
Не встал в ряды «лауреатов»…
Творил я только, что душа
Просила. Денег – ни шиша.

Теперь, у края, у предела,
У пропасти, у бездны – вот
Мне Что-то реквиемом спело, –
Мол, знает только Небосвод,
Тебя любил я как!.. Уйду я.
Меня в ночи настигнет буря.
Укроют саваном снега.
Родная, это не беда,
Что так случилось в жизни с нами.
Верней, со мной. А ты живи!
Другого иль других люби, –
Всё хорошеешь ты с годами.
А я… Седой весь, словно снег;
Ну, точно – снежный человек.

И ни богатств, ни славы яркой
Ушей своих как не видать.
Легла на имя тенью жалкой
«Такого странного» печать.
Какие могут быть причины
Со мною жить? Но кислой мины
Я всё равно не покажу
Тебе, родная. Хохочу!
Да так, что аж запляшут звёзды
В глазах невидящих моих;
Конём я ржу! Конечно, псих, –
Согласен, милая, до йоты.
Согласен, что причины нет
И вовсе быть мне… Что ж, привет!

Да вот язык не повернётся
Сказать, любимая, «прощай»:
Как солнце ласково смеётся,
Как вдрызг цветёт и пахнет май,
И птичек звон, и травок нежность,
И неба синего безбрежность…
Вы, вы – объятия цепей,
Меня что держат здесь, эй-эй!
Как разорвать мне цепи эти?
И стих последний мой ещё
Не пал на лист, родная… Что?!
Вновь – жизни искорка в поэте:
Целуешь в губы, вдрожь, в слезах;
И шепчешь: «Глупенький мой, ах…».