Жили у бабуси...

Я родился в холодную зиму 1951 года и до 10 лет вырос в одном из высокогорных сёл Арм ССР, по имени Налбанд.
Этот забытый Богом край, который впоследствии оказался в эпицентре Спитакского землетрясения и полностью был разрушен, тогда считался местом для "спасения политически неблагонадёжных" и потенциальных "врагов народа", к которым еще не успели докопаться "славные" следователи  НКВД. Сюда тянулись и недавно реабилитированные, ранее отсидевшие в Сталинских ГУЛагах (Главное управление лагерей и мест заключения) "враги народа".
Не было счастья, да несчастье помогло. Благодаря этому, в деревенской школе преподавали образованные и интеллигентные люди широкого  профиля.
Осознавая и неоднократно анализируя события тех времён, сейчас не сомневаюсь, что я появился на свет, именно благодаря тому, что наша семья репатриировавшая в 1946 году в  СССР из Сирии, по недоразумению и стечению обстоятельств  нашла свое пристанище именно в этом холодном и бедном краю.
По воспоминаниям моих сестер, зимой чёрную буханку хлеба для потребления  отец рубил топором.
Один факт выделял наше село, как "удобное" пристанище для беглецов. Это наличие железнодорожной станции и средней школы, которая находилась в административной подчиненности Отдела народного образования Закавказской железной дороги, который был расположен в Тбилиси, хотя село входило в состав Арм. ССР. 
Таким образом, в списки районного и республиканского НКВД сотрудники этой школы не входили.  А бдительные сотрудники Тбилисского НКВД, видимо, выполняя план по аресту "врагов народа", руководствуясь принципом наименьшего сопротивления, репрессировали людей из относительно доступных местностей.
Наше село было заснежено, дороги были непроходимыми практически в течении 9 месяцев в году, а остальное время дороги были непроходимые из-за липучей и вязкой грязи.
Иначе я никак  не могу объяснить, что такой человек, как мой отец, родившийся в Турции и получивший образование в загранице, служивший во французской армии, владеющий 5 языками, имеющий много родственников за границей, мог бы уцелеть и выпасть из списка НКВД.
Мы жили в небольшом учительском общежитии, где по соседству жили  учителя этой же школы с весьма подозрительным прошлым.
Нахапетян Овсеп со своей семьей, родом из Паника (Артикский район), скрывались у нас потому, что его брат был священником  в Венецианской семинарии, на острове святого Лазаря, где в свое время служил брат Ованеса Айвазовского - Габриэль Айвазовский. (В 1826 году Габриэль получил гуманитарное и богословское образования в Академии мхитаристов на острове святого Лазаря в Венеции. В 1830г. был пострижен в монахи, в 1834г. возведён в сан архимандрита с получением звания магистра богословия. В 1837-1847гг. занимал пост секретаря Конгрегации. В 1837 году получил звание профессора и начал преподавать восточные языки при Академии мхитаристов. В 1843 году основал первый журнал Конгрегации «Базмавеп».
В 1847 году Габриэль Айвазовский переехал в Париж. В Париже был назначен ректором лицея, где он снова стал заниматься своей преподавательской деятельностью, которую совмещал с научной работой.
Впоследствии под влиянием брата  Ивана (Ованеса) Константиновича Айвазовского  он отказался от католической веры и возвратился в лоно Армянской апостольской церкви. В 1858 году по приглашению российского правительства вернулся из Парижа в родную Феодосию, был назначен предводителем Нахиджевано - Бессарабской епархии).
Айвазовскому повезло! В те времена еще не существовал НКВД и при Царе  к нему никто не предъявлял обвинения за его "подозрительного" брата.
Овсеп Нахапетян - один из героев моего рассказа "Плач по Сталину". Вот отрывки из этого рассказа:
"...Отец и его близкий друг - единомышленник Овсеп Нагапетян, всю ночь 4 марта 1953 года возбужденным и неприкрываемым волнением, осуществив надежную световую и шумовую изоляцию, пытались по радио ловить хоть какую - то информацию. В результате они о смерти Сталина узнали чуть раньше, чем остальные жители села.
...Эти взрослые мужчины (отцу в то время было 47 лет), с трудом сдерживая неистовое желание кричать от радости, крепко сжав зубами язык, бросились в сумасшедший беззвучный пляс. Продолжительное нахождение в состоянии вечного страха, что тебя сейчас подслушивают соседи, и содрогание от малейшего шороха и ночного шума, подозревая, что за тобой пришли, не могло не оставлять непоправимые следы в психике. Хоть и Людоед умер, но остался еще жить чудовище по имени Берия, и непонятно было, как далее будут развиваться события. Отец и его друг Овсеп знали, что утром они должны со всеми членами педагогического коллектива, а не исключено, что со всеми односельчанами, «скорбеть» по тяжелой утрате советского народа. Поэтому решили перед «трауром» устроить сумасшедшие танцы радости и выпалить накопившуюся ненависть и негатив по отношению к «Вождю всех народов». Мама часто рассказывала подробности этой ночи, видимо потому, что она сама была в состоянии такого восторга и принимала участие в этом процессе празднования без звука и шума, танцуя молча…
Каждый раз моя кожа покрывается мурашками, и меня внутри начинает трясти, когда я мысленно стараюсь представить этот торжественный танец трех сосредоточенных, радостных и счастливых людей, с серьезными и сосредоточенными лицами двигающихся по кругу в нашей маленькой комнатушке, где тесно прижавшись друг - другу на полу спали мы - пятеро детей от двух до 16 лет…(http://www.proza.ru/2013/07/14/1187)".
Семья Шахазизяна Бабкена. Бабкен из знаменитой династии Шахазизов (Аштарак). Отец Бабкена был раскулачен и расстрелян. Бабкен скитался по Закавказью. Жил в Карабахе, Ахалкалаке, переехал в Ленинакан, женился на директрисе местной школы. Создал семью. Но в Ленинакане оставаться было опасно. И он с семьей приехал  к нам в село, жили  в атмосфере постоянного страха, что скоро за ними придут. Но они уцелели, возможно, по той же причине, что и Нахапетяны.
Меликян Ваник, участник отечественной войны, после победы умудрился вернуться с женой немкой на свою родину, в Санаин. Вскоре его знакомые и "добрые" ребята из НКВД посоветовали ему прятаться, как можно глубоко.
Шакарян Вагинак. Родом из Тбилиси. Во время войны был контужен. Попал в плен к немцам. После победы вернулся домой, в Тбилиси. Вскоре понял, что ему грозит, перебрался к нам в село, устроился в школе преподавателем русского языка, влюбился в свою ученицу - Арегназ, женился. Жил с родителями жены.
Когда его позвали на допрос, его обвинили в предательстве родины.
-Почему ты не застрелился, а сдался в плен? Почему в плену тебя не убили? Наверно продался немцам?
Отец Арегназа, Овсеп Мелконян, был очень знаменитым человеком в Арм. ССР. Депутат Верховного Совета СССР. Постоянно занимал руководящие посты в партийных органах разного уровня. Еще во времена гражданской войны, будучи красноармейцем и преданным большевиком, сражался в рядах Красной Армии против Деникина и Колчака. Принимал самое активное участие при советизации Армении.
Этот наивный и преданный коммунист надел медали (хотя все медали не поместились), зашел к следователю НКВД и заявил:
- Если Вы этого честного человека, солдата Красной Армии, который сражался против фашистов, столько испытал и пережил, сошлете в Сибирь, то и меня тоже сошлите. Я и моя жена не можем жить без  нашей дочери.
Великодушные друзья из НКВД решили не отказать уважаемуму коммунисту и пошли на встречу его просьбе и сослали Вагинака, его молодую жену с ее родителями в Сибирь.
И прожил Вагнинак в Сибири 8 лет в окружении родных. Родились трое детей. После смерти Вождя и расстрела Берии в потоке с реабилитированных, в 1955 году Шакаряны и Мелконяны  вернулись обратно в родное село.
Устроились супруги Шакаряны в нашей школе педагогами.
В 1957 году я стал учеником первого класса средней школы № 45 Закавказской железной дороги, где преподавал  и мой отец, и супруги Шакаряны. Отец - французский язык, Арегназ в начальных классах, Вагинак - русский язык и литературу.
Однажды Вагинак Шакарян во время урока, которые проходили на армянском языке, сказал, что сегодня мы будем учить петь русскую песню на русском языке. Перед тем, как начинать обучение, он спел эту песню и потом перевел каждый куплет на армянский язык:

Жили у бабуси
Два весёлых гуся,
Один - серый, другой - белый,
Два весёлых гуся.
Один - серый, другой - белый,
Два весёлых гуся!

Мыли гуси лапки
В луже у канавки,
Один - серый, другой - белый,
Спрятались в канавке.
Один - серый, другой - белый,
Спрятались в канавке!

Вот кричит бабуся:
"Ой, пропали гуси!
Один - серый, другой - белый,
Гуси мои, гуси!
Один - серый, другой - белый,
Гуси мои, гуси!"

Выходили гуси,
Кланялись бабусе,
Один - серый, другой - белый,
Кланялись бабусе.
Один - серый, другой - белый,
Кланялись бабусе!

Я находился в состоянии полного оцепенения.
Для учеников начальных классов учителя были почти как Боги.
И вдруг, один из этих Богов, с удивительно красивым тембром и очень мелодично исполняет странную, кажется веселую песню на непонятном языке.
При этом не берется в счет, что мой отец тоже учитель, и что часто я слышал, как он поет и исполняет армянские народные песни, Весь его репертуар, спустя 60 лет, я помню наизусть.
Но это отец, и он поет на понятном армянском языке. А тут на русском и во время урока.
Несколько уроков подряд мы учили эту песню с помощью товарища Шакаряна (так обращаются к учителю в армянских школах, при этом всякое обращение осуществлялось в единственном числе, на Ты!)...
...В мой кабинет, без стука ворвалась старший преподаватель кафедры, мой аспирант, Ольга Винникова, раздраженно и нервно бросила журнал преподавателя на мой стол и  навзрыд сказала:
- Я больше не могу работать с ними. Это невыносимо. Мало того, что ничего не понимают, да и не хотят ничего делать. Хотите накажите, но я не пойду к ним сегодня, а то я за себя не отвечаю.
Наступила пауза. Я, как заведующий кафедрой, должен был вмешиваться и разрешить проблему. Мои мозги стали лихорадочно искать варианты, как?
За пару секунд прокатились мысли или доводы о том, почему у нас нынче плохие студенты пошли? Этим я хотел сначала утешить Винникову, чтобы выиграть время, пока она остынет, а я созрею и приму решение, как быть.
 (-Понимаете, Ольга Станиславовна! Мы имеем таких нехороших студентов, как естественный результат той порочной политики, которая последние 10 лет в рамках Болонской системы, разрушает устои образовательных традиций. В школах в 10-11 классах учат бездарей, чтобы сохранить штат преподавателей, так как финансирование школ подушевое. Мы в вузе, по той же причине, принимаем на учёбу абитуриентов с показателями ЕГЭ по математике 26, что в переводе  на пятибалльную систему составляет 1,3. То есть мы учим двоечников. Так что, успокойтесь  и давайте вернитесь к студентам!).
Однако, все это было мне не по душе и показалось неубедительным и не мудрым! Поэтому мои мысли об изъянах российской образовательной системы я оставил при себе и неожиданно резко встал и сказал:
- Давай, пошли!
-Куда? -удивленно спросила Винникова.
-В какой аудитории идут занятия,- спросил я, взял с моего стола ее журнал, взял ее за руку  и практически насильно потащил ее по коридору.
- Вы не беспокойтесь, все будет хорошо. Говорить буду я, а  Вы только будете  присутствовать. Вот увидите, все будет хорошо.
Я был слегка возбужден и не очень представлял, что я буду такого умного и мудрого говорить, чтобы быть убедительным и не усугубить ситуацию.
Когда мы с ней ворвались в аудиторию, студенты испуганно подскочили и стояли молча с опущенными глазами,  как будто я объявил минуту молчания.
-Кого поминаем?. Что за минута молчания? Может есть повод скорбеть по кончине чего или кого? Скорбим по поводу убитого времени и сорванного урока?
Я чувствовал, что плохи дела. Они стояли как статуи.
Ситуация была плохая. Она пошла жаловаться к начальнику. Этого мало, да еще и привела его, и он собирается сейчас прочитать нам здесь мораль!
Я прямо чувствовал, как атмосфера напополняется чувством недоверия, переходящего в ненависть.
Надо было применять нестандартные меры. Надо поступать так, как выводят человека из  состоянии обморока. Или дать подышать аммиака или пощечину!
- Ольга Станиславовна! Вот это организованная преступная группа? Что-то на преступников они не похожи. А ну - ка посмотрите, какие красивые лица, какие умные глаза. Какие красивые девочки. ЭЭх, где мои двадцать!
- Так, Арарат Александрович! Не надо ха-ха, хи-хи. У нас проблема, и мы должны сейчас ее обсуждать, - продолжала упрямствовать и воинствующим тоном прервала меня Винникова.
- Ребята, давайте докажем уважаемой Ольге Станиславовне, что она ошибается в Вас,- неожиданно начал я с ними заигрывать. Давайте споем. Готовы?
Студенты продолжали обиженно молчать.
Я поднял руки, и делая движения, похожие на дирижирование хором, стал петь:
- Жили у Бабуси, - и сделал паузу, ожидая поддержки со стороны студентов.
- Два весёлых Гуся,- робко запел один мальчик с левого ряда!
- Один серый, другой...,- опять сделал паузу, но на этот раз хором запели студенты,- белый,
Два веселых гуся...
Публика оживилась. Особенно их подбадривал тот факт, что как это не странно  оказалось, что я лучше знал слова этой песни и постоянно подсказывал им слова.
Я, стоя у доски, в их глазах постепенно из врага вырастал как "нормальный, или клёвый мужик"
К великому удивлению студентов, оказалось, что песня состоит из четырех куплетов.
Все это время Винникова старалась держаться недоступно - в непримиримой позе, но в конце четвертого куплета у нее появилась улыбка.
Я чувствовал трепет и приподнятость настроения студентов, которые в конце песни, со мной стоя, стали аплодировать. А я восклицал:
- Браво! Молодцы. Ольга Станиславовна, теперь видите, какие у нас талантливые студенты. Ну и ладно, что они плохо знают химию. Подавляющее большинство жителей нашей планеты не знают эту науку. И что, все они нехорошие люди? Главное, что наши дети талантливые, - с некоторой патетикой сказал я и после небольшой паузы продолжал.
- Я очень надеюсь, что после такого теплого и искреннего общения мы стали большими друзьями. И Ольга Станиславовна теперь будет смотреть  на Вас совершенно другими глазами...
Спустя месяц я поинтересовался, как успехи в той группе?
- После того цирка, который Вы устроили в тот день, их как - будто подменили. Стали очень исполнительными и внимательными. Чувствуется, что они поверили в себя и стали более уверенными. Спасибо Вам за эту импровизацию и вообще, сказала Винникова и с благодарностью посмотрела на меня.
-Да, все хочу спросить, у Вас армянское образование. Откуда так хорошо Вы знаете текст этой песни?
- Это долгая история. Наступит время, я созрею и напишу об этой песне рассказ. Надеюсь справлюсь. Как напишу, покажу, и Вы все поймете...
Вот кажется созрел!
Насколько я оказался убедительным и нескучным  при изложении этих событий, судить читателю.
Я долго носил в себе эту историю и теперь могу быть спокойным.
Очень обидно, что про моих героев никто пока не написал ничего, и память о тех событиях  может быть потеряна...
06.05.2019 год.
город Брянск