Пещера

Пещера, вход в которую открывался в двадцати шагах, не должна была вызывать особых эмоций – ни замирания духа, возникающего в нас от неожиданной встречи с красотой, ни страха, порожденного предстоящей встречей с неизведанным . Она ничем не отличалась от всех остальных таких же, щедро рассыпанных по окружающим горам. И если бы не предание, связывающее её с мистическими и оккультными практиками и подарившее ей, прижившееся в народе название – «пещера дьявола» или «пещера великой бездны», - ничего не выделяло бы ее и даже не задерживало взгляда.
Но наш герой был подготовлен к встрече. Стадии страха и неуверенности он прошел давно, их давно вытеснило и победило отчаяние, владевшее им последние годы. Отчаяние было порождено такой потерей жизненного смысла, что перед ней меркло все – он с трудом мог даже кушать, потому что и это было бессмысленно – для чего? Ничто не могло согреть его душу – ни мысль о благе, которое он мог бы принести людям, ни мысль о том, что он может оставить после себя, ни  даже, мысль о продолжении себя в следующих поколениях. Погаснувшее, когда ни будь солнце и смерть вселенной, были для него такой же реальностью, как для кого-то очевидность находящегося перед ним мира, как подаваемый перед кем ни будь обед. Некоторые и собственную смерть не могут себе вообразить,  для него же будущее ничто всего стало повседневной реальностью. И это будущее настолько обессмысливало настоящее, что горечь его примешивалась абсолютно ко всем, даже самым житейским и повседневным радостям бытия.
И когда он был доведён до отчаяния,  до него дошел миф о пещере. Он уже и не помнил каким образом этот миф дошел до него, кто был проводником – был ли это очередной проповедник, либо учитель – наставник с тем или иным успехом пытавшийся вывести его из «великой бездны», как он сам это называл. Или, может быть, одна из новых книг или древних пыльных фолиантов, которые он перелистывал, пытаясь вникнуть в смысл написанного и одновременно отстраняясь от него.  Все это было уже неважно – прошлое размылось – люди, их лица, книги, мнения – все это слилось в одно, а теперь перед входом и вовсе исчезло. Просто это был единственный миф, описавший почти дословно его состояние… мало того,- обозначивший ответ. И ответом этим была пещера – пещера Дьявола. Что ждет его там – все равно – к прошлому возврата быть не могло…и он сделал шаг…
В мягкой полутьме он смог различить стены, частично украшенные наскальными рисунками с изображением каких-то полулюдей- полу животных, камни, различной величины, разбросанные тут и там и средней ширины проход, уводящий вглубь пещеры и теряющийся в темноте. Он сделал еще несколько шагов, в ожидании чего-то, что должно было произойти…но вокруг царила лишь тишина, изредка нарушаемая каплями воды, сочившимися сквозь стены и падающими на пол. И отчаяние вновь овладело им…неужели и это, последнее прибежище, последний  шанс для отравленной души окажется лишь мифом, вымыслом, порождением фантазии древних сказителей.
И  тогда он услышал голос…Голос явственно зазвучал внутри его сознанья, одновременно, казалось, заполняя собой все пространство пещеры.
- Я знаю, зачем ты пришел…и я готов помочь тебе…но готов ли ты?
- Я…готов…наверное…конечно…готов, услышал он свой собственный ответ
Легкий смех прошелестел под потолком…- как же ты можешь быть готовым, если не знаешь к чему?
- я готов ко всему, голос его стал тверже, я дошел до последней черты и мне некуда отступать
- хорошо…это я и хотел услышать. А теперь скажи – что ты хотел бы обрести?
Он запнулся…этот, казалось бы, такой очевидный и простой вопрос, поставил его в тупик. Хотя, казалось, ответ на него он формулировал для себя сотни раз, каждый раз он заставлял остановить ход времени, заглянуть внутрь и сформулировать ответ.
- Я хочу…наконец заговорил он,…я хочу обрести смысл.
- хорошо…ты не первый, кто требует именно этого…но я не понимаю, почему ты сам не можешь обрести его?
- я пытался…но все, к чему прикасался, теряло свой смысл, расплывалось и терялось в отблеске смерти. Смерть побеждала и обессмысливала все – мои увлечения, страсти, привязанности, убеждения, - над всем в конце пути возвышалась она.
- Ты честен, потому и пришел сюда, другим не открывается эта дорога. Поэтому я помогу тебе. Знай же, что ты должен будешь поменять знак минус на плюс, изменить свое отношение и тогда обретешь свободу.  Смерть освещает бытие – ты видишь всё в незамутненном свете – у тебя нет ничего своего и это прекрасно…ты готов?
- Да, ответил, он дрожащим, чуть слышным голосом, предвкушая тот поворот судьбы, за которым его ждет, наконец, освобождение.
 Стены пещеры внезапно потемнели, и земля под ногами чуть задрожала,…или это лишь показалось ему…
- Откажись от всего, что ты любишь, отчеканил голос и слова, казалось, возникали прямо в глубине его естества.
Разум его наполнился картинами…детство, мамины руки, запах и вкус её стряпни, первые впечатления от столкновения с миром…, звуки голосов любимых и нелюбимых людей, звуки музыки, ощущение губ, прильнувших к губам, ощущение тела, рассекающего воду…
- Я отказываюсь от всего, медленно прошептал он и картинки начали затухать одна за одной, пока совсем не исчезли. Он все еще находился в пещере – опустошенный и свободный. Но свободный ли?
Некоторое время вокруг царила тишина, и он почувствовал себя обманутым. Неужели это все? Он все еще был полон – полон чувств, привязанностей и надежд…
Как вдруг еще боле холодный и чеканный голос – откуда - изнутри ли, со сводов ли, произнес:
- Откажись от своих привязанностей и чувств, от желаний и надежд.
Он закрыл глаза. Теперь это не были тактильные ощущения, запахи или звуки – теперь он переполнился эмоциями, которые накатывались на него подобно волнам, набегающим на берег, одна за одной. Любовь и страх, ненависть и отчаяние, первые разочарования и затаённое наслаждение ими…

- Я освобождаюсь от них, крикнул он внутри, и голос его как шар обволок все впечатления и, впитав их в себя, исчез.
Он стоял под сводами пещеры подобно пустому сосуду. Он заглянул внутрь сосуда, и там всё еще что-то было.
- Откажись от добра и зла,- теперь голос показался ему мягким и вкрадчивым, но что ему было до этого, когда он уже почти стоял на пороге свободы.
Добро и зло…разве они не относительны, разве то, что считается добром в одной культуре, не является преступлением в другой. Он представил себе каннибалов, поедающих человеческую плоть с абсолютным спокойствием и чувством свершившийся справедливости, он представил себе все эти бесконечные битвы, сопровождавшие человечество с его зарождения, все эти бесконечные армии, стоящие друг против друга и каждая из них яростно сотрясает небеса призывом «с нами Б-г». И ни страх, ни ненависть, ни даже отчаяние, сопровождавшее его последние годы, не коснулись его. В сердце у него осталась только жалость. Это можно было бы назвать и состраданием, но оно, скорее подразумевает под собой совместное чувство переживаемого бытия, а здесь была больше жалость возвышенного и не злого человека над толпой,- так альпинист может подумать о людях, которым никогда не суждено увидеть вершину.
И он продолжил терять и опустошаться. Добро и зло зиждутся на правде и лжи, а раз относительны одни, то относительны и вторые. И он отказался от понимания мира – от любого мировоззрения, от любой трактовки и комментария бытия, которые только породила на свет человеческая мудрость и глупость, надежды и страх. С ними ушли и авторитеты. Вереница лиц, книг и имен, наполнявших его жизнь и сделавших его тем, кем он являлся, все те, кто наставлял его в разные периоды жизни, с легким шелестом опали подобно осенним листьям на пол пещеры, а потом и вовсе развеялась легким дуновением ветра, прошедшего по ней.
- Теперь всё, спросил он, скорее сам себя, чем своего последнего наставника и порыскав внутри сознания, по закоулкам собственной души, пройдя по прошлому вдоль и поперёк, наконец-то смог услышать свой собственный ответ – «всё».
- Да, всё.., Теперь ты готов, услышал он знакомый голос  (а у него уже не было сомнения в том, кому он принадлежал). Выбирай свою награду. Будет ли тебе наградой сумасшествие?
- Я думал об этом, ответил человек, и отринул эту идею уже давно. Сумасшествие даёт забвение и лёгкость бытия, но это лишь побег от истины, от великой бездны настоящего забвения. Не для того, я готов был посмотреть на неё, чтобы в конце пути вернутся назад. Кроме того, нет ни одного сумасшедшего, кто в глубине своего сознания не был бы здоров и не выпячивал бы своё слабоумие, прячась за ним от страха. Нет, предложи мне другое.
- Ты прав, именно этот ответ я и ожидал от тебя услышать. Из тех немногих, что пришли сюда лишь немногие прошли весь путь до конца, который прошел ты, а их них лишь несколько сделали такой, безусловно ошибочный выбор. Смотри же на неё, смотри и не отводи глаз..
И человек посмотрел в бездну…Время и вечность, сплелись в ней и она была одновременно бесконечно меняющейся в каждое мгновенья, рисуя невозможные узоры и создавая причудливые формы от великих звезд  до субатомных частиц, и неподвижной, застывшей и неизменной, единственной реальностью в которой ничто не имело значения и ничто не влияло ни на что.
Человек смотрел. Смотрел и не отводил глаз. Секунду или час или год…или жизнь, бесконечную вереницу жизней и цепочку перерождений. И он уже не отделял себя от неё и от всех её порождений, он был един с ними и боль их звучала и пульсировала в нём, боль существования, леса и горы и люди и травы и звезды – все было в нём и он был всем.
- Пади, услышал он в последний раз голос, наконец, повелевавший ему и «свобода» - свою последнюю мысль.
И он пал, пал, чтобы раствориться и исчезнуть. Но в самый последний момент, в тот момент, когда самая основа его я  готова была раствориться в бездне великого сомнения, соединить бытие и небытие, он услышал смех. Это не был тот смех, что называют дьявольским, - это был смех Дьявола.  Завершившего свою работу.
Потому что там, в последний момент, когда уже ничего нельзя было изменить, он увидел выход. Выход из пещеры и там был свет. И в это бесконечное мгновение, когда воля была уже потеряна, но оставалась возможность наблюдать, он понял, что проиграл. Что не прошел испытание слуги Того, кто ждал его на выходе. Потому что там был свет и был ответ и там была радость. Великая радость бытия, таившаяся под покровом тьмы. И там смеялись…другие… и по-другому.
- Обман, обман…- вот была его последняя мысль.