Баллада о Чести... Мужестве... и Славе...

(По мотивам бесед с Максимом Чубенко)

Грязь от камней на запёкшейся крови,
Страхом вскипает в огнях,
Кто хотел выжить любою ценою,
Смерть прижимает в руках…
Ночь воевал батальон под обстрелом,
В тело врывались снаряды,
Ночь, никому до них не было дела,
Ползли на высоты отряды,
Ночь, со своею морскою пехотой,
Усердно сражались бойцы,
А утром, со штаба сказали спокойно,
Ошиблись в расчётах они…
Щука, Унылый, Тролль, Крыса и Заха –
Пятеро лучших друзей,
Всех штабников посылая…с размаху,
В казарму откинули дверь,
Что говорить, война сделала дело,
Рухнули дружно по койкам,
Чуня и Слон – новобранцы, несмело
Сели у стенки тихонько,
Сели на ящики с самого края,
Чуня сказал: «Спят ублюдки,
Вчера, целый день меня муштровали,
Без отдыха целые сутки»,
Слон улыбнулся: «А знаешь в детдоме,
Мне много от старших досталось,
Думал, как вырасту…пусть, кто только тронет…
Сердце внутри разрывалось,
Только теперь, мне ясна их наука,
Сильного – боль закаляет,
Жизнь, местами жестокая сука,
Только любовь всё спасает…»
«Это смешно, ты о чём поёшь, парень?»
С ехидцей, Чуня сказал,
Слон, лишь рукою под курткой пошарил,
И фотокарточку дал,
«Это моя…и, зовут её – Настя,
С ней мы с детдома вместе,
Вместе делили и беды, и счастье,
После войны к невесте…»
Фото вернув, Чуня едко заметил,
«Сдохнем мы все, в этой клетке…»
Слон посмотрел, как в окне солнце светит,
«Ну, что отдохнули детки?»
Откинув брезент, вошёл сонный Крыса,
«Взяли стволы дружно мальцы,
Чуня тебе персонально…слышишь,
Чтоб этот блестел, как яйца…»
Он протянул ему свой автомат,
«Но, мне ведь в наряд заступать…»
«Ну, что ты как баба, ведь ты же солдат,
А может ты хочешь поспать?»
Смеясь, Крыса мирно к нему подступил,
Похлопав рукой по плечу,
И, тут же внезапным ударом свалил,
«Ты думал я шутки шучу…»
Все сутки в наряде, он думал о мести,
На вышке прижав автомат,
Как всех пятерых, ради попранной чести,
Он ночью отправит в ад…
Ножом перерезав всем наглые глотки,
Нет…каждому выдаст по пуле,
Внезапно подкравшись толкнул его ротный,
«Не спать, твою мать, в карауле!»
Измотанный Чуня сменившись от вахты,
К палатке казармы чуть плёлся,
У входа стояли Троль, Крыса и Заха,
И Слон, тоже с ними тёрся,
«Выходим к колонне, проверить дорогу,
На ней обнаружены мины…»
Приказывал Заха, ему у порога…
А дальше, их мокрые спины,
Мелькали в пыли, утомлённое солнце,
Скрывалось за сопкой в закате,
И слышалось Чуне, как кто-то смеётся,
Крадясь за спиной его сзади…
А утром приказ – дислокация части,
«Давай шевелись! Шевелись!»
И мат перемат, на все страсти и масти…
Такая солдатская жизнь!
Толкая в плечо, Щука ящик на спину,
Швыряет, и Чуня ползёт,
Тролль за борт бросая припасы в машину,
Смеётся: «Ну, ты чумаход!»
Потом передышка, и завтрак за чаем,
Забыв обо всём он дремал,
Присев, Слон сказал: «Чуня, ты же не знаешь,
А я, ведь стихи написал,
Ты только не смейся…Возможно не очень…»,
Он смолк, сделав листиком взмах,
А Чуня пытался понять, что он хочет,
Совсем видно съехал чердак!
…………………………………………………….
Белое и Чёрное.

Белая, белая скука…
Чёрная, чёрная дрянь…
Что же ты воешь, как сука,
Или совсем я уж пьян!
Или совсем я сегодня,
Мордой упёрся в стакан,
Вышел, считаю звёзды,
Плюя на луны барабан…
Север Кавказа грозный,
Снегом стучится в лицо,
Люди, ведь это так просто,
Видеть во всех – подлецов!
Видеть, морали читать,
Что ж вы хотите, так лгать?
Белая, белая скука,
В холодной метели зимы,
С чёрною дрянью разлукой,
Брызнут капелью весны,
Снова вернусь в это поле,
Где всё волнует кровь,
Что бы пить счастье раздолья,
И целовать любовь!
(15.10.99)
……………………………………………………..
Через секунду, Чуня вздрогнув
Шепнул: «Неплохо для мечты,
Быть может завтра уже сдохну,
Об этом напиши стихи…»
Однако, странно… (мысли шли),
Какой-то сирота с детдома,
Среди войны, среди дурдома,
Находит время на стишки,
Всё схватывая налету…
Везёт же в жизни дураку…
Звучит команда: «По машинам!!!
Ответил, Слон: «Держись, братан…»
Навстречу дню, навстречу минам,
К своим навстречу, и к врагам,
Колонна двинулась, грохоча
По перевалам сапогами,
Дождём осенним небо мочит,
Но, скоро выбелит снегами,
Зима, войну не признавая,
А дождь слабеет…нарастает…
По лицам капли в грязь стекают,
Бойцы к ущелью подошли,
И склоны гор, их путь скрывают,
И, нависают в две стены…
Из глубины тыла колонны,
Гремел уазик медсанчасти,
В манёврах срочного обгона,
Орал водитель: «Вот напасти!
Чего ты вылез, в строй иди,
Ещё, и смотрит козлоё…»
Но, тут он смолк, ведь впереди,
Ущелье лентой пролегло,
Уже не сделать ничего,
Цепочка основных машин,
Загородила все пути,
Водила вышел, врач за ним,
И, медсестра лет двадцати…
Застыла техника в грязи,
Команда через мат звучала,
Казалось дальше не пройти,
Нет больше сил…всем, так казалось,
Но, тут чумичкой по котлу,
Ударил главный кошевар,
Всех строя в очередь одну,
Отведать бодрости отвар…
Ах, эта кухня полевая!
Солдат спасала сколько раз,
Удаль и силу воскрешая,
Через армейский балабас!
А, через полчаса все роты,
Вошли в ущелье между скал,
Скрываясь в них за поворотом,
По склонам в тишине дремал,
Сосновый лес дыша свободой,
Под синевой небес зеркал,
Здесь, скрыто всё самой природой,
В камнях сердец – огня накал,
Запаян кровью, в веков своды,
Запаян в память…в годы…годы…
Но, эхом воздух задрожал,

Внезапно, взорвалась с раскатом,
Вначале колонны машина!
И, в вихре взлетали солдаты,
И, был чей-то крик: «Мины! Мины!»
И, сразу за ним рвануло,
В последних рядах у входа,
Грохоча…треща…полоснула,
Лента огня пулемёта,
Палили из всех орудий,
Ревели огнём миномёты,
И, падали в землю судьбы,
Колонна карабкалась к дотам,
И, наша пятёрка отважно,
Цепляясь за острые камни,
Забыла, что значит страшно,
Но, Слон заорал: «Парни! Парни…»
Рукой, показав вниз утёса,
И, все посмотрели с откоса,
Там в пекле, в дыму, в тайфуне,
В летящих осколках…в земле,
Дрожал в истерике Чуня,
Подняв, платок белый в руке,
Метнулись со склона к нему,
Кто ближе был – Щука и Заха,
А он им орал: «Не хочу!
Отстаньте, идите вы…к ляху…»
Хреново, не видно за зеленью духов,
Патроны уже на исходе,
«Нам надо дождаться», сказал тихо Щука,
«Вертушки уже на подходе»,
Кто выжил, попрятались в щелях у склона,
Прижавшись, и слившись с камнями,
Взметнулась огнём БТРов колонна,
Горели машины с парнями…
Стреляли прицельно, по их бензобакам,
Пламя разлилось рекою,
Плоти сгоревшей удушливый запах,
В дым восходил стеною,
«Думаешь это случайно, нас ждали?»,
Заха, спросил тихо Щуку,
«Ты посмотри, как они окопались…»
Тот, лишь кивнул, подняв руку,
Среди раскорёченной стали,
Уазик медчасти стоял,
С распахнутыми дверями,
Недвижно водитель лежал,
Он в небо смотрел мёртвым взглядом,
С остатками тела в грязи,
Слегла медсестра с врачом рядом,
Девчоночка…лет двадцати,
Очередь звякнула в камень,
Острою пылью по лицам,
Духи пошли, как крысиные стаи,
Что бы добить, кто смог скрыться,
Час батальон отбивался отважно,
Натиск, сбивая врагов,
И вдруг, тишина закричала, так страшно,
Что стало всем ясно без слов,
Дело лишь времени, все уже трупы,
Кончились даже патроны,
Кучку бойцов, лишь скрывали уступы,
Выстрелы грянули в стоны…
«Где же вертушки?», спросил в душе каждый,
«Господи, если ты есть,
Если ты слышишь, а впрочем не важно,
Не дай, нам погибнуть всем здесь…»
Эхом ответили горы в молитвы,
Гулом винтов от полёта,
И словно, призраки в небе возникли,
Два боевых вертолёта,
Глыбы срывались в дыму огнемётов,
Сброшен десант на прорыв,
К вечеру к ним подоспела пехота,
Что бы собрать живых…
В свете прожекторов собраны трупы,
Сотни убитых в бою,
И уцелевших, лишь малая группа,
Чуня и Слон в том строю,
С ними стоят Щука, Крыса и Заха,
Троль говорит и курит,
В запёкшейся крови лицо и рубаха,
Он говорит, как от пули
Его заслонил, там на склоне, Унылый,
Как умирал на руках,
Он говорит…сигарета застыла…
Светясь огоньками в глазах.
………………………………………………….
От той поры проходит месяц,
А Чуне снится этот бой,
Горят в огне бойцы, как свечи,
И он…с платочком…чуть живой,
Кричит: «Сдаюсь!», но боя вой,
Стирает все иные звуки,
И вдруг, удар в живот ногой,
«Заснул сопля!», в глазах у Щуки,
Сверкает ненависть и злость,
«На почитай, чтоб не спалось,
Ты же дневальный в карауле,
Чтоб было, если б все уснули?»
Он протянул ему устав,
«Расскажешь части про дежурство,
Смотри здесь, без обид и шкурства,
Я жизнь спасаю – значит прав!»
Чуня взял книгу с комом в горле,
По мыслям жалость пробежала,
Я здесь, как зверь свободный, в стойле,
Сколько терпеть? Душа кричала,
Ну, почему виновен я?
Вот, Слон о чём-то там мечтает,
Его жалеют – сирота,
Стихи он в письмах сочиняет,
А до меня, нет даже дела!
Никто не видит слёз моих,
Дошли вообще до беспредела!
Ногой ударил прямо в дых!
Зачем терпеть? Взять этой ночью,
И всю четвёрку порешить!
Списать на духов, на их почерк,
Насколько б стало лучше жить!
Ночь на исходе, спит отряд,
Он бросил осторожный взгляд,
На калаша…подумав злобней,
Нет, не подходит автомат,
Макаров будет поудобней,
Прокравшись к ротному в палатку,
И тайно выкрав пистолет,
Он быстрым шагом шёл с оглядкой,
Смотря в барака тусклый свет,
Он шёл решительно и смело,
Свести обиды счёт за всё,
И дикой яростью горело,
Его небритое лицо,
Зайдя в шатёр увидев койки,
Он подошёл к четверке спящих,
И, замер с пистолетом в стойке,
Сейчас…сейчас, сыграют в ящик…
Подушку взял, что бы потише,
Чтоб выстрел сделала хлопком,
«Ты что здесь делаешь, братишка?»
Он оглянулся, сонный Слон,
Смотрел в него сидя качаясь,
«Зашёл взять бритву, ложись спать»,
Ответил Чуня заикаясь,
«Утром на смену заступать» …
Он выбежал наружу, сердце
Стучало бешено в груди,
Чем здесь так жить, так лучше в смерти,
Мне утешение найти…
Чуня присел на землю прямо,
И в грудь, направил пистолет,
Подумав вдруг – а как же мама?
Какой пришлют о нём ответ?
Рука дрожала, мысли рвались,
Ну, что ж ты, раз решил – стреляй!
В них демоны уже смеялись,
И в пальцах, задрожала сталь,
Рука подалась вверх, и выстрел,
Нарушил ночи тишину,
Он попрощался с этой жизнью,
Кровь заструилась по плечу…

В лучах рассвета из палаты,
Вышел измотанный хирург,
– Ну, вы даёте здесь, ребята,
Он произнёс, снимая с рук,
Уже прилипшие перчатки,
Смотря на ротного лицо,
Продолжил: «Будет всё в порядке,
Пуля навылет сквозь плечо,
Кости все целы, не задеты,
Но, как бы кто-то не хотел,
Штаб ждёт отчётного ответа,
Я доложил про самострел…»
Он ротному в глаза смотрел,
Сочувствуя и понимая,
Слетится прокурорских стая,
Искать армейский беспредел,
В архивной куче личных дел…
– А разрешите видеть Чуню…
Спросил пришедший с ротным, Слон,
Доктор кивнул: «Пускай побудет,
Пока запрет не дал закон…»
Он улыбнулся, уйдя с ротным,
А Слон зашёл в палату к другу,
– Привет, ну задал ты работы,
Сказал садясь, взяв Чуни руку,
– Переполох с утра по части,
Ждут следаков, готовят рапорт,
А мне, письмо пришло от Насти,
Хочет просить начальство штаба,
Дать отпуск, что бы свадьбу справить,
Но, это всё ещё мечты,
Кто разрешит, мне часть оставить…
Прости, я о себе…как ты?»
Чуня скривился: «Нету жизни,
Что дальше будет…страшно думать…»
«Да ладно, брось дурные мысли,
Утешил Слон: «Здесь больше шума,
Замяли, слушай я вчера,
Такие строки сочинил…»
Достав листок календаря,
Он дальше в рифму говорил,
…………………………………………
И то, что было у судьбы,
Я принял всё, как есть!
И, униженье клеветы,
И, праведную лесть,
И, боязливую любовь,
И, слухи за спиной,
Друзей удар – не в глаз, а в бровь,
Врагов позор хмельной,
За всё тебя благодарю,
Судьба, я был не прав –
Герой – не тот, кто пал в бою,
А тот, кто выжил…встав,
Продолжил шаг в своём строю,
Не сокрушаясь на судьбу!
03.06.2003г.
………………………………………………..
«Какой же ты…», Чуня замялся,
Подумав…всё-таки – дурак,
Но, вслух сказал: «В стихах ты старше,
И, не испытываешь страх…»
А Слон поднявшись, и у двери,
Ответил: «Мне пора идти,
Нет, я боюсь…но, сердце верит,
Что счастье будет впереди!»
Днём, Чуню вызвали штабные,
Грозили сдать под трибунал,
Стучали кулаком, грозили,
Чтоб обо всём он написал…
Он написал, в обмен на право,
Сделать родным своим звонок,
Трубку подняла в доме мама,
Почти кричит: «Сынок! Сынок!»
Чуня заплакал: «Я был ранен,
Не знаю, мама, как сказать…
Нельзя ничто уже исправить…»
Он замолчал, что бы не врать,
«Ало, ало…что там случилось?!»
Звучало эхом, он не смог,
И, трубка на рычаг спустилась,
И он, подумал: «Лучше б сдох…»
Спускался вечер на утёсы,
Когда уазик подкатил,
Прокуратуры вышли звёзды,
Дневальный в штаб их проводил,
В ту ночь штабная часть не спала,
Не спала в доме Чуни мать,
И провода пообрывала,
Чтоб генералов всех послать,
Она кричала: «Что вы врёте,
Вы, сына моего убили!
Вы от ответа, не уйдёте!
И, я добьюсь, чтоб вас судили!»
Следак курил, читая рапорт,
Начштаба пил с бальзамом кофе,
Дождь за окном на стёкла капал,
«Всё же дела не так, и плохи»
Сказал в итоге прокурорский,
И, посмотрел на генерала,
На золотые две полоски,
«Давайте выпьем! Для начала…»
Они наполнили стаканы,
И залпом выпили вдвоём,
«У каждого есть тараканы»,
Продолжил следователь в тон…
«Зачем, нести нам сор из дома,
Перечеркнув заслуги враз,
Лучше на имя военкома,
Пишите наградной приказ,
О том, что ранен на посту,
В дежурстве этот был боец,
Я рапорт утром подпишу,
Всё лишнее в огонь…конец.»
«Но, это ложь!», – начштаба рявкнул,
«А вы хотите идти в суд?
Из-за предателя и тряпки…»
Ответил прокурорский плут,
Поднялся, продолжая стоя,
Смахнув рукою пот над бровью,
«Спишем служить его на море,
По состоянию здоровья…»
Через неделю перед строем,
В Крым, Чуня держит уже путь,
Отдали грамоту герою,
И орден мужества на грудь…

Что стало с остальной пятёркой?
Как дальше жизнь у них сложилась?
Слон съездил в отпуск, свадьбой звонкой,
Мечта их с Настей завершилась,
Он ей читал стихи… Ночами,
Всё, как положено сходилось…
И, звёзды их союз венчали!
И, жизнь в чреве зародилась!
Перед отъездом, ей на память,
Он передал письмо в стихах…
………………………………………..................
Как трудно, мне тебя оставить,
Прости за всё, в чём был не прав,
Но время, дни перелистает,
Нам за терпение воздав,
Осталось ждать совсем немного,
Всего-то годик с небольшим,
И, к дому приведёт дорога,
Я прикоснусь к губам твоим,
Вернув тебе частицу счастья,
За одиночество в ночи,
И навсегда, моя ты – Настя!
Приеду скоро…только жди!
Мне наших дней не позабыть,
Как трудно без тебя, здесь жить…
11.05.2019
…………………………………………………………..
Приехав в части, он узнает,
Что четверо друзей его,
Служить сверхсрочную остались,
Они накатят грамм по сто,
В тайне от ротного в палатке,
Погибших вспомнят, как живых,
Как умирали с врагом в схватке,
И, оставляли жить за них…
Весной, всей части переброска,
Опять дорога по грязи,
Лишь греет душу папироска,
По сельской улице прошли,
Старухи смотрят исподлобья,
Руками машут старики,
И, дети…не по-детски…злобно,
Глаза таращат у стены…
Но, есть приказ – занять высотку,
Уже селенье позади,
Вдруг, залпом встретили их сопки,
Рванули взрывы на пути,
Щука и Крыса из машины,
Уже успели соскочить,
Метнулся с Захой, Троль за ними,
Слон, их хотел отход прикрыть…
Дал очередью по высотам,
Наперекор! Смертям на зло!
Но, в пламени гранатомёта,
Машину в клочья разнесло…
И, Слон погиб в дыму и гари,
Исчез в завесе из огня,
Простой парнишка – Смирнов Павел,
Что рос, без мамы и отца…
Начштаба спросят, чуть позднее,
«Ведь, можно наградить бойца?»
Он, отмахнётся от идеи,
Сказав: «Зачем, он – сирота…»
А Настя, всё равно ждала,
Хоть, гроб пустой похоронила,
И, Павлом, сына нарекла,
И, мужа возвратить просила,
В ответ, молчали небеса,
В её молитвы вечерами,
И падала, в ладонь слеза,
И плыло, всё перед глазами…
Всех остальных в плен взяли духи,
Держа в цистерне под землёй,
В пытках поджаривая руки,
Их окатив потом водой…
Лишь, через год живых вернули,
Их обменяв на главарей,
Войны компанию свернули,
Был мирный вывод всех частей,
Правитель со слезами гордо,
С экрана воду в ступе толк,
И, объявил стране прискорбно:
«Мы с честью выполнили долг!
Они войдут в бессмертный полк!»

Они вошли…без этих слов,
Хоть, женам не вернуть мужей,
И, сыновьям своих отцов,
И, матерям своих детей,
Они вошли! Погибшим – Слава,
И, память мужества дана,
А всем живым, подумать право –
Какая за Приказ – Цена!

С марта по 11 мая 2019 года.            22:00
Все совпадения не случайны…