5

Тем вечером в своей комнате я напряженно думал о том, как подставить Тару.
Но ничего не мог придумать. По крайней мере, ничего стоящего.
Потом привезли часы. А через несколько дней Тара сама натолкнула меня на мысль.

Тара не отходила от часов с кукушкой. Однажды папа застал Тару, забавляющуюся с часами. Конечно, ей не влетело как следует : взбучка — это не для нашей сладенькой малышки Тары. Но папа все-таки сказал:
— Теперь я буду посматривать за вами, юная леди. Никаких больше игр с часами.

«Наконец-то, — подумал я, — наконец-то папа понял, что Тара отнюдь не ангел. И наконец-то я придумал способ по-настоящему подставить ее».

Теперь если что-нибудь случится с часами, все шишки посыплются на Тару.
И я решил что-нибудь на самом деле испортить в часах.
Тара заслуживала хорошего нагоняя за свои бесчисленные кошмарные издевательства надо мной.

«Ну и что будет, если наконец ее обвинят в том, чего она не совершала? — подумал я. — Это немножко сравняет счет».

Ночью, когда все уже улеглись, я украдкой спустился в кабинет.
Было около полуночи. Я подкрался к часам и застыл в ожидании. Осталась одна минута. Полминуты. Десять секунд. Шесть, пять, четыре, три, две, одна…
Часы забили:
«Ку-ку! Ку-ку!»
Выпрыгнула желтая птица. Я схватил ее, когда она откуковала половину. Она издала короткие сдавленные звуки.

Я скрутил ее голову назад так, что она стала смотреть себе на спину. Вид у нее был очень смешной. Она откуковала до конца с повернутой головой.
Я смеялся про себя. Когда папа увидит ее, он будет похож на реактивную ракету.
С повернутой шеей кукушка спряталась в свое маленькое окошко.

«Папа будет взбешен при виде ее! — злорадно подумал я. — И вся его ярость обрушится на Тару. Он взорвется, как вулкан. Наконец-то Тара на своей шкуре узнает, что значит, когда тебя обвиняют в том, чего ты не совершал».

Я прокрался обратно наверх. Ни звука. Никто меня не видел.
Я заснул совершенно счастливым. Нет ничего сладостнее мести!


Я встал поздно. Утром мне не терпелось увидеть, как Таре достанется от папы. Хорошо бы не пропустить этот миг.
Я заспешил вниз и заглянул в кабинет.
Дверь была открыта.
Внутри — никого. Никаких намеков, что все открылось.

«Хорошо, — подумал я. — Я ничего не прозевал».

Проголодавшийся, я пошел на кухню. Мама, папа и Тара сидели вокруг стола, заставленного пустой посудой.

Как только они увидели меня, их лица просветлели.
— С днем рождения! — воскликнули они хором.
— Очень смешно, — отрезал я и открыл буфет. — Остались какие-нибудь хлопья?
— Хлопья! — возмутилась мама. — Разве ты не хочешь чего-нибудь особенного, например оладьев?

Я почесал голову:
— Конечно, оладышки — это замечательно!

Это было немного странно. Обычно, если я вставал поздно, мама говорила, чтобы я сам себе готовил завтрак. Да и с какой стати мне предлагают что-то специальное? Мама замесила новую порцию теста.

— И не ходи в гараж, Майкл! Что бы ты ни делал, только не ходи в гараж!

Она подпрыгивала от возбуждения. Как будто снова наступил мой день рождения. Чудно.

— Там куча мусора, — говорила она. — И она дурно пахнет. Так отвратительно, что тебя может стошнить!
— Мам, ну что за история с мусором? — спросил я. — Я и первый раз в нее не поверил.
— Только не ходи в гараж, — повторила она.

Почему она мне это говорила? Почему так странно себя вела?
Папа поднялся из-за стола.

— Мне еще нужно кое-что важное сделать по дому. — Его извинения прозвучали странновато весело.

Я пожал плечами и попытался спокойно позавтракать. После завтрака я прошел через столовую. Кто-то украсил ее бумажными лентами. Одна полоса была сорвана.

Странно. Чрезвычайно странно.

Папа вошел в комнату, держа коробку с инструментами. Он поднял оборванную ленту и начал прилаживать ее снова.

— И почему эта бумага не держится? — спросил он.
— Папа, — сказал я, — зачем ты украшаешь столовую гофрированной бумагой?

Папа заулыбался:
— Конечно, потому, что сегодня твой день рождения! В такой праздник всегда вешают бумажные украшения. Ну, могу поспорить, тебе не терпится взглянуть на подарок, правда?

Я уставился на него.
«Что происходит?» — гадал я.