Глава 26. Берестовое 3

...Пришли бояре в думную все скопом,
Раздельно лишь расселись по местам
Кто где и с кем счёл нужным и удобным
По значимости к княжеским родам.
Владимир встретил всех бояр сердечно,
К последним был радушней, чем к другим,
Приобнял каждого из них за плечи
Со словом благодарности засим.
Он справился о здравии Олега,
Давида не преминул помянуть.
Посетовал, как много ещё снега,
Что сделало не лёгким дальний путь.
И отойдя, уселся в княжье кресло,
(не венчанный, но признанный уже),
Но это никому в глаза не лезло,
Не пребывал и раньше в кураже*.
За эти дни он всё же изменился,
Не знающему князя — не понять.
Хотя за жизнь гораздо научился
И мысль, и настроение скрывать.
Обставил всех других на повороте,
Подвинув на обочину судьбы.
Одних уже от зависти колотит
Да так, что в поколениях не забыть.
Другие понимали безнадёжность
Теперь своих претензий на престол,
Но проявляя чутко осторожность,
Глаза закрыли все на произвол,
Свершённый на виду всего сословия
Бесповоротно, тонко, на века.
Не пролито ни капли княжьей крови,
Друг друга не в чем, вроде, попрекать.
До этого ни с кем свои задумки
Не обсуждал — теперь пришла пора.
Собрания не представлял рисунка
И будут дуть куда сейчас ветра?
Бояре Святославичей сидели,
Смотрели недоверчиво: «Ну-ну,
Скажи, (Великий без году неделю),
Радевший, но забывший старину,
Чего, сюда позвавший нынче, хочешь:
Услышать, предложить ли, погрозить?
Но здесь всего нас щепоть, между прочим,
И не князья мы. С нами ли рядить?».
Здесь все сидящие, не знавшие, однако, 
Ни скотской жизни нищенской в долгах,
И не они навзрыд о детях плакали,
Когда те умирали на руках.
Какая сила их наверх выносит
С людского дна и держит на плаву,
Что не стоят на паперти не просят, 
На ногу на широкую живут.
Прокопий, Станислав сидели рядом,
Со взглядом на событие иным;
В Бел-городе  пришли дворы в упадок,
В Переяславле  в праздники блины.
...Владимир, наблюдая оком острым,
Почуял настроение бояр, -
Олеговы сидели с ликом постным,
Прокопий же глядел и уповал.
«За дело, гости, коли отдохнули,
Сейчас не время пить хмельной нам мёд.
Обиды пестовать и брови хмурить;
Большое лихо по земле идёт.
Печаль заставила, просить, собраться
По воле, не предвиденной никем.
Пред выбором нам некуда деваться,
Но думать, думать! — предлагать затем.
Почивший князь..., земля ему пусть пухом...,
Я не хотел в дела чужие лезть,
Нам у себя не голодно и сухо;
Народ просил, поэтому я здесь», -
Князь начал отрезвляюще и прямо,
Лишая их, бояр, иных надежд
Кто будет против новшеств, рьяно
Настаивать в крови топить мятеж.
Слова бросались громко, но не грубо,
Не столько для ушей, сколь для ума.
Бояре завозились в своих шубах,
И стали потихоньку их снимать.
Упарились — тепло топились печки,
Да вече обещалось жарким быть,
Слова, слова — как струи чистой речки,
Но как легко их можно замутить!
Летящие без всякой подоплёки,
В которых не предвиделось интриг,
От пафоса ненужного далёких,
Но с целью, чтобы смысл сердец достиг.
Он с этим здесь ещё столкнётся,
Когда за общим фоном ярких фраз
Скрываться будут запахи болотца,
Притом гнилого, будто под заказ.

Князь с ними был предельно откровенен,
Стараясь отчуждение изгнать,
Чтоб не было сомнений даже тени
В них в том, что хочет им сейчас сказать.
«Лелеял мысль в себе — приедут братья,
Но вместо них теперь я вижу вас,
Посадников, могу которым доверять я,
Кто в точности, вернувшись, передаст
Потом им всё, что здесь происходило
Под оком Господа, но злобой дня.
Чтоб безрассудность многим остудила,
Судьбу людей решали, но не мя**.
Вы ближе всех сидите к людям дольным,
Поэтому хочу теперь спросить,
Что надо сделать нам для обездоленных?
Как гиль без крови, миром погасить?
Мне легче лёгкого послать часть войска,
Пройтись везде конём, огнём, мечом,
Вельми решенье только эта скользкое,
В неразберихе скольких посечём!
Нам дать надежду надо этим людям
И всё уляжется само-собой.
Сейчас мы все стоим на перепутье —
Как поступить с бунтующей толпой?
Упустим время и пойдут разбоем
По всем уделам — вашим в том числе.
Никто не видел и не знал такое,
Впервые полыхает на земле.
Я с тщаньем жду, мужи достойные,
От вас сейчас толковых, нужных слов.
За двадцать лет мой брат покойный
И присные*** наворотили дров». 
Князь не заметил с кресла как поднялся
И, увлечённый речью, сделал шаг,
Жестикулируя, будто бы пытался
Всем доказать, что дело не пустяк.
«Скажи, Прокопий, ты боярин здешний,
Подвластный Киеву твой Бело-град.
Что станет, коли нам ещё промешкать,
Сей бунт возьмёт да и пойдёт на спад?».
«Какое там на спад, мой князь!, - воскликнул
Прокопий, отзываясь на вопрос, -
Покуда - что? да где? - успели вникнуть,
Уже летели искры выше звёзд.
Досталось многим из богатых на орехи
Да так, что страшно нынче вспоминать.
Толпа же, знай, орёт: «Палите всех их!»
И грабит, как с большого тракта тать».
Нажир поднялся, бороду пригладил
И, поклонившись, с важностью сказал:
«Мы ехали к тебе не на блины-оладья,
Ты, князь, мы видим, голову ломал
И мысль уже свою к сему пристроил.
Скажи чего надумал, не тяни
Да вместе и решимся на такое.
Тут, с ваших слов, часы важны — не дни...».
Бояре одобрительно кивали,
Галдеж на миг поднялся, но утих
Когда князь руку вскинул, замолчали.
«Зачем вы здесь коль мыслей никаких?, -
Прервав вдруг, высказал недоумение, -
Сегодня здесь, а завтра полыхнёт
У вас уже. Не будет снисхождения.
Не ждите! Бунт в горячке всё сметёт.
С запрудой бег ручья не прекратится,
Пока не изведёшь его исток.
Иначе снова оживёт и заструится,
Исчезнувший как будто ручеёк.
Пошто за братьев думать я обязан?
А им лишь сливки ложками снимать?
Негоже оставлять людей без глазу,
Но повод к недовольству не давать.
Хоть напрочь ночь ещё не спите,
На то вы и приспешники князей.
Что сварите, то им и подадите
На блюде... да хоть жареных чертей!
Самим, приедете, придётся сказку
Поведать им подробно обо всём.
Чем встретят только: браню или лаской?
Но вы умеете следить за языком.
Не двигаясь, дорогу не осилишь,
Не в Божьих руцех лишь, судьба твоя.
Ну, аще ехали не на блины одни лишь,
То вот вам для раздумий мысль моя».
Вперёд подался князь всем телом,
Чуть развернувшись в кресле боком к ним.
В делах житейских был он наторелым
И мог полемику вести с любым.
«Беды начало в закупах**** и резах*****,
Жидах, которые пригрелись тут.
Они долгами без ножей всех резали,
Вот и пошло, что ни еврей — то плут...
А так ли это? - спросите. Не знаю,
Отвечу сразу, не кривя душой.
Почто на них зло первыми срывают?
Пускают петуха?  Вопрос большой».
«Взашей их надо пауков проклятых!
Куда ни ступишь — иудей кругом.
На шею дали сесть какого ляда?
Когда мы станем жить своим умом!?-
Подал Прокопий, не вставая, голос. 
Иван Чудинович поддакнул: «Гнать!
Мы с ними тоже, князь, живём не порознь,
Но так не распускаем эту б...дь, -
Под ноги плюнув, выругался крепко,
Ногой пренебрежительно растёр, -
Еврей без выгоды не даст и щепку
А наш ленив, поэтому и гол.
Вольготно не ведут себя, и всё же,
Однако к ним идут просить взаймы.
Но аще всех под корень изничтожить,
Что можем дать взамен потом все мы?».
Прокопий подскочил, услышав это,
В Ивана впившись взглядом, возразил:
«Боярин, экой, погляжу, ты щедрый,
За счёт чужой, видать, всю жизнь прожил.
Случись пожар иль засуха нагрянет,
Иль ворог нападёт, иль мор какой.
Помочь соседу руку не протянешь,
Пошлёшь его известною тропой.
Тебе оброк он должен и жидовин
Гроша****** не даст под малый рез ему
Ни глядя ни на что и без условий.
А с жалобой на жизнь пойдёшь к кому?
У вас не продают детей в неволю,
Но в закупах пол-княжества сидит
И так же доедают хрен без соли,
Как в то же время богатеет жид 
И те в ком нет: ни совести, ни Бога,
А молятся на всякий случай впрок,
На лик свой нахлобучив строгость...
О всём забудут, выйдя за порог.
Не смерд ленив, купец неповоротлив,
Не в них загвоздка и беда лиха. 
Закон сейчас у нас зело уродлив,
Поэтому не кормит нас соха.
В Переяславле люди не бунтуют
И в ваших не смущён пока народ.
Видать, не так, как здесь у нас, шельмуют.
Каков где поп, таков уж и приход».
Подвёл итог Прокопий поговоркой
Речь длинную к боярину и всем.
Правдивую, местами даже колкую,
Понять дающую лишь часть проблем.
«Как будто ты благим украшен нравом:
И бескорыстен, и боголюбив,
И нечего других с собою сравнивать,
Не стал бы тем, кто есть, не угодив»,-
Иван в ответ сердито огрызнулся,
Не выдержав нападок в адрес свой.
На что Прокопий только отмахнулся,
Что ты-то, мол, Ивашка, рот прикрой.
Поднялся третий, а за ним четвёртый
И каждый говорил, что думал сам,
Но мнений окончательных и твёрдых
Не слышалось, чтоб вдарить по рукам*******.
С ленцой сначала, нехотя втянулись,
И, разогревшись словом, увлеклись.
Порою поднимались споров бури,
Переходили с шага да на рысь.
И спорили до брызганья слюною,
Отстаивая доводы свои.
Черниговцы с заботой показною
И тут старались в чём-нибудь словчить.
Коснулись каждой части жизни быта,
Где можно дать поблажку, где нельзя.
Оставить бы хотелось, что испытано,
Но без вреда себе да и князьям.
«Менять что-либо нет нужды особой,
Как князь положит, так тому и быть.
Пусть сами о себе заботятся холопы,
Быть может с ними стол ещё делить?!
Не трогают их пальцем без причины,
Но аще нерадивый да ленив?
Так что, хвалить за это, гладить спину?
Упрям ещё к тому же и шкодлив».
Князь изредка одёргивал ретивых,
И, в споры не вступая, час свой ждал.
Так земледелец зреющую ниву,
Жать прежде времени не начинал.

___________________________
*-развязное, вальяжное состояние
**-старосл. - меня
***-старосл. - приспешники
****-должник
*****-проценты
******- две копейки
*******-прийти к согласию