История государства российского

ИСТОРИЯ ГОСУДАРСТВА РОССИЙСКОГО
ОТ ГОСТОМЫСЛА ДО ТИМАШЕВА


Алексей Константинович Толстой
в обработке Мудman-а



          Вся земля наша велика и обильна,
          а наряда в ней нет.

          Нестор, летопись, стр. 8.


1.
Послушайте, ребята,
Что вам расскажет дед.
Земля наша богата,
Порядка в ней лишь нет.

А эту правду, детки,
За тысячу уж лет,
Смекнули наши предки:
Порядка-де, вишь, нет.

И стали все под стягом,
И молвят: «Как нам быть?
Давай пошлём к варягам:
Пускай придут княжить.

Ведь немцы тороваты,
Им ведом мрак и свет,
Земля ж у нас богата,
Порядка в ней лишь нет».

Посланцы скорым шагом
Отправились туда
И говорят варягам:
«Придите, господа!

Мы вам отсыплем злата,
Что киевских конфет;
Земля у нас богата,
Порядка в ней лишь нет».

Варягам стало жутко,
Но думают: «Что ж тут?
Попытка ведь не шутка –
Пойдём, коли зовут!»

И вот пришли три брата,
Варяги средних лет,
Глядят – земля богата,
Порядка ж вовсе нет.

«Ну, – думают, – команда!
Здесь ногу сломит чёрт.
Бежим! Не то нас банда
На части разберёт!»

10.
Но братец старший Рюрик
«Постой, – сказал другим, –
Вкус славы здешней горек.
Но мы поладим с ним.

Хоть вшивая команда,
Почти одна лишь шваль;
Сдаётся мне, что надо
Остаться, как ни жаль».

И стал княжить он сильно,
Княжил семнадцать лет,
Земля была обильна,
Порядка ж нет как нет!

За ним княжил князь Игорь,
А правил им Олег,
В бою – он тигр, и угорь –
Среди интриг и нег.

Потом княжила Ольга,
А после Святослав;
Правленье было долго
Языческих держав.

Когда ж вступил Владимир
На свой отцовский трон,
Решил, что он другими
Богами обделён.

Он вдруг сказал народу:
«Ведь наши боги дрянь,
Пойдём креститься в воду!»
И сделал нам Иордань.

«Перун уж очень гадок!
Когда его спихнём,
Увидите, порядок
Какой мы заведём!»

Послал он за попами
В Афины и Царьград,
Попы пришли толпами,
Крестятся и кадят,

Поют себе умильно
И полнят свой кисет;
Земля, как есть, обильна,
Порядка только нет.

20.
Умре Владимир с горя,
Порядка не создав.
За ним княжить стал вскоре
Великий Ярослав.

Оно, пожалуй, с этим
Порядок бы и был;
Но из любви он к детям
Всю землю разделил.

Плоха была услуга,
А дети, видя то,
Давай тузить друг друга:
Кто как и чем во что!

Узнали то татары:
«Ну, – думают, – не трусь!»
Надели шаровары,
Приехали на Русь.

«От вашего, мол, спора
Земля пошла вверх дном,
Постойте ж, мы вам скоро
Порядок заведём».

Кричат: «Давайте дани!»
(Хоть вон святых неси.)
Тут много всякой дряни
Настало на Руси.

Что день, то брат на брата
В Орду несёт извет;
Земля, кажись, богата –
Порядка ж вовсе нет.

Иван явился Третий;
Он говорит: «Шалишь!
Уж мы теперь не дети!»
Послал татарам шиш.

И вот земля свободна
От всяких зол и бед
И очень хлебородна,
А всё ж порядка нет.

Настал Иван Четвёртый,
Он Третьему был внук;
Калач на царстве тёртый
И многих жён супруг.

30.
Иван Васильич Грозный
Ему был имярек
За то, что был серьезный,
Солидный человек.

Приёмами не сладок,
Но разумом не хром;
Такой завёл порядок,
Хоть покати шаром!

Жить можно бы беспечно
При этаком царе;
Но ах! ничто не вечно –
И царь Иван умре!

За ним царить стал Фёдор,
Отцу живой контраст;
Был разумом не бодр,
Трезвонить лишь горазд.

Борис же, царский шурин,
Не в шутку был умён,
Брюнет, лицом не дурен,
И сел на царский трон.

При нём пошло всё гладко,
Не стало прежних зол,
Чуть-чуть было порядка
В земле он не завёл.

К несчастью, самозванец,
Откуда ни возьмись,
Такой задал нам танец,
Что умер царь Борис.

И, на Бориса место
Взобравшись, сей нахал
От радости с невестой
Ногами заболтал.

Хоть был он парень бравый
И даже не дурак,
Но под его державой
Стал бунтовать поляк.

А то нам не по сердцу;
И вот однажды в ночь
Мы задали им перцу
И всех прогнали прочь.

40.
Взошёл на трон Василий,
Но вскоре всей землёй
Его мы попросили,
Чтоб он сошёл долой.

Вернулися поляки,
Казаков привели;
Пошёл сумбур и драки:
Поляки и казаки,

Казаки и поляки
Нас паки бьют и паки;
Мы ж без царя как раки
Горюем на мели.

Прямые были страсти –
Порядка ж ни на грош.
Известно, что без власти
Далёко не уйдёшь.

Чтоб трон поправить царский
И вновь царя избрать,
Тут Минин и Пожарский
Скорей собрали рать.

И выгнала их сила
Поляков снова вон,
Земля же Михаила
Взвела на русский трон.

Свершилося то летом;
Но был ли уговор –
История об этом
Молчит до этих пор.

Варшава нам и Вильна
Прислали свой привет;
Земля была обильна –
Порядка ж нет как нет.

Сев Алексей на царство,
Тогда роди Петра.
Пришла для государства
Тут новая пора.

Царь Пётр любил порядок,
Почти как царь Иван,
И так же был не сладок,
Порой бывал и пьян.

50.
Он молвил: «Мне вас жалко,
Вы сгинете вконец;
Но у меня есть палка,
И я вам всем отец!..

Не далее как к святкам
Я вам порядок дам!»
И тотчас за порядком
Уехал в Амстердам.

Вернувшися оттуда,
Он гладко нас обрил,
А к святкам, так что чудо,
В голландцев нарядил.

Но это, впрочем, в шутку,
Петра я не виню:
Больному дать желудку
Полезно ревеню.

Хотя силён уж очень
Был, может быть, приём;
А всё ж довольно прочен
Порядок стал при нём.

Но сон объял могильный
Петра во цвете лет,
Глядишь, земля обильна,
Порядка ж снова нет.

Тут коротко иль строго
Царило много лиц,
Царей не слишком много,
А более цариц.

Бирон царил при Анне;
Он сущий был жандарм,
При нём, как в финской бане! –
Так душно было нам.

Весёлая царица
Была Елисавет:
Поёт и веселится,
Порядка только нет.

Какая ж тут причина
И где же корень зла,
Сама Екатерина
Постигнуть не могла.

60.
«Madam, при вас на диво
Порядок расцветёт, –
Писали ей учтиво
Вольтер и Дидерот, –

Лишь надобно народу,
Которому вы мать,
Скорее дать свободу,
Скорей свободу дать».

Она ж с улыбкой милой
И думой на челе
Тотчас же прикрепила
Украинцев к земле.

За ней царить стал Павел,
Мальтийский кавалер,
Но не совсем он правил
На рыцарский манер.

Царь Александр Первый
Настал ему взамен,
В нём слабы были нервы,
Но был он джентльмен.

Когда на нас в азарте
Стотысячную рать
Надвинул Бонапарте,
Он начал отступать.

Казалося, ну, ниже
Нельзя сидеть в дыре,
Ан глядь: уж мы в Париже
Гарцуем на коне.

В то время очень сильно
Расцвёл России цвет,
Земля была обильна,
Порядка ж нет, как нет.

Последнее сказанье
Сложилось в едкий стих,
Но чаю наказанье
От царствующих сих.

Ходить бывает склизко
По камешкам иным,
Итак, о том, что близко,
Мы лучше умолчим.

70.
Оставим лучше троны,
К министрам перейдём.
Но что я слышу? стоны,
И крики, и содом!

Что вижу я! Лишь в сказках
Мы зрим такой наряд;
На маленьких салазках
Министры все катят.

С горы со криком громким,
Усевшись все, сполна,
Скользя, свои к потомкам
Уносят имена.

Се Норов, се Путятин,
Се Панин, се Метлин,
Се Брок, а се Замятин,
Се Корф, се Головнин.

Их много, очень много,
Припомнить всех нельзя,
И вниз одной дорогой
Летят они, скользя.

Я грешен: летописный
Я позабыл свой слог;
Картине живописной
Противостать не смог.

Лиризм, на всё способный,
Знать, у меня в крови;
О Нестор преподобный,
Меня ты вдохнови.

Поуспокой мне совесть,
Моё усердье зря,
И дай мою мне повесть
Окончить не хитря.

Итак, начавши снова,
Столбец кончаю свой
От рождества Христова
В год шестьдесят восьмой.

Увидя, что всё хуже
Идут у нас дела,
Зело изрядна мужа
Господь нам ниспосла.

80.
На утешенье наше
Нам, аки свет зари,
Свой лик яви Тимашев –
Порядок водвори.

Что аз же многогрешный
На бренных сих листах
Не дописах поспешно
Или переписах,

То, спереди и сзади
Читая во все дни,
Исправи правды ради,
Писанья ж не кляни.

Составил от былинок
Рассказ немудрый сей
Худый смиренный инок,
Раб божий Алексей.

1868



P.S. Мною заменены множественные вставки на иностранных языках.