Тридцать метров

   Музыка в тональности души, вовремя и качественно исполненная в среде военнослужащих сродни бомбе среднего калибра. Когда каждая нота бросает на «колючку» или на баррикады, а кроме крика «А-а!!» нет ни впереди, ни позади ни-че-го и только финиш - грудь противника, и нацеленный на неё штык, как вектор победы.

   В известную пору моя военная служба проходила в одном из почти южных городов. Командиром дивизии был генерал, начинавший службу в должности начальника клуба. Любовь к самодеятельности сохранялась у него на протяжении всей его службы. Одно дело, трио балалаечников, другое – дивизия. Как мы готовились к параду в День Победы! Времени затрачено - не мерено!

   И вот день праздника. К месту парада выдвигались в пешем строю. Расстояние – километров пять  или около того. Изрядно «натренированные» шеренги молодцеватостью не блистали. Усталость сквозила в шаге, в лицах, в интонациях редких реплик. Да тут ещё пошла команда на репетицию ответа на поздравление. Это согласованное одновременное троекратное: «Ура!». Наша коробка отвечала вяло и неохотно с интонаций «Ну, вот…». Повтор, ещё повтор, а искомой радости в ответе командир не слышит. Выручил помначштаба из первой шеренги. Вместо приветственной фразы он крикнул: «В городе вино и бабы!». Троекратное. Зачёт!

   До подхода на исходную нашу коробку больше не тренировали.

   Торжественный марш перед главной трибуной откровенно не удался. Сыпался «горох», шеренги «играли». Коробка понимала, что «не показалась» начальству и грустно двигалась по главной улице к вокзалу.

   На некотором расстоянии от трибуны, где уже не было оцепления, стояли простые горожане, школьники, дети, заводчане, пожилые ветераны. В первой шеренге нашей коробки шли офицеры, имеющие награды, преимущественно боевые. Было на что посмотреть гражданскому люду. Кто-то из зрителей на тротуаре робко зааплодировал, рядом поддержали. Аплодисменты усилились, уложились в неожиданно чёткий ритм 120 ударов. Из репродуктора впереди донеслась мелодия марша «День Победы».
   
   Инъекцию могучей песни получил каждый (такой же мощью обладала, пожалуй, только "Вставай, страна огромная!")Коробка подтянулась. Шаг стал твёрдым, без шорканья. 

   Здания, без архитектурных изысков, отразили печатный шаг и аплодисменты. Коробка преобразилась. Подбородки – направо, вверх, во взгляде озорство и сталь. Рука чувствовала рядом идущего однополчанина. Шеренги – по нивелиру!
-Этот День Победы!!
 
   В коробке пульс достиг 120 ударов. И здесь случился резонанс музыкальной фразы, шага, аплодисментов и пульса. Брусчатка вколачивалась с силой и темпом парового молота.

   Среди зрителей появились платочки у глаз. Мостовая вибрировала в такт. Сработала сигнализация на дверях магазина.
   Спустя короткое  расстояние экстаз потух.

   Те тридцать метров – более, чем под пулей, самые напряжённые в моей жизни.