Зловещий набат

              - 1 -

Забытый миром городок
Узрел Иван лишь на закате,
И солнце ивовый лесок
Сокрыл – пора ночному брату
Представить долгожданный всход,
Но месяц ясный в свой черед
Светил уж как-то несуразно:
То в одеянье слишком праздном
Являл свой светоч напоказ,
То с тусклым видом увядая,
Средь туч надолго пропадая,
Вещал всем путникам наказ:
К себе, к чужому ли домой,
Но не бродить ночной порой.

И с этим точно не поспоришь,
Когда во тьме ни зги не зришь,
Невольно мерный шаг ускоришь,
От хлада, страха ли дрожишь,
Коль померещатся видения -
Встают вдоль тракта полутени,
Причуды древ или кустов
И тут к всему уже готов.
И будешь рад любой халупе
Лишь был бы кров, да в нем очаг,
Что до других житейских благ 
Уж не мечтаешь, но о супе
Горячем, право же взгрустнешь, -
Коль был голодным, то поймешь.

Иван, с царева дозволения,
Оставил службу в этот год.
Заслуги воина, ранения
Судьбу решили наперед.
И вот спешит в родные веси,
Но вот не знает, то ль к невесте
Или к чужой уже жене
Придет в сей час в кромешной мгле.
Не ведал, ведь и срок немалый
Как был с невестой разлучен,
Ну что ж, свершит земной поклон
Коли чужой женой не стала,
А если все ж наоборот,
То от ворот и поворот.

Еще не старый, тридцать только -
Любая рада приютить,
Но и подумать даже горько,
Никак Любаву не забыть,
Ее смешливые глаза -
Воистину и бирюза
Стыдливо меркнет и тускнеет,
От поцелуя сердце млеет
Едва коснутся их уста.
Но вот и двор Любавы рядом,
Но боковым невольно взглядом
Уж видит: горница пуста,
Где без следа исчезла дверь,
И тут уж в худшее поверь.

Теперь уж и ночлег не мил
И суп уже не поминаешь,
Хватило б, право, только сил
Не прослезиться, как узнаешь,
Что соблазнилась на богатство
И что теперь уж может статься
Живет с каким-нибудь вдовцом,
Почтенным, стареньким купцом.
Но мысль дурную гонит прочь
Лишь услыхал дыхание рядом:
«Кто ж пробирается тут садом
Как тать в кромешну эту ночь?», -
С опаской молвил дед-сосед
От роду чуть не в сотню лет.

Но слово за слово признал
Ивана заспанный старик,
К себе домой его позвал
И все поведал напрямик:
«Напасть напала третий год
На нас, и нечисть в оборот
Тут всю округу возымела,
Хоть и Любава не хотела,
Но и ее постигла участь,
Как и товарок молодых -
Еще чуть ранее двоих
И все зимой в мороз трескучий.
Пропали. Где и как не знаем,
Что живы уж не уповаем.

А все тот колокол треклятый,
Что в церкви брошенной висит,
Забьет средь ночи вдруг набатом -
Наутро слышим - голосит
То бабка Марья, то Прасковья,
Откуда ночью с их подворья
Пропали девки, след простыл
И все дела нечистых сил.
Вот и Любава в прошлый год
Лишь ночь наполнил перезвоном
Тот колокол в приходе оном
Пропала враз, и весь народ
Стал потихоньку разбегаться.
Я стар, пришлось, милок, остаться,

Недолги дни мне доживать.
Уж лучше здесь, чем на чужбине
В земле неведомой лежать,
Где и селяне все отныне».
Печальный вид предстал Ивану,
Когда поднявшись утром рано
Увидел брошенные хаты,
Где и с Любавой был когда-то
Встречая утренний рассвет,
Где ждать со службы обещала,
И слово оное сдержала,
Но вот он здесь, а Любы нет.
Послушать разум, так мертва,
Но сердцем чувствует – жива.

              - 2 -

Приход церковный в городишке
Уж год без службы прозябал,
Не то что ране, где с излишком
Народ к причастию стоял.
Церковный вход забит окрест,
По слухам много еще мест,
Где люд, боясь нечистой твари,
Покинул кров по божьей каре.
Иван все ближе к колокольне,
Где медный колокол висел,
Зашел во звонницы предел
И вновь на сердце стало больно
От мысли, что в набат зловещий
Пришел черед его невесте

Исчезнуть ночью в одночасье
Без всяких видимых причин,
Неся родным своим несчастье.
И все - не только он один
Треклятый звон тот поминали,
И нечисть дружно проклинали.
Что делать? В этот ранний час
Не знал Иван, но зычный глас
Его раздумья вмиг прервал:
«Не сам тот колокол звонит», -
Звонарь церковный говорит,
Хоть толком ничего не знал, -
«Но кто-то злой его тревожит,
Под гнетом чар и горе множит.

Вот и Любавушка твоя
Исчезла прошлою зимой,
А все ждала, ждала тебя
Храня любимый образ твой.
Но что случилось, – не вернуть,
А для тебя один лишь путь:
Явиться тотчас же к вдове,
Что в ближнем, кажется, селе
От одиночества страдает.
И гостю рада угодить,
Раз тот сумеет заплатить,
Да и на картах погадает.
Авось узнаешь, что и как,
Коль разоришься на пятак».

                - 3 -

А что же черная вдова,
Какой звонарь ее представил?
Навряд всегда была одна
И клан нечистых не оставил
Сей поразительный чертог,
В котором и прохожий мог
Судьбу свою подчас узнать.
Но чаще, право, пировать
Она готова с чертом ночью,
Который в гости зачастил,
А коли нет уже и сил,
То в потолок уставив очи
Лежит в постели целый день,
Взрастив порядочную лень.

Вот к ней солдат и постучался -
Уже и вечер наступил,
В дверях с минуту робко мялся,
Но все ж осмелившись спросил:
«Не знаю, правда ли вещают,
Что здесь прохожих привечают,
Что можешь в картах погадать,
Судьбу-злодейку предсказать?
Не о себе прошу я слово,
О той, что сердцу всех милей,
Скажи всю правду без затей,
Моя душа к всему готова», -
Иван тут голову склонил
И за Любаву попросил.

Ее упрашивать не надо –
По нраву, видно, молодец,
Коли едва окинув взглядом
Вдова поправила чепец:
«Посмотрим, что нам карты скажут
И про Любовь твою расскажут.
Но что за черт, - все тьма и тьма
И дева в картах не видна.
Не там не вижу и не здесь,
И прошлое ее сокрыто,
Как будто кем-то шито-крыто,
Куда идти, в какую весь?», -
Но скрип двери ее прервал, -
«Кого же черт еще послал?».

Гость в черном, в длинном котелке,
Но свой убор он не снимает,
Корзина с яствами в руке
И все на скатерть выставляет:
«Прими хозяйка томных чар,
От грешника сей малый дар,
А то вечор я все подъел -
Взыграла совесть. Между дел
Решил в картишки поиграть
И кости бросить на удачу,
Но может зря и время трачу
И хочешь вон меня погнать?», -
«Ну что ты, что ты, оставайся,
Садись за стол, располагайся.

Вот молодец тебе под руку
И скоротаешь вечерок,
Развеешь с ним игрою скуку,
А солнца луч еще далек».
Вдова Ивану намекнула,
Рукой пройдя по спинке стула,
Что гость про Любу может знать
И стала карты раздавать.
Хоть не хотелось то Ивану,
Но все же сел за стол играть
И ловко надо полагать
Играл в тот вечер, без обмана,
Коль гость все боле свирепел
И чаще золотом звенел.

Вот проигрался в пух и прах
И на кон нечего поставить,
Теперь в Ивановых руках,
Но как его сказать заставить
Что стало с девами обрат,
И кто тот колокол в набат
Ночами зимними пускает,
А вдруг и он немного знает?
«Сыграть согласен еще кон
На исполнение желания.
Не победишь, то паче чаяния
Ответишь мне – таков закон».
Гость шляпу снял, главу потрогал
И почесал два черных рога.

Иван опешил: «Кто же с ним
Весь вечер в карты тут играет?»,
Невольно зрелищем раним,
Но все же шанс не упускает.
Черт проиграл - теперь и в пору
Все рассказать по уговору.
И надо должное отдать
Все рассказал: и где искать,
И кто тот истинный злодей,
Что дев невинных похищает,
А для чего, мол, и не знает,
Но не жалеет тех людей,
Поскольку сам того же круга,
А Стаха дочь его подруга.

Но алчность все ж берет свое,
И черт Ивана тихо просит
Вернуть продутое рыжье,
И алчный глаз на злато косит:
«Могу за это я помочь
Пока мы вместе в эту ночь.
Скажу как к Стаху подобраться
И как с посредницей связаться,
Без коей все пойдет не так,
Как бы, солдат, ты не старался,
Я здесь пока день не занялся.
Согласен вижу – не дурак.
Так слушай и запоминай,
И все слова на ус мотай».

                - 4 -

Уже с неделю как в дороге,
А путь-дорожка не проста,
Но сапоги не стерли ноги –
Закалка воина видна.
И сил добавило известие
Как дев спасти, к его невесте
С какой пробраться стороны,
Хоть и деянья не честны.
Но и нельзя тут по-иному:
Каков сам поп – таков приход,
Придется сделать хитрый ход,
Но прежде к Хельгиному дому
Держал Иван пока что путь,
До коего совсем чуть-чуть.
 
Вот и избушка на пригорке
Явила жуть в своей красе,
Не человечьи, но осколки
Костей виднеются в траве.
И вряд прохожий будет рад
Зайти в цветущий палисад
Визит хозяйке нанести -
Не больно знахарка в чести.
Но коль уж сделан первый шаг,
Не след обратно возвращаться, -
Не вечно ж по свету скитаться,
Как черт сказал – он не дурак.
Сказать про Хельгу – скудны строки:
Трещит не хуже той сороки:

«Кого же черт еще послал?
Мне ворон давеча все пел,
Что кум все злато проиграл
И возвернуть его хотел
Путем совета ль дорогого
Или еще чего такого,
Как вижу молодца вдали
В одежке рваной и в пыли.
Что ж заходи, омой лицо,
Со мной вечерить ныне будешь,
Расскажешь все что не забудешь,
Обсудим каждое словцо.
Коль просит кум, помочь я рада,
Да и болтать с тобой отрада».

Хозяйка гостя привечала,
Стараясь снедью угодить,
На все вопросы отвечала,
Как дале рассказала быть:
«Со Стахом счеты я сведу -
Пусть даже чрез твою беду.
Простить не в праве унижение,
И брак наш по его решению
Не состоялся в те года,
Когда он молод был и статен
И на лицо весьма приятен,
А я была совсем глупа,
Поверив Стаховым словам,
Но уж теперь за все воздам.

Нам в помощь будет райский сад,
Что на горе разбит богами,
Где в дни былые святый град
Возвел сам Зевс под небесами.
Вот там и зреют на ветвях,
Купаясь в белых облаках,
Цветов двух сливы по сей день
И коли уж тебе не лень
Взойдешь на гору, сад найдешь,
С трудом, но сливы те отыщешь
Средь прочих, коих, право, тыщи
И две пригоршни наберешь.
Как отличить их – очень просто:
Лишь поведи по кругу носом

И запах сам тебя найдет
Средь прочих зреющих плодов
И к нужным древам приведет.
А сливы те о двух цветов:
Цвет красный – силу и здоровье
Получишь и с проклятой хворью
В тот час расстанешься во век
И счастлив будет человек.
А желтый цвет – наоборот:
Отнимет силы, лик состарит
И по здоровью так ударит,
Что пища не полезет в рот.
Но вот беда: Циклоп проклятый
Там стережет свои Пенаты.

Раз в час весь сад свой обойдет,
Хоть глаз один, но смотрит зорко,
Заметит – сразу же сотрет
Меж рук своих подобно терке.
Но не печалься, средство есть
Преобразить твой образ весь.
Накинь вот эту пелеринку
И превратишься в невидимку,
Срывай сколь сможешь этих слив,
И Стаху в праздном подношении
Заявишь о своем прошении,
Плодов как желтых он вкусив,
Состарится в глазах придворных
И прочих к Стаху приближенных.

Тебе не в праве отказать,
Тут и бери свою Любаву,
Но не забудь еще сказать,
Что Хельга шлет ему отраву».
Не зная, как благодарить,
Иван поклялся не забыть
Привет от Хельги передать
И на былое попенять.
Хотел уж тотчас же уйти -
К Олимпу дальняя дорога,
Но ночь остудит пыл немного
В преддверии трудного пути,
И чепуха мозоли с кровью
В сравнении с истиной любовью.

Но Хельга молвила: «Постой.
Сам не дойдешь туда и за год
И путь в Элладу непростой,
В дороге всяка нечисть рада
Сыграть с тобою злую шутку.
Ты погоди еще минутку,
Скажу как в миг горы достичь:
В лесу соседнем всяка дичь
Весной укрывшись от людей,
Собравшись, долго рассуждают,
Почти всю ночь гуртом решают
Кого избрать царем зверей.
Вот и сегодня в эту ночь,
Дела свои отбросив прочь,

Они сойдутся. Тут и надо
Тебе подкрасться незаметно,
А посреди копытных стада
Есть конь один весьма приметный:
Лишь у него во лбу есть рог -
Зовут его Единорог,
И он домчит в мгновенье ока,
Поднявшись в небеса высоко,
В любое место, лишь скажи,
Что Хельга шлет ему поклон.
Хоть поначалу будет он
С тобой скакать в ночной тиши,
Пытаясь сбросить седока,
Чтоб затоптать наверняка.

Коль усидишь – твоя удача,
Проси куда тебя снести,
В Элладу, к Стаху ли, тем паче -
Я у него всегда в чести.
Не доведется видно спать -
Тебе в тот лес еще шагать».
Иван с почтеньем поклонился
И в тьме кромешной растворился,
Держа в руках подарок ценный
Колдуньи, девы ли лесной,
Иль кем еще людской молвой
Она оболгана безмерно.
Однако ж, черт ей сват и кум      
И не уйти от этих дум.

                - 5 -

С трудом в чащобе пробираясь,
Под свет стареющей луны,
Все чаще ниже нагибаясь
Под древом, даже и ползти 
Разок, другой здесь приходилось,
Но божья иль какая милость
К Ивану все же снизошла.
Едва в зенит луна взошла,
Как круг звериный осветила
Своим холодным, бледным светом,
Где собрались все до рассвета,
(О чем и Хельга говорила),
Избрать на год царя зверей
Для этой местности своей.

Здесь волк соседствовал с кабаном,
Медведь с оленем, рядом лось -
Забыты все былые раны,
Что в драках получить пришлось.
И странно – все что говорили,
О чем уж битый час судили,
Все человечьем языком,
С которым всяк из них знаком.
Иван поближе подобрался
Незримый даже для зверей,
Как, впрочем, тако ж для людей,
Поскольку загодя скрывался
В личине странной невидимки,
Едва накинув пелеринку. 

«Но где ж средь них Единорог?», -
Иван глаза все проглядел,
С трудом узрел в потемках рог
Блестевший среди тучных тел.
Хоть и невидим - запах чуют,
И человечий дух беснует,
Но все никак им не понять:
Откуда, где и что им ждать?
Иван же, время не теряя,
Вскочил на спину жеребца
Пока тот в образе слепца
Его совсем не замечая,
Топтался, голову склонив.
Не понимая, жив - не жив,

Рванул с Иваном в небеса,
Свой лес родимый оставляя,
Кружил с ним добрых полчаса,
Затем спустился, умоляя,
Поняв, что сбросить седока
Ему не суждено пока,
Но может сжалится, отпустит,
Увидев сколько слез и грусти
В его испуганных глазах.
Устал, и шаг стал много тише,
Остановился, часто дышит,
А чрез минуту мнимый страх
Уйдет, услышав голос тихий,   
Не предвещавший ему лиха:

«Поклон от Хельги и почтенье
Она со мной передает.
По праву твоего уменья
Прощения просит, да и ждет,
Что не откажешь мне в услуге
И позаботишься о друге,
О чем прошу, пока я жив,
Покорно голову склонив».
Смирен стал дивный жеребец
Едва о Хельге он прослышал,
Уже не так и часто дышит
И покорился наконец,
Узнав, в какие ныне дали
Ведут Ивановы печали.

                - 6 -

Эллада – край сказаний дивных,
Где что ни бог – своя стезя,
Царей, героев благочинных
О коих позабыть нельзя.
Там воздух будто стариной
Пропитан и людской молвой
Деянья славных их сынов
Во веки помнят. Где готов
Любой, по разуменью, грек
Соврать, и бога не боится,
Что испокон семья роднится
С Гераклом, и тот славный век
С благоговеньем поминают
И пришлых в этом убеждают.

Там в Дельфах некогда царям
Вещал оракул предсказанья,
Вдыхая с тайной фимиам,
Теряя разум и сознание,
Дары богам преподнося
И благ для избранных прося.
Хоть и прошли все те века,
Остались все ж наверняка
И в суеверии наших дней
Частицы веры и надежды
На волхование жриц тех прежних;
Туда, как можно поскорей
Единорог с Иваном мчится,
Как Зевс когда-то в колеснице

Поверх сребристых облаков,
Едва до звезд не доставая,
Что словно бы поверх шелков
Нашиты кем-то и, мерцая,
Своим сиянием темень сгладят,
И страх, нахлынувший, ослабят
От непривычной высоты.
Но глядь, и горы уж близки.
Сюда с притихшим седоком
Единорог без сил спустился,
Где райский сад тот находился
За чуть приметным бугорком
С чудными, кажется, плодами
И коих не вкусить нам с вами.

Здесь сотни, тысячи дерев
Циклоп огромный охраняет,
И только тем, кто смерть презрев
Плоды сорвать тут дозволяет. 
Хоть грозен стражник-великан,
Не зря же рост богами дан,
Но все ж не может невидимку
Узреть под дивной пелеринкой,
С которой в сад Иван шагает,
Вдыхая свежий аромат
Плодов, наполнивший весь сад,
Лишь созревание наступает.
И вот средь тысячи олив
Увидел он и пару слив.

Два дерева стоят бок о бок
Плодами дивными хвалясь,
Поспевшими по воле бога,
Друг с другом будто бы бранясь
Из-за того чей плод был краше,
В цвет желтый, красный ли окрашен
Наивкуснейшая из слив -
Какой плод более красив?
Сорвать скорей и тех и этих -
Вот цель Ивана в этот час.
Набрав с излишком про запас,
Благословив попутный ветер,
Вскочил Иван на жеребца
И только видел молодца
Презренный увалень Циклоп
С одним лишь глазом во весь лоб.

                - 7 -

А вот и Стаха град пред ними
Раскинулся во всей красе;
Лишь ночь полог свой приподнимет,
И солнце в утренней росе
Свое увидит отраженье,
Как у градских ворот движенье
Еще чуть заспанных мирян
Дозволит стражникам тиран.
Справляет ныне именины
Коварный Стах и их дары
С рожденья и до сей поры,
Кривясь усмешкою змеиной,
Он принимает целый день,
Воссев на трон под дуба сень.

Несет народ что только может:
Дары полей, морей, садов -
Все что казну лишь приумножит
Принять тиран к себе готов.
К ногам его все преподносят,
И стража носит, носит, носит
Корзины фруктов и вино,
Мешки с мукою и зерно,
Огромных раков, птиц домашних
И прочей снеди целый воз
Работный люд ему привез,
Очистив скудный свой загашник,
Потуже пояс затянув,
На день лишь спину разогнув.
 
И кто-то даже ухитрился
Пригоршню слив тут положить.
Стах очень сильно удивился:
«Кто смел дар малый предложить?».
Но вид сих слив подобен солнцу,
Что поутру глядит в оконце,
А запах чудный впрямь пьянит
И словно молча говорит:
«Вкуси сей плод и испытаешь
Блаженство утренней росы.
Подобной доселе красы
Не видел ты, вкусив познаешь
Весь тайный смысл бытия,
Что скрыт был ране для тебя».

Не удержался Стах и что же…
Едва вкусив прелестный плод
Морщин на алчной его роже
Прибавилось, скривился рот
И весь он как-то одряхлел,
В мгновенье ока облысел,
Опали тучные бока
И превратился в старика.
Призвали тотчас лекарей
Изгнать приставшую заразу,
Но те не видели ни разу
Подобных хворей у людей
И все старанья их напрасны,
А взгляды Стаха все опасней.

Он все истошнее кричит,
Ногами топает, лютует
И бога истово молит,
Чего не делал ране всуе.
Иван прождал денек, другой,
Преображая образ свой
В личину лекаря седого -
Свои все бездари, другого
Велел придворным Стах найти,
В своей все тающей надежде
Вернуться в образ свой как прежде,
И срочно в замок привести.
Вот тут пред входом и Иван,
С брадой седою и тюрбан

Как у заморских лекарей
Главу его и лик сокроют.
Не надо длинных тут речей -
Пред ним тотчас же дверь откроют,
К больному Стаху отведут,
Чей непонятный всем недуг
Себя все боле проявляет,
В душе, так вовсе забавляет
Не только слуг, но и вельмож
Любить и вовсе неспособных.
А как любить себе подобных,
Когда и сам, по правде, вхож
В семью бездушных, алчных тварей,
Каких везде полно по паре?

Лечить Иван стал старика
Припоминая дни былые,
Начав рассказ издалека,
Когда все были молодые:
«Мне помнится в младые годы,
Когда капризы непогоды
Тебя ничуть не волновали
И на здоровье не влияли,
Нарушил данный вслух обет,
Какой ты деве обещал -
Жениться, слово не сдержал,
И вот та дева шлет привет,
Пусть в виде слив, но слив чудесных
И Хельги, девы той прелестной,

Месть помнить будешь на века,
Как и других тобой плененных,
Что где-то здесь наверняка
В твоих чертогах потаенных», -
«Ах, это Хельгины проделки
Так быстро переводят стрелки
Моей дражайшей жизни ход.
Спаси меня и наперед
Исполню все, что пожелаешь, -
Мне прежде жизнь моя мила
И с лика старости следа
Коль уберешь, то все узнаешь
Про пленниц, дев моих прелестных,
Деяний, право, неуместных,

Что с чертом сдуру я свершал,
Зимой играя с оным в карты.
Черт много денег проиграл,
И я, в тумане ли азарта,
Повелся на его посылы
Принять в уплату дев тех милых,
Что он мне начал приводить -
А кто ж еще мне будет шить?
Все в этом деле мастерицы,
И я доволен был досель,
Но уж теперь ты мне поверь,
Открою двери я темницы,
Всех отпущу и впредь не буду
Я пакостить простому люду».

Стах с добрый час еще стенал,
Прося прощения у Ивана,
И напоследок рассказал,
Что не был, кажущийся странным
И колокольный тот набат,
Которым нечисти собрат
Условный знак передавал,
Что дев в округе он набрал.
Любаву тотчас привели
И всех, кто с нею здесь томился,
Хоть видно, что злодей и злился,
Но страх что будет впереди
Его все более снедал -
Ни есть, ни спать не дозволял.

Дав Стаху пару красных слив,
Иван, зря время не теряя,
На черта все ж весьма гневлив,
Домой с невестой отъезжая,
Поклялся черту отомстить,
Ну а пока любить, любить
Свою Любаву день и ночь,
Дела другие бросив прочь.
Чрез месяц свадьба состоялась
В том граде, что уж не был пуст
Молвой из ободренных уст,
Где жизнь как прежде продолжалась,
И лишь одни благие вести
Вещал тот колокол по весям.

Единорог к себе домой
Вернулся службу отслужив,
Иван встречал его порой
Покуда тот еще был жив.
Частенько Хельгу навещал -
О ней Любаве рассказал,
И сердобольная супруга
Слала Ивановой подруге
С приветом чудные подарки -
Все платья, сколь не перечесть,
Была бы, право, только честь,
Но ей не занимать знахарке.
А черт, узнавши все, покинул
Их город – бают вовсе сгинул,
Сломав при бегстве оба рога,
Ну и туда ему дорога,

               К О Н Е Ц.