Сыновья, пропавшие без вести... Часть 1

    Ровно в шесть часов утра бабушка Маланья занимала, как часовой, свой пост за оградой дома. Становилась на дороге лицом к остановке автобуса и, подставив  ладонь ребром к глазам, пристально смотрела вдаль.  Сиротливая фигурка пожилой женщины застывала, как свечка. В её взгляде  таилось столько скорби и надежды, что без слёз сострадания, смотреть в них было невозможно. Дедушка Дмитрий Михайлович Дегтярев жалел любимую жену. Подождав час, выходил из калитки и тихо говорил:
  - Будя, Маланьюшка, будя! Постояла, поговорила с Алёшенькой и Николашей и вертайся в избу. Вона на небе какая тучка выросла, того и гляди  гроза разродится. Вымокнешь, и, не дай-то Бог, заболеешь, кто тогда сынков встречать будет?  Приедут, а тебя нет, пройдут мимо. Они  не знают, что мы в новой избе проживаем,  ведь на войну уходили из Ельцовки, а тепереча живем в Сталинске. Я прописал им на фронт, что мы три года назад переехали на новое место. Вот приедут, увидят тебя  на дороге и придут домой.
Бабушка реагировала только на последние слова, отрывала глаза от дороги и, переведя их на мужа, спокойно говорила:
  - Хорошо, Митя, ступай в избу, сейчас приду. Посижу еще минутку тута, на лавочке, отдохну маненько, что-то душа сильно пристала.
 Муж уходил, а старушка усаживалась на лавочку, прятала мозолистые руки под синий ситцевый фартук, и молча плакала. Посидев горькую минутку, вытирала краешком белого головного платка слёзы, скатившиеся бусинками на коричневую кофточку и тихонько шептала:
   - Где же вы, мои родные кровиночки? Жду вас, жду, а вы всё не возвращаетесь с адской войны. Глаза мои стали плохо видеть. Очень, сыночки, боюсь, что пройдёте рядом, а я не замечу. Вертайтесь поскорее, я вам ваш любимый пирог с квашенной капустой испеку. Ладно, не беспокойтесь, чтобы вы знали куды идтить, я завтра опять буду встречать вас на зорьке. Поспешите, мои дорогие дети, в родной дом.
   Потом старушка поднималась и шла работать по дому: готовить завтрак мужу, зятю, дочери, и трём внукам. Когда была совсем маленькой, я не реагировала на странное поведение бабушки Маланьи, сестры моей матери Елены.  Моя родная бабушка Катя умерла, когда маме  было восемь лет. Я ничего о ней не знала, помогала маме меня воспитывать, именно, бабушка Маланья, поэтому я считала её родной.  Став взрослее, как-то раз спросила у деда Дмитрия:
  - Дедушка, скажи, почему бабуля каждый день стоит на дороге и смотрит в сторону остановки? Она что, кого-то ждёт?
   Дед немного помолчал, достал кисет с табаком, понюхал, а затем стал чихать. Прочихавшись, проговорил:
  - Знаешь, внучка, история, которая произошла со мной и  бабушкой Маланьей шибко трагическая. Вот думаю, как твоему детскому уму её поведать, чтобы ты поняла главную суть.
  - А ты, деда, попробуй рассказать. Я уже большая, хожу в пятый класс. В школе многое понимаю, смогу и тебя понять.
  - Ну, что же, внученька, тогда слушай внимательно.
   Дедушка Митя устроился на лавочке. Меня усадил,  напротив,  на березовый чурбачок, обвязанный рукавом старой фуфайки, для мягкости. Подкрутил ус и начал трагический рассказ:
  - Случилась эта страшная беда в 1943 году, двенадцать лет назад. В 1941 году на нашу страну напал немец, триклятый фашист. В то время мы с тремя детьми: сыновьями Алёшей, Николаем и дочкой Анютой жили в селе Ельцовке, Алтайского края. Я, Людмилка, был уже старым, меня на войну не взяли, хоть сам лично ходил в военкомат. Родину пошли защищать сыны. Алёша был старшеньким, разница в годах у них с братом Николаем  была всего в один год.  Отправились они на войну вдвоем: Алёше было двадцать, а Николаю – девятнадцать.  Им удалось попасть вместе  в танковую часть и служить даже в одном танке: Алёша – водителем, а Николай – стрелком. Мы с матерью  переживали за них, с нетерпением ждали писем-треугольников с войны. Ещё в Ельцовке Маланья выходила каждое утро на улицу и поджидала почтальоншу Марью Семынину.  Хоть письма приходили не часто, но из них мы всегда узнавали, что наши ребята живы.
  В феврале 1943 года старший сын Алексей прислал письмо, в котором писал:
  - Дорогие отец, мама и сестричка! Сообщаю вам, что брата Николая ранили в правое плечо, сам написать пока не может, рука весит на привязи. Ранение получил во время Сталинградской битвы,  находится в госпитале. Вы только не переживайте, врачи подлечат, и братишка снова вернется в часть. У меня всё в порядке, наша армия день и ночь бьёт фашистов. Гоним их с родной земли, как волков, в их логово, там и добьем злобных варваров. Как плечо плечо у брата заживет, он сам напишет вам про свои военные успехи. Не болейте, родные, растите сестричку Анютку. У неё скоро день рождения. Как быстро летит время, ей исполнится уже одиннадцать лет. От нас сестричке отдельный привет, поздравления и поцелуи в румяные щеки. Очень по вас соскучился... Ничего добьём врага и вернёмся домой. Да, родители, порадуйтесь за нас: меня и брата наградили медалями «За отвагу». Отец, крепко жму твою руку, а маму целую.  Напишите, как течет ваша жизнь, как здоровье? С нетерпением жду ответа. Ваш сын Алексей.
  Когда приходило письмо с фронта, Маланьюшка расцветала, как маков цвет. Правду, видимо, говорят люди, что матери больше любят сыновей, чем дочерей. Она любила дочку, но постоянно, почти каждую минуту, думала об Алёше и Николае. Было время, когда мать начала ревновать старшего Алёшу к его невесте Наталье. Говорила мне:
  - Вот растила, растила кровиночку, а  теперь уйдёт к чужой девушке. Забудет про родную мать.
   Тогда  мне удалось открыть ей глаза на  беспричинную ревность.  Посмотрел на неё хитро и спросил:
  - Это зачем же ты, чужая девушка Маланья, увела меня у моей матери?  Она  тоже растила сына до двадцати пяти лет? Не отвечай, сам за тебя отвечу. Ты хотела, так же, как она, стать  матерью и родить детей. В этом и есть предназначение каждой женщины и, конечно, мужчины. Откуда возьмутся  внуки, если ты привяжешь сыновей к своему  бабьему подолу?  Я бы на твоем месте порадовался за судьбу Алёши и Натальи. И, вообще, взяла бы будущую невестку под крыло, тогда бы Натальюшка полюбила тебя, как родную мать.
  Наша бабушка умная и добрая женщина, правильно поняла назидательные слова. Пригласила Наталью к нам в дом, обласкала её. С тех пор женщины стали между собой дружить. За месяц до начала войны мы решили молодых поженить. Но, к сожалению, свадьба не состоялась, началась разлучница-война. Сын ушёл на фронт, а невеста осталась одна. Я, внучка, знаю точно, что Наташенька любила  Алёшу и верно ждала. Писала сыну письма на фронт, и нам прописывала про свое житье-бытье.
  У младшего Николки настоящей невесты не было. Он поддруживал с одноклассницей Любой. Но, как мне показалось, особой любви между ними ещё не зародилось. И только во время отъезда сыновей, Любушка выказала девичьи чувства к Николаю. Провожая, положила сыну голову на грудь и горько заплакала. Когда поезд поехал, побежала следом за ним и закричала:
  - Коля, береги себя! Я люблю тебя, буду верно ждать! Возвращайся, любимый, скорее домой.
 Потом вместе с Натальей долго махали косынками составу, уносящему сынов в военное пекло. В  годы войны Наталья Березина осталась жить в Ельцовке, а Любаша Семенова переехала с семьей в Свердловск. В сорок первом году присылала письмо, но потом замолчала. Что с ней случилось, не знаем. Может, письма были ещё, но мы с семьей переехали с Алтая в Западную Сибирь к моей сестре Нюре. В городе Сталинске так же жила сестра моей жены Елена и брат Василий.  В тяжёлые военные годы родственники помогали нам, а мы им, как могли и чем могли.

Продолжение следует...