Давно утихли канонады

Давно утихли канонады,
И не слышна уже стрельба.
Как будто всюду воцарилась,
Загадочная та тишина.

Лишь шелестят сами берёзы,
Там на опушке в стороне.
Ну и как будто наклонились,
К той проржавевшей уже звезде.

Они как будто охраняют,
Души неизведанной покой.
Даба и вовсе не начался,
Ожесточённый прежний бой.

Который шёл давно пожалуй,
В иные вовсе времена.
И тут на той самой опушке,
Настиг опять Богатыря.

Тогда разволновалась роща,
И трепетала без конца.
Склонились сызнова берёзы,
Дабы спасти его от зла.

И видимо от той же смерти,
Которая по пятам всё шла.
Ну и несла опустошение,
Так никого и не щадя.

Действительно давно сие было,
Быть и в Смоленские леса.
Быть где-то рядышком с Хатынью,
Где жизнь сгорала аж до тла.

А может в Псковские болота,
Либо в Украинские места.
Но сие наверняка ведь было,
Шла столь жестокая война.

Шло отречение от жизни,
Которая милой была.
Дабы не сгинули поколения,
Там у родного очага.

Дабы воскреснули из пепла,
Сожжённые сёла, города.
Не меркну ли однако лица,
Близких, любимых наверняка.

Чтобы смогли как прежде птицы,
Свить свои гнёзда на высоте.
И приносили аисты детишек,
Не вспоминая о войне.

Да Богатырь своей Отчизны,
С прошлого века уже спит.
Устал после боёв родимый,
А тишина покой хранит.

Прошёл он сквозь огонь и воду,
Через проклятые времена.
Спасал ценою своей жизни,
И те же сёла, города.

Спасал людей от исчезновения,
Освобождал концлагеря.
Чтоб в мае в далёком 45-ом,
Победа всё-таки пришла.

А Богатырь страны великой,
Там на опушке и лежит.
Ну а звезда напоминает,
Что враг был полностью разбит.

Что Богатырь страны великой,
Есть в памяти наверняка.
Земля пусть будет только пухом,
Прибудет лишь в раю душа.