на бис

У вечера трамвайное лицо,
спина - депо, в салоне - свет потухший.
Кленовый лист, кружащийся с ленцой,
к подножию большой древесной туши
уносит притяжением земли.
Когда бы мы кружиться так могли,
как будто заходя на кольцевую.
Я мыслю, стало быть - я существую,
но ты меня спроси - возможно ли

моё существование сейчас,
в такой вот вечер, где тебя не вижу.
Зайди ко мне сегодня, не стучась,
наклей на стену старую афишу
к спектаклю, что когда-то шел на бис,
но мы буфет предпочитали сцене.
Кружится лист, медлительный, весенний,
нашептывая - заново влюбись

в брусчатку опустевших площадей,
и памятников каменные скулы.
Где, как средь православных иудей,
фонарь потух в цепочке караула
и смотрит зачарованно нам вслед,
он, в черный лак одетый, словно в талес.
Другие мы? Такими же остались,
когда уже прошло так много лет

со дня премьеры. Там, в депо аншлаг -
трамваи мыты, чистятся салоны.
Ты, если хочешь, рядышком приляг,
прильни ко мне cвоей щекой солёной.
И этот вечер, май, полёт листа,
стремящегося медленно к подножью
большого клена, я считаю ношей,
которая даётся неспроста.

Нести, нести, покуда хватит сил
у нас двоих для этого спектакля.
На стёклах линий слипшаяся пакля -
похоже, это дождь заморосил.
Весенний, неуверенный, слепой,
замявшийся в сомнении глубоком,
когда трамвай, сверкая красным боком,
как Бог выходит утром из депо.