Раскрепощенная память

Ещё не позабыты времена,
Когда доносы  были нормой,
Когда тряслась от страха вся страна
Боясь попасть  под правосудья жёрнов.

Около двенадцати дня пятого марта, я позвонил диспетчеру шахты,чтобы  доложиться. Выслушав меня, Петрович,так уважительно звали инженера Курочкина,сообщил мне печальную новость: «Умер товарищ Сталин».Я словно оцепенел. Из газет знал.что Сталин тяжело болеет,предполагал даже,что скоро помрет,но чтобы это случилось в действительности…не укладывалось в голове.В моем понимании он мог все. Прикажет, думалось мне,врачи вылечат.
   -А может это розыгрыш?-мелькнула догадка, но сходу отмел эту мысль.
-Такими словами не шутят, да и Петрович мужик серьезный,знает чем «пахнут» подобные шутки.
Поразмыслив с минуту,я не нашел ничего уместнее ответить, сказал только --    Жалко. Повесил трубку и пошел на четвертый добычной участок. Мне надо было посмотреть, как работает новенький, только что с курсов, взрывник, как он на практике соблюдает технику безопасности, и, конечно же встретится с горным мастером Карабановым с которым были друзьями, и сообщить ему новость…
 Мастера Карабанова найти было не трудно. Его присутствие обозначал мощный луч ИТРовского фонаря. Он был в камере, поддерживал   четырехметровую деревянную стойку,пока крепильщик со стремянки вколачивал клин. Люди, как и в обычные дни, размеренно, без Стахановского задора,орудовали огромными шахтерскими лопатами и шуровками(был такой инструмент),грузили уголь на качающийся конвейер,крепильщики подтаскивали стойки,а электрослесарь зачищал контакты магнитного пускателя.
     Наконец Карабанов освободился.подошел ко мне,поздоровался.Я отвел его в сторону и тихо,чтобы не баламутить людей,сообщил о смерти Вождя.
-Да,ну! Воскликнул Александр,это точно? Я утвердительно кивнул. Он пару раз стукнул меня по плечу, что означало спасибо и поспешил в камеру  порадовать своих каторжан. А там, как только он рассказал  бригаде новость,произошло нечто невообразимое. Взрослые ,гнутые-перегнутые лагерным режимом,черствые,как лагерная хлебная пайка, мужики,казалось.уже не имевшие человеческих эмоций,как мальчишки нелепо скакали по забою ,в какой-то дикой пояске ,качали мастера первым принесшего столь долгожданную весть, срывали с голов каски, бросали их под ноги и орали громко с  ожесточением и радостью: «Ура,Ус дуба дал!» Кричали не сдерживаясь во весь голос  Впервые за долгие годы  сиденья, не боясь «довеска.»
Что в эти минуты творилось у них в головах одному Богу известно.Определенно одно: со смертью Сталина      у политзаключенных появилась надежда.Надежда на скорое освобождение, или.как минимум, на ослабление лагерного режима и применения зачетов, какие были у уголовников-(один к трем)        Освободившись от объятий,Александр подошел ко мне и сказал- Подожди меня на-гора,поедем ко мне,отметим событие…
   Александр был старше меня. До ареста окончил мореходку,успел в качестве штурмана походить по морям,повидать страны.,и как всякий романтик был счастлив.  Но однажды в кают компании высказал восхищенье известной страной и этот его комментарий в тот же день в виде доноса лег на стол оперативника госбезопаности.Потом был суд,приговор, этапы, пересылки и долгое плаванье по Енисею в трюме баржи до Дудинки и,наконец,Норильск. 
     Примерно за год до освобождения окончил курсы горных мастеров ,был мастером на четвертом добычном участке,теперь там же мастерит уже вольным.
     Надо сказать,что многие заключеные,освободившись ,оставались в Норильске.Им некуда было ехать .Некоторые жены,не дождавшись мужей, повыходили замуж. Дети, и это известный факт,отрекались от отцов. Нередко по совету самих политзаключенных потому что в то время бытовала формула-«Дети отвечают за отцов» а это-охота на ведьм по службе и невозможность поступить в институт отпрыскам репрессированого родителя. А здесь их знало начальство,как добросовестных трудяг и охотно зачисляло в штаты.К тому же за многие годы пребыванья на Севере,они хорошо акклиматизировались,ну и приличный заработок тоже немаловажный фактор.Были и такие,кому выдавался так называемый волчий билет вместо паспорта, который не позволял жить в крупных городах.Таким, освободившимся каторжанам,  как говорится.сам Бог велел оседать Норильске.
     Александру было проще. Он был холостым. Это освобождало его от забот о семье, а одному, после всего,что пережил в лагере за годы отсидки, теперь не страшны, ни Крайний Север, ни Крайний Юг. Он знал,что с его клеймом-пятьдесят восьмой статьей, по специальности ни в одном порту на работу не возьмут. -Разве, что на катер-горько шутил он в разговоре на эту тему,а перспектива стать колхозником его не устраивала, Поэтому не заморачиваясь над выбором, остался в Норильске…
     Приятельские отношения между нами сложились случайно. Однажды он попросил меня принести с воли курева и кое-что из еды.Я принес,хотя это было опасно.На вахте,нас вольных,как говорится,шмонали ,и не дай Бог найдут что-нибудь запрещенное, За это строго наказывали , бывало высылали на Материк в течение двадцати четырех часов. Поэтому мало кто из вольных соглашался « подогревать» ЗК            
Мне нравилось,что этот человек «прошедший ,по его словам,все круги ада» не стал агрессивным по отношению к советской власти,был сдержен в суждениях о Сталине и хотя,как  большинство ЗК,, считал себя жертвой режима, не ждал вслух, как это делали бандеровцы-  прихода Трумена…
   Жили Карабановы,как теперь говорят,в однушке.Дверь открыла его жена-женщина лет тридцати.Даже
беглого взгляда хватило,чтобы увидеть насколько очаровательна была у Александра жена.Она приветливо улыбнулась мужу и стала командовать нами в крохотной прихожке.Затем Александр представил нас -Моя жена.
-Оля-,подавая руку,назвалась хозяйка и сказала- а я тебя знаю.
Мы опять обменялись взглядами,и я вспомнил: Да это же та самая Оля Букса.с которой свел случай встретится…    
   А было это так: Июнь месяц.Солнце в такую пору подолгу зависало на сумрачном небе не желая скатыватья за горизонт, Газоны зеленели порослью ячменя–признак наступившего Норильского лета, было тепло.В душной комнате общежития по улице Заводской было неуютно и скучно. Я вышел во двор, сел на трубу теплоцентрали, закурил. Обратил внимание,как невдалеке,молодая женщина стирает одежду ,Она сноровисто возила по стиральной доске постирушку с усилием вниз, погружая в пенную воду потом вверх пока интуитивно не определяла окончание процесса.
Одета была скромно: светлая кофточка,черная юбка,голову покрывал платочек голубого цвета,а на стройных ножках нелепо топорщились изрядно потертые голенища кирзовых сапог.Когда понадобилось отжимать какую-то неподъемную вещь,женщина повернулась ко мне и позвала:
-Что сидишь?Иди помоги.Я охотно взялся за другой конец вещи,и мы крутили ее сколь было сил. И вот, все постирано, отжато,уложено в таз.Пора уходить,но прежде она подошла ко мне,подала руку,Представилась-Оля,чуть помедлив добавила -Букса..Поблагодарила и ушла.
     Однако пора возвращатся к друзьям. Александр проводил меня в комнату и усадил за стол.Из под салфеток пахло вкуснятиной.Очевидно его здесь ждали.Пока Оля ставила на стол еще один прибор,Александр принес с кухни бутылку спирта и шампанского.Включил приемник.Москва рыдала маршами,Левитан.в который уже раз,зачитывал сообщение о «безвременной кончине Сталина»,а Александр тем временем наполнял стаканы разведенным спиртом.Оле хотел налить шампанского,но она остановила его сказав-сегодня я буду пить спирт.Левитан закончил читать.Пили не чокаясь, без здравниц вождю,как было принято при его жизни.Оля  выпила полный стакан разведенного спирта,поперхнулась,из глаз потекли слезы,а когда продышалась,обняла мужа за плечи и зарыдала.
повлажнели глаза и у Александра,но это не было выражением скорби-это рыдала раскрепощенная память.Оба  отсидели в сталинских лагерях по восемь лет.