Пятая элегия

Мой бедный

Мой добрый гений все беднее,
Все больше снега в волосах,
И воздух синью леденеет.
Остынь и ты, мой бедный страх.

Еще полцарства до рассвета,
Одна прозрачная рука
Прошита бледной ниткой света
И легче призрака легка.

Держись, мгновение, попробуй
За оголенный локоток –
Найдешь недвижный ужас гроба
И сновидений порошок.

А впереди еще полцарства,
И ни собаки, ни коня.
И время, чертово лекарство,
Вот-вот и вылечит меня.


Забыть

Не переплыть, не вспомнить все,
Не начинать с пустой ладони.
Пройдет минута и утонет
И ничего не унесет.

Закрыть капризные глаза.
Как перечеркнутые брови,
Все смертное простить любови.
Но паруса, но паруса…

…Оставь им море и рассвет,
А берега на свете нет.


Комарик

Колокольчика голос хрустальный
Зазвенит и опять пропадет:
«Здесь когда-то такая Наталья
Проживала?» – «Теперь не живет».

Отворится и хлопнет входная,
И комарик пройдет по ножу.
«И не скажите, где проживает?»
«Да и этого вам не скажу».

Раздухарится пьяная липа,
И какой-то летающий шкет
Без единого вздоха и всхлипа
Просвистит комариную вслед.

Колыхаясь от летнего зноя,
Будет песенка долго звенеть:
«Тут покойно – а ты беспокоишь,
Тут так сладко во сне умереть».


Соломенная дудочка

Я усну у тебя на груди
На пороге закрытого дома –
Нам никто не позволит войти.
Мы проснемся в дворце из соломы.

Он не греет ни в ливень, ни в снег,
На осеннем ветру облетает.
А пройдет стороной человек
И соломенный ветер поймает.

Ничего у нас лишнего нет,
И нелишнего больше не будет.
Он один простоит столько лет,
Сколько с ветром беседуют люди.

Сколько дудочка тихо поет
И соломенной силы хватает –
И вот-вот, и вот-вот, и вот-вот…
И душа из нее вылетает.


Тут должна была быть пятая бабочка

Пятый час. Висит на нитке
Луч луны и луч рассвета.
Раз попытка, два попытка,
Вот и птичка, вот и лето.
Вот и облако в панаме,
Мотылек на берегу.
Вот и я взмахну руками…
Баттерфляем не смогу.