Отчий дом

           I


Дом родительский мой,
Только тем ты и славен,
Что у вербы густой,
У криницы – ключа
Протянулись сквозь щели
Притворенных ставен,
Словно мамины руки -
Два тонких луча.


Ой, ты, горечь полынь,
Материнская доля -
Разлетаются дочки и
Уходят сыны.
Остаёшься одна,
Словно сжатое поле,
Что забыто опять
До весны, до тепла.


Вот и я ухожу.
Ты прости меня, мама.
Мама - песня моя.
Ты не плачь, помолчим.
Ухожу за порог
По-мужски я упрямо,
Пусть сквозь годы не гаснут
Эти руки-лучи.


             II


Мы дом свой часто забываем,
Всю жизнь куда-то торопясь.
И, словно льдинка, тает, тает
С ним наша родственная связь.


Но сердце защемит однажды -
Ко всем приходит этот срок.
Так, задохнувшийся от жажды,
К дождю стремится колосок.


С такою нежностью и болью
Вдруг позовут тебя края,
Что с нерастраченной любовью
И ждут, и веруют в тебя.


Всё позабыв, ты вскочишь в поезд,
На полку бросив чемодан,
Душой услышав мамин голос,
как SOS сквозь грозный океан.


             III


Мне всё времени мало,
Всё дела и дела.
Ты прости меня, мама,
Как прощать ты могла.


Над соломенной крышей
Деревенской избы
Небо синее вышито
Белым дымом трубы.


То ли слово привета,
То ль упрек за беду.
Слышишь, мама, приеду,
Слышишь, мама, приду.


Где столетняя верба
Шелестит у плетня.
Каждый день ты, наверное,
Ожидаешь меня.


Все дела я покину,
Сердцем чую беду.
И рассветною синью
Я к тебе подойду.


Сквозь внезапность бессилья
И сквозь слёз пелену,
Поклонюсь до Земли я
И тебя обниму.


               IV


За окнами последний листопад,
И льют дожди неделя за неделей.
А в белой накрахмаленной постели,
Как эта осень угасает мать.


Глядят глаза незряче в потолок,
Ни боли, ни тоски не выражая.
Лишь пальцы рук без устали сжимают
Седого одеяла уголок.


Я так боюсь, расслабятся они.
И вдруг замрут молитвенно и прямо.
И на земле не станет больше мамы,
И острой болью отзовутся дни.


Мужские слезы солоно-горьки,
Еще беды своей не сознавая,
Я как заклятье ей шепчу:
«Родная!
 Не разжимай натруженной руки!»


              V


Опоздал.  Не сумел. Не смог…
Не услышал последнего слова.
Покосился, осел порог
Одичавшей избы основа.


Где не раз ты встречала меня,
И откуда меня провожала,
Я на яркий квадратик окна,
Как корабль, возвращался к причалу.


А теперь хоть зови – не зови,
Хоть кричи в опустевшее небо.
Не протянешь ты руки свои,
Что пропахли душистом хлебом.


И не скажешь: «Испей молока,
Измотала тебя дорога…».
Но всё так же плывут облака -
Над селом, над избой, над порогом.


Так же в речке журчит вода,
И поля далеко – далёко.
Из родного мы рвемся гнезда,
Дожидаясь, как птицы срока.


Только те прилетают назад,
А нас носит по свету, носит,
Письма лишь порой прилетят
В отчий дом, словно редкие гости.


А придёт вдруг и станет беда.
И замрешь ты устало и дико,
Проглядев как промчались года
Над тобой с журавлиным криком.


Как ждала тебя старая мать,
Всепрощающе всё прощая,
Как же поздно порой понимать,
Начинаем мы всё понимая.


Может было бы меньше утрат,
Или жгла бы нас боль по-иному,
Если б мы возвращались назад
К позабытому отчему дому.