Против Апиона, 2 тысячи лет спустя

Нет, я не всадник, не историк,
И не был я рабом имперским,
И не обучен ремеслу риторик,
Но я устал от байки мерзкой!

Лишь очень пьяная «собака»,
Меня не назвала христопродавцем,
Жидом, пархатым, лапсердачной бякой,
Или каким другим мерзавцем

За то, что римляне Христа распяли,
Ругают почему-то нас, евреев,
Хоть был Христос еврей и с нами
Он ел мацу и думал, как вернее

Свою любовь доставить людям,
Что отвернулись друг от друга,
А суд людей оставить судьям -
Богам и существам из Бога круга.

Свои уроки вы несёте из ученья,
Идя к заутренней тоскливым шагом,
Корыстны помыслы и злы стремленья,
И в воинстве и силе чтите благо.

Не может «воинство» Христовым быть,
Анафемой войска ученью о любви!
Но там, где Николай сумел святым прослыть,  (1)
Нет места для души, там руки все в крови!

Коль разум есть в тебе – бросай меня хулить,
Наполни душу всепрощеньем и добром,
Заставь себя меня как сына своего любить,
Тогда и песнь споём о счастье мировом!
 
(1) Николай II, Кровавый.