О чёрной и доброй памяти

          
Изначальный закон
                существует веками на свете,
Всем законам природы
                он служит основой основ,      
Он зарубкой, коростой
                иль чёрною оспой отметит
Из алчАщей и грешной толпы
                самых лучших сынов.


За идей чистоту,
                красоту побуждения духа
По закону тому
                мир старается их наказать,
Но для чистых идей
                это форма их существования, а не проруха,
Только так могут быть,
                только так могут торжествовать.


Что тревожит меня,
                что нутро мне зудит, не даёт мне покоя?
Сатане или Ангелу
                службу сейчас услужу?
Вот весы на ладони –
                быть может я жилистой цепкой рукою
Чью-то Веру, Надежду, Любовь
                чью-то жизнь, чьё-то счастье держу?


Что положишь на чашу весов
                в час нелёгкий сомненья?
Как решишь сердца с разумом спор:
                отказать?  - разрешить?
Что  поставишь на карту,
                вступая в слепое сраженье?
Знаю только одно: 
                перед истиной мне не дано согрешить.


Ни в тифозном бреду, ни на смертном одрЕ –
                никогда не забуду
То виденье, в котором открылась
                моя маята:
Чрез века видел я в Гефсиманском саду
                ликованье Иуды,
А на Лысой горе раздавались
                предсмертные стоны Христа.



По наследству достанется  с генами
                чёрная память кому-то,
Так ответь, прокуратор прославленный,
                Понтий Пилат –
Кто с короною царской
                и боль головную получит,
Тем, выходит, теперь ты наставник
                и названный брат?



И какой бы вдальнейшем я путь
                средь людей бы не выбрал,
По каким закоулкам
                по жизни я впредь не пройду,
За проступки мои  и чужие
                мне пусть будет стыдно
До тех пор, пока вечный покой
                для себя я найду.



Я с друзьями за тридцать целковых
                вовек не расстанусь;
Может быть на подмогу
                они в трудный час подойдут?
В доброй памяти пусть навсегда
                для людей я останусь,
А враги пусть услышат  и выучат песню мою,
                и споют.