Анна Петровна Керн. гл. 2

2

Как в детстве, однажды, ещё шестилетней,
Прогулкой чудесной она увлеклась,
Попался ей путник, причём сумасшедший,
В округе все люди его сторонясь;

Никто не решался иметь с ним знакомство,
В неведенье детском, почти что святом,
Ему предложила своё «вероломство»,
Прогулку им вместе продолжить вдвоём.

Когда же дошли до крутого обрыва,
Скорее на пропасть похожим он был,
Безумец «в разумном припадке порыва»
К ней всю осторожность собой проявил.

Он на; руки взял и по узкому краю,
Нёс так осторожно, как ценный тот груз,
Как будто от смерти ребёнка спасая,
Уже в нужном месте лишился «обуз».

Узнала об этом и матушка Анны,
Ей чувств материнских всех ужас объял,
А что как безумец во власти нирваны,
С ней вместе в ту пропасть внезапно б упал?

Как раз и теснятся в счастливом том детстве
Все виды поступков, как корни всех роз,
Что жизнь услаждали и в кровь обдирали,
Её превращая в сильнейший артроз.

В роскошной усадьбе орловской губернии,
А в ней губернатором был её дед,
Минуя, мешающих детству все тернии,
Две сотни плюс двадцать прошедших всех лет;

На свет появилась «красот чистых гений» (1800),
Красавицей слыла с рождения лет,
Ни в ком не возникло иных в этом мнений,
Оставив в истории значимый след.

Подобно принцессе, рождённая крошка
Кровать с балдахином пригрела в уют,
Она, как бесценная в золоте брошка,
Но, и как хищный морской в жизни спрут.

К себе приковала родных всех вниманье,
Как в плен, в восхищенье приводит гостей,
И детским своим умилённым сияньем,
Как будто бы почестей ждёт от людей.

Надворный советник, помещик полтавский,
Отец – Полторацкий, Петром величать,
Хозяином слыл, как в народе, заправским,
Богатство своё он любил умножать.

А мать – урожденная Вульф Катерина,
Отец был в семействе всегда командир,
Дополнила бабка семьи их картину,
Ей деспода надо одеть бы мундир.

Неграмотна бабка, но слыла красивой,
Ей Агафоклея и имя дано,
Громадным богатством владеть бережливо,
Её этот метод устроил давно.

Семья Полторацких росла многодетной;
Держа в рукавицах ежовых семью,
Лишь внучку, красавицу Анну, конкретно,
Она выделяла, как радость свою.

-- Что хочешь иметь от меня ты в подарок?
Ты мой ненаглядный цветок луговой,
И он для тебя был бы слишком так сладок,
Иль куклу, деревню, но был дорогой.

-- Мне куклу, -- в ответ пропищала красотка;
И новая кукла в густых локона;х
Пополнила детскую будто находка,
Но вряд ли побудет у Анны в руках.

Она очень редко играла в те куклы,
Но рано вращалась уже среди книг,
Все куклы казались настолько ей глупы,
Читать научилась, конечно же, их.

В пять лет жила в мире, объятом страстями,
Открылись красоты ей дальних всех стран,
Ей в душу влезал бренный мир с новостями,
Он будто бы весь ей на откуп отда;н.

По мере взросленья, росла страсть и к чтению
И книга всегда у неё под рукой,
Ей чтение – словно души упоенье,
Оно приносило душевный покой.

Раздумья, мечтанья родили и странность,
Она не любила спать в летнюю ночь,
Кощунством казался ей сон – эта данность,
Теплом и луной – любоваться не прочь.

Луна колдовством наполняет виденье,
Спокойствие, нега наполнили мир,
Ты в бодрости видишь свои сновиденья,
Ты словно попал на природный сей пир.