Лапатеги и Ундырин

Лапатеги куражился, резвился, хотел выбиться в транжиры, но средств на это не хватало.
В таверне он заказал шикарный обед, но денег, чтобы оплатить своё пиршество у него не было, даже и на половину того, что он заказал, не хватало. И Лапатеги схватился за голову, когда ему подал счёт лакей этого заведения некто Филимон Ундырин. Лапатеги залопотал что- то непонятное, что не было понятно лакею Филимону. Он стоял и топтался как конь, ожидая оплаты.
- не надо лакей стоять и топтаться тут у меня над душой, и это в тот момент, когда меня посещают светлые мысли. Я облагораживаю свой образ, когда проникновенно глядя в маленькое окошко таверны, вижу вишни в саду, склонившиеся до земли.
- но там нет вишен, и сада тоже, есть только выжженная земля. Кочевники обезобразили местный ландшафт.
- мы с тобой Филимон разговариваем на разных языках. Я говорю поэтическим  языком, ты языком прозы. У меня воображение поэта, у тебя воображение осла. Если ты и дальше будешь стоять здесь у меня над душой, то у тебя вырастут ослиные уши. Ты этого хочешь?
- нет, господин Лапатеги, я не хочу быть человеком с ослиными ушами.
- тогда будь любезен уйди от меня подальше, и больше не подходи.
- а как же насчёт оплаты за обед?
- это проза, Филимоша, это проза. Вот тебе половина, немного не хватает даже и за половину того, что я здесь наел, но при случае отдам всё до копейки. Ты главное надейся и жди. А пока иди, а то уши осла вырастут.
- я, пожалуй, уйду.
- вот и славно, вот и хорошо, двигай отсюда.