поцелуй

В это время пасок и куличей
кто-то к Богу поближе, а кто - подальше.
Кто с Христом, кто с бесом, а кто ничей,
не поймёшь - повинный ли, пострадавший.
Перемаслен праздник, и всё в одном -
жизнь и смерть на всенощной уравнялась -
на краю стоять ли, идти ли дном,
если жить осталось такую малость,
как решить - где правда была, где ложь
и огонь пасхальный пришел откуда.
Оглядись, увидишь - Иуды сплошь,
а тогда был только один Иуда,
и того хватило, и был распят
на кресте невинный и предан трижды.
Так бывает - бесы под сердцем спят,
хоть светло про ангелов говоришь ты.
Разговляться легче - закончен пост
и звенит пропетая аллилуйя.
А вопрос - воскреснет ли? так не прост,
как отрава братского поцелуя.

 ***

Ей, конечно, было не всё равно.
После Пасхи думая - он воскрес ли?
подходить, прислушиваться - а если...
Нет, живой. Измученный, слабый, но
божий сын, избранник. Шипы из тёрна
глубоко во лбу и следы гвоздей
на запястьях, голенях. И везде
говорят - распятие так зазорно.
А она готовилась и ждала,
что умрёт, воскреснет. И целовала
рану слева - знак небывало-алый,
плата за земные его дела.
И делёж одежд, и смешки солдат
были ей всего лишь случайным фоном.
Дом, готовка, стирка. Легко влюблённым
каждый день спускаться из рая в ад.
А потом назад, и за веком век
повторять Иудины поцелуи.
Омывать рубцы, подзывать к столу и
думать - кто ты Бог или человек?
И желать житейских простых утех,
не желая знать о его Голгофе.
И любить. И крепкий горячий кофе
подавать висящему на кресте.