Душа лавочника

В одной провинции, далекой,
Где Град стоит в чащи глубокой,
Забытый Богом и Москвой,
С ее державную рукой,
Ютится в лавке меновщик,
На вид вот вот уже старик,
Торговец всякой ерундой,
Картин безвкусных и резьбой,
Чеплашек, чашек, хохломой,
 И прочей разной мишурой.
Торговля шла его успешно,
А время тикало неспешно,
Деньгой разжился наш герой,
В летах преклонных уж седой,
С величьем ходит в своей лавке,
И гордо смотрит на булавки,
Заколки, бусы, обереги,
И поржавевшие вериги.
Увлекся он и с каждым днем,
С глубокомысленным  лицом,
К культуре в лавке приобщался,
Где в мысли тайно погружался.
Страдал о прошлом, о былом,
В себе он чувствовал надлом,
Случалось, думал  денег мало,
Но что-то в сердце не хватало,
И как-то раз в хороший день,
Когда работать стало лень,
Из лавки вышел прогуляться,
Сходить до сквера и размяться,
На час оставил он дела,
Работа все ж его ждала.
И вот на улице герой
На грязь, ступив своей ногой,
Взметнулся в воздух и упал,
Одежду всю свою измял,
Ошеломленный он встает,
Платок с кармана достает,
Лицо от грязи оттирает,
Случайно взгляд он вниз бросает,
А там находится лишь тень,
Он пригляделся в страхе к ней,
Она  к нему, он убегает,
Как будто разум свой теряет,
Бежит стремглав, не чуя ног,
И так спасался, сколько мог,
Но скоро кончился задел,
Иссякли силы, оробел,
Тревожно  сердце его билось,
Он думал бред, но тень явилась
Пред ним восстала, говоря:
Не убегай, я тень твоя!
Уйди, оставь! - дрожа губами,
Промолвил он, мыча словами,
Но тень на месте оставалась,
И уходить не собиралась,
Он в страхе смотрит на нее,
Она несет ему свое:
Гомнянский, я давно с тобой,
Я твой двойник, ты мне родной,
Я знаю то, что ты грустишь,
Когда за лавкою стоишь,
В тебе душа живет поэта,
Ты хочешь славы, ищешь света,
Душой своей искатель вольный,
Художник в лавке сотворенный,
Ты помнишь, друг мой, как-то раз,
Направив в окуляр свой глаз,
Однажды взял фотоаппарат,
Но все не в ракурс, все не в ряд.
Ты славу так не получил,
Но зависть черную развил,
Тогда зачал меня в глубинах,
В своих подлобных сердцевинах,
И вот внутри мне в этот день,
В тебе томиться стало лень,
Я в мир явилась, мой родитель,
Теперь твой спутник, вдохновитель,
Тебе я славу принесу,
И над другими вознесу.
В глазах Гомнянского искра,
Мелькнула давняя мечта,
Он к тени обратился сам:
За славу все тебе отдам,
Но как мне быть, ведь я же хам,
Наглец, бездарный и скупец,
Как обрести мне тот венец,
В котором буду величаво
Я принимать оваций браво!
А тень ему: Ты молодец!
Натурой вовсе не глупец,
Возьми все качества свои,
К чужому свету приложи,
А я отброшу на него
Свое чернильное пятно.
Мы будем,  славой упиваться,
И над талантом измываться.
О боги! - крикнул он в ответ,
Где ты была так много лет,
Хоть я и в жизни атеист,
Местами даже нигилист,
Тебе поверил, внял утеху.
С тобою вместе на потеху,
Мы будем критикой своей,
Пятнать в грязи других людей.
Чернить, выискивать изъяны,
Пускай зализывают раны,
Творцов травить и не давать
Им дальше свет свой отдавать.
Так повелось, с тех пор, читатель,
А если ты, творец, искатель,
То знай, Гомнянский есть везде,
С душою черной он во тьме,
Стремится  грязью запятнать,
Своею тенью измарать
Твои сердечные порывы,
Как паразит культурной нивы.
Гони его и не сдавайся,
Мой друг, в себе не сомневайся,
Твоя дорога непроста,
Коль пишешь с чистого листа.