За мирное небо. Акростих

З_емлю нужно спасать от насилья со злом,
А _я в танке горю. Здесь погиб экипаж.
М_ать честн`ая! С брони моё тело сползло,
И_стекая душой рваной сквозь камуфляж.

Р_азрядил автомат, грудь навылет прошив,
Н_емец. Ад мой земной заменил на покой...
О_бъявили погибшим, хоть был полужив...
Е_ле как до санчасти дополз полевой.

Н_е судьба умереть. Бить продолжил врага!
Е_сть неточность, авансом что жизнь зачтена:
Б_езустанно хранит монумент - на века
О_тчуждённых от жизни войной имена...*

* Крестъяников Яков Ксенафонтьевич.
Он был танкистом, на знаменитом Т-34. 
И как-то, в одном из боев под Курском его танк был подбит. Взровавшись в нем, Яков Ксенафонтьевич получил тяжелейшие ожоги и его ранили десятки разной величины осколки. Он единственный из экипажа, чудом остался жив и кое как выбрался из горящего танка. Но как только он оказался на земле, немецкий солдат прошил его грудь автоматной очередью. 
Крестьяников камнем упал на землю и не подавал никаких признаков жизни. 
Когда после боя собирали раненных, к его телу, которое представляло из себя неслабое месиво даже не стали подходить. И вместе с остальным экипажем танка занесли в список погибших, тогда это делали быстро, похоронки просто не успевали печатать. Однако несмотря на эти тяжелейшие ранения, через какое-то время он пришел в сознание, сам дополз до госпиталя, 
вылечился и продолжил воевать. После войны он прошел множество операций, лечился в Израиле, но до конца жизни все осколки вытащить так и не удалось.
И на этом удивительное не заканчивается.
В Новосибирске, как и во многих городах России есть вечный огонь в память о павших в войне. На монументе памяти, возле вечного огня, стоят несколько огромных стелл высотой с 
9этажные дома, на которых выбиты имена всех Новосибирцев, погибших во время Великой Отечественной.
И когда возводили стеллы, и брали фронтовые списки с именами, имя Крестьяникова было в их числе.