Панихида

Ох, широк человек, сказал классик.
Знал, мужик, что несёт, был не сноб.
Но любая кончается сказка,
А конец ее - слезы и гроб.

И проститься приходят немного,
А зачем, не звезда же он был.
Улыбаются прямо с порога,
И друга друга встречают на "вы".

Много сказано было в то утро.
Ох речей я наслушался мудрых!
Вот и девушка - белые кудри,
Макияж поправляла тайком.

Кто-то весело, даже задорно
О судьбе нашей Родины спорил.
Кто то за ворот заложил сгоря -
Не обижен остался никто.

К микрофону народ тек ручьями,
Обливался слезами, кричал.
А когда разражался речами -
Ох, ей-богу бы лучше молчал.

Гробовщик от неловкости ойкал,
А охранники вышли курить.
В центре зала нарядный покойник,
Будто сам захотел уходить.

Я не знаю что там насчёт рампы,
Но он точно был вне схем и рамок.
Он не здесь уже и не там он,
Но его к нам уже не вернуть.

Он конечно же больше не дышит
Но уверен все видит и слышит
Я к нему приближаюсь поближе,
Чтоб в глаза напоследок взглянуть.

Кульминация не за горами,
Пресса перья расправить спешит.
Объективы как тени за нами,
В напряжении воздух дрожит.

Вот уже гроб на руки подняли
И несут под хлопки серых масс.
Ох, покойник, любимый ты нами,
Ты прости за все это всех нас.

Репортаж был до слез лаконичен.
Все красиво, цивильно, прилично.
Я к такому пока непривычен,
И внутри себя горько реву.

А на это все смотрит спокойно
Белоснежный красивый покойник.
Иногда мертвые живы и стройны,
А живые - мертвы наяву.