комментарий к Канону Пасхи

Канон - центральное песнопение одной из главных церковных служб, утрени. А на пасхальной утрене, на которой нет ни большинства обычных псалмов, ни чтения Евангелия, канон однозначно оказывается в центре внимания. Если служить строго по уставу, львиная доля времени на пасхальной утрене будет отведена именно пению канона (и так не маленький, он еще и должен исполняться с многочисленными повторами), а также чтению 45-го Слова святителя Григория Богослова, на Святую Пасху[ii], - достаточно пространного текста.

Слово святителя Григория, написанное в IV веке, и пасхальный канон преподобного Иоанна Дамаскина, созданный примерно через три с половиной столетия, тесно связаны между собой. Канон содержит несколько буквальных цитат из святителя Григория, так что подлинное осмысление канона невозможно без знакомства с пасхальными словами Великого Каппадокийца.

Пасхальный канон имеет традиционную структуру: в нем 8 песней[iii], пронумерованных с 1-й по 9-ю (2-я песнь отсутствует); каждая песнь открывается ирмосом[iv], который должен задавать мелодию для тропарей[v]. В 1-й, 3-й, 5-й, 6-й и 9-й песнях по два тропаря, в 4-й, 7-й и 8-й - по три. Богородичны[vi] в каноне отсутствуют, но более поздние гимнографы - Феофан и Иосиф - дописали по комплекту богородичнов к пасхальному канону; согласно современному уставу, в первый день Пасхи они не поются, а в следующие дни исполняются оба (таким образом, после каждой песни прибавляются по два богородична).

О ПАСХАЛЬНЫХ ИРМОСАХ

Ирмосы канонов обычно содержат пересказ или отсылки к библейским песням - поэтическим отрывкам из Ветхого и Нового Заветов, лежащим в основе структуры канона[vii]. Пасхальный канон не является исключением, однако здесь каждая из тем библейских песней увязана с Воскресением Христовым:

Ирмос 1-й песни: "… от смерти бо к жизни, и от земли к Небеси, Христос Бог нас преведе, победную поющия" - как израильтяне были выведены из Египта и воспели победную песнь после перехода через Красное море (= 1-я библейская песнь, Исх 15. 1-19), так и мы переведены Христом от смерти к жизни.

Ирмос 3-й песни: "Приидите, пиво [то есть питье] пием новое, не от камене неплодна чудодеемое, но нетления источник, из гроба одождивша Христа…" - здесь древнее чудо, когда во время странствия израильтян по пустыне Бог по молитве Моисея извел воду из скалы - "неплодна камене" (Исх 17. 1–7), - сравнивается с тем, как из каменного гроба Христа истекает, словно дождь, источник нетления. Стоит отметить, что темам дождя и странствия по пустыне соответствует, вообще говоря, не 3-я, а 2-я библейская песнь (Втор 32. 1-43)[viii].

Ирмос 4-й песни: "На божественней стражи, богоглаголивый Аввакум да станет с нами и покажет светоносна ангела, ясно глаголюща: Днесь… воскресе Христос…", прямо отсылает к пророку Аввакуму, автору 4-й библейской песни (Авв 3. 2–19). Ср. Авв 2. 1: "На стражу мою стал я и, стоя на башне, наблюдал, что скажет Он во мне…" Пророческое видение Аввакума отнесено в ирмосе к ангелу, возвещающему весть о Воскресении Христовом.

Ирмос 5-й песни: "Утренюем утреннюю глубоку, и вместо мира песнь принесем Владыце, и Христа узрим, Правды Солнце…", содержит парафраз 5-й библейской песни, пророка Исаии (Ис 26. 9-19): "От нощи утренюет дух мой к Тебе, Боже..." Славянское слово "утреневати" буквально означает "пристально вглядываться [во время предрассветных сумерек]". Тем самым ночное исполнение пасхального канона (по строгому уставу, утреня всегда должна служиться еще ночью, до рассвета) соотносится с тем, как мироносицы рано-рано утром спешили ко гробу Христа: "вместо мира песнь принесем".

Ирмос 6-й песни: "Снизшел еси в преисподняя земли… и тридневен, яко от кита Иона, воскресл еси…" - упоминает пророка Иону, поскольку именно ему принадлежит 6-я библейская песнь (Иона 2. 3-10). Согласно Священному Писанию, Иона воспел ее, находясь глубоко под водой во чреве кита. Пасхальный канон соотносит погружение Ионы на дно моря с сошествием Христа во ад, а освобождение из чрева кита спустя три дня - с тридневным Воскресением Христовым.

Ирмос 7-й песни: "Отроки от пещи избавивый, быв человек, страждет яко смертен, и страстию смертное в нетления облачит благолепие…" - ссылается на историю о трех еврейских отроках, которые были брошены вавилонским царем Навуходоносором в раскаленную печь, но были спасены Богом. Рассказ об этом событии, молитва и песнь отроков составляют 7-ю библейскую песнь (Дан 3. 26-56). В ирмосе подчеркивается, что Тот, Кто некогда спас отроков от неминуемой гибели, Сам принял страдания, чтобы облечь смертную природу красотой нетления ("в нетления облачит благолепие").

Ирмос 8-й песни: "Сей нареченный и святый день, един суббот Царь и Господь, праздников праздник, и торжество есть торжеств…", обращаясь к теме 8-й библейской песни (Дан 3. 57-88) лишь в самом конце: "...в оньже благословим Христа во веки", - в остальном построен вокруг цитаты из святителя Григория Богослова: "Пасха! Она у нас праздников праздник и торжество торжеств" (Or. 45. 2).

Ирмос 9-й песни: "Светися, светися, новый Иерусалиме: слава бо Господня на тебе возсия, ликуй ныне, и веселися, Сионе! Ты же, Чистая, красуйся, Богородице, о востании Рождества Твоего", прославляя Матерь Божию, тем самым отсылает к Песни Богородицы (Лк 1. 46-55), которая является первой частью 9-й библейской песни.

БОГОСЛОВСКОЕ СОДЕРЖАНИЕ КАНОНА

Тропари канона, вместе с ирмосами, раскрывают несколько самостоятельных богословских тем. Одни очевидным образом связаны с празднованием христианской Пасхи:

ликование всего творения во время Воскресения Христова (2-й тропарь 1-й песни: "Небеса убо достойно да веселятся, земля же да радуется…"; 1-й тропарь 3-й песни: "…да празднует убо вся тварь…");
спешка мироносиц ко гробу Спасителя (ирмос 5-й песни; 1-й тропарь 7-й песни: "Жены с миры богомудрыя в след Тебе течаху…") и явление им ангела, провозглашающего Воскресение Христово (ирмос 4-й песни);
сошествие Христа во ад (ирмос 6-й песни), последовавшее за этим разрушение ада (2-й тропарь 7-й песни: "Смерти празднуем умерщвление, адово разрушение, иного жития вечнаго начало…") и освобождение находившихся там узников - душ умерших людей (1-й тропарь 5-й песни: "…адовыми узами содержимии… к свету идяху, Христе, веселыми ногами").
Другие соотносят христианскую Пасху с ветхозаветными прообразами:

различными пророчествами (ср. сказанное выше о соотнесении ирмосов с библейскими песнями);
ликованием царя и пророка Давида при перенесении Ковчега Завета в Иерусалим (3-й тропарь 4-й песни: "Богоотец убо Давид, пред сенным ковчегом скакаше играя, людие же Божии святии, образов сбытие зряще, веселимся…", ср. 2 Цар 6. 3-14: "И поставили ковчег Божий на новую колесницу… А Давид и все сыны Израилевы играли перед Господом на всяких музыкальных орудиях… Давид скакал из всей силы перед Господом");
главным прообразом Жертвы Христовой - пасхальным агнцем: "[Христос] - мужеский убо пол… Агнец наречеся, непорочен же… наша Пасха…", "Яко единолетный агнец… Христос волею за всех заклан бысть, Пасха чистительная…" (1-й и 2-й тропари 4-й песни; ср. Исх 12. 5: "Агнец у вас должен быть без порока, мужеского пола, однолетний").
Особо прописана в каноне тема света Воскресения Христова, который стал предвозвещением блистательного дня всеобщего воскресения из мертвых (3-й тропарь 7-й песни: "…сия спасительная нощь и светозарная, светоноснаго дне востания сущи провозвестница…"). Можно сказать, что свет пронизывает собой весь канон и так или иначе упоминается во всех его песнях, кроме 6-й: "Ныне вся исполнишася света…" (1-й тропарь 3-й песни), "Светися, светися…" (ирмос 9-й песни), и т. д. Но для созерцания этого света необходимо сделать над собой усилие: "Очистим чувствия, и узрим Христа, блистающася неприступным светом воскресения…" (1-й тропарь 1-й песни, порядок слов изменен). Таким образом, подлинное празднование Пасхи возможно лишь через "очищение чувств", то есть покаяние, добродетельную жизнь и аскетический подвиг. На это же намекает и образ несущих светильники навстречу Жениху: "Приступим, свещеноснии, исходящу Христу из гроба яко Жениху…" (2-й тропарь 7-й песни), отсылающий к евангельской притче о десяти девах (Мф 25. 1–13).

Дважды упоминается тема таинства Крещения: во 2-м тропаре 3-й песни ("Вчера спогребохся Тебе, Христе, совостаю днесь воскресшу Тебе…") и в троичне 8-й песни ("Отче Вседержителю, и Слове, и Душе… в Тя крестихомся"). В древности старались приурочить Крещение оглашаемых к вечеру накануне Пасхи, чтобы их церковная жизнь началась на главный праздник года. Поэтому слова "вчера спогребохся" могут быть поняты или как отсылка к совершению таинства Крещения в Великую субботу (ср. Рим 6. 4: "мы погреблись с Ним крещением"), или просто как указание на предшествующие Пасхе службы Страстной седмицы.

Некоторое внимание уделено теме Иерусалима, как средоточия пасхального ликования: "Возведи окрест очи твои, Сионе, и виждь: се бо приидоша к тебе… от запада, и севера, и моря, и востока…" (2-й тропарь 8-й песни, цитата содержит парафразы Ис 49. 12 и 60. 4), "… ликуй ныне и веселися, Сионе…" (ирмос 9-й песни). Интерес палестинского автора - преподобного Иоанна Дамаскина - к этой теме вполне понятен. Но одновременно речь идет не только и не столько о земном Иерусалиме, сколько о Небесном Иерусалиме - Церкви Христовой: "Светися, светися, новый Иерусалиме!.." (ирмос 9-й песни).

Тема Церкви сокровенно присутствует во многих тропарях канона - уже просто потому, что он изложен от первого лица множественного числа. В 3-м тропаре 4-й песни Церковь названа "святым народом Божиим" ("… людие же Божии святии…"). Но мистической кульминацией этой темы можно назвать 1-й тропарь 9-й песни канона, где использована образность из Книги Песни Песней ("О, божественнаго! О, любезнаго! О, сладчайшаго Твоего гласа!..", ср. Песн 2. 8, 14: "Голос возлюбленного моего!.. дай мне услышать голос твой, потому что голос твой сладок"), которая на первый взгляд описывает земную любовь юноши и девушки, однако традиционно понимается как иносказание о Боге и Церкви. В данном случае такая интерпретация очевидна из следующих слов того же тропаря: "…С нами бо неложно обещался еси быти, до скончания века, Христе…", отсылающих к финалу Евангелия от Матфея, где Христос говорит: "Се, Я с вами во все дни до скончания века" (Мф 28. 19).

Автору канона удалось вплести в него отсылки и к другим ключевым христианским богословским темам: о Триединстве Божества (троичен 8-й песни), о непорочном рождении Господа Иисуса Христа (1-й тропарь 6-й песни: "…ключи Девы невредивый в рождестве Твоем…"), об универсальном характере христианского благовестия (2-й тропарь 6-й песни: "…совоскресил еси всероднаго Адама…"), об эсхатологическом ожидании прихода Царствия Божия (1-й тропарь 8-й песни: "Приидите, новаго винограда рождения, божественнаго веселия, в нарочитом дни воскресения, Царствия Христова приобщимся…", ср. Мф 26. 29: "Сказываю же вам, что отныне не буду пить от плода сего виноградного до того дня, когда буду пить с вами новое [вино] в Царстве Отца Моего").

В припевах на 9-й песни канона (при исполнении ирмос и тропари этой песни чередуются с ними) также содержатся и просто общие отсылки к Воскресению Христову ("Величит душа моя воскресшаго тридневно от гроба Христа Жизнодавца", "Христос воскресе, смерть поправый…"), и описание всеобщего ликования ("Днесь всяка тварь веселится и радуется, яко Христос воскресе"), и упоминания жен-мироносиц ("Магдалина Мария притече ко гробу и, Христа видевши, яко вертоградаря (садовника) вопрошаше», «Ангел облистаяй женам вопияше: престаните от слез, яко Христос воскресе"), и мысль о сошествии Христа во ад ("Возбудил еси, уснув, мертвыя от века…", "Христос воскресе… мертвыя воздвигнувый…", "Днесь Владыка плени ада, воздвигнувый ющники, яже от века имяше люте одержимыя"), и сопоставление с прообразами из Ветхого Завета ("Христос - новая Пасха, Жертва живая, Агнец Божий, вземляй грехи мира": ср. Ис 53. 7, Ин 1. 29; "Возбудил еси, уснув, мертвыя от века, царски рыкавый, яко от Иуды лев": ср. Быт 49. 9), и другие богословские темы (о Троице: "Величит душа моя Триипостаснаго и нераздельнаго Божества державу"; о Благовещении, то есть Боговоплощении: "Радуйся, Дево, радуйся…"; в самом известном из припевов: "Ангел вопияше Благодатней: Чистая Дево, радуйся! И паки реку: радуйся! Твой Сын воскресе тридневен…", образность Благовещения - ангел, приветствующий Божию Матерь словом "Радуйся", - перенесена на Воскресение Христово[ix]).

* * *

Преподобному автору канона удалось удивительным образом соединить все перечисленные выше темы в одно достаточно компактное целое, пользуясь очень ярким и емким поэтическим языком. Но это вовсе не означает, что он полагает достаточным ограничиться созерцанием, которое он предложил своим слушателям. Напротив, парафразируя святителя Григория Богослова (Or. 45. 30 и 23: "Великая и священная Пасха, и очищение всего мира! - буду беседовать с тобою, как с чем-то одушевленным. Слово Божие, и свет, и жизнь, и мудрость, и сила! - все твои наименования меня радуют"; "Причастимся Пасхи, ныне пока прообразовательно, хотя и откровеннее, нежели в Ветхом Завете... а впоследствии и скоро причастимся совершеннее и чище, когда Слово будет пить с нами сие “ново во Царствии Отца”), он молит Христа о более полном богообщении: "О, Пасха велия и священнейшая, Христе! О мудросте, и Слове Божий, и Cило! Подавай нам истее Тебе причащатися, в невечернем дни Царствия Твоего" (последний тропарь).

[i] Название этого песнопения, которое буквально переводится как "правило", восходит к древнему названию круга ежедневных служб - "канона молитвы". Заголовок "канон" сначала перешел на первую службу дня, то есть утреню, а затем и на важнейший гимнографический текст последней.

[ii] В наши дни это Слово в большинстве храмов, к сожалению, опускается. Интересно отметить, что при совпадении Пасхи с днем Благовещения (25 марта, в византийской традиции этот день считался календарной датой исторического Воскресения Христова), то есть на Кириопасху (буквально "истинная Пасха", в смысле совпадения подвижного праздника с датой 25 марта), устав предписывает читать даже сразу два пасхальных Слова святителя Григория - не только Сорок пятое, но еще и Первое.

[iii] Песнь канона - это цикл из нескольких строф, первая из которых называется ирмосом (см. следующее примечание), а остальные - тропарями.

[iv] Ирмос (греч. heirmos, "соединение", "сцепление", "последовательность") - начальная строфа каждой песни канона, задающая поэтическую метрику для остальных строф этой песни (тропарей). Метрическое единство позволяло петь тропари на мелодию ирмоса; таким образом, он служил образцом для них и объединял их в одно целое. Это, а также содержательное единство ирмоса и соответствующей библейской песни (см. ниже) и дало ему его название.

[v] См. предыдущее примечание.

[vi] Специальный тропарь, посвященный Божией Матери. В большинстве канонов каждая песнь завершается богородичном.

[vii] Ирмос (греч. heirmos, "соединение", "сцепление", "последовательность") - начальная строфа каждой песни канона, задающая поэтическую метрику для остальных строф этой песни (тропарей). Метрическое единство позволяло петь тропари на мелодию ирмоса; таким образом, он служил образцом для них и объединял их в одно целое. Это, а также содержательное единство ирмоса и соответствующей библейской песни (см. ниже) и дало ему его название.

[viii] Использование в ирмосе 3-й песни канона тематики 2-й библейской песни заставляет задуматься: а не могла ли в каноне первоначально иметься также еще одна песнь? Вопрос требует исследования (в том числе, с учетом отсутствия вторых песней в других канонах преподобного Иоанна Дамаскина).

[ix] Существует церковное предание о том, что "другая Мария", которая, согласно Евангелию от Матфея, отправилась ко гробу вместе с Марией Магдалиной (Мф 28. 1) - это Божия Матерь, и именно Она первой получила от ангела весть о Воскресении Ее Сына (Синаксарь в Неделю Пасхи).

                ***

                ликую
                как же я ликую
                Христос воскрес!!!
                я всех сегодня расцелую...