есть непреложный закон воздаЯния

Немножко слов о ритме стихов

Для кого предназначена эта статья

Муки творчества
20% людей выпивают 80% пива.
Закон Парето

Стишки я писывал и в юности, но в большом количестве этим делом занялся уже в нынешнем тысячелетии, лет восемь назад заинтересовался вопросом ритмичности стихов, а года три как пошел в люди, приглядываясь к тому, что встречается по этому поводу в интернете.
Оказалось, что поэты тоже люди. Несмотря на возвышенность материи, с которой они работают, социальные законы властны и над ними, причём не единожды. 80% поэтов пребывают в состоянии перманентного охренения от того, что у них получаются стихи, и вопросом их качества не заморачиваются. Ещё 16% полагают, что их стихи гениальны (или посланы Свыше), а потому правке не подлежат. И только 4% согласны над своими стихами работать. Им и адресуется эта статья. Она не слишком длина, не претендует на полноту и академичность изложения, конспективно демонстрирует простейшие приёмы получения картинки ритма – может, кто и дочитает до конца.
В тексте имеются абзацы, в которых говорится, как некоторые вещи делаются с помощью компьютерной программы. Если это Вам не интересно – их можно смело пропускать (эти абзацы смещены вправо). Программа "Ритм во мне" облегчает процесс, но не является обязательной.
Обозначения и термины

Но дней минувших анекдоты
От Ромула до наших дней      
Хранил он в памяти своей.   
А.С. Пушкин

Основное, что отличает поэтическую речь от прозы – ритм. Как и во множестве других областей, приоритет по части обозначения ритмичности принадлежит древним грекам. То, что мы называем ударными слогами, они называли длинными и обозначали "—", а нашим безударным у греков соответствовали короткие слоги, обозначаемые "U". Эти условные символы можно встретить в академических изданиях.
В рукописных черновиках мы проставляем ударения над гласными и, если делать это отчётливо и размашисто, получается нечто вроде косой черты ("/"). Для безударных слогов наиболее мнемоничен (лёгок для запоминания) прочерк ("-").
На печати (и при публикации на некоторых интернет-порталах) более удобна пара символов "!" и "-".
Некоторые компьютеризированные личности используют обозначения "1" и "0".
Как видите, выбирать есть из чего. Лично я остановился на рукописном варианте ("/"/"-") из таких соображений: академический вариант ("—"/"U") солиден, но громоздок и ориентирован на другую языковую среду, в компьютерном ("1"/"0") нули слишком мусорят на картинке, вариант ("!"/"-") хорош, но на черновиках ставить "!" мне не нравится.
Минимальной структурной единицей стиха в силлабо-тоническом стихосложении, на которое я и ориентируюсь в дальнейшем, является стопа – комбинация ударного слога (икта) и безударных слогов (не-иктов). Названия стоп также почерпнуты у греков, например:
2-сложные
 /-
 -/

 хорей
 ямб

 --
 //

 пиррихий
 спондей

3-сложные
 /--
 -//
 ///

 дактиль
 бакхий
 молосс

 -/-
 //-
 ---

 амфибрахий
 антибакхий
 трибрахий

 --/
 /-/

 анапест
 амфимакр

4-сложные
 /---
 ---/

 пеон №1
 пеон №4

 -/--
 /--/

 пеон №2
 хориямб

 --/-
 -//-

 пеон №3
 ямбохорей

и многие другие.

Из стоп состоят поэтические строки (стихи). Говорят о метре (метр-схеме) и ритме (ритмическом рисунке) поэтической строки. Метр – некоторый идеал, ритмический рисунок – то, что мы имеем на практике. Например, для строк
У лукоморья дуб зеленый;
Златая цепь на дубе том:
И днем и ночью кот ученый
Всё ходит по; цепи кругом;

 
-- -/ -/ -/-
-/ -/ -/ -/
-/ -/ -/ -/-
// -/ -- -/

Метр – 4-стопный ямб (-/ -/ -/ -/). Реальный ритмический рисунок колеблется от строки к строке, но носит то же гордое имя – странно, если бы в критических статьях значилось «Пушкин пытался писать "Руслана и Людмилу" 4-стопным ямбом».
Официально в настоящее время полагается, что в русском стихосложении есть пять метров: хорей, ямб, дактиль, амфибрахий и анапест, состоящие из стоп с одним ударным слогом и 1-2-я безударными. Прочие 2-3 сложные стопы полагаются отклонением от метра, а стопы из четырёх и более слогов попадают под бритву Оккама ("Не следует умножать количество сущностей сверх необходимого"). И действительно, такие стопы можно представить, как состоящие из 2-3-сложных стоп.
Но в поэзии, как и в лингвистике, которая её теоретически окормляет, демократия. Это в термодинамике пришёл Ломоносов, сказал "Нету газу теплороду!", а другие ученые подумали, согласились, и более о теплороде ни-ни (разве что в исторических экскурсах поминают). Поэты же пишут стихи, и не задумываются, что получается – ямб или пеон №2. Соответственно, и критики вольны толковать стихи согласно своим предпочтениям. А об экспериментаторах и говорить нечего – я видел вполне осмысленный текст, написанный правильным 7-сложником!
В программе-помощнике поэта "Ритм во мне" этот вопрос решен двумя настройками: максимальным количеством слогов в стопе (по умолчанию – три) и способом сравнения (по умолчанию – начиная с двусложных стоп). Для экспериментов можно увеличить допустимый размер стопы и (при прочих равных условиях) отдавать предпочтение более длинным стопам. В любом случае, получаем ритмические картинки для каждой отдельной строки, которые складываются в ритмическую картинку фрагмента произведения в целом (последнюю можно приравнять одному из метров, задавая ориентир для сравнения).
А можно без компьютерной программы?

Высокой страсти не имея       
Для звуков жизни не щадить,
Не мог он ямба от хорея,         
Как мы ни бились, отличить. 
А.С. Пушкин

Конечно, можно разобраться с ритмом стихов и без компьютера! Раз древние греки ритмические картинки рисовали... Берём рукописный текст, и, как слышим, расставляем ударения над слогами. Или под ними:


В результате видим вертикальные линии в позициях иктов (их ещё называют "опорные слоги", "опорные доли", "опорные столбы", "меридианы"). А где линии уж слишком изгибаются, смотрим, что это – ошибка ритма, или так буквы легли. Для людей, полагающихся на свой поэтический слух, такой проверки более чем достаточно.
Тем же, кто склонен давать иное обоснование, чем "я так слышу", приходится повозиться. Вроде, всё просто: если в слове есть гласные, то хоть одна из них ударна. Как говаривал поручик Ржевский, "если у женщины есть рот..." Но Ржевский – известный пошляк, и ударения, как и женщины, не обязательно следуют провозглашенному принципу. Правилами произношения ведает наука фонетика: "в потоке живой устной речи русского языка служебные слова, как правило, безударны". Фонетическое слово, или ритмическую группу, образует самостоятельное слово с примыкающими к нему служебными словами, теряющими при этом собственное ударение (клитиками). "Как правило" – потому, что иногда и самостоятельное слово передаёт ударение служебному. Например, можно произнести "по; морю" и "по мо;рю".
В фонетическом слове ударная гласная произносится отчётливо, безударные – не совсем (редуцируются). Так, например, в русском языке звук "о" произносится только в ударной позиции. В безударной, хоть и пишется "о", но произносится нечто похожее на "а" (если безударная позиция рядом с ударной или в начале слова), или среднее между "ы" и "а" (в других позициях). Редукция служит одним из признаков безударной гласной, хотя и не абсолютным – в недостаточно обрусевших иноязычных словах гласные не редуцируются.
В сомнительных случаях ударение лучше проверить по словарю – благо, интернет это существенно облегчает. Очень обидно, когда поэта улича;т в ошибке произношения. Правда, некоторые настаивают на так называемом "авторском ударении". Как по мне, это просто синоним авторской лени, а не самовыражения, и прощается разве что классикам. Есть ещё словотворчество или просто заумь, но то уже химеры поэзии. Впрочем, каждый решает сомнительные ситуации по своему вкусу.
В программе "Ритм во мне" доступ к словарям (орфографическому, толковому, синонимов) облегчен – через меню, вызываемое по клику правой клавишей мышки на интересующее слово. Но онлайн-словари имеют один недостаток: они "протухают" или их интерфейс меняется... Так что если какой словарь "отвалится" или Вы предложите что получше – пишите мне в приват.
Анализируем картинку ритма

Взять глыбу мрамора          
и отсечь от нее все лишнее.
Огюст Роден

Расставив ударения, мы уже имеем картинку ритма. Программа делает эту механическую работу за нас, хотя и нуждается иногда в подсказках. Например, поэт точно знает, воспевает он за;мок или замо;к, а программе разберётся не всегда. Зато количество слогов в 99,99% случаев посчитает точно.
Хорошо, если все ударения стоят в соответствующих выбранному метру позициях – стих ритмически идеален. Но случается это редко – где-то, да есть искажения. Необходимо разобраться, насколько они существенны.
Первый уровень, самый грубый – контроль количества слогов в строках. Иногда оказывается, что некоторые строки длиннее остальных (естественно, рифмовка с разными типами окончаний или сознательное использование строк разной длины к ошибкам не относятся). Приходится "выжимать воду". Процесс не из приятных, так как нужно и размер соблюдать, и за смыслом наблюдать. Если длинных строчек много, а ужать их без существенной потери смысла не удаётся, решаем проблему более приятным образом – по рекламному слогану "просто доле;й воды". Добавлять слоги или слова всегда легче, чем удалять, при этом появляются новые образы... Но стихи, написанные более короткими строками, как по мне, красивее.
Второй уровень – проверка соответствия ритмической картинки метру (насколько ему соответствуют видимые меридианы). Те места в стихе, которые не ложатся на метр, подлежат усиленному "прокатыванию на языке".
Минимальное правило, именуемое "запретом переакцентуации", говорит, что ударение в многосложном слове и один из иктов стихотворной строки должны совпадать. Если это выполняется, то пространство между иктами можно заполнять чем угодно – односложными словами (даже если они создают спондеи) для ямба и хорея и одно/двусложными словами для дактиля, амфибрахия и анапеста. Если это требование выполнено, то грубых нарушений ритмичности нет.
Шероховатости ритма образуются для каждого метра по-своему.
Общую закономерность наиболее радикально сформулировала Светлана Скорик: плохи стопы со смежным ударением (//, //-, -//, ///), т.е. если в стопе перед позицией икта есть ещё одно ударение. С моей точки зрения, "шероховатости" наблюдаются, если слово, ударение в котором приходится на не-икт, играет в предложении более зна;чимую роль, чем то, ударение в котором приходится на икт, создаёт конкуренцию.
Для хорея (/-) и ямба (-/) спондей (//) создаёт шероховатость при конкурирующих смежных ударениях. Одиночный пиррихий (--) обычно не даёт сбоев ритма. Зачастую структура пиррихиев в хорее схожа с пеоном № 1 (/---) или №3 (--/-), в ямбе – с пеоном № 2 (-/--) или №4 (---/). Т.е. одни икты более зна;чимы, чем другие. Искусство работы с пиррихиями состоит в том, чтобы, как минимум, не попадать ими в опорные меридианы, а как максимум – располагать их в соседних строках одинаково.
Жесткого правила – какая именно схема размещения пиррихиев естественна для данного размера, не существует. Для нечётного количества стоп схему можно определить отсчётом от последнего меридиана (он присутствует и целен всегда). Дальше – чёт/нечёт: предпоследний меридиан необязателен, следующий – желателен и т.д. Для чётного количества стоп такой подход даст пиррихий в первой стопе, что не всегда удаётся красиво реализовать. Поэтому первую стопу делают ударной, располагая меридианы симметрично относительно центра строки.
Чем длиннее строка 2-сложника, тем больше у неё шансов рассыпаться под собственной тяжестью, превратиться в "слегка ритмизированную прозу, изнасилованную рифмой". И тем нужнее становится цезура – ритмическая пауза на одной из стоп, делящая строку на части. Классическая цезура привязана к конкретному слогу, современная цезура – к стопе. С цезурой связан опорный меридиан. Иногда цезур бывает несколько.
Для дактиля (/--) вклинившаяся стопа антибакхия (//-) терпима, если смежные ударения не конкурируют. А вот появление стопы амфимакра (/-/) течение дактиля практически не тревожит.
Анапест (--/) стопу бакхия (-//) переносит хуже, к стопам амфимакра терпи;м. Более того, я встречал нормально читающиеся стихи (не логаэд), содержащие смесь стоп дактиля, анапеста и амфимакра. Хотя ориентироваться на такой подход, вероятно, не сто;ит. Да и проходит это, если в стопе, отличной структуре от базовой для выбранного размера, в позиции икта стоит односложное безударное слово или безударный корень в сложном слове; в общем – что-то, что с натяжкой можно считать ударным.
Непереносимость анапестом бакхия тоже под вопросом. Скажем, у Н. Некрасова в стихе "Рыцарь на час" на 222 строки, написанных анапестом, встречается 18 стоп бакхия (17 из них образованы 2-сложными местоимениями и одна – 2-сложным предлогом). Т.е. классика это не смущало (хотя лично я постарался бы подобных стоп избежать).
Амфибрахий (-/-) всеяден – он принимает и стопу бакхия (-//), и стопу антибакхия (//-), если смежное ударение не конкурирует за икт. Но прослушивать следует очень внимательно (особенно – для антибакхия).
Трибрахий (---) – безударная стопа – в 3-сложниках не слишком частый (хоть и не слишком желанный) гость. Икты в 3-сложниках равноправны. Последний меридиан присутствует и целен всегда. Первый более чувствителен к внедрению трибрахиев, остальные – менее. Нежелательны два трибрахия подряд – "провал" ритма. В случае длинных строк так же желательна цезура.
Обычно в стихах логаэд (поэтические строки с упорядоченной смесью стоп канонических размеров) встречается редко – пишут одним из пяти размеров. Но последняя стопа выпадает из этого правила: она может усекаться, наращиваться безударными слогами или вообще быть иного типа, чем стопы начальной части – стихотворный размер будет определяться без учёта этой стопы.
Отдельно нужно сказать о последней стопе поэтической строки. С ней могут происходить самые невероятные метаморфозы. Последняя стопа может 1) полностью соответствовать избранному метру; 2) быть удлинена безударными слогами – например, стопа ямба с рифмовкой женским (-/-) или дактилическим (-/--) окончанием; 3) быть в той или иной мере усечена; например стопа хорея (/-) – до одного (/) слога, а дактиля (/--) – до одного (/) или двух (/-) слогов; 4) быть произвольно заменённой на стопу иного типа; например, в стихе, написанном анапестом (--/), последняя стопа – полный (-/-) или усечённый (-/) амфибрахий. Такие действия над последней стопой могут чередоваться по строкам, что, в сочетании с различным количеством стоп в стихотворных строках, делает рисунок ритма и рифмовки стиха весьма прихотливым. Но обычно поэты не слишком извращаются, обходясь простым чередованием в схеме рифмовки.
Проверив ритмичность, приступаем к правке сомнительных мест. Иногда удаётся обойтись ма;лой кровью – синонимами, иногда приходится перерабатывать и соседние строки. Обратить внимание следует на безударные стопы и случаи возможной конкуренции ударений. Например, если в ямбе (-/) встретилась стопа спондея (//) или пиррихия (--), то следует проанализировать значимость образовавших её слов (или просто "прокатать на языке"): не прячется ли там хорей (/-)? А если прячется, то это уже; не шероховатость, а сбой ритма... Перспектива такой проверки выглядит удручающе, но со временем появляется навык и на безобидные спондеи и пиррихии времени уже; не тратим.
Особую головную боль составляют омографы – многосложные слова, которые пишутся одинаково, но имеют различное ударение. Приходится бороться и с таким явлением, как "авторская глухота". Вы написа;ли стих, и он Вам нравится. Но в какой-то из строк употребили слово не с тем ударением. Конечно, грубые смысловые ошибки ("за;мок вместо замо;к") маловероятны – они отсеиваются на стадии написания. Но вот случаи трудностей произношения, распространённых речевых ошибок отлавливать не так просто. "Ты поняла;, по;няла?" – кричит одна девчонка другой. Допустимо ли это вставить в стих? Для антуража – да (но с простановкой авторских ударений). В общем же случае – нет. Если не помните правило – на помощь придёт Google: набираете "поняла или поняла" (именно так – без всяких различий), и поисковик выдаст адреса грамматических интернет-ресурсов, где всё это объясняется. Правда, выдаст ещё и кучу чатов, но там информация не столь достоверна.
Ещё одна болячка – односложные слова, воспринимаемые, как безударные (клитики). В академической грамматике закрепилась точка зрения В. В. Виноградова, согласно которой к служебным словам относятся «частицы речи»: частицы, предлоги и союзы. Но демократия... Ф. И. Буслаев относил к ним местоимения, числительные, предлоги, союзы, местоименные наречия и вспомогательные глаголы, А. М. Пешковский – только предлоги и союзы, Л. В. Щерба – глагольные связки (быть, мочь, есть), предлоги, союзы, союзные слова. Ваш покорный слуга, подобно отцу Мушкетона, "изобрёл для себя веру смешанную". Если односложное слово, которое не является служебным с академической точки зрения, попадает в позицию икта, то полагаю его ударным. Если же такое слово не попадает в позицию икта и апокрифы грамматики считают его служебным, то прокатываю строку на языке и чаще всего полагаю его безударным. Впрочем, такой подход практиковался со времён Тредиаковского и хорошо описан В.М. Жирмунским в книге «Введение в метрику. Теория стиха».
"Авторская глухота" и элементарная лень толкают нас порой на простейшие решения. Что, инородная стопа в строке, конкуренция ударений? Зато каковы эмоции, образы! А если быстро прочитать, то и незаметно ничего... Рецепт действенный: исполнители эстрадных песен именно так и вуалируют огрехи текста. И песни с этими огрехами народ с удовольствием распевает... Дорабатывать стихи, или и так сойдёт – решать автору.
Создавая программу "Ритм во мне", я пытался, сколько можно, облегчить работу по построению картинки ритмичности. Увы, без ручной работы использующему её не обойтись. Виной тому как односложные слова, значимость которых изменяется в зависимости от роли в предложении, так и многосложные слова, имеющие варианты ударения (вроде "за;мок/замо;к"). Хоть программа и берёт на себя 99% механической работы, но 1% на долю человека остаётся. Доверяй, но проверяй. Например, через онлайн-словари, ссылки на которые встроены в программу.
Когда пасует компьютер

Проводов натруженные жилы,
Алгоритмом сомкнутая мощь   
Р. Рождественский

В любом случае, человеку приходится самому разбираться со случаями смежных ударений, конфликтов значимости слов и омографами. Даже в таком вопросе, как подсчёт количества слогов, 0,01% неопределённости имеется.
В современном литературном русском языке слогообразующую функцию несут исключительно гласные. Поэзия же ориентируется на устную речь, стихи читаются вслух, звучат – пусть даже мысленно. А здесь всё не так однозначно. Поэты писа;ли и пишут стихи, для правильного прочтения которых в некоторых словах слогов должно быть больше, чем гласных:
Жизнь – отражение лунного лика в воде,
Сфера, чей цент(о)р повсюду, окружность – нигде.
К. Бальмонт
Встречалась мне ситуация, когда в соседних строках одного стиха у одного слова "журавль" должно читаться два слога, у другого – три. Для некоторых диалектов характерны случаи "глотания" гласных – соответственно, количество слогов уменьшается. Тут никакие словари не помогут – только поэтический слух.
Покушение на цезуру

Признаться вам, я в пятистопной строчке
Люблю цезуру на второй стопе.               
А.С. Пушкин

Ритм в стихах проявляется на многих уровнях: горизонтальный – в строке, вертикальный – в рифмовке строк, макроуровня – в строфике. Но иногда поэты (в частности, чтобы сэкономить на втором уровне) объединяют первый и третий: записывают по несколько стихотворных строк (обычно две, но иногда три, а то и четыре) в одну физическую. Поэты в своём праве: и строки экономятся, и у читателей к так называемым внутренним рифмам не столь высокие требования, как к тем, что явно видны в конце строк.
Критики же при виде цезуры разглагольствуют в стиле "самурай без меча подобен самураю с мечом, но только без меча", из глубокого почтения к праву Автора не решаясь сказать "а давайте разделим стих на поэтические строки!" Кроме уважения, играет свою роль и лень: это ж сколько переписывать надо... Да и проколоться можно: иной автор пишет с цезурой, а потом на её месте длинное слово вставит...
В программе "Ритм во мне" предусмотрены два инструмента для работы с цезурой. В щадящем режиме Вы указываете на слог, программа проводит после него синенькую линию по всему стиху, и Вы видите, есть цезура, или только почудилась. А можно поступить и беспощадно – указать слог и сказать программе: "Режь!" Вот пример такого беспощадного анализа:
Николаев А. И. в книге "Основы литературоведения" ( приводит фрагмент песни Р. Рождественского как пример логаэда, утверждая, что ритмическая схема стиха – анапест +ямб +ямб + хорей ( --! -! -! !- ).


Я позволил себе усомниться в этом. Посмотрите: после 7-го слога имеется выраженная цезура... А цезура, по моему высокому мнению – это след склейки двух поэтических строк в одну физическую. Что, если разрезать строки по цезуре?


И исчез куда-то мудрёный логаэд – остался привычный хорей: 4-стопный с мужскими окончаниями в нечётных строках и 1-стопный с женскими – в чётных.
Поэтому – совет: если Вы (с помощью программы или вручную) построили ритмическую картинку стиха и обнаружили, что в начале строк ритм хорошо просматривается, а в конце какая-то каша, не спешите скептически кривить губы. Не исключено, что в стихе имеется цезура (а то и несколько). Разделите стих на строчки по цезуре – и Ваши губы растянутся в улыбке! Хотя вручную я этим заниматься бы не стал. Цезура бывает не только классическая, после конкретного слога – с одинаковым типом окончаний в первой части строки, но и современная – с чередованием типов окончаний...
 
 
© Зигуля С.И. (Tom d`Cat)
2017-2019




  Нетерпимость есть плод невежества.
   Когда-нибудь свет придет к нему, и тогда он воздаст тебе за все твои скорби, печали и слезы. Но и ты не должна думать, Руфь, что ты безупречна.
   Если бы ты шла путями радости и находила успокоение, пребывая в мире, это горе не пришло бы к тебе.
   Свету нужно долгое-долгое время, чтобы пробить оболочку предубеждения, и терпение - это урок, который тебе нужно усвоить. Вода капает непрерывно и долбит камень.
   Сладкое и святое благоухание благочестивой жизни растений растопит нетерпимость гораздо быстрее, чем самое горячее пламя или самый сильный ветер.
   Просто обожди немного и потом возвращайся домой с сочувствием и любовью. Не говори ни о Христе, ни о Царствии Святого. Просто живи
   благочестивой жизнью, воздержись от резких слов, и ты приведешь своего мужа к Свету.
   И было так" [ЛВ. 15.77.1-22].
   Далее стоит поразмышлять о Нагорной проповеди Иисуса. Восемь раз повторенные слова "Блаженны" звучат как неземная музыка. С моей точки зрения, в Нагорной проповеди изложена квинтэссенция жизненной философии Христа. Чем проще живет человек, чем естественней, чем меньше "мудрствует лукаво", тем блаженней он в этой жизни.
   "Будут последние первыми, и первые последними (Мат. 20,16). Что высоко у людей, то мерзость перед Богом (Лук. 16,15).
   Душу свою сберегший потеряет ее, а потерявший... сбережет (Мат. 10, 39).
   В самом языке Иисуса, сотканном из таких антитез, кажущихся противоречий, действительных противоположностей, слышится как бы довременная, в вечности усвоенная привычка, лад и строй души нечеловеческие, музыка, доносящаяся в этот мир из того, где все обратно подобно этому, все наоборот. Горе богатым - блаженны нищие; горе пресыщенным - блаженны алчущие; горе смеющимся - блаженны плачущие; горе любимым - блаженны ненавидимые; ряд Блаженств - ряд переворотов. В небе перевернутая, опрокинутая, как предмет отраженный в зеркале вод, всякая тяжесть земная становиться легкостью, всякая печаль - блаженством; и наоборот: здешняя легкость становиться нездешней тяжестью, земное блаженство - небесной печалью" [40].
   И еще я могу привести одно высказывание Иисуса в конце Нагорной проповеди, где он говорит о пути: "Этот путь, который ведет к совершенной жизни; немногие находят его вовремя. Это узкий путь, он лежит между камней и рытвин мирской жизни; но на самой дороге нет ни рытвин, ни камней" [40].
   По всей вероятности, это и есть тот путь, который я когда-то назвал "Исповедимый путь".
   Далее я приведу лишь несколько фрагментов служения Господня, которые не вошли в четыре Евангелия, но представляются мне очень значимыми.
   "В Магдале, что находится у моря, учителя наставляли народ. Привели к ним одержимого, который был слепым и немым; Иисус сказал Слово, и злые духи вышли: человек заговорил, его глаза открылись, и он стал видеть. Это было величайшим делом, которое совершил учитель на глазах у людей, и все они дивились.
   Он сказал народу: "Каждый, кто живет под Богом и выполняет волю Бога, есть дитя Бога, и Он есть моя мать, отец, сестра, друг".
   А потом он отошел в сторону поговорить с матерью и другими кровными родственниками.
   Но тут он увидел ту, которая значила для него больше, нежели они. Девушка, которая некогда взволновала самую его душу любовью большей, чем любовь кровного родства; которая была сильнейшим искушением в храме Гелиополиса у Нила и которая пела Иисусу священные песни.
   Они распознали родственные души, и Иисус сказал: "Слушайте, ибо Бог принес нам силу, которую люди не могут вместить, силу чистоты и любви, чтобы облегчить бремя сегодняшнего дня и стать бальзамом для раненых душ; подвигнуть многих к лучшим путям священным - пением и святой жизнью.
   Слушайте, ибо Мириам, которая, стоя у моря, пела песню победы, когда Моисей указывал путь, будет петь снова. И все небесные хоры вступят и пропоют радостный припев: "Мир, мир на земле, благоволение людям!".
   Мириам встала перед ожидающей толпой и снова спела песни победы; и весь народ произнес: "Аминь" [ЛВ. 15.106.1-32].
   Теперь я хочу поговорить о том, что основой философии Христа все-таки является идея реинкарнации. Я был убежден в этом давно, еще до того, как узнал, что Иисус был на Востоке. Но сейчас я хочу привести отрывок из Евангелия эпохи Водолея "непосредственную речь Иисуса по этой проблеме".
   "Когда Иисус учил, один человек выступил и сказал: "Раввуни, можно мне сказать?".
   И Иисус сказал: "Говори". И человек заговорил и сказал: "Шторм на море прошлой ночью унес много рыбацких лодок, и множество людей погибло, их жены и дети в нужде. Что можно сделать, чтобы помочь им в их горе?".
   И сказал Иисус: "Достойная просьба. Люди Галилеи позаботьтесь. Мы не можем возвратить к жизни этих людей, но мы можем поддержать тех, кого они кормили каждый день.
   Вы, управляющие имуществом Бога, благоприятная возможность пришла; отоприте ваши подвалы: принесите накопленное золото, пожертвуйте его щедрой рукой.
   Богатства были отложены для таких времен, как это; пока они не понадобились, они хранились у вас. Но теперь они не ваши, ибо принадлежат тем, кто в нужде, и если вы не отдадите их, вы навлечете на себя гнев Божий.
   Это не милостыня - дать тем, кто нуждается; это лишь честность; это лишь передача людям их собственности".
   Затем Иисус повернулся к Иуде, одному из двенадцати, который был у них казначеем, и сказал: "Принеси сюда денежный ящик, деньги не наши теперь; обрати все до последнего гроша в помощь тем, кто в беде".
   Иуда же, не хотел отдавать все деньги нуждающимся и стал говорить с Петром, Иаковом и Иоанном. Он сказал: "Я сохраню часть, а остальное отдам, довольно и этого, ибо мы чужие тем, нуждающимся; мы не знаем их имен".
   Но Петр сказал: "Иуда, человек, как осмелился ты так пренебрегать силой права? Господь истинно сказал: это богатство не принадлежит нам перед лицом бедствия, и отказаться отдать значит украсть. Тебе нечего бояться: мы не будем в нужде".
   Тогда Иуда отпер ящик и отдал все деньги.
   Для нужд семей, лишившихся отцов, были собраны в изобилии золото и серебро, пища и одежда.
   Законник сказал: "Раввуни, если Бог управляет мирами и всем, что есть в них, не он ли послал этот шторм? Не он ли убил этих людей? Не он ли наслал это ужасное бедствие на этот народ, чтобы наказать их за преступления?".
   Мы хорошо помним, как однажды ревностные иудеи из Галилеи были в Иерусалиме на празднике и за вымышленные преступления против римского закона они были зарублены в самом храмовом дворе Понтием Пилатом, и их кровь стала их жертвой. Не послал ли Бог все это кровопролитие потому, что это люди были слишком низки?
   А еще мы помним, как однажды башня Силоам, защищавшая Иерусалим, без всякой видимой причины зашаталась, упала на землю, и восемнадцать человек были убиты.
   Были ли эти люди низки? И не убиты ли они в наказание за какое-то тяжелое преступление?".
   И сказал Иисус: "Мы не можем судить лишь по одному короткому периоду жизни. Есть закон, который люди должны знать: следствие зависит от причины.
   Человек не пылинка, летающая в воздухе одну короткую жизнь и потом теряющуюся в небытии. Люди - бессмертные части великого целого, входящие многократно в атмосферу Земли и Великого Запредельного, чтобы раскрыть Богоподобное Я.
   Причиной может стать частица короткой жизни; следствие можно не заметить до другой жизни. Причины ваших следствий нельзя найти в моей жизни, точно так же, как причину моих следствий нельзя найти в вашей.
   Я не могу пожать того, что не сеял, и я должен пожать то, что посеял. То, что люди делают другим людям, судья и палач сделают им. Мы не видим исполнения этого закона среди сынов человеческих.
   Мы видим, что слабых уничтожают, пожирают и убивают те, кого люди зовут сильными. Мы видим, что люди с дубовыми головами занимают посты царей и судей, сенаторов и священников, тогда как люди с сильным интеллектом метут улицы. Мы видим, что женщин, не обладающих ни здравым смыслом, ни каким другим качеством, украшают и одевают как королев, делают придворными дамами только из-за привлекательной внешности, в то же время дочери Бога - их рабыни или простые батрачки на полях. Чувство справедливости вопиет: это извращение права.
   Когда люди видят лишь короткий промежуток жизни, неудивительно, что они говорят: "Бога нет или если Бог есть, он - тиран и должен умереть. Чтобы правильно судить о человеческой жизни, вам должно подняться и встать на гребень времени и увидеть мысли и дела людей, ибо мы должны знать, человек не сотворен из глины, чтобы опять обратиться в глину и исчезнуть.
   Он - часть великого целого. Никогда не было времени, чтобы он не существовал; никогда не придет такое время, что он не будет существовать.
   И теперь мы видим: те люди, что сейчас рабы, были когда-то тиранами; те, кто сейчас тираны, были когда-то рабами. Люди, страдающие сейчас, когда-то стояли на возвышении и смотрели с дьявольским наслаждением, как другие страдают от их рук. И люди больны, хромы, увечны и слепы из-за того, что они когда-то преступили законы совершенной жизни, а каждый закон Бога должен быть исполнен. Видится, что человек может избегнуть наказания за ошибки в этой жизни; но каждое действие, слово и мысль имеют свои границы, каждая причина имеет свои следствия; и если совершено зло, содеявший это зло должен его исправить.
   Когда все злодеяния будут исправлены, тогда человек поднимется и станет един с Богом" [ЛВ. 15.114.1-51].
   В целом, если внимательно рассмотреть три года служения Иисуса, то невольно напрашивается вывод, что он так и не был по-настоящему узнан и глубоко понят. Народ, как в иудеи, так и языческой Самарин, все время сомневался - мессия ли он. Чрезвычайно показательно поведение людей в знаменитом эпизоде с делением хлебов и рыб. Кстати эпизода было два: в Вифсаиде и в Десятиградии. Это одно из самых загадочных чудес совершенных Христом, но что удивительно, никто из Евангелистов не называет это чудом, даже не удивляются ему. Мне кажется, что гениальную разгадку этого эпизода предложил Дмитрий Мережковский.
   "Что же было с хлебами?
   Есть, кажется, два ключа ко всему. Один - мнимое противоречие, действительное согласие, и в этом случае, как в стольких других, первого свидетеля, Марка-Петра с последним Иоанном.
   Пять хлебов и две рыбы у Двенадцати, по Маркову свидетельству (Map. 6,38), а по Иоаннову: "Один из учеников его, Андрей, брат Симона Петра говорит Ему (Иисусу): "Здесь есть у одного мальчика (продавца съестных припасов) пять ячменных хлебов и две рыбки (Иоан. 6,8-9)". Те же, очевидно, пять хлебов и две рыбы - то у народа, то у Двенадцати. Что это значит? Надо ли принять одно из двух свидетельств и отвергнуть другое? Нет, надо соединить оба. Два предания -воспоминания: по одному - хлебы у Двенадцати, по другому - у народа; оба могут быть исторически подлинны.
   Бедные люди запасливы, землевладельцы же особенно: не выходят в дорогу без хлеба, как без денег. Два огромных табора; один пятитысячный. Израильский, близ Вифсаиды, должно быть большей частью, толпы идущих издалека в Иерусалим на праздник Пасхи, галилейских паломников; другой - четырехтысячный, языческий, в Десятиградии, людей пришедших тоже издалека:
   "Три дня уже народ находится при Мне, и нечего им есть. Если не евшими отпущу их в домы их, то ослабеют в дороге, ибо некоторые пришли издалека" (Map. 8,2-3)".
   Чтобы все эти тысячи людей, с больными, с детьми и женами, вышли в пустыню, на один или на три дня пути из городов и селений, богатейшей земли, житнице всей Галилеи, не взяв с собой куска хлеба, в обоих случаях также невероятно, чтобы они вышли голыми.
   Если же у одного мальчика-продавца оказались не съеденными или не раскупленными пять хлебов и две рыбы, то еще невероятнее, чтобы у всех остальных пяти тысяч не оказалось ни одного куска; что-то, во всяком случае, могло оказаться, а этим решается все, и вовсе не надо опять-таки страдать болезнью вульгарного рационализма, чтобы это понять и услышать слово Господне, к нам обращенное: "Как же не понимаете?.. имея очи, не видите?.. имея уши, не слышите?".
   Что было с хлебами, мы не знаем, но можем догадываться, что это неизвестное, так неизгладимо запечатлевшееся в Евангелиях, "Воспоминаниях Апостолов", по словам Юстина, есть нечто большее, чудеснейшее, чем то, что нам кажется чудом".
   Вот один из двух ключей ко всему, а вот другой.
   Равенству учит Павел Коринфскую церковь на примере церквей Македонских:
   "Нищета их глубокая преизбыточествует в богатстве их щедрости. Ибо щедры они по силам и даже сверх сил.
   ... Знаете вы милосердие Господа нашего Иисуса Христа, как, будучи богат, обнищал Он ради вас, дабы вы обогатились его нищетою...
   ... Легкости другим и тяжести вам да не будет, но да будет равенство.
   Как написано: "Кто собрал много, не имея лишнего; и кто мало не имел недостатка" (П Кор. 8,2-3,9,13-15).
   Павел вспоминает здесь первое чудо равенства в хлебе, манне Синайской. Мог ли бы он вспомнить и второе чудо, большее в пустыне Вифсаидской, или не мог, уже забыл, как мы забыли? Но если ум забыл, то сердце помнит: "...было же одно сердце и одна душа у множества уверовавших. И никто от имени своего не называл своим, но все у них было общее.
   И преломляя хлеб, принимали пищу в радости (Деян. 4,32-33; 2,46). Если будет когда-нибудь царство Божие на земле, то потому, что это было в первый раз от начала мира, в тот великий день Господень, при Умножении хлебов.
   Там, на горе Хлебов, сделал человек Иисус то, чего никто из людей никогда, от начала мира, не сделал и до конца не сделает, разделил хлеб между людьми, сытых уровнял с голодными, бедных с богатыми, не в рабстве, ненависти, вечной смерти, как это делают все мятежи "революции", а в свободе, любви, в жизни вечной. Люди сами, без Него, не разделили бы хлеба, продолжали бы войну из-за него бесконечную, горло перегрызли бы друг другу, как это делали от начала мира и будут делать до конца. Но пришел Он, и они узнали Его, - потом опять забудут, но тогда, на минуту, узнали. Только глядя на Него, Сына Человеческого, поняли, как еще никогда не понимали, что значит: "Душу твою отдашь голодному и напитаешь душу страдальца; тогда свет твой взойдет во тьме, и мрак будет, как полдень" (Ис. 58,10). Поняли это "Мое" и "Твое" - смерть, и "Мое" - "Твое" - жизнь.
   Было ли чудо? Было. И здесь, как везде, всегда, чудо единственное, чудо чудес -Он Сам. Отдал все, что имел; будучи богат, обнищал, и Его нищетой обогатились все. Только на Него глядя, как дети, и вошли в царство Божие. Первым вошел тот маленький мальчик-продавец, отдавший голодным все, что имел, - пять ячменных хлебов и две копченые рыбки, а за ним - все. Так же чудесно - естественно сердца окрылись Единственному, Возлюбленному, как цветы открываются солнцу, полюбили Его - полюбили друг друга. Чудом любви сердца открылись - открылись мешки, и пир начался.
   "Все готово, приходите на брачный пир, сердце одно, одна душа у всех, - Его.
   Все да будет едино; как ты Отче, во Мне, и Я в Тебе, так и они да будут в нас едины (Иоан. 17,21) - молится, может быть, Иисус уже и на этой, первой Тайной Вечере, как на той последней.
   Три молитвы Господней:
   Да придет царствие Твое;
   да будет воля Твоя и на земле, как на небе;
   Хлеб наш насущный даждь нам днесь -
   Эти три мольбы исполнились. Так было однажды - так будет всегда" [40].
   Если внимательно просмотреть эти годы Господнего служения, то невольно напрашивается мысль, что Иисуса не поняли и не приняли ни в Иудеи, ни в языческой Самарии. Больше всего Иисус печется о Святой земле Израиля.
   "Царство Божие для Иисуса начинается и кончается Израилем.
   "На путь к язычникам не ходите... а идите к погибшим овцам дома Израилева (Мат. 10, 5-6); говорит Он ученикам Своим, посылая их на проповедь. И уже покинув Израиль, теми же почти словами повторяет:
   "Я послан только к погибшим овцам дома Израилева (Мат. 15,24). И жене ханаанеянке, молящей об исцелении дочери, скажет Милосерднейший как будто жесточайшее слово:
   "Не хорошо взять хлеб у детей и бросить псам" (Мат. 15,26).
   Если же все-таки бросить, то уж конечно, не с легким сердцем.
   "Будет плач и скрежет зубов, когда увидите Авраама, Исаака и Иакова, и всех пророков в царствии Божием, а себя изгоняемыми вон", - тоже не с легким сердцем скажет.
   И придут с востока, и запада, и севера, и юга, и возлягут в царствии Божием (Лук. 13,28-29).
   Но к нему же придут, к Израилю, потому что в средоточии Царства все-таки - Он.
   "Вы, последовавшие за Мною, в новом рождении, когда сядет Сын человеческий на престоле славы Своей, сядете и вы на двенадцати престолов судить двенадцать колен Израилевых" (Мат. 19,28).
   Крестная надпись: "Царь Иудейский, будет насмешкой Рима - мира -над царем Израиля; но не спасет мир, пока не узнает, что "спасение от Иудеев" (Иоан. 4, 22) и от распятого Царя Иудейского, или, как тогда ругались и теперь ругаются враги всех вообще иудеев и Христа - иудея особенно - спасение от "Жида Распятого".
   Может быть, самое нежное человеческое место в этом Божественном Сердце, то, где пламенеет любовь Иисуса к Израилю, Сына - к Матери - Земле.
   "Сколько раз хотел я собрать детей твоих, как наседка собирает птенцов своих под крылья, и вы не захотели!" (Мат. 23,37).
   Большей любви, чем это, не было в мире, и не будет. Вот какую любовь надо было Ему вырвать из сердца Своего. "Кто не возненавидит отца своего и матери..." только ли другим Он это говорит? Нет, и Себе. Матерь свою возненавидит, родную землю. Вот чем насмерть будет ранен.
   Но здесь уже кончается ведомый нам, земной опыт Иисуса, Сына человеческого, и начинается небесный опыт Христа, Сына Божия, нам неведомый Сыну человеческому "должно пострадать", - это Он уже знает; но, может быть, еще не знает, что не от чужих пострадает Он, а от своих; все еще надеется, и до конца, до креста, будет надеяться, что отвергнут Его чужие, - примут свои. В этой терзающей пытке надеждой - внутренний крест Его. До последней минуты будет надеяться, когда услышит вопрос чужого - Пилата: "Царя ли вашего распну?" И ответ своих. "Возьми, возьми, распни Его" (Иоан. 19,15); когда услышит, как, умыв рук, скажет чужой: "...не виновен я в крови Праведника сего", - и ответят свои: "Кровь Его на нас и на детях наших" (Мат. 27,24-25).
   Вот какое оружие пройдет Ему душу. В тот день, когда люди, на горе Хлебов, захотят Его сделать царем, и Он "отпустит" - "отвергнет народ, - оружие начнет входить в душу Его, а войдет в нее совсем на следующий день, в Капернауме, когда уже Он Сам будет отвергнут народом и вдруг поймет так ясно, как еще никогда, что "пришел к своим, и свои Его не приняли", увидит так близко, как еще никогда, - Крест" [40].
   Мережковский очень точно, интуитивно чувствует внутренний мир Иисуса. Он действительно был не узнан, не понят и не принят прежде всего Иудеями. Даже Двенадцать Его учеников все время демонстрируют недоверие к нему, и не понимают, что пока не прибудут в вере, пока вера будет ментальна, через чудо, до тех пор лишены будут общения с Духом Святым.
   Ярче всего это проявилось в эпизоде хождения Петра по водам. Обратимся снова к Мережковскому.
   "Чтобы это (хождение) понять, вспомним то, что мы знали о лице Иисуса по историческим и евангельским свидетельствам.
   "Тело Его не совсем такое, как наше" - это, вероятно, чувствуют "знающие Христа по плоти", ближайшие ученика Его. Вспомним рассказ неизвестного в "Деяниях Иоанна: "Брал Он меня на грудь Свою, когда возлежали мы с Ним за трапезой... и я осязал то вещественно-плотное тело Его, то бесплотное, как бы ничто, и, проходя сквозь него, рука моя ощущала пустоту".
   Как бы мы не судили об этом, здесь могло сохраниться исторически-подлинное воспоминание о том, что, по слову Иоанна, - вероятно, "ученика, которого любил Иисус", - было от начала, что мы слышали, что осязали руки наши (Иоан. 1,1), - о сыне Божием, пришедшем в "подобии" плоти человеческой.
   "Часто бывало, идучи за Ним, искал я следов Его на земле, но не находил, и мне казалось, что Он идет, земли не касаясь," - вспомним и этот рассказ того же неизвестного в "Деяниях Иоанна".
   Очень показательно, что хождение Петра по водам, эта жемчужина первого Евангелия (от Матфея); из Маркова-Петрова свидетельства выпала, а кому бы, кажется, и помнить об этом, как не самому Петру. Но вот забыл, а если и помнит, то молчит, "из смирения", как хотят нас уверить апологеты. Так ли это? Многим мог бы гордиться Петр, но меньше всего, - этим неудавшимся чудом".
   Надо сказать, что ученики увидели кого-то, идущего к ним по воде и закричали в ужасе: "Призрак!". Он же тотчас заговорил с ними, и сказал им: "Мужайтесь, это Я, не бойтесь" (Map. 6,48-51).
   "Равви, если это Ты, повели мне прийти к Тебе по воде".
   Сразу весь, как живой в этом слове: в первой половине его, только что услышав: "Это Я", и поверив, опять сомневается, слабеет, искушает Его и себя:
   "... если это Ты", а во второй половине - "повели мне прийти к Тебе", -крепнет, верит опять. Слышит: "иди", - "и, вышедши из лодки, Петр пошел по воде, чтобы подойти к Иисусу".
   В силе и славе нечеловеческой, победитель утишенных, точно еле-еле углаженных волн идет по ним, не мокрою стопой, как сам Господь.
   "Но видя сильный ветер, - (слово рыбачье Петра рыбака, соединяющее два впечатления - осязательное - силу ветра, и зрительное - вышину волн), - "видя сильный ветер, испугался, " - в третий раз усомнился - ослабел. И только что утишенные волны забушевали вновь; только что твердая, как лед, вода растаяла, и стопа не мокрая бесславно мокнет, тяжелеет, угрузает. Начал тонуть и закричал: "Господи, спаси меня!". Плачет, кричит, жалко, страшно и смешно, как наказанный маленький мальчик - шалун.
   "Руку тотчас протянул (к нему) Иисус, поддержал его и говорит: "Маловерный! Зачем ты усомнился?" (Мат. 14, 28-31).
   Смелый и робкий, сильный и слабый, великий и малый, Петр, в этом странном приключении, так похож на всех нас, так нам братски близок и мил, как может быть, никто из Апостолов".
   Между одним берегом моря, от Горы Хлебов, где фактически реализовалось Царство Божие и народ провозгласил Иисуса царем Израиля, и другим берегом Геннисаретским по словам Мережковского: "Надвое переламывается служение Господне от Вифсаидского вечера до Капернаумского утра" [40].
   Вернемся снова к откровению от Леви. "Вскоре по долине Геннисарета разнеслась весть о том, что прибыли Иисус с двенадцатью, и много народа пришло смотреть на них. Они приносили больных, клали их к ногам Учителя, и целый день он учил и исцелял.
   Множество народа с другой стороны, которые ели накануне, и многие другие пошли смотреть на Господа, не найдя его стали искать его в Капернауме. И не найдя его дома, они пошли в Геннисарет и нашли его там и сказали: "Равви, когда ты пришел в Геннисарет".
   И сказал Иисус: "Зачем вы пересекли море? Вы пришли не за хлебом жизни; вы пришли для услады плоти; все вы ели на днях за морем, и вы здесь за тем, чтобы получить еще хлеба и рыбы ("Равви! Подавай нам всегда такой хлеб") (Иоан. 6, 33-34).
   Пища, что вы ели, питала плоть, которая скоро должна прийти.
   Вы, люди Галилеи, не ищите пищи преходящей, а ищите пищи для души, я же принесу вам пищу с небес.
   Вы ели плоть рыбы и насытились, а теперь я принесу вам плоть Христа, чтобы, вкусив ее, вы смогли жить вечно" [ЛВ. 15.125.1-9].
   А вот свидетельство Иоанна.
   "Плоть Мою ядущий и кровь Мою пиющий имеет жизнь вечную, Я воскрешу Его в последний день.
   Ибо плоть Моя истинно есть пища, и кровь Моя истинное есть питие. Плоть Мою ядущий и кровь Мою пиющий во Мне пребывает, и Я в нем.
   Как послал Меня живой Отец, и Я живу с Отцом, так и ядущий Меня жить будет Мной.
   Сей-то есть хлеб, сшедший с небес. (Иоан. 6, 54-58). Слушают иудеи в синагоге, слушает все человечество до пределов земли и до конца времен; слушает - не слышит, видит - не узнает:
   "Не Иисус ли это, сын Иосифов, которого отца и мать мы знаем?
   ...Как же он говорит: "Я сшел с небес"... какое жестокое слово! Кто может это слушать? (Иоан. 6, 42; 52; 60) [40].
   И слова откровения Леви:
   "Иисус узнал их мысли; он сказал: зачем шепчетесь и рассуждаете так между собой?
   Христос есть жизнь вечная; он пришел с неба, у него ключи от неба, и ни один человек не войдет на небеса, если не преисполнится Христом.
   Я воплотился, чтобы исполнить волю Бога; и это тело и кровь преисполнены Христа; и значит Я - живой хлеб, который нисходит с неба. И если вы будете есть эту плоть и пить эту кровь, то будете иметь жизнь вечную, и если вы захотите, вы можете стать хлебом жизни" (ЛВ. 17.125.19-22].
   Как трудно логическим разумом принять эту речь Христа. Я уже давно понял, что, говоря притчами, Иисус говорит как бы метаязыком. Все же люди воспринимают его речь на языке объектовом, то есть дословно. За десятилетия царствования "научного атеизма" мы разучились мыслить метаязыком. Именно по этому неким Ярославским удалось написать "Забавную библию", где восприятие метаязыка Христа доводилось до объектового уровня и выглядело полнейшим абсурдом. Но и в те далекие времена Иисус не был ни понят, ни принят.
   "...Жестокое", "жестокое", как бы надменное, слово, непонятное, нерастворимое ни в разуме, ни в сердце человеческом. Плоть человечью есть, кровь человечью пить, чтобы спастись, - не надо ли "сойти с ума", не только для близких, но и для всего Израиля - всего человечества. Здесь же, в Капернаумской синагоге, год назад, тоже в день субботний, первый день служения Своего, исцелил Он бесноватого, и вот теперь кажется Сам бесноватым.
   "Теперь узнали мы, что бес в Тебе (Иоан. 8,52) - думает, может быть, уже не только иуда Дьявол.
   "Бесом Он одержим и безумствует; что слушаете Его (Иоан. 10,20) - может быть, тогда уже говорят, в Капернаумской синагоге, шепотом, как потом скажут громко, во всем Израиле - во всем человечестве.
   "Кто может это слушать?" - ропщут, а все-таки слушают. Будь он просто сумасшедший, бесноватый, - руки на него наложили бы, как некогда хотели это сделать близкие Его. Но это не так просто: все еще помнят, как вчера, а, может быть, и сегодня, только что надеялись, что Он - Мессия, царь Израиля. Чем пристальней вглядываются в Него, тем больше недоумевают: "Кто это? Что это?". В том-то и ужас их, что не могут решить, кто Он - сын Божий или "сын дьявола", только жмутся друг к другу, глядя на Него, дрожат как овцы в загоне, пустившие к себе нечаянно льва; только чувствуют, что пахнет от Него миром нездешним, как от человека, вошедшего прямо с крещенской стужи в теплую комнату, пахнет морозом. Так же и у них, как у Двенадцати в лодке, когда они увидели Его, идущего по водам, волосы на голове дыбом встают от неземного ужаса: так же и они готовы закричать "Призрак!" и бежать от Него, как от страшилища.
   Знает ли Он это? И если знает, то зачем выбирает, как будто нарочно, самые для них "жестокие", невыносимые, непонятные слова: как будто не может насытиться соблазном их, возмущением и ужасом? Видит, что каждое слово Его - острый нож для них, и все глубже вонзает его в сердца их и переворачивает в нем.
   Вместо обычных для еды человеческих слов, и без того уже страшных в этом сочетании "есть плоть Мою", "есть Меня", употребляет еще страшнее, только для еды звериной обычное слово: "пожирать". Так в греческом подлиннике, так же, конечно, и в арамейском. Кто бы ни был творец Евангелия от Иоанна, в этом не мог ослышаться, неверно запомнить или сочинить от себя: слишком это страшно, соблазнительно, и потому незабвенно памятно, подлинно. И уж, конечно, тоже неслучайно слово это повторяется в четырех стихах (54-58) четыре раза, один за другим:
   "Плоть Мою пожирающий... имеет жизнь вечную...
   Плоть Мою пожирающий... пребывает во Мне, и Я в нем...
   Пожирающий Меня, жить будет Мною...
   Пожирающий хлеб сей, жить будет вовеки".
   Что это значит?
   "Господь Бог твой (Израиль) есть огнь пожирающий (Исх. 4,24). Огонь Божий - любовь. Огнем пожирается все что горит, а любовью - все, что любит. Всей плотью и кровью своей любящий хочет соединиться с любимым, как огонь соединяется с тем, что горит, пожирающий - с пожираемым. Кто знает, какое блаженство больше - любить или быть любимым, пожирать или быть пожранным? Не лютее ненависти кажется любовь тому, кто не любит; самые нежные слова любви - самые жестокие; и бежит не любящий от любви, как от огня.
   Вот неизвестнейшая мука Иисуса неизвестного; казаться не тем - обратным тому, что Он есть; любящему казаться ненавидящим, пожираемому - пожирающим, это и значит: "В мире был, и мир через Него начал быть, и мир Его не узнал".
   "Ядущий меня, жить будет Мною", - "Кто это может слушать?". Слушаем, но уже не слышим; так привыкли - оглохли за две тысячи лет. Дальше иудеев, дальше язычников, мы, христиане, оттого жесточайше-нежнейшего слова любви. В скольких беспечных причастников, как в Иуду на Тайной Вечере, вошел сатана!
   "Вы сегодня причащались?" - "Да, сподобился". - "Поздравляю". И дело с концом, а завтра, может быть, вторая всемирная война. "Все будут убивать друг друга" - это вавилонское пророчество исполняется над нами так, как ни одно из пророчеств.
   Слово о вкушаемой Плоти Господней - одно из тех слов Его, которые кажутся обращенными к нам больше, чем к кому-либо другому, за две тысячи лет христианства. Хотим, не хотим, мы сделаем выбор между спасением и гибелью, поймем, что значит: "Ядущий Меня, жить будет Мною", - или себя пожрем.
   Что произошло тогда в Капернаумской синагоге, мы не знаем с точностью, знаем только, по свидетельству Иоанна, что "...с того времени, многие из учеников отошли от Него, и уже не ходили с ним" (6, 66).
   Вышли из Капернаума - городка на большую дорогу двенадцать нищих бродяг, а впереди них - Тринадцатый. Сам, должно быть, не знал, куда идет, - только бы прочь от Своих - от Израиля. Может быть не знали и они; шли этим первым, для них еще неведомым, крестным путем, с таким же недоумением и ужасом, с каким пойдут тем путем, в Иерусалиме.
   "Шел Иисус впереди них, а они недоумевали, и следуя за ним, ужасались (Map. 10. 32).
   Вдруг остановился, обернулся к ним и, когда они подошли, заглянул в глаза им всем, от Петра до Иуды, таким глубоким взглядом, каким еще никогда не заглядывал. И сделалась такая тишина.
   Тогда Иисус сказал Двенадцати: "Не хотите ли и вы отойти от Меня?" (Иоан. 6,67). Но Симон Петр ответил:
   "Господи, к кому же нам идти? Ты имеешь глаголы вечной жизни... и мы уверовали и узнали, что Ты - Христос, Сын Бога Живого" (Иоан. 6, 68-69).
   Это значит: "Мир тебя не узнал - узнали мы".
   И дальше пошли, куда глаза глядят, по грязной дороге, под скучным и злым дождем, двенадцать нищих бродяг, а впереди - Тринадцатый, все, кроме Иуды Дьявола, с такой радостью в сердце, как будто уже наступило царство Божие" [40].
   Я восхищаюсь Мережковским и прошу прощения, что так много цитирую, но понимаю, что немногие смогут достать подлинник. Это относится и к другим книгам о Христе. Но с их помощью, я надеюсь, удастся создать более полное представление о служении Иисуса. Почему же Иисус прибегает все время к мета языку притч. Вот как Он объясняет это.
   "...Я обучал Своих учеников, как пользоваться Святым Духом. Я усадил их вокруг Себя и объяснил им эти принципы. Конечно, в то время часть из них излагалась языком притч, так, чтобы обычный человек не мог их понять, поскольку нельзя было позволить людям пользоваться этими удивительными знаниями безответственно, подобно тому, как они не пользуют новые знания сегодня" [33]. Как бесконечно прав Иисус. Когда в начале века в Америку приехали многие Гуру из Индии и стали выплескивать свои эзотерические знания на потребительскую публику Америки того времени, это не привело к развитию духовности, а скорее вызвало всплески демонизма. Недаром великий православный мученик той Америки - Серафим Роуз, написал в своей книге "Православие и религия будущего", что "индуизм - это учение Антихриста".
   Надо сказать, что ученики всегда ниже Учителя. Они так и не поняли по сути эзотерическую глубину притч Иисуса. Еще один пример из Евангелия эпохи Водолея.
   "Группа книжников и фарисеев прибыла из Иерусалима, чтобы узнать, в чем заключается сила Иисуса.
   Но когда они узнали, что он и двенадцать не умывают рук перед едой, как принято у иудеев, они удивились. И сказал Иисус: "Лицемерие - царица ваша, книжники и фарисеи. О вас Исайя писал: "Эти люди почитают меня устами; их сердца далеки; тщетно они поклоняются мне; их учения-догмы и верования людей".
   Вы - люди, выдающие себя за Божьих людей и все же отвергающие Божьи законы, чтобы учить людей законам человеческим, выступите и скажите, когда Бог дал людям обрядовые законы, которые вы соблюдаете, и скажите людям, как запятнается дух жизни, если не умыть рук перед едой.
   Его противники не отвечали, и тогда он сказал: "Слушайте меня, вы, люди Израиля! Осквернение порождается сердцем. Плотский ум завладевает мыслью и создает чудовищные узы; эти узы есть грех; грех есть порождение ума. Не пища, которую есть человек, оскверняет его; хлеб, рыба и другая пища, которую мы едим, суть чаши, в которых доставляется клеткам тела материал для построения человеческого жилища и, когда работа выполнена, они выбрасываются как мусор.
   Жизнь растения и плоти, которая строит дом человеческий, иногда не служит пищей для души. Дух не питается остовами животного и растения.
   Бог питает душу прямо с неба; хлеб жизни приходит свыше. Воздух, который мы вдыхаем, наполнен Духом Святым, и тот, кто хочет-может принять этот Святой Дух.
   Душа умеет распознавать, и тот, кто желает Христовой жизни, может вдохнуть ее. По вашей вере, да будет вам. Человек не есть часть его жилища; дом не есть человек. Низкий мир строит жилище из плоти и содержит его в исправности; высший мир дает Хлеб духовной жизни.
   Прекраснейшие лилии вырастают из гнилых прудов и отвратительной жижи.
   Закон плоти требует, чтобы человек содержал тело в чистоте.
   Закон духа призывает к чистоте в мыслях, словах и делах. "Когда же наступил вечер, и они были дома, двенадцать захотели многое сказать и о многом спросить.
   Нафанаил спросил: "Было ли то, что ты сказал о плотском жилище притчей? Если так, то что она значит?".
   И спросил Иисус: "Вы еще не можете распознавать? Вы еще не осознали, что оскверняет человека, не то, что входит в его уста? Его пища не попадает в душу; она суть материал для плоти, костей и мышц. Для духа все чисто. То, что оскверняет человека, исходит из плотских мыслей, а плотские мысли изливаются из сердца и создают много дурного. Из сердца исходят убийства, злодеяния и глупость. Все корыстные поступки исходят из сердца. От еды немытыми руками не оскверняется человек".
   И Петр сказал: "Господь, то, что ты говорил сегодня, сильно оскорбило книжников и фарисеев".
   И сказал Иисус: "Эти книжники и фарисеи не есть побеги дерева жизни; это не Божие растения; это растения человеческие, а каждое чужеродное растение будет вырвано. Оставьте этих людей; они - слепые поводыри; они ведут тех, которые слепы. Поводыри и ведомые идут вместе; вместе они упадут в зияющие пропасти" [ЛВ. 17.126.1-31].
   Я не могу не поделиться впечатлениями о своем пребывании в Израиле. Бесконечные споры о кошерной и не кошерной пище. Спрашиваю датишников, с которыми хоть беседовать и дискуссировать можно: "Почему Корова кошерная, а свинья - нет". Отвечают: "Корова - парнокопытная". "Но и свинья парнокопытная". "Но корова жвачная, а свинья -нет". Ну, конечно, можно найти отличие свиньи от коровы, но абсурдность израильских установок, якобы соответствующих закону, продолжение все того же конфликта между Иисусом и книжниками.
   После того как Израиль отринул Иисуса, Иисус сам отринул Израиль.
   "После первого Умножения хлебов, - "отправившись оттуда - (из Капернаума) - пришел в пределы Тирские и Сидонские" (Map. 7,24).
   Значит, от Израиля уходит к язычникам, от своих - к чужим. "Вышедши из пределов Тирских через Сидон, пошел опять к морю (озеру) Галилейскому, через пределы Десятиградия (Map. 7, 31), - на восточном берегу озера, в земле язычников; снова, значит, приближается к Израилю, от чужих к своим; но не надолго. После требования знамения с неба фарисеями, - "оставив их, опять вошел в лодку и отправился на ту сторону" (озера) (Map. 8, 13), - в Вифсаиду Юлию. После исцеления слепого в Вифсаиде, - "пошел... в селение Кесарии Филипповой (Map. 8,27). Значит опять от Израиля уходит к язычникам.
   После исповедания Петра и Преображения, - "вышедшие оттуда" (из Кесарии), проходили через Галилею (Map. 9, 30).
   Значит опять от язычников - к Израилю. И наконец - последний путь в Иерусалим (Map. 10, 1).
   Сам остерегает учеников Своих, посылая их на проповедь: "В путь к язычникам не ходите" (Мат. 10, 3). И Сам же к ним идет. Но и покинув, отвергнув Израиль, как будто навсегда, вдруг вспоминает: "Послан только к погибшим овцам дома Израилева... Не хорошо взять хлеб у детей и бросить псам" (Мат. 10, 25-26). Вот человек Иисус, в человеческой немощи своей, в сомнении, в борении с самим Собою.
   "Мечется, прячется, как насмерть раненый зверь", - могли бы сказать о Нем враги Его; мог бы сказать Иуда, враг, тоже спутник Его неразлучный.
   "Норы имеют шакалы, и птица небесные - гнезда, а Сын человеческий не имеет, где приложить голову" (Лук. 9, 57).
   То бежит от Израиля к язычникам, то возвращается к нему, как будто подходит к порогу его, с надеждой заглядывает в него, и тотчас опять отходит с безнадежностью; хочет и не может покинуть его навсегда - "слишком любил - перелюбил Израиля".
   "Сколько раз я хотел собрать детей твоих... и вы не захотели!" (Лук. 13, 34). Медленно великое светило Конца, солнце царства Божия, отходит от земли, медленно понимает Иисус, что время еще не исполнилось, брачный пир не готов; Агнец еще не заклан. С медленно в сердце проникающей горечью видит он, как поворачиваются люди спиной к царству Божию:
   "... звать послал ... на брачный пир ... и не хотели прийти ... но пренебрегши то, пошли кто на поле свое, а кто на торговлю свою" (Мат. 22. 3-5).
   Косность и тупость людей бесконечную так испытал на Себе Иисус, как никто.
   "Мертвым мертвецов своих погребать предоставь" (Мат. 8, 22), - вот страшное слово Живого в царстве мертвых. Понял Он, что все человечество - поле мертвых костей.
   "Сын человеческий придет, найдет ли веру на земле?".
   Весь труд Его жизни не даром ли?
   Мир пришел спасти, и не спас?
   Вот рана в сердце Его, источающая кровь.
   Все это, может быть, уже предвидел Иисус на Хораинских высотах: может быть, тогда уже плакал о том, кого проклинал, - и только о "злом роде сем", Израиле, как о всем роде человеческом: "Сколько раз Я хотел... и вы не захотели (Лук. 13, 34). И окинув последним взором Землю Святую - Проклятую, пошел.
   Днем и ночью, в зной и стужу, в дождь и ведро, идут-идут двенадцать нищих бродяг, а впереди Тринадцатый. Куда идут, сами не знают, знает Он один - на Крест" [40].
   Да, Иисус метался со своими учениками и нигде не находил понимания. Если уж и ученики его постоянно переспрашивают, ужасаются, сомневаются, что же говорить о других. Бесконечно ученики задаются вопросом: "Если ты мессия, так и скажи?" и постоянный ответ Иисуса: "Вы по словам и делам моим узнайте Меня".
   "Кто ты?" - на этот вопрос отвечает Иисус всегда и не может ответить иначе, как только одним словом, "Я" - "Я есмь".
   Два у него человеческих имени "Иисус" и "Христос"; Божеское имя только одно - "Я". Каждый человек говорит: "Я", но никто никогда не говорил и не скажет этого так, как Он. Все наши "я" человеческие, - временны, частны, дробны, мнимы; только Его - цельно, едино, истинно, вечно, - "Я" всего человечества. Тот еще не исповедовал Его, кто сказал о Нем: "Христос", а только тот, кто сказал Ему самому: "Ты - Христос" - "Это Я" говорит Иисус, и Петр отвечает: "Это воистину Ты" - "Я есть", - говорит Иисус, и Петр отвечает: "Ты еси". Это произошло в Кесарии Филипповой.
   Что произошло после исповедания Петра? В ответе на этот вопрос между Марком, с одной стороны, и Лукой и Матфеем с другой, - противоречие как будто неразрешимое.
   "Иисус сказал ему в ответ: "Блажен ты, Симон, сын Ионин, ибо не плоть и кровь открыли тебе это, а Отец Мой, сущий на небесах. И я говорю тебе: Ты - Петр ("камень" - по-арамейски) и на сем камне Я созижду Церковь Мою, и врата адовы не одолеют ее.
   И дам тебе ключи царства небесного; и что свяжешь на земле, то будет связано на небесах; и что разрешишь на земле, то будет разрешено на небесах" (Мат. 16, 15-19). Против исторической подлинности этих слов говорит многое. Прежде всего, их отсутствие в свидетельстве не только Луки, но и Марка-Петра. Если слова эти помнят, другие - те, от кого узнал их Матфей, могли забыть их именно тот, кому они сказаны? А если помнит, то почему скрывает, молчит? Все из-за того же "смирения", заставившего его, будто бы, скрыть и хождение по водам? Это также невероятно, как если бы Петр умолчал из смирения о том, что удостоился первым увидеть воскресшего Господа. Да и нечем было слишком "гордится" Петру в Кесарии Филипповой: противовес гордыне дан ему тотчас, так же низко пал, как высоко вознесся. Тотчас же за тем словом Господним: "Блажен ты, Симон Ионин", - услышит другое: "Отойди от Меня, сатана!" Подлинным для него смирением было бы не умолчание, а признание того, с какой высоты он пал.
   Это во-первых, а во-вторых, более чем вероятно, что говорить о "Церкви", в смысле позднейшего греческого слова ekklesia, Иисус не мог уже потому, что не только этого слово, но и самого понятия не было тогда в Израиле. Он мог произнести, на языке арамейском, только слово kahal, что значит "собрание", "община" иудеев, - по крови и по закону "обрезанных". Кроме них никто не входит в kahal; в будущую же Церковь, Экклезию, "войдут и язычники, "необрезанные" - "псы". Между Кагалом и Церковью, - такая же разница, как между Иудейским Мессией и христианским Христом.
   В третьих, наконец, слова "Церковь" нет нигде в Евангелии, кроме двух Матфеевых свидетельств, - этого, Кесарийского и другого, где Иисус уже на пути в Иерусалим, повторяет слово освязующей и разрешающей власти Церкви, говоря уже не только Петру: "Свяжешь - разрешишь, но и всем верующим "разрешите - свяжете": ибо, где двое или трое собраны во имя Мое, там Я посреди них" (Мат. 18, 18-20).
   В том, Кесарийском, слове "камень", положенный в основание Церкви - Петр, а в этом - сам Христос; в том Петр один над всеми, а в этом Христос - один во всех, путь от Церкви ко Христу в том, а в этом - от Христа к Церкви. Между этими двумя словами - такое противоречие, что если одно было, то другое не могло быть сказано. Вернее же всего, по нашим трем доводам, что ни одно не было сказано, потому что Иисус о Церкви говорить совсем не мог, и что слово это вложено в уста Его самой Церковью, уже возникавшей в лице первохристианской общины. Будущее здесь перенесено в прошлое, внутренний опыт, религиозный, - во внешний, исторический, мистерия - в историю. "Ты - Петр "Камень", - говорит не Иисус, а сама Церковь - о своем Верховном Апостоле. В слове этом как бы уже слышится римских и византийских колоколов далекий благовест" [40].
   Я уже давно предполагал, что Иисус не учреждал Церкви, как некоего социального института. По моему разумению, религиозность - это ощущение внутреннее, интимное чего-то Вышнего над нами. Царство Божие внутри нас "тоже говорит о том, что нет посредников между человеком и Богом". Если человек духовен, то он теистичен, то есть религиозен. Религиозные, церковные же люди очень редко бывают по-настоящему духовны. Но вернемся к Мережковскому.
   "Знает (Иисус), что будет Церковь, и "врата адовы не одолеют ее", но если в этом здании - торжество, то лишь Надгробное, - над царством Божим. Будет Церковь, значит, Царства не будет сейчас; могло быть, но вот отсрочено; мимо человечества прошло, как чаша мимо уст. Думает Иисус о Церкви, но не говорит о ней, как любящий думает, но не говорит о смерти любимого. Знает, что Церковь, вместо Царства, - путь в чужую сторону, вместо отчего дома; пост вместо пира, плач вместо песни; разлука вместо свидания; время вместо вечности. Церковь - Его и наше на земле сокровище, но Церковь вместо Царства Божия - пепел вместо огня. Знает Иисус, что "мерзость запустения станет на месте святом".
   "Будет великая скорбь, какой не было от начала мира... И если бы не сократились те дни, то не спаслась бы никакая плоть (Мат. 24, 15-22). Вот что значит Церковь вместо Царства Божия: вот о чем душа Его скорбит до смерти".
   Более 200 дней Иисус и Двенадцать проводят в молитвах и учении, укрывшись в уединенном месте в горах. Именно там Иисус открывает ученикам неизбежность крестного исхода.
   "Двести дней - двести ночей, как бы уже Гефсиманских, учит Иисус учеников своих, все там же в Кесарии Филипповой. "Но они ничего из этого не поняли: слова сии были для них сокровенны, и они не разумели сказанного". То ужасаются, то надеются, что крест как-нибудь мимо пройдет; то "спят в печали". Самые, может быть, страшные для них, потому что самые точные и все решающие слова: "В Иерусалим!". Тотчас по исповеданию Петра, - "...начал Иисус открывать ученикам Своим, что должно Ему идти в Иерусалим" (Мат. 16, 21).
   "... Потому, что не бывает, чтобы пророк погиб вне Иерусалима (Лук. 13,33). Когда же наступили дни взятия Его (от мира). Он устремил лицо Свое, на путь в Иерусалим (Лук. 9, 51).
   "Вышедши оттуда, проходили они через Галилею (Map. 9.30). Если он "устремил лицо свое" на путь в Иерусалим, то возвращался, вероятно, тем же кратчайшим, двухдневным путем, каким шел туда, - через Хоразинские высоты, откуда снова мог видеть расстилавшееся у ног Его, Геннисаретское озеро, все место Блаженной Вести, от ее начала до конца, от горы Блаженств над Капернаумом, до горы Хлебов над Вифсаидой".
   "И чей-то тихий зов был во всем, сердце надрывающая жалоба: "Брачный пир готов, и никто не пришел".
   "Вспомнили, может быть, учение, снова увидев с Хоразинских высот гору Хлебов, как год тому назад хотел народ сделать Иисуса "царем Израиля", Мессией, и вспомнив, подумали: "Царство Божие не наступило тогда, не наступит ли теперь? "И начали спорить, кто из них больше" (Лук. 9.46); кому какое место достанется в Царстве; кто "сядет по правую и по левую сторону" Царя (Map. 10, 37).
   "И пришел (Иисус) в Капернаум. И когда были в доме", - вероятно, Симона Петра, там же, где в первые дни служения, - "спросил их, о чем вы дорогою спорили? Они же молчали...".
   Вспомнив, должно быть, забытый Крест, и устыдились.
   "И севши, подозвал Двенадцать, и сказал им: "Кто хочет быть первым, будь последним из всех и слугою всем". И, взяв дитя, поставил его посреди них и, обняв его, сказал им: "Истинно говорю вам: если не обратитесь и не будете как дети, не войдете в царство небесное". (Map. 9, 33-37, Мат. 18, 3) [40].
   (Я не могу не выразить своего чувства от этих слов Христа. Я все время говорю родителям "Будьте как дети, ибо дети Боголюди").
   "К детям ближе Он, чем к взрослым. Взрослые Ему удивляются, ужасаются, а дети радуются, как будто глядя в глаза Его, все еще узнают - вспоминают то, что взрослые уже забыли, - тихое райское небо, тихое райское солнце.
   Вечная юность мира, детство - бывший рай, будущее Царство Божие.
   "...Славлю Тебя, Отче, Господи неба и земли, что Ты утаил сие от мудрых и разумных, и открыл то младенцам" (Мат. 11,25) [40].
   До последнего входа Иисуса в Иерусалим, я хочу еще раз обратиться к Евангелию Эпохи Водолея, и откровению через Леви, чтобы познакомить вас с еще одним днем служения Господня.
   "Господь с Петром, Иаковом и Иоанном были в Иерусалиме, была суббота. И когда они шли по дороге, то увидели слепого от рождения. И Петр сказал: "Господи, если все болезни и увечья вызваны грехами, кто грешник в этом случае - родители или сам человек?".
   И сказал Иисус: "Все несчастья - частичная выплата прежних долгов. Есть непреложный закон воздаяния, который отражен в этом истинном правиле жизни: То, что человек сделал другому человеку, кто-нибудь сделает ему. В этом смысл иудейского закона, гласящего: "Око за око, зуб за зуб, жизнь за жизнь".
   Тот, кто повредит кому-либо в мыслях, словах или делах, осуждается, как должник по закону, и кто-нибудь так же повредит ему в мыслях, словах или делах. И для того, кто пролил кровь человека, придет время, когда его кровь будет пролита кем-то. Несчастья - это тюрьма, в которой человек должен оставаться, покуда он не уплатит свои долги, если хозяин не отпустит его, чтобы дать ему лучшую возможность выплатить долги. Несчастья есть некоторый знак того, что человек должник.
   Вот человек! Когда-то в прошлой жизни он был жесток и повредил глаза одному юноше. Родители этого человека когда-то отвернулись от слепого и беспомощного и выгнали его за дверь.
   Тогда Петр спросил: "Уплачиваем ли мы долги других людей, когда исцеляем их Словом, изгоняем нечистых духов и спасаем от какого-то несчастья?".
   И сказал Иисус: "Мы не можем уплатить долги другого, но с помощью Слова мы можем избавить человека от несчастий и уныния и освободить его, чтобы он мог уплатить свои долги, отдав свою жизнь в добровольную жертву за людей и других существ. Да, мы можем освободить этого человека, чтобы он мог послужить людям и уплатить свои долги".
   Затем Иисус подозвал того человека и сказал: "Хочешь освободиться? Хочешь получить зрение?". Человек ответил: "Я бы все отдал за то, чтобы видеть". Иисус сделал мазь из глины со смолой и помазал ею глаза слепого. Он молвил Слово, а потом сказал: "Иди к Силоаму и омойся, и когда будешь омываться, скажи "Иахевахе". Сделай это семь раз и ты будешь видеть. Человека этого привели к Силоаму. Он омыл глаза свои и произнес слово, и тотчас же его глаза открылись, и он прозрел" [ЛВ. 17.138.1-22]. Я не хочу дальше продолжать. В этом отрывке важно не само чудо, а рассуждения о "законе воздания". С моей точки зрения это и есть закон кармического долга.
   Мне не хочется пересказывать Тайную Вечерю. У меня нет основания сомневаться в подлинности свидетельств данных Евангелистами. Я постараюсь лишь осветить некоторые нюансы тех событий.
   Прежде всего, хотелось бы высветить главную, "темную лошадку" в заговоре против Иисуса. У нас, знающих Евангелие, что говорится на слуху, имя первосвященника Каиафы. Но было все иначе.
   "Кто Господа предал - Иуда? Нет, первосвященник Анна. Кто распял Господа - Пилат? Нет, первосвященник Анна. Иуда повесится; руки на себя наложит Пилат, хотя и по другому поводу, а первосвященник Анна мирно отойдет к отцам своим, насыщенный днями, "один из счастливейших людей" на земле, по свидетельству Иосифа Флавия, и не усомнится, вероятно, до конца, что спас Израиль, а может быть и все человечество от великого Обманщика. И посмертную память сына своего возлюбленного дьявол сохранит чудесно: в голову никому не придет за две тысячи лет христианства, что настоящий убийца Христа, первосвященник Анна.
   "Анна и Каиафа, - говорили в те дни о двух первосвященниках, хотя Анна (по-еврейски Ганан) давно уже не был первосвященником; так называли его и даже всегда впереди Каифы, в Синедрионе властью обладал он один; зять же его Каиафа, действительный первосвященник, был только слепым и послушным орудием Ганана.
   Мудрый политик, потому что скептик и циник совершенный, как и все вообще саддукеи не веровавший "ни в духа, ни в Ангела", а может быть, ни в Бога, ни в дьявола, - веровавший только в закон Моисеев и Кесарев, пуще же всего - в золотой римский динарий, - на все остальное смотрел Ганан с вечной усмешкой мертвого черепа, как царь Соломон -Екклесиаст: "Кружится, кружится ветер на ходу своем и возвращается на круги свои. Все что было, то и будет; все суета и томление духа... Вышло из праха и в прах отойдет" (Ек. 2, 11; 3, 20) [40]. Господи, как история многократно повторяется уже в наше время. Так за спиной дьявольского первосвященника нашего века В. И. Ленина, так возвеличенного в современной истории, стояла "тихая лошадка", международный авантюрист Парвус, вступивший в тайный сговор с германским генштабом и позволивший большевикам совершить Октябрьский переворот, который после 30-го года был назван Великой Октябрьской революцией. Я прошу прощения за это отвлечение от темы, но уж очень сильны ассоциации.
   После Тайной Вечери произошло еще одно событие, проливающее свет на роль Понтия Пилата в страстях Господних. "Когда Иисус с одиннадцатью (Иуда уже ушел) вышли, подошел римский стражник и сказал: "Мир вам! Нет ли среди вас человека из Галилеи?". А Петр сказал: "Мы все из Галилеи, кого ты ищешь?". И стражник ответил: "Я ищу Иисуса, которого называют Христом". И сказал Иисус: "Это Я". Стражник заговорил и сказал: "Я пришел не по служебному долгу. Я принес весть от правителя. Весь Иерусалим взволнован мстительными иудеями, которые клянутся, что лишат тебя жизни, и Пилат хочет говорить с тобой, и тебе нужно прийти к нему без промедления". И сказал Иисус Петру и остальным: "Идите в долину и у Кедрона ждите меня, а я пойду один и повидаю правителя".
   И Иисус пошел со стражником, и когда подошел ко дворцу, Пилат встретил его у ворот и сказал: "Молодой человек, у меня есть слово к тебе, которое послужит тебе добром. Я наблюдал за твоими делами и словами три года и больше. И я часто вставал на твою защиту, когда твои соотечественники были готовы побить тебя камнями, как преступника. Но сейчас священники, книжники и фарисеи возбудили простой народ до состояния бешеного неистовства и жестокости, и они намереваются лишить тебя жизни за то, что, как они говорят, ты клялся снести их храм, изменить законы Моисея, свергнуть фарисеев и священников и самому занять престол. И они утверждают, что ты в союзе с Римом. Сейчас все улицы Иерусалима заполнены ордой обезумевших людей, которые жаждут пролить твою кровь.
   Для тебя нет иного спасения, как побег; не дожидайся рассвета, ты знаешь дорогу к границе этой проклятой страны. У меня есть небольшой отряд конных стражников, хорошо вооруженных, и они увезут тебя от опасности. Ты не должен оставаться здесь, молодой человек, но должен подниматься и идти".
   И сказал Иисус: "Благородного князя имеет кесарь в Понтии Пилате, и по рассуждению мирского человека в твоих словах - соль мудрости человеческой. Но по рассуждению Христа твои слова неразумны. Трус бежит, когда приходит опасность. Но тот, кто пришел отыскать и спасти потерянных, должен отдать свою жизнь в добровольную жертву за тех, кого он пришел найти и спасти.
   Прежде, чем закончится Пасха, весь этот народ осквернится пролитием невинной крови, уже теперь убийцы у дверей".
   Пилат сказал: "Этого не будет, меч Рима обнажится для спасения твоей жизни".
   И сказал Иисус: "Нет, Пилат, нет. Во всем мире нет воинства столь большого, чтобы спасти мою жизнь".
   И Иисус простился с правителем и пошел своим путем. Но Пилат послал с ним двух стражников, чтобы Он не лопал в руки тех, кто хочет лишить его жизни.
   Но в тот же момент Иисус исчез. Стражники больше его не видели. И вскоре он достиг ручья в Кедроне, где были Одиннадцать. Там сразу же за ручьем, был фруктовый сад и дом массалийца, в котором часто бывал Иисус. Массалиец был его другом, и он верил, что Иисус есть Христос, о приходе которого задолго до того возвестили пророки Иудеи.
   Во фруктовом саду был священный холм. Массалиец называл это место Гефсимания.
   Ночь была темна, а во фруктовом саду было вдвойне темно, и Иисус велел восьми ученикам ждать внизу у ручья". Я упускаю эпизод "моления о Чаше" [ЛВ. 18.163.1-28]. Это одно из самых глубоких переживаний Иисуса. Ниже я выскажу свое понимание миссии Христа. А пока вернемся в Гефсиманский сад.
   "Господь с одиннадцатью были во фруктовом саду массалийца, и когда они разговаривали, они увидели множество людей с фонарями, мечами и кольями, приближавшихся к ним.
   И сказал Иисус: "Вот посланцы злодея! А Иуда указывает путь".
   И ученики сказали: "Господь, бежим, чтобы спасти наши жизни".
   И Иисус сказал: "Зачем мы будем спасать наши жизни бегством, если это исполнение слов пророков и провидцев?". И Иисус вышел один навстречу тем людям. И когда они подошли. Он сказал: "Зачем вы здесь, люди? Кого вы ищете?".
   И они ответили: "Мы ищем человека из Галилеи. Мы ищем Иисуса, который называет себя Христом".
   И Иисус ответил: "Это Я".
   И он поднял руки и могущественной мыслью привел эфир в состояние света, и весь фруктовый сад озарился светом.
   Обезумевшие люди отпрянули, и многие побежали и не останавливались до самого Иерусалима, а другие пали ниц на землю. Самые храбрые и жестокие остались. И когда свет ослабел. Господь спросил опять: "Кого вы ищите?" И Анания сказал: "Мы ищем человека из Галилеи, мы ищем Иисуса, того, кто называет себя Христом".
   И ответил Иисус: "Я уже раз сказал вам, а теперь говорю снова, что это Я".
   Иуда стоял возле Анании, но потом отошел и, подойдя к Господу сзади, сказал: "Мой Господь". И поцеловал его в знак того, что это Иисус, которого они ищут.
   И сказал Иисус: "Ты, Искариот, поцелуем ли предаешь своего Учителя? Это должно свершиться, но горе тому, кто предает Господа своего. Твоя плотская алчность притупила совесть твою, и ты не знаешь, что делаешь. Но скоро совесть твоя заявит о себе, и в раскаянии ты завершишь свой срок и лишишь себя жизни".
   Тогда подошли его одиннадцать, схватили Иуду и хотели наказать его, но Иисус сказал: "Вы не должны причинять вреда этому человеку, не вам судить его, совесть - судья его, она приговорит его и он сам казнит себя".
   А потом толпа под предводительством Малха, слуги Каиафы, схватила Иисуса, и его заковали в цепи.
   И сказал Иисус: "Почему вы пришли во мраке ночи с мечами и кольями взять меня в этом священном месте? Разве не говорил я в открытых местах Иерусалима? Разве я не исцелял ваших больных, не открывал глаза слепым, не избавлял хромых и глухих? Вы могли найти меня в любой день. И теперь хотите сковать меня цепями. Что эти цепи, как не связка соломы?". И он поднял руки, цепи сломались и упали на землю.
   И Малха подумал, что Господь побежит, спасая свою жизнь, и колом хотел ударить его в лицо. У Петра был меч, и, подбежав, он ударил этого человека и ранил его.
   Но Иисус сказал: "Стой, Петр, стой, положи свой меч, вы не призваны биться с мечами и кольями. Взявшийся за меч от меча и погибнет. Я не нуждаюсь в защите сынов человеческих, ибо я мог бы призвать и более того, двенадцать легионов посланцев Божиих, которые пришли бы и встали на мою защиту, но это было бы нехорошо".
   А потом Он сказал Малху: "Человек, я не хотел, чтобы тебе повредили". И он возложил свою руку, и исцелил рану, нанесенную Петром. И сказал Иисус: "Не беспокойтесь, я не вырвусь от вас и не сбегу, спасая свою жизнь. Я не желаю спасать свою жизнь, делайте со мной, что хотите".
   И тогда они кинулись, чтобы схватить одиннадцать учеников, отвести их и представить перед судом, как сообщников Иисуса в его преступлениях.
   Но все ученики покинули Иисуса, и убежали, спасая свои жизни.
   Иоанн был последним из убегавших. Его схватили и изорвали в клочья его одежду, но он спасся нагим.
   Массалиец увидел этого человека, взял его в свой дом и дал ему другую одежду. И тогда он последовал за теми, кто увел Господа. И Петр устыдился своей слабости и, придя в себя, присоединился к Иоанну, последовал за толпой и пришел в Иерусалим" [ЛВ. 18.164.1-33].
   Суд над Иисусом подробно изложен в Евангельских свидетельствах. И все-таки я хочу дать еще раз слово Мережковскому: "В верхней части города, близ храма, в доме-дворце Каиафы собралось по второму пению петухов семьдесят членов Синедриона - нужное по закону число для Верховного суда над "богохульником".
   В доме этом, как во всех иудейских старых, почтенных домах, пахло кипарисовым деревом, розовой водой, чесночно-рыбьей кухней и ладаном. Голые белые стены, отражавшие свет множества ярко пламенеющих лампад и восковых свечей, украшены были только наверху, под самым потолком, сделанной красноватым золотом вязью тех самых священных письмен, которыми издревле Господь начертал на Скрижалях Моисея, слова Закона: "Слушай, Израиль. Я есть Бог Твой Единый".
   Сидя с поджатыми ногами на коврах и низких ложах, полукругом, так, чтобы видеть друг друга в лицо и нелицеприятно судить, семьдесят членов Синедриона ждали Узника: знали, что Он уже схвачен.
   Здесь ли, между ними, первосвященник Ганан или не здесь - никто не знал, но то, что, может быть, невидимо присутствует, еще грознее было для них, чем если бы присутствовал видимо. Чудилось всем между складок тяжелой завесы в глубине палаты всеслышащее ухо, всевидящий глаз. Узника ввели и поставили на возвышении в середине полукруга между двух ярко пламенеющих в уровень лица Его восковых свечей в высоких серебряных свечниках. Туго связанные на руках веревки развязали; красные от них, вдавились запястья на смугло-бледной коже рук. Прямо повисли руки; складки одежд легли прямо; кисточки голубой шерсти, капаффы, по краям одежды могли бы напомнить судьям, что учителя Израиля судят Учителя. Тихое лицо Его спокойно, просто такое же точно, с каким Он, сидя с ними, каждый день учил народ в храме; точно такое же лицо и совсем другое, новое, страшное, ни на одно из человеческих лиц не похожее. Веки на глаза опустились так тяжело, что, казалось, уже никогда не подымутся; так крепко сомкнулись уста, что казалось, не разомкнутся уже никогда.
   Тихо сделалось от этого лица и страшно; камнем навалилось молчание на всех; вспомнился, может быть, "камень, который отвергли строители: на кого упадет, того раздавит" (Лук. 20, 17-18). Все вздохнули с облегчением, когда начался допрос свидетелей.
   "Первосвященники же, и старейшины, и весь Синедрион искали свидетельства против Иисуса... и не находили (Мат. 26,59-60). Ибо многие свидетельствовали на Него, но свидетельства эти были между собою не согласны (Map. 14,56).... Но наконец, пришли два свидетеля и сказали (Мат. 27,60-61).; "Мы слышали как Он говорил: "Я разрушу храм сей, рукотворный, и через три дня воздвигну другой, нерукотворный".
   Но и их свидетельства были между собою не согласны (Map. 14,59). "Правду ли он говорит или неправду?" - спрашивал Иисуса после каждого свидетеля председатель суда, первосвященник Каиафа. Но Иисус молчал, и снова наваливалась камнем тяжесть молчания на всех.
   Понял, наконец, Каиафа; поняли все: могут убить Его, но осудить не могут. Сильно было некогда слово Его, неодолимо, а теперь еще неодолимее молчание. Вспомнили, может быть: "Никогда человек не говорил так, как этот Человек" (Иоан. 7, 46). Никогда человек не молчал так, как молчал этот Человек. А если подслушивал Гапан, то понял и он, что семьдесят судий - мудрецов - семьдесят глупцов и он сам - глупец, предал истину на поругание Лжецу, закон - Беззаконнику. Что же делать, мудрый не знал; знал тот, кого Гапан считал "дураком", слепым орудием воли своей, в кукольном театре пляшущей на невидимых ниточках куколкой. Снова и теперь, на явном допросе, как на тайном, мудрого спас дурак.
   Медленно вышел Каиафа на середину полукруга, молча поднял глаза на Иисуса и начал ласково, вкрадчиво, с мольбой бесконечной, бесконечной мукой в лице и голосе: "Ты ли Мессия? Скажи нам" (Лук. 22, 67). Что он говорил, никто уже потом вспомнить не мог, не помнил Он сам. Но смысл этих слов, должно быть, был тот же, что в словах иудеев, обступивших некогда Иисуса в храме: "Кто же Ты (Иоан. 8, 25.) - Долго ли Тебе держать нас в недоумении? Если Ты - Мессия, скажи нам прямо" (Иоан. 10, 24). Начал и не кончил; вдруг изменился в лице, побледнел, задрожал и возопил не своим голосом так, как будто не он сам, а кто-то из него вопил; дух Израиля, народа Божия вошел, в первосвященника Божия вошел, и в вопле его послышался вопль всего народа - всего человечества.
   "Богом живым заклинаю Тебя, скажи нам. Ты ли Мессия Христос, Сын Бога Живого?" (Мат. 26, 63).
   Этого никто никогда Иисусу не говорил; никто никогда - ни даже Петр, ни Иоанн - Его об этом не спрашивал так. Тот же, как будто вопрос давеча задал Ганан, но не так, потому что он говорил правду; сам того не сознавая, может быть, - обнажил тайную муку всего человечества перед Сыном человеческим: "Ты ли Сын Божий?".
   Медленно тяжело опущенные веки поднялись, замкнутые уста разомкнулись медленно, и тихий голос проговорил самое обыкновенное, человеческое, и самое необычное, неимоверное из всех человеческих слов: "Это Я - Я есмь".
   То же слово, что там, на белой стене, в красноватом золоте древних, перстом Божиим начертанных слов: "Я есть Бог твой, Израиль", - "Я есмь - это Я, - говорит Иисус, - и узрите отныне (сейчас) Сына человеческого, сидящего одесную Силы и грядущего на облаках небесных" (Map. 14, 61). Может быть, и здесь, в Верховном суде, так же, как там, в Гефсимании, в толпе Ганановской челяди, - была такая минута, секунда, миг, почти геометрическая точка времени, когда, видя перед собой Человека с тихим лицом, с тихим словом: "Это Я", - все вдруг отшатнулись от Него в нечеловеческом ужасе. И если бы миг тот продлился, точка протянулась в линию, пали бы все на лица свои, неимоверным видением, как громом, пораженные: "Это Он!". Но миг не продлился и все исчезло: было, как бы не было.
   В ту минуту наполнил всю палату раздираемых тканей оглушительно трещащий звук. Первый знак подал Каиафа: легкую, белую, тончайшего льна, виссона, верхнюю одежду свою разорвал сверху донизу, а потом и обе нижние, соблюдая с точностью все, по Закону установленные правила: драть не по шву, а по цельному месту, так, чтобы нельзя было зашить и до самого сердца обнажилась бы грудь, и лохмотья висели бы до пола. Первый начал Каиафа, а за ним все остальные. Смертным приговором Подсудимому был этот зловещий треск раздираемых тканей.
   "Первосвященник же, разодрав одежды свои, сказал: "Он богохульствует; на что еще нам свидетели? Вот теперь вы слышали богохульство Его? Как вам кажется?". Они же сказали: "Повинен смерти". (Мат. 26, 65-66) [40]. Мне не хочется подробно описывать страдания Христа, суд Пилата, бичевание. Единственное, о чем хочу сказать, что Пилат пытался Его спасти. Но чернь требовала "Распни!". Тогда "...Пилат взял чашу с водой и перед народом умыл руки и сказал: "Я не виновен в крови праведника сего. Если вы (иудеи) прольете Его кровь, кровь Его будет на ваших руках, а не на моих" [ЛВ. 12.168.12]. Чем дольше живу, чем глубже пытаюсь вникнуть в суть жизни и смерти Иисуса "Неизвестного", тем больше укрепляюсь в ощущении, что Иисус действовал, поступал в строгом соответствии с пророчеством Исаии, причем до малейших деталей. Главная задача этой программы - воскресение, но чтобы воскреснуть, надо умереть. В воскресении и суть всего христианства, ибо воскреснуть мог только Бог. Именно поэтому жесткая запрограммированность всех событий совершенно по иному высвечивает саму суть Христианства, где нет места жертвенности во имя искупления грехов человечества.
   Иисус - человек восклицал: "Да минует Меня чаша сия" (Мат. 26, 39), а Христос в Иисусе смиренно произносит: "Впрочем не Моя, но Твоя да будет воля" (Лук. 22, 42).
   На Голгофе никого из учеников нет, но есть женщины. Мережковский задается вопросом "не было ли среди этих Галилейских жен и Той Марии Неизвестной, кто "приготовила Тело Господне к погребению", умастив его миром на Вифаниевской вечере, - другой Марии, упоминаемой в Евангелии дважды: сначала при Погребении "там была Мария Магдалина и другая Мария, сидевшие против гроба (Мат. 27, 61) - и потом, при Воскресении "на рассвете первого дня недели пришла Магдалина и другая Мария посмотреть гроб" (Мат. 28, 1).
   Все ученики бежали - "отреклись" от Него, верными Ему остались ученицы. Слабые жены сильнее мужей: вера Камня-Петра песком рассыпалась, а вера Марии - камень. Мужественность в любви казалась бессильной; сильною - женственность. Солнце мужской любви заходит в смерти; солнце женской - взойдет в Воскресении.
   Только любящая знает, как умирает Возлюбленный, знает Иисуса умирающего, только Мария, Неизвестного - Неизвестная" [40].
   Неизвестная для Мережковского Мария - это Мириам, уже известная нам, по предыдущему повествованию.
   Все, что касается самой процедуры распятия, то она происходила в точном соответствии с пророчествами, до малейших деталей, что, как бы кощунственно это не звучало, напоминало спектакль по написанному давно сценарию. Так, может быть, и не было страдания на Кресте, ведь нигде не написано, что Иисус стонал, когда его прибивали к кресту. Вслушайтесь в то, что говорит Иисус в Своей Книге: "Пусть станет совершенно ясным: Я не страдал. Я хочу, чтобы Моя Книга полностью развеяла это, в высшей степени ошибочное заключение. Задумайтесь ненадолго.
   Если Я умел избавлять других людей от страданий, вызванных любыми болезнями, известными человеку в то время, то, должен вам сказать, ту же самую силу Я использовал в Моем собственном теле" [33]. И еще на эту тему. "Да, Я был распят. Но Я не испускал Дух, пока не приготовился. И Я не страдал, поскольку призвал ту Силу, которой пользовался на протяжении трех лет Своего служения и при обучении Моих учеников. Силу, благодаря которой возможно сохранил абсолютную невосприимчивость к боли и страданию. Я оставался на кресте, и Я говорил. Я разговаривал с двумя ворами, и спокойным тоном отвечал Своей Матери" [33].
   После знаменитого возгласа: "Свершилось!" все на Голгофе решили, что Иисус умер.
   "Член Синедриона, но в деле Иисусовых врагов участие не принимавший, "человек добрый и праведный" (Лук. 23, 50-51), "ученик Господень, но тайный из страха от Иудеев" (И. 19, 38), "царства Божия дожидавший и сам", Иосиф Аримафейский (по Еванегилии от Леви Иисус был его родственником, внучатым племянником) "осмелившись войти к Пилату, просил у него тело Иисусова" (Map. 15, 43) [40].
   Для подтверждения факта смерти на Голгофу был послан личный врач Пилата, сириец по национальности, Ейшу. Выдающийся медик и натуралист. Ейшу относился к числу наиболее значительных людей своего времени - его называли арабским Гиппократом. Когда он в сопровождении римских стражников пришел на Голгофу, он, осмотрев Иисуса, посчитал, что Он уже мертв. На всякий случай один из стражников пробил бок Иисуса копьем.
   А вот как об этом говорит Иисус в своей книге: "Когда подумали, что Я мертв, один из римских солдат воткнул мне в правый бок копье. Я не вздрогнул, хотя по-прежнему оставался живым" [33]. Одновременно Ейшу приказал солдатам перебить колени двум другим распятым, чтобы ускорить их смерть и не оставлять их висящими на крестах в течение праздника Пасхи.
   Что человек испытывает при распятии на кресте, исследовали фашисты на узниках лагеря смерти в Дахау, где эта пытка была крайней формой истязания. Сначала человек страдает от страшных судорог мышц рук и боков - при этом зажимаются те мускулы, при помощи которых человек дышит. Человек может сделать вдох, но не может выдохнуть. Единственный способ избежать удушения - это упираться ногами и освобождать руки. Если опоры на ноги нет, человек задыхается.
   "Иосиф пошел и снял тело с креста" (Иоан. 19, 38). Сделал это, конечно, не один, а с помощью таких же смелых и добрых людей, как Он" [40]. Вторым, как минимум, был еще один член Синедриона - Никодим. Простым смертным тело Иисуса не отдали бы. "Знают, что надо спешить. Чтобы до конца погребения не зашло бы предсубботнее солнце и какой-либо новой хитростью не отняли бы Тело враги, а все-таки медленно, бережно... вынимают клещами из рук длинные крестные гвозди, чувствуют также, что это мертвое Тело - такое сокровище, какого мир не видал и уже не увидит.
   Давеча вдали стоявшие жены теперь подошли, на руки приняли Тело: хотели бы облить его слезами, но слез давно уже нет, и черные от запекшейся крови на бледном теле уста зияющих ран будут целовать так страстно, как уст умершего сына - мать и любящая уст любимого не целовала никогда. "Пришел и Никодим - миртовой смолы и алое состав принес литров около ста" - пуда два с половиной, для царского погребения хватило бы.
   И взявши тело Иисуса, обвили его пеленами с благовониями, как обыкновенно погребают в Иудеи" [40].
   Пеленами этими, очевидно, была знаменитая Плащаница. Длинная полоса ткани, от ног протянувшаяся к голове, и вокруг головы обратно к ногам. У ног и у скрещенных рук Плащаница была перевязана лентами, а подбородок был подвязан платком, а на глаза положены монеты. Вот что значит чин погребения по иудейским правилам того времени. О Плащанице я поговорю ниже подробно.
   "Был же на месте том... сад, а в саду гроб новый, в который никто еще не был положен.
   Там положили тело Иисуса... потому, что гроб был близко" (Иоан. 19, 39-42).
   "Судя по нынешним, близ Иерусалима найденным гробам, а также по свидетельству древнейших паломников, видевших, если не тот самый гроб, то подобный тому, где положен был Иисус, - он состоял из двух в толще скалы вырубленных келий, внешней и внутренней, с такой низкою дверцею, что надо было нагнуться, чтобы войти в нее по двум-трем ступенькам. Там внутри, в гробовой пещере вырублена была тоже в скале под аркой узкая длинная, в рост человека, скамья или ковчегообразное ложе, как бы "ясли" вторые, смертные, подобные тем, первым, Рождественским".
   Все это действие происходило в саду Иосифа Аримафейского. "Они положили Его в новую гробницу, которая была высечена в твердой скале для Иосифа. А потом они подкатили камень ко входу в гробницу.
   Священники боялись, как бы друзья Иисуса не пришли ночью и не забрали бы тело Назаретянина, что бы потом объявить, что он восстал из мертвых, как он говорил, и они попросили, чтобы правитель послал своих солдат к гробнице охранять тело умершего" [40].
   Римляне тоже боялись фальсификаций, ибо все знали о предсказании восстания Иисуса на третий день.
   В субботу к Телу был допущен лишь Ейшу. Он же настоял, чтобы "... Пилат послал своего писаря, который (бы) поставил печать Рима - так, чтобы нельзя было его сдвинуть, не сломав печать. Сломать же печать - значило умереть" [ЛВ. 20.172.4].
   В ночь на воскресение Иерусалим не спал. Более 200 человек пришли к месту погребения, ожидали чуда, и их ожидания оправдались.
   Тридцать свидетелей оставили описания воскресения Христа. Наиболее значительные из них - грек Гормизий, занимавший пост биографа правителей Иудеи, в том числе и Понтийского Пилата и уже упоминавшийся врач Ейшу. Показания Гормизия ценны тем, что в момент исчезновения тела Христа из раки он находился поблизости, сопровождая одного из помощников Пилата. Очень важно учесть, что Гормизий вначале был сильно настроен против Христа и, как сам он говорил, признавал Христа обманщиком. Он по собственной инициативе отправился в ночь на воскресенье к раке, надеясь убедиться в том, что Иисус никогда не воскреснет, а тело его будет навсегда предано земле. "Приблизившись к гробу, находясь в шагах полтораста от него, - пишет Гормизий, - мы видели в слабом свете зари стражу у гроба: два человека сидели, остальные лежали на земле у костра. Было очень тихо. Мы шли медленно, нас обогнала стража, шедшая сменить ту, которая находилась там с вечера.
   Вдруг стало очень светло. Мы не могли сразу понять, откуда этот свет, но вскоре увидели, что он исходит от движущегося сияющего облака. Оно опустилось над гробом и там, над землею, показался человек, как бы весь состоящий из света. Затем раздался удар грома, но не с небес, а на земле. От этого стража в ужасе вскочила, а затем упала... В этот момент справа от нас по тропинке спускалась женщина. Она вдруг закричала:
   "Открылась! Открылась! Открылась!" В тот же миг стало ясно, что очень большой камень, закрывавший вход в гробницу, как бы сам поднялся, открыв вход. Мы очень испугались. Через некоторое время свет исчез, и все стало таким, как обычно. Когда мы приблизились к гробу, оказалось, что там нет тела погребенного в нем человека" [22].
   Ейшу, по поручению Пилата, с вечера накануне воскресенья находился у гроба с пятью своими помощниками - сирийцами, всегда сопутствующими ему. Зная о пророчествах относительно Христа, Ейшу и его помощники-медики интересовались этим, с точки зрения естествоиспытателей, поэтому все, связанное с жизнью и смертью Христа, тщательно исследовали.
   В ночь под воскресенье они бодрствовали по очереди. С вечера помощники Ейшу легли спать, но незадолго до воскресения Христа проснулись и возобновили свои наблюдения за происходившим.
   "Мы все - врачи, стража и остальные, пишет Ейшу, - были здоровы, бодры и чувствовали себя как всегда: у нас не было никаких предчувствий. Мы совершенно не верили, что умерший может воскреснуть. Но... он действительно воскрес и все мы видели это собственными глазами" [22].
   Если рассматривать описанные события с позиции наших современных воззрений, то можно с уверенностью предположить, что все свидетели видели классический НЛО, полностью соответствующий классификационным описаниям, приведенным в книгах Джона А. Килла и Жака Валле. Это смелое предположение я сделал еще в 1985 году в процессе написания книги "Исповедимый путь". Но каково же было мое изумление, когда пришедшая ко мне в 1998 году "Книга Иисуса" мне полностью подтвердила мою догадку.
   "Теперь давайте взглянем на мое воскресение. Да, Я действительно покинул гробницу, потому что это было легко сделать. Либо пройдя сквозь гранитную толщу, либо откатив камень. А поскольку в мире Духа существует изобилие силы, было решено откатить камень. Я облекся в духовное тело, когда проходил через одну из боковых стен и вошел в верхние покои. В дальнейшем при могущественной помощи Небесного Отца Я был способен довести свое тело до такого состояния, когда Я мог бы пройти через любую преграду. Мой мозг и сознание были преобразованы для полного понимания, каждая клетка Моего тела является духовной. Поэтому, как только я воспринял эту истину, частота колебаний моего физического тела достигла высокой степени, и Я смог проходить сквозь любую материю.
   Затем я подготовился к своему вознесению. Я подготовился покинуть Землю в космическом корабле. Облако? Да, это было впечатляющее облако, и оно поднимало клубы пыли, похожие на облака".
   Но вернемся в Иерусалим. Совершенно ясно, что ни одного из учеников Иисуса в момент воскресения не было. Где же они?..
   "Мы же скорбевшие и уязвленные в сердце нашем, скрывались, потому что нас преследовали, как злодеев и поджигателей храма. И хлеба не ели, и плакали весь день, всю ночь до Субботы".
   "(Жены) возвратились от гроба, возвестили всем Одиннадцати и всем прочим, и показались им слова их бредом. И не поверили им (Лук. 24, 9-21).
   Даже пойти взглянуть на пустой гроб никто из учеников не потрудился, таким "бредом" кажутся им слова женщин.
   Начатое Лукой продолжает Иоанн":... в первый же день недели рано, когда еще было темно, Мария Магдалина приходит к гробу и видит, что камень отвален... И бежит, и приходит к Симону Петру и другому ученику, которого любил Иисус и говорит им: "Унесли Господа из гроба и не знаем, где положили Его".
   Тотчас вышел Петр и другой ученик, и пошли ко гробу. Оба побежали вместе; но другой ученик бежал скорее Петра и пришел ко гробу первым. И, наклонившись, увидел лежащие пелены, но не вошел в гроб.
   Вслед за ним приходит Симон Петр и входит во гроб и видит одни пелены, лежащие, и платок, который был на голове Его, не с пеленами лежащий, но особо свитый, на другом месте.
   Тогда вошел и другой ученик, и увидел, и уверовал" (Иоан. 20, 1-8).
   Конечно, чудо воскресения Христа представляет для науки сложную задачу, но не меньшую содержит и феномен Плащаницы. Рассмотрим ее историю подробнее.
   Позади главного алтаря в Туринском соборе, в королевской часовне, хранится пожелтевшая от времени полотняная Плащаница. Она имеет 13,5 фута длины и около 3,5 фута ширины. Когда в редких случаях она вынимается из своего хрустального футляра и развертывается, на ней видны два туманных изображения, образуемых на полотне золотисто-коричневыми пятнами. Одно из них - изображение передней стороны тела мужчины; а другое - задней его стороны, причем оба изображения положены голова к голове с расстоянием между ними, приблизительно в 6 дюймов.
   Они достаточно ясны, чтобы можно было различить, что это изображение хорошо сложенного мужчины около 35 лет, с волосами до плеч, с усами и короткой бородой. Видно также, что он был умерщвлен ужасным способом. Сначала, по-видимому, он был подвергнут бичеванию, так как его тело покрывают знаки глубоких ссадин - карминно-красных на самой Плащанице. Большие пятна того же цвета покрывают те места, по которым текла кровь из пронзенных рук и ног. Его бок пронзен так, как это сделало бы копье. По всему его черепу видны ручейки крови, как будто его кололи шипы.
   Вглядываясь в эту фигуру распятого мужчины, нельзя избежать впечатления, что изображение, хотя и неясное, самого Иисуса Христа. Глубоко волнующий образ, который можно видеть на фотографии Плащаницы, обнаружился только тогда, когда туринский фотограф синьор Пиа с разрешения кардинала получил возможность сфотографировать Плащаницу. Это было в 1898 году. Каково же было его удивление и благоговейный страх, когда, проявив пластинку, он увидел не то, что обычно представляет собой негатив с его перестановкой света и тени в обратном порядке, но ясное позитивное изображение, как в видимой действительности, с соответствующим впечатлением глубины.
   Как человек синьор Пиа был глубоко потрясен. Он не сомневался, что лицо, в которое он всматривался - с его царственным выражением непобедимого терпения перед лицом страданий, - было лицом Христа, которое он видел так, как никто не видел в течение 1800 лет, протекших со времени его Жизни. Как фотограф, он сразу понял смысл того, что позитивное изображение на самой Плащанице являлось по сути фотографическим негативом, существовавшим еще до того, как люди вообще узнали, что такое негатив. Это было осязаемое научное доказательство подлинности изображения, доказательство, исключающее всякие домыслы, в которых утверждалось, что Плащаница - дело рук человеческих. Известие об этом открытии привлекло к Плащанице внимание многих специалистов-экспертов из разных стран.
   История удостоверяет сведения о Плащанице без всякого перерыва с середины XIV столетия. В то время она находилась во Франции и принадлежала семье де Шарини, оставаясь в их руках до 1452 года, когда Маргарита де Шарини отдала ее Савойской династии. В 1532 году она была повреждена во время пожара в Шамбери, но позднее ее починили монахини монастыря Бедной Клары. В 1578 году она была перевезена в Турин при следующих обстоятельствах: св. Шарль Барромео дал обет, по которому он должен был отправиться на поклонение к Святой Плащанице, если его молитвы об избавлении Милана от свирепствовавшей там чумы будут услышаны. Чума прекратилась, и этот престарелый кардинал отправился в Шамбери. Но герцог Савойский, услышав об этом паломничестве и желая избавить св. Шарля от последней, самой трудной части его путешествия, перевез Плащаницу в Турин. Здесь она остается и по сие время. Имеются некоторые доказательства, что до 1349 года Плащаница находилась в соборе города Безансона, исчезла оттуда во время пожара и была отдана королю Филиппу VI, который, умирая, передал ее Жоффрею де Шарини. Еще раньше, в 1203 году, она исчезла из Константинополя, разграбленного крестоносцами, а немного позже была поднесена Архиепископу Безансонскому отцом рыцаря, командовавшего отрядом, который занял ту часть Константинополя, где хранилась Плащаница. Когда же она была перенесена из Иерасалима в Константинополь, точно неизвестно. Зато достоверно известно, что принес ее на Голгофу Иосиф Аримафейский: в нее и было завернуто тело Христа. Дважды Плащаницу подвергали исследованию ученые трех академий наук: итальянской, французской и английской. Первый раз в 20-е, а второй - в 70-80-е годы нашего столетия. Были изданы обширные отчеты с многочисленными фотографиями. К настоящему времени практически не осталось сомнений в истинности изображения: это подтвердили и снятые компьютерные голограммы; в частности, удалось выделить изображение монет, положенных на глаза, - на них изображен Тиберий. Криминалисты, анализируя снимки, нашли следы всех истязаний, описанных евангелистами. Во-первых, установили, что была сломана переносица косым ударом палкой во время допроса у Каифы. Во-вторых, остались следы 34 ударов бичом, причем удалось даже составить описание и бича, и двух римских воинов, которые производили бичевание. На голове ясные следы тернового венца, точнее, короны из терновых веток.
   В 1983 году я получил удивительные подтверждения своим соображениям. В начале декабря, по моему 9 числа, многие газеты, в том числе "Известия" и "Труд", опубликовали информацию о том, что в 21 ч 45 мин в Киеве над Крещатиком пролетели 9 летающих объектов. Если вспомнить международную обстановку, то на нашу страну были нацелены "Першинги", и все жили в страхе перед новой мировой войной. Наблюдая летящие объекты, киевляне кричали: "Першинги летят!", и в панике расхватывали такси, чтобы спрятаться дома от першингов. Эти объекты наблюдались на всей территории Украины, Ростовской области и затем они скрылись в районе Северного Кавказа. Но один объект завис над Левобережным районом Киева и после полуночи совершил посадку на опушке соснового бора. На земле объект выглядел как светящаяся полусфера. У последнего ряда домов на автобусной остановке стояла женщина в ожидании позднего автобуса. Женщина была достаточно образована и работала в Институте информации. Они увидела, как от светящейся полусферы отделились две фигуры, которые стали подходить к остановке. Женщина сначала испугалась, но, не видя агрессивности пришельцев, успокоилась, но все-таки крикнула: "Кто вы такие?". Ответ ей пришел прямо на мысленный регистр мозга, т.е. телепатически. "Друзья человечества", - "Откуда?" - "Из смежной галактики. Может быть, самое ценное подтверждение - они наши соседи из параллельной Вселенной".
   "А вы знаете еще смежные миры?"
   "Мы знаем еще один глобус Земли, но там жизнь не развита".
   "А на сколько вы нас опережаете в развитии?"
   "Учитывая темпы вашего технического прогресса, лет на 250-300".
   Последним вопросом женщины был: "Будет ли война?". К этому моменту к остановке подошли двое молодых мужчин в форме гражданских летчиков - третьекурсники Института гражданской авиации. Они слышали последний вопрос женщины и ответ восприняли все трое. "Мы здесь затем, чтобы ее не допустить".
   Дальше вопросы задавали мужчины.
   "А что вы можете?"
   "Под нашим контролем компьютерные системы стратегических сил ваших и штатов". И затем добавили: "Американцы хорошо знают нас по Луне".
   Известно, что астронавт Армстронг, первый ступивший на Луну, закричал: "Господи, они уже тут!". Три экспедиции имели задачу взорвать на Луне небольшой ядерный заряд, вся техника работала, но эта программа разрушалась.
   Мужчины стали задавать профессиональные вопросы: "На чем летаете?" - "Системы наши модульные, элементарный модуль треугольник. Мы на ромбе, из треугольников может набираться большая база".
   Последним вопросом был: "Что за керосин?", на что пришельцы ответили, что "все равно не поймете".
   Интервью было закончено и двое в серебристых костюмах скрылись под сверкающей полусферой, и она с легким шелестом поднялась вертикально вверх и висела до утра.
   Уже к двенадцати часам место посадки было оцеплено, и различные киевские парапсихологи бегали с лозой, мерили поле и т.п.
   Небольшой комментарий ко всему этому эпизоду. По всей вероятности, перспектива мировой термоядерной войны на Земле прежде всего не устраивала наших соседей.
   Сначала необходимо разобраться, откуда прилетают светящиеся НЛО и почему они светятся. С моей точки зрения, это проявление параллельных миров. Если мы попытаемся вспомнить математическое решение о трехмерном сечении четырехмерной сферы (рис. 15), то одним из следствий этого решения является образование параллельных объемных кардиоид при дискретном изменении угла прецессии оси вращения четырехмерной сферы. Это четкая математическая модель параллельных вселенных. В параллельном мире будет материальная вселенная, но с иной фазовой характеристикой материи. Мы же с параллельными мирами разделены вакуумным барьером. Для того чтобы проникнуть через этот барьер, цивилизация параллельного мира должна обладать свойством фазового преобразования материи, а это есть не что иное, как плазменное преобразование. По всей вероятности, наши "соседи" очень внимательно следят за нашей цивилизацией. Если вспомнить события нашего века, то активизация деятельности НЛО была отмечена в США после первых опытных взрывов в Лос-Аламосе. Очевидно, плазменная ситуация в эпицентре ядерного взрыва вызывает у наших "соседей" серьезное беспокойство.
   По всей вероятности, если вспомнить впечатления очевидцев воскресения Христа, то можно предположить, что с НЛО было произведено фазовое преобразование тела Христа в состояние, близкое плазме, которая и опалила материю Плащаницы. В Индии существует легенда, что Иисус, который у них известен как Исса, был доставлен в Гималаи, в легендарную Шамбалу. Этот мифический город населен представителями внеземной цивилизации - он является обиталищем махатм. Об этом есть интересные свидетельства у Николая Рериха. О Шамбале упоминает и В. Сидоров в своей повести "Семь дней в Гималаях" [60].
   Все эти соображения не устраивали ни авторов Евангелий, ни современных руководителей Ватикана. Демистификация личности Христа сослужила бы добрую службу в деле отказа от жесточайшего догмата Христианства. Но вернемся к Плащанице.
   Имеется глубокая рана от копья, которое, как считают, достигло правого желудочка сердца. Установлено также, несмотря на канонизированную картину распятия, что гвозди пробили руки не в ладонях, а в кистях, пройдя между лучевыми костями. Ноги же были пробиты одним огромным гвоздем. Все проведенные исследования, тем не менее, не смогли дать ответ на вопрос: как могло возникнуть объемное негативное изображение? Существует несколько гипотез, я осмелился высказать свою.
   Что касается самого христианства, то у меня сомнения в истинности церковного догмата возникли еще в юности, а в зрелом возрасте они побудили меня искать ответы на многочисленные вопросы. Мне неоднократно напоминало церковное служение некоторый спектакль. Очень часто я не чувствовал в священниках искренности того, о чем они вещали. Пышность ритуала Божественной литургии вызывала у меня внутренний протест, ощущение некой фальши. Сама идея славословия Бога мне казалась кощунственной.
   Мне хотелось разобраться в сути, и в этом моем желании мне помог Лев Николаевич Толстой. Но прежде я бы хотел привести высказывание Фридриха Энгельса. Дело в том, что, будучи фабрикантом, Энгельс действительно был философом. В конце своей жизни Энгельс очень серьезно занимался исследованием раннего Христианства. В своей политической статье о Штраусе (философ, а не композитор) Энгельс писал: "Новейшие Каппадокийские открытия обязывают изменить наш взгляд на некоторые немногие, но важнейшие события мировой истории. И то, что казалось раньше достойным только мифологии, должно будет отныне привлечь внимание историков. Новые документы, покоряющие скептиков своей убедительностью, говорят в пользу наибольшего из чудес истории - о возвращении к жизни того, кто был лишен ее на Голгофе" [80].
   Для Энгельса факт воскресения Христа был научным фактом. Эти строки никогда не были переведены на русский язык, почему и оставались неизвестными. Хотя Энгельс, работая в Британском музее, имел в руках уникальную литературу, но самый глубокий анализ несостоятельности религиозного догмата, раскрывший факты фальсификации идей Христа в Евангелиях, был сделан Л. Н. Толстым. Его философские работы оказались в такой опале у официальных духовных и светских властей, что были полностью изданы лишь в Париже, причем 90-томником. В России же они расходились в виде своеобразного "самиздата", а посему были почти недоступны широкому кругу русских читателей. В советское же время пресловутое "толстовство" также закрыло возможности публикации философских идей великого русского писателя. Когда сейчас начинаешь понимать, чего мы были лишены в страшные годы "пролеткульта", когда нам говорили, что русской философии не существует, когда нас пичкали классической немецкой философией, - становится страшно. Фактически в стране осуществлялся духовный геноцид, была произведена "духовная кастрация" целого народа. Это жуткое, непоправимое преступление, последствия которого вылилось во всеобщий духовный тупик. Без освоения громадного наследия русской философской школы -начиная с Н. Ф. Федорова, Вл. Соловьева, И. Бердяева и кончая К.Э. Циолковским - одними призывами о возрождении духовности проблем нашего времени не решить.
   Но вернемся к Христианству и вчитаемся в рассуждения Л. Н. Толстого.
   "Непонимание учения Христа в его истинном, простом смысле, в наше время... было бы необъяснимо, если бы непониманию этому не было причин. Одна из причин та, что как верующие, так и не верующие, твердо убеждены, что учение Христа понятно, несомненно и окончательно, что никакого другого значения кроме того, которое они придают ему, в нем и быть не может. "Самая сильная струя воды не может прибавить ни капли жидкости в сосуд, который полон". (Какой замечательный образ современного стереотипа мышления!). Христианское учение представляется людям нашего мира именно таким -давно и, несомненно, каждому, до мельчайших подробностей известным учением, которое не может быть понимаемо иначе как так, как оно понято. Христианство понимается теперь исповедующими церковное учение, как сверхестественное, чудесное откровение обо всем том, что сказано в символе веры; неверующие же как пережитое человеческое проявление его потребности веры в сверхестественное как историческое явление, вполне выразившееся в католичестве, православии, протестанстве и не имеющее уже для нас никакого жизненного значения. Для верующих значение учения скрывается церковью. Для неверующих - наукою" [70].
   Разбирая тексты, Евангелий Л. Н. Толстой доказывает, что квинтэссенция учения Христа сосредоточена в Нагорной проповеди. Однако люди религиозного и научного мышления впадают в недоразумение.
   "Недоразумение состоит именно в том, что учение Христа руководит иным способом, чем руководят учения, основанные на низшем понимании. Учение общественного жизнепонимания руководит только требованием точного исполнения правил и законов. Учение Христа руководит людьми указанием им того бесконечного совершенства Отца Небесного, к которому свойственно произвольно стремиться каждому человеку, на какой бы ступени несовершенства он ни находился. Христос учит не ангелов, но людей, живущих животной жизнью, движущихся ею. И вот "этой животной" силе движения Христос как бы прикладывает новую, другую силу - сознание Божеского совершенства, направляя этим движением жизни по равнодействующей двух сил.
   Полагать, что жизнь человеческая пойдет по направлению, указанному Христом, - все равно, что полагать, что лодочник, переплывая быструю реку и, направляя свой ход почти прямо против течения, поплывет по этому направлению.
   Учение Христа тем и отличается от прежних учений, что оно руководит людьми не внешними правилами, а внутренним сознанием возможности достижения Божеского совершенства. Только стремление к этому совершенству отклоняет направление жизни человека настолько, насколько это возможно в этой жизни.
   Для того чтобы пристать к тому месту, к которому хочешь, надо всеми силами направлять ход гораздо выше. Жизнь, по учению христианскому, есть движение к Божескому совершенству. И поэтому движение к совершенству мытаря Закхея, блудницы, разбойника на кресте составляет более высокую форму жизни, чем неподвижная праведность фарисея. И потому-то для этого учения не может быть правил, обязательных для исполнения. Человек, стоящий на низшей ступени, подвигаясь к совершенству, живет нравственнее, лучше исполняет учение, чем человек, стоящий на гораздо более высокой ступени нравственности, но не продвигающейся к совершенству.
   В этом смысле заблудшая овца дороже отцу небесному, чем не заблудшая. Блудный сын, потерянная и опять найденная монета - дороже тех, которые не пропадали. Исполнение учения в движении от себя к Богу.
   Очевидно, что для такого исполнения учения не может быть определенных законов и правил. Всякая степень совершенства и всякая степень несовершенства равны перед этим учением; никакое исполнение учения не составляет исполнения учения, и поэтому для учения этого нет и не может быть обязательных правил и законов.
   Из этого коренного отличия учения Христа от всех предшествующих учений, основанных на общественном жизнепонимании, происходит и различие заповедей общественных от заповедей христианских. Заповеди общественные большей частью положительные, предписывающие известные поступки, оправдывающие людей, дающие им праведность. Заповеди же христианские (заповедь любви не есть заповедь в тесном смысле слова, а выражение самой сущности учения) - пять заповедей Нагорной проповеди - все отрицательные и показывают только то, чего на известной ступени развития человечества люди уже могут не делать. Заповеди -это суть как бы заметки на бесконечном пути совершенства, которая возможна на известный период развития человечества.
   В Нагорной проповеди выражены Христом и вечный идеал, к которому свойственно стремиться людям, и та степень его достижения, которая уже может быть в наше время достигнута людьми" [70].
   Я прошу прощения у читателей за столь длинную цитату из Л. Н. Толстого, но я не могу не привести полностью эти пять заповедей в толстовской интерпретации. "Идеал состоит в том, чтобы не иметь зла ни на кого, не вызывать недоброжелательства ни в ком, любить всех, заповедь же указывающая степень, ниже которой вполне возможно не спускаться в достижении этого идеала в том, чтобы не оскорблять людей словом. И это составляет первую заповедь.
   Идеал - полное целомудрие даже в мыслях; заповедь, указывающая степень достижения, ниже которой вполне возможно не спускаться в достижении этого идеала - чистота брачной жизни, воздержание от блуда. И это составляет вторую заповедь.
   Идеал - не заботиться о будущем; жить настоящим часом; заповедь, указывающая степень достижения, ниже которой вполне возможно не спускаться - не клясться, вперед ничего не обещать людям. И это третья заповедь.
   Идеал - никогда ни для какой цели не употреблять насилия; заповедь; указывающая степень, ниже которой вполне возможно не спускаться - не платить злом за зло, терпеть обиды, отдавать рубаху. И это четвертая заповедь.
   Идеал - любить врагов, ненавидящих нас; заповедь, указывающая степень достижения, ниже которой вполне возможно не спускаться - не делать зла врагам, говорить о них доброе, не делать различия между ними и своими согражданами. И это пятая заповедь" [70].
   Какая простота и чистота. Уже название книги - "Царство Божие внутри вас" - несет в себе самую суть христианского православного понимания жизни. Но сколько же фальши в церковном христианстве, которое увязывает воедино учение Христа с Ветхим Заветом, в том время как сам подвиг Иисуса и его крестные мучения были совершены во имя свободы от догм Моисеевых книг.
   Мне хочется глубоко в пояс поклониться Толстому-философу и выразить радость за русскую культуру, имеющую такого гения.
   Как же случилось, что учение Иисуса, основой которого является любовь и свобода, превратилось в церковный догмат, полностью опровергающий своего учителя? Для понимания этого процесса необходимо вернуться к первоисточникам и к тому времени, когда христианской церкви еще не было. Больше всего в деле распространения христианства сделал Павел, но что удивительно, никогда не было такого времени, что возникла церковь. В том то и дело, что необходимость оформления в некие общности появилась только тогда, когда возникли разночтения в понимании христианства. Этот процесс продолжался всю историю человечества в течение двух тысячелетий и уж сейчас достиг своего апогея с наличием огромного количества течений, сект, церквей.
   А в начале их было две. Одна утверждала, что Иисус единородный сын Божий, а другая - что Он единосущий сын Божий. В латинском написании эти два слова отличались наличием точки над "i" или отсутствием точки над "i". Причем и с первой церковью были чудеса, что подтверждало, что с ними Бог, и со второй церковью были чудеса, что давало основание им утверждать, что Бог с ними. И между этими первохристианскими церквами была настоящая война. И продолжалась она почти 200 лет. Скажите, пожалуйста, подумайте, Христово ли то дело было выяснять, какой он сын Божий, да еще воевать. Лишь на Никейском соборе в 325 году это безобразие было прекращено, был затвержден догмат, сформулирован символ веры, где Иисус был назван Богом Богов, Царем Царей. Причем так в нашей памяти застряла эта двухсотлетняя война, что мы до сих пор говорим: "Ни на йоту не солгать", "поставить точки над i".
   А как бы Иисус прокомментировал этот символ веры? "Хотя вам может показаться довольно неестественным любое другое представление об Иисусе, как о Непорочном, так сказать, Сыне Божием, или, говоря словами Никейского Символа Веры "Свет от света. Бог Богов, рожденный, несотворенный", но я, Иисус, не был таковым, когда находился на земном плане. Я пришел сейчас ради единственной цели... вывести умы людей из заблуждения. Я оставался смиренным, простым учителем, страстно желающим, чтобы каждый из вас прислушался ко Мне и просто осознал свою связь с Высшей Созидательной Силой - Богом. Я по-прежнему остаюсь тем же самым. Я ни в коем случае не являюсь царем царей или богом богов, потому, что Я такой же простой и доступный, каким был тогда и таков же Мой Дух.
   Люди превратили Меня в странное существо. На самом деле Я столь же стар и сколь и молод, как многие миллионы из вас, но я прошел обучение. Я был подготовлен минувшими эпохами, чтобы прийти именно две тысячи лет тому назад и преподать миру ряд простых уроков. Однако эти уроки были попросту брошены на ветер и, когда они были собраны вновь, результат оказался настолько далеким от Истины, что стало невозможным извлечь из этих уроков пользу. Сегодня в вашем мире безудержно продолжает распространяться путаница. Оглядываясь на всеобщее несовершенство мышления людей и их моральную неустойчивость, мы наблюдаем ужасающее отсутствие Истины, которое, наряду с неспособностью к переменам, ныне являют религии Земли и действия ортодоксов. Временами Я бываю очень огорчен, когда меня обожествляют: Я был человеком" [33].
   "Книга Иисуса" - удивительна. Конечно к ней можно относится по разному, и все ортодоксы завопят, что это ересь. Но, в свое время, я прочел у Ауробиндо очень полезный совет: "Умей слушать любой бред. Все, что ведет к единению - прими, к разъединению - отринь".
   Так вот в "Книге Иисуса" почти все ведет к единению. Да она камня на камне не оставляет на церковном догмате, причем как на Ветхом Завете в вопросах сотворения мира и людей, так и на Новом завете, опровергая непорочное зачатие, да и многое из событий трех лет служения.
   Я приведу лишь несколько фрагментов.
   "До Своего служения Я встретил одну очень прекрасную душу (мы уже знаем, что ее звали Мириам). Я обожал ее, Я просто чувствовал, что не могу жить без нее. Она обладала чудом почтенного возраста в духе, т. е. имела древнюю душу, обладавшую мудростью и пониманием. Она была и остается Моей лучшей половиной. Я хотел на ней жениться. Но затем, по мере того, как Я обдумывал возможности осуществления этого желания, с полным оцепенением в сердце Я начал осознавать, каким ужасным зрелищем было бы для моей любимой, лучезарной, прекрасной жены и для детей собственными глазами видеть Мое распятие. И поскольку Я предпочел не жениться, результат вам известен. Миллионам служителей Бога в нашей католической иерархии, как мужчинам, так и женщинам, было отказано в праве вступать в брак и иметь детей только потому, что Я решил не иметь семью из-за огромного сострадания к Своей избраннице или будущей жене, на которой первоначально намеревался жениться. Безбрачие - это величайшая трагедия и искажение Истины Бытия" [33].
   А вот замечания к так называемой Молитве Господней.
   "Миллионы людей на каждой воскресной службе делали заявление и повторяли его вновь и вновь: "Не введи нас в искушение, но избавь нас от зла". Потрясающее богохульство! Однако, Небесный Отец, будучи Высшим Разумом, способен быть снисходительным, но человечество должно простить прежде себя, чтобы эта ошибка и вызванные ею страдания могли быть исправлены. Я, скорее предпочел бы слышать: "Не оставь нас во искушении, но избавь нас от зла". Отец Небесный, мы сами ввели себя в искушение, но, пожалуйста, помоги нам выбраться оттуда и избавь нас от зла" [33].
   В этой книге Иисус утверждает, что звание Христос имели право носить многие Великие Посвященные, и что принципы христианства были известны всегда.
   "Мне дали это имя как Единственному Христу, Христу Иисусу, Иисусу Христу. Однако, друзья мои, это неверно. Да, Я прочно держался и всегда буду держаться Христовых принципов, которые Я всеми силами пытался распространить, когда ходил по пескам Святой Земли. Но принципы Христовой Жизни существовали всегда... как и принципы математики, химии и любой другой науки, включая и принципы Истины. И на протяжении всей истории вечности все эти принципы были доступны. Христов принцип был одним из них, но, как ни печально, на вашей планете он был отвергнут, и от него осталось лишь Мое имя.
   Будучи необычайно величественным и абсолютно непобедимым, насколько это подразумевают истина, сила и закон слова "Христос", это слово по-прежнему принижено до значения только имени для Меня, вместо того, чтобы служить указанием на состояние личности. Это величайшая трагедия, которая продолжает сохраняться в этом мире, который известен как христианский" [33].
   Что касается идеи реинкарнации, т.е. перевоплощения душ, то у Иисуса она является первоосновой всей философии жизни. О себе же он пишет так.
   "Сейчас Я не буду обсуждать то, сколько в точности жизней Я прожил в вашем мире" [33]. У меня есть четкое ощущение, что до рождения в Иудее, за 500 лет Иисус был воплощен в первого Будду-Шакья Муни. Именно поэтому в своем путешествии на Восток, только буддисты приняли Иссу без проблем. Во всех других местах, священники пытались приговорить Его к смерти. "В возрасте двенадцати-тринадцати лет Я уже знал, что для меня подходит время начинать странствие. Я их начал. Я покинул свою семью и отправился в Индию. В Индии... Я разыскал нашего Возлюбленного Брата Удраку, и он учил Меня, а Я - его... Я хорошо усвоил свои уроки. И Я начал проявлять Свои телепатические способности, чтобы войти в контакт Ильёй, который был воплощен тогда в облике Иоанна", Крестителя. Опять-таки, эти сведения не были запечатлены в вашей Библии, но, как видите, Я приобрел все необходимые способности и понимание, чтобы делать такое" [33].
   Еще раз о догмате непорочного зачатия. "История Моего рождения и жизни предстала настоящей трагедией неправды и была так нелепо изложена, начиная с того момента, как Я был зачат и каким образом родился. Пусть не будет больше ошибок. Я был рожденным, а не единорожденным Сыном Божьим. Я родился от Моего отца Иосифа в результате нормальной интимной близости - наиболее священного акта" [33].
   И еще на эту тему"... Людям говорят, что они зачаты в беззаконии и рождены в грехе. Как такое стало возможным, чтобы люди, имеющие разум, могли верить в подобную клевету на Небесного Отца?! Они не осознают, что в основе подобного верования, лежит попытка оклеветать в высшей степени, мудрый Божественный Разум относительно его творения! В основе всего творения на вашем земном плане должно лежать наличие всевозможных организмов, вплоть до человека, представленных в мужской и женской формах, которые посредством оплодотворения способны давать потомство и продолжать таким образом воспроизводство конкретных видов. Однако этот замысел был принижен, и из него сделали посмешище, оклеветав тем самым величественного Создателя всего, что рождается в процессе творения" [33].
   Удивительным образом Иисус в своей книге оценивает место ее в современном мире.
   "Благодаря Божьей Любви, поскольку Бог так возлюбил мир, что дал простому человеку право жить, жить ради Вечности, Я был простым человеком, но не единорожденным Сыном. Я хочу, чтобы этот миф полностью исчез из всех книг, которые возникнут на основе Моей книги. Да, Я знаю, что выгляжу как еретик. То, что Я провозгласил, звучит как ересь. Как отмечено католицизмом, это было ересью, когда Я в первый раз пришел на земной план, и является ересью сейчас, поскольку опровергает всю пышность и великолепие, которые эти люди воздвигали на протяжении столетий, и обнажает перед тысячами людей бесполезность их учений. Что же Я предлагаю взамен? Я даю один из самых прекрасных и совершенных примеров доступности Святого Духа для каждого в отдельности из Детей Божьих во всем мире.
   Когда люди осознают значимость всего того, что Я раскрываю в этой Книге, тогда в процессе принятия они откроют для себя удивительную дорогу жизни (как бы м не хотелось, чтобы этой дорогой стал мой "Исповедимый путь"), которая позволит им выбраться из той трясины, куда их заставили лопасть ортодоксы. Я знаю, что выглядит так, будто Я во всеуслышание стараюсь обличать ортодоксов, но в Своем стремлении донести Истину Я должен быть в высшей степени выразительным" [33].
   Совершенно естественно, что людям не согласным жить по догмату, ортодоксы обещают кару Божию. Отсюда такие понятия, как "страх Божий". Страх - это всегда проявление рабства. Я уже писал, что любое выражение страха - это отказ в доверии своему Ангелу-Хранителю. Как кощунство звучит в храмах - "раб Божий". Если Бог есть что-то самое высокое и гармоничное, то Ему нужны не рабы, а Творцы.
   "Наказывает ли Бог людей?
   Прежде всего Я пришел на Землю, чтобы провозгласить Любовь Бога, а не гнев или ненависть Бога. Гнев и ненависть являются порождением человека, и они произвели огромные разрушения в умах впечатлительных людей. Но, с другой стороны, как только такое могло стать возможным, чтобы все, живущие на Земле, те, из вас, кто писал библии, как могли они клеветать на Бога и называть Его Богом гнева, Богом ненависти?... или любым другим существом, а не Богом Любви? Любовь не порождает ни гнева, ни ненависти, а как вы знаете, наш Отец Небесный существует испокон веку, и все изобретения и фантазии вашего мира были известны Ему с тех самых пор, как ваш мир был создан" [33].
   Чрезвычайно важен еще один этический момент, о том - греховно ли мирское изобилие. В свое время я нашел у Ауробиндо блестящее разрешение вопроса о богатстве. Ауробиндо говорил, что неважно, в какой стране, в какой семье ты воплотился, неважно, сколько ты имеешь. Все принадлежит Матери мира. Поэтому важно, не, сколько ты имеешь, а какой ты. Если ты собственник того, что имеешь, ты употребишь это для себя, во вред миру. Но ты должен быть попечителем, тогда ты употребишь то, что имеешь во благо мира, т.е. надо быть не собственником, а попечителем (Я не ставлю здесь кавычек, ибо пересказываю так, как запомнил). А вот как об этом говорит Иисус.
   "Утверждают, что лилии полевые не трудятся, а птицы небесные не накапливают свое пропитание в житницах, т.е. на Земле у них нет инстинкта запасать себе пищу. Но есть другие моменты, над которыми необходимо поразмыслить. Например, а как на счет маленькой белки или бурундука в лесу? Очевидно, ученые и книжники того времени, упустили их из виду, в результате своей неспособности рассуждать, сохраняя ясный и здравый смысл. Существует закон, ставший как бы абсолютным: ничего не накапливайте на земном плане и собирайте сокровища только на Небесах, где моль и ржа не истребляют, и где воры не подкапывают и не крадут. Как бы то ни было, Мои Дорогие, существует множество толкований по поводу этого представления о не накоплении вашего изобилия. Когда, благодаря истории Моей жизни, правдиво изложенной в этой Книге, люди научатся должным образом выражать братскую любовь и осознают значение этой раскрытой Истины, тогда великое множество людей будет обращаться к ясному здравому смыслу и признанию Золотого Правила: "Поступай так, как ты желал бы, чтобы поступали с тобой". Поэтому идея о собирании ваших сокровищ на земле явно имеет особое значение. Оно означает, что тем, кто располагает изобилием, следует сохранять его, чтобы позаботиться о тех, кто этого не имеет. Опять-таки, написано, что Я говорил: "Не собирайте себе сокровищ на Земле, где моль и ржа истребляют" (Мат. 6,19). Хочу пояснить это высказывание. Я имел в виду: "Не доверяйтесь и не поверяйте своих чувств тем, кто не верит Богу, поскольку в этом случае непременно окажетесь в заблуждении и потеряете уверенность в этих людях. Накапливайте ваши духовные убеждения, как свои сокровища, в Боге" [33].
   "Если на Земле вы накапливаете свои сокровища с Любовью, с мыслью о том, чтобы собрать их для тех, кому это может понадобиться в будущем, это ни коем образом не является грехом. Оно и не могло им быть, поскольку эти сокровища предназначались для корыстного пользования не в большей мере, чем у белки или бурундука. Белка запасает кедровые орехи на зиму согласно своему инстинкту, и эти маленькие зверьки, обладая знанием духа, обладая чувствознанием, ясновидением и яснослышанием, просто рассчитывают запасти достаточно пищи на зиму. Как только кедровые орешки начинают выпадать из больших шишек, белки начинают их собирать, и весьма забавно наблюдать, как они набивают свои маленькие щечки, чтобы нести собранное. Как белки, так и бурундуки имеют достаточно пищи на зиму. Является ли это злом? Явилось ли злом накопление богатства на день насущий? Конечно же, нет. То был ясный здравый смысл" [33].
   Теперь рассмотрим и самый ключевой момент в ортодоксальном христианстве. Это вопрос о том, что Иисус испытал крестные муки и смерть в качестве жертвы за все грехи человеческие. Это главное, с точки зрения догмата, событие Христова служения, называемое Страстной пятницей, и последовавшее за ней воскресение Христово. Отсюда знаменитое: "... смертью смерть поправ".
   Я уже описывал, как происходило исчезновение тела из раки, и, надо признаться тоже считал, что смерть Иисуса наступила. Но вот что об этом говорит Иисус в своей книге.
   "Я уже упоминал о своем желании, чтобы предмет, называемый распятием, перестал существовать на Земле в этом качестве, кроме, как только напоминание о факте, что Я не страдал. Таким образом, оно стало бы символом Вечной Жизни. Что касается Моей предполагаемой смерти на кресте и выхода из тела... Я этого не делал. Пока тело лежало в гробнице, Я находился в глубоком трансе. При этом происходило превращение каждой отдельной клетки Моего тела в духовную клетку, пока все тело не стало духовным. Когда позже Я предстал перед двумя Мариями, они увидели Меня таким, какой Я есть. Таким образом, Я удостоверил Себя тогда, и то же самое сделаю снова - Я не вернусь на Землю в телесной оболочке и не войду в тело, хотя люди и делали многочисленные предсказания о том, что Я поступлю именно так. Когда Христос придет снова, это будет пробуждение Духа Христова в храме каждого тела" [33].
   Что же все таки получается? Все служение Иисуса осуществлялось по программе, оговоренной в пророчестве Исаии. И если не было ни жертвенности, ни смерти, то что же остается от догмата, так усердно насаждаемого в души прихожан во всем христианском мире?
   Мне представляется, что Иисус был послан на Землю с одной глобальной задачей - дать людям понимание чистой жизненной философии. И самое, может быть, главное в том, что Он своей человеческой жизнью дал пример для всех в том, что все мы, Люди, являемся детьми Бога, что Дух Святой не является привилегией Избранных, что он пронизывает все сущее, что смерти нет, а есть продолжение жизни в духе, по словам Иисуса в Его Книге, в "четвертом измерении".
   "Я желаю, чтобы вы поняли следующее: жизнь в ваших физических телах и та жизнь, которой я живу сейчас в Духе - это почти одно и то же. Единственное различие состоит в колоссальном невежестве, которое процветает в вашем воспитании, в ваших школах и колледжах, в ваших семинариях и церковных группах. Все они страдают искаженным пониманием или вообще отсутствием понимания принципа жизни. А этот принцип есть единая, непрерывная нить жизни, как в ваших физических телах, так и в ваших духовных телах и духовном мире" [33].
   Чрезвычайно важен один момент на этом непрерывном движении жизни. Мне было все-таки непонятно, почему, воплощаясь очередной раз, мы почти ничего не знаем о предыдущем воплощении. Оказывается, и это есть Божий промысел.
   "Когда происходит рождение на земном плане, возникает "завеса", препятствующая памяти о том, откуда вы пришли и кем являетесь" [33]. Т.е. мы жизнь должны проживать с "белого листа". А что же происходит при возвращении в четвертое измерение?
   "При отделении от вашей физической оболочки вы, находясь в духовном теле, можете наблюдать сцену, как люди любившие вас, оплакивают ваше физическое тело. Тем, кто пока остается в физическом измерении, следовало бы радоваться за своих любимых, которые, наконец, совершили переход и вернулись в свое небесное жилище, где их с любовью встречают родные и друзья. По возвращении и прибытии в Четвертое Измерение сообразно вашему развитию и положению в Духе, вы вернетесь к месту вашего назначения для дальнейшего обучения и связанных с ним обязанностей?" [33] По всей вероятности в этом и заключается суть девятого и сорокового дней.
   Так как же случилось, что из христианского учения исчезло даже упоминание об идеи перевоплощения душ? Ведь это же первооснова всей жизненной христовой философии. Не имея четких доказательств, я еще в книге "Исповедимый путь" был просто убежден, что философия Христа -реинкарнационная философия, что Его Нагорная Проповедь - реинкарнационная проповедь.
   Теперь я уже точно знаю, что на Иерусалимском соборе в 523 году из догмата была выкинута вообще философия Христа. Все документы хранятся в Британском музее. Целых 200 лет после Никейского собора, затвердившего догмат, идея реинкарнации была основополагающей в жизненной философии Христа. И в заключение я хочу высказаться по поводу бесконечно упоминаемому в Книге Иисуса Четвертого Измерения. Помните, как в главе о причинности времени и в рассуждениях о четырехмерности пространства-времени, я пытался предположить наличие пятимерия, т.е. если поставить перпендикуляр к оси времени, то мы получаем гипотетическое пятое измерение, в котором проявляется такое понятие, как вечность. Там действительно должно исчезать понятие "вчера" и "завтра", там должно быть непрерывное "сейчас".
   Когда-то в одном из венков сонетов своей короны венков сонетов "Благовест" еще в 1984 году я написал:
   "Там прошлого и будущего нет.
   Есть лишь "Теперь", без края и начала.
   Не прекращаясь, льется в душу свет,
   Чтобы она ответно излучала".
   А вот как об этом сказано в Книге Иисуса:
   "Когда вы живете в своем изначальном доме на Небесах, вы всегда обнаруживаете состояние сейчас. Вы не отмечаете апрель, май, июнь или июль. Там нет 10:30 утра в понедельник, среду или четверг, там всегда есть и будет сейчас" [33].
   Единственно, что мне хочется заметить, что декламируемое в Книге Иисуса "Четвертое Измерение", с точки зрения физики, все же является измерением пятым, но суть при этом, конечно же, не меняется.
   Я еще раз прошу прощения у всех ортодоксально верующих. Я не осуждаю церковь и священников. Кто-то же должен заниматься областью Духа? Наверное, этим органом и является Церковь. Но я считаю, что Она плохо этим занимается. Она только декламирует Христа, сама же по Христу не живет. А я уже давно призывал людей жить по Христу, ибо "принцип Христа заключается в осознании и принятием того, что вы являетесь Сыновьями и Дочерьми Бога. Закладывая принцип Христа в свою жизнь, вы вступаете на "Путь" Мудрости и Силы, на котором человек растет в знании по мере того, как он учится жить в настоящем, в "сейчас", пользуясь Святым Духом, и тем самым приближая "Золотой Век Водолея".
   Далее мне хочется поговорить о разных ветвях христианской религии и прежде всего католицизме и православии. Сама по себе история христианской церкви начиналась с братоубийственной борьбы. Все дело в том, что галилейская община и соответствовала точному смыслу слова церковь - община. Иисус сам по себе церковь не утверждал. Он утверждал любовь и духовную свободу. Религиозность как таковая присуща каждому человеку, если он хоть чуть-чуть духовен, ощущением сугубо интимным, внутренним, чего-то высшего в мире. Именно к этому интимному чувству и обращена Нагорная проповедь Христа. Фактически все определяется одним его пожеланием: "Не ищи учителя, нет посредника между тобой и Богом". Так что же тогда церковь, как не социальный институт?
   Может быть, поэтому никогда и не было одной церкви, а возникли сразу две.
   А ведь каждая из церквей утверждала, что она истинная, потому что и с той, и с другой происходили чудеса. Вера, построенная на чуде, - самая примитивная из вер. Сам Иисус над такой верой смеялся. На просьбу учеников: "Учитель, сотвори чудо, укрепи нашу веру" Иисус отвечал, что: "Вы никакой верой не обладаете!" Так и вся последующая история христианской церкви, прекратившей лицемерную войну и затвердившей догмат 325 года на Никейском соборе, соорудила огромное здание папской власти. И все это ради посредничества в нашем интимном ощущении чего-то вышнего.
   И каким же абсурдом мне кажутся все религиозные войны! Истина, по всей вероятности, действительно непостижима. Она представляет собой некий кристалл, гранями которого и являются все мировые религии. Поэтому все религиозные учреждения светят лишь отраженным светом истины. И уж воевать грани одного кристалла просто не могут. Воюют храмы, костелы, мечети, синагоги и т.д.
   А уж противостояние православной и католической церквей выглядит вообще диким парадоксом. Я попробую предложить свое понимание отличия двух основных ветвей христианской религии.
   В мире все люди глобально поделены на два типа психики - экстравертная и интровертная. В жизни это проявляется в характере субъект-объектного взаимодействия с миром. Экстраверт - субъект, мир - объект его деятельности, он как бы преобразует мир, а для интроверта мир субъект, он как бы является объектом деятельности мира, как бы пропускает мир через свое сердце. Нелепо считать, кто лучше, кто хуже. Конечно, экстравертам легче живется, но все самое глубокое и в искусстве, и в философии создали, конечно, интроверты.
   Так вот, православная религия экстравертная, а католическая интровертная, если рассматривать субъект-объектные отношения с Богом. Для католиков Бог наверху, отсюда готика, отсюда отсутствие икон, отсюда и церковная музыка, адресованная небу.
   Для православных "царство Божие внутри нас". Отсюда купола церквей в виде перевернутой объемной кардиоиды, отсюда мир икон, причем во времена Рублева имевший так называемую обратную перспективу, т.е. параллели разводились, так что горы на горизонте приходилось разрывать, а центр некоей сферической системы координат сходился в точку молящегося православного сердца. А сколько интимного в православном церковном песнопении!
   Конечно, православие ближе иррациональной русской душе. И я, конечно, считаю себя православным христианином, с величайшим уважением отношусь к истории государства Российского, где церковь играла в основном позитивную объединяющую роль.
   Главное, в чем я расхожусь с институтом церкви, так это в том, что церковь декларирует Христа, сама же, за исключением святых подвижников, по Христу не живет, да и нужны ли вообще генералы от религии?
   Я же предлагаю жить по Христу. И мне очень близок духовный подвиг Серафима Саровского, написавшего когда-то: "В храме погибнуть можно, а в природе - спастись". И он ушел в природу, в скит, к зверям, которые к нему проявляли удивительное отношение.
   Каждый человек имеет право на свой Символ веры, на свое кредо. В чем моя вера, я формулирую в конце книги.
   В заключение мне хочется повторить, что при всем уважении к религии, как сфере духовного развития, то, что предлагает пастве церковь - путь односторонний и догматичный, не дающий состояния духовной свободы, а, следовательно, и тупиковый. Но это вовсе не значит, что религию не нужно изучать: она являлась многие века одухотворяющей силой всей человеческой культуры. Бездуховных корней не может быть будущего.
   К сожалению, неприемлем для нас, европейцев, и религиозный путь Востока, несмотря на всю привлекательность буддийской философии. Просто это не наши корни и нам не освоить до серьезных глубин мир, в котором живет, например, японец.
   Что же касается йогического пути духовного роста, об этом стоит поговорить подробно.


=========================




Во имя  Отца  и  Сына  и  Святаго Духа!    


Нагорная проповедь

"Увидев народ, Он взошел на гору; и  когда сел, приступили к Нему ученики Его.
И Он, отверзши уста Свои, учил их..." (От Матфея, V 1-2)



mesto propovedi-foto-(http://firelion15.narod.ru/israe13.jpg)

    Сначала Господь указал, какими должны быть Его ученики, то есть все христиане. Как они должны исполнять закон Божий, чтобы получить блаженную (то есть в высшей степени радостную, счастливую), вечную жизнь в Царстве Небесном. Для этого Он дал девять заповедей блаженств. Потом Господь дал учение о Промысле Божием, о неосуждении других, о силе молитвы, о милостыне и о многом другом. Эта проповедь Иисуса Христа называется  нагорною.

Так, среди ясного весеннего дня, при тихом веянии прохлады с Галилейского озера, на склонах горы, покрытой зеленью и цветами, Спаситель дает людям Ново-3аветный закон любви. И никто не уходит от Него без утешения.

    Ветхозаветный закон есть закон строгой правды, а Ново-Заветный закон Христов - закон Божественной любви и благодати, который дает людям силу исполнять Божий Закон. Сам Иисус Христос сказал: "Я пришел не нарушить закон, но исполнить" (Матф. 5, 17).

(по "Закон Божий". Прот. Серафим Слободской
-http://www.magister.msk.ru/library/bible/zb/zb143.htm)

ЗАПОВЕДИ БЛАЖЕНСТВА


"Если любите Меня, соблюдите Мои заповеди".
ЕВАНГЕЛИЕ ОТ ИОАННА, гл.14, 15.


    Иисус Христос, Господь и Спаситель наш, как любящий Отец, указывает нам пути или дела, через которые люди могут войти в Царство Небесное, Царство Божие. Всем, кто будут исполнять Его наставления или заповеди, Христос обещает, как Царь неба и земли, вечное блаженство (великую радость, наивысшее счастье) в будущей, вечной жизни. Потому таких людей Он называет блаженными, т. е.  самыми счастливыми.


1. Блажени нищии духом, яко тех есть царствие небесное. 1. Блаженны нищие духом (смиренные): потому что их есть (т. е. дано им будет) Царство Небесное.


Нищии духом - это такие люди, которые чувствуют и сознают свои грехи и недостатки душевные. Помнят они, что без помощи Божией ничего доброго сами сделать не могут, а поэтому ничем не хвалятся и не гордятся, ни перед Богом, ни перед людьми. Это - люди смиренные.
2. Блажени плачущии, яко тии утешатся. 2. Блаженны плачущие (о грехах своих), потому что они утешатся.

Плачущие - люди, которые скорбят и плачут о своих грехах и душевных недостатках. Господь простит им грехи. Он дает им еще здесь, на земле, утешение, а на небе вечную радость.

3. Блажени кротцыи, яко тии наследят землю. 3. Блаженны кроткие, потому что они наследуют (получат во владение) землю.

Кроткие - люди, которые терпеливо переносят всякие несчастья, не огорчаясь (без ропота) на Бога, и смиренно переносят всякие неприятности и обиды от людей, не сердясь ни на кого. Они получат во владение небесное жилище, то есть новую (обновленную) землю в Царстве Небесном.
4. Блажени алчущии и жаждущии правды, яко тии насытятся. 4. Блаженны алчущие и жаждущие правды (желающие правды); потому что насытятся.

Алчущие и жаждущие правды - люди, которые усердно желают правды, как голодные (алчущие) - хлеба и жаждущие - воды просят у Бога, чтобы Он очистил их от грехов и помог им жить праведно (желают оправдаться перед Богом). Желание таких людей исполнится, они насытятся, то есть будут оправданы.

5. Блажени милостивии, яко тии помиловани будут. 5. Блаженны милостивые, потому что они помилованы будут.

Милостивые - люди, имеющие доброе сердце - милосердные, сострадательные ко всем, готовые всегда помочь нуждающимся, чем только могут. Такие люди сами будут помилованы Богом, им будет явлена особая милость Божия.
6. Блажени чистии сердцем, яко тии Бога узрят. 6. Блаженны чистые сердцем, потому что они Бога увидят.

Чистые сердцем - люди, которые не только берегутся от дурных дел, но и душу свою стараются сделать чистою, т. е. хранят ее от дурных мыслей и желаний. Они и здесь близки к Богу (душою всегда чувствуют Его), а в будущей жизни, в Царстве небесном, будут вечно находиться с Богом, видеть Его.

7. Блажени миротворцы, яко тии сынове Божии нарекутся. 7. Блаженны миротворцы, потому что они будут наречены (названы) сынами Божиими.

Миротворцы - люди, которые не любят никаких ссор. Сами стараются жить со всеми мирно и дружелюбно и других мирить друг с другом. Они уподобляются Сыну Божию, Который пришел на землю, чтобы примирить согрешившего человека с правосудием Божиим. Такие люди будут названы сыновьями, т. е. детьми Божиими, и будут особенно близки к Богу.

8. Блажени изгнани правды ради, яко тех есть царствие небесное. 8. Блаженны изгнанные за правду, потому что их есть царство небесное.

Изгнанные за правду - люди, которые так любят жить по правде, т. е. по Божиему закону, по справедливости, что терпят и переносят за эту правду всякие гонения, лишения и бедствия, но ни чем не изменяют ей. Они за это получат Царство Небесное.

9. Блажени есте, егда поносят вам, и ижденут, и рекут всяк зол глагол на вы лжуще, Мене ради. Радуйтеся и веселитеся, яко мзда ваша многа на небесех. Блаженны вы, когда будут поносить вас и гнать и всячески неправедно злословить за Меня. Радуйтесь и веселитесь тогда, потому что велика ваша награда на небесах.

Здесь Господь говорит: если вас будут поносить (издеваться над вами, бранить, бесчестить вас), применять и лживо говорить о вас худое (клеветать, несправедливо обвинять), и все это вы будете терпеть за свою веру в Меня, то не печальтесь, а радуйтесь и веселитесь, потому что Вас ожидает великая, самая большая, награда на небесах, то есть особенно высокая степень вечного блаженства.

О ПРОМЫСЛЕ БОЖИЕМ

 
    Иисус Христос учил, что Бог промышляет, то есть заботиться, о всех тварях, но особенно промышляет о людях. Господь заботиться о нас больше и лучше, чем самый добрый и разумный отец о своих детях. Он оказывает нам Свою помощь во всем, что необходимо в жизни нашей и что служит для нашей истинной пользы.

"Не заботьтесь (излишне) о том, что вам есть и что пить, или во что одеться", сказал Спаситель. "Взгляните на птиц небесных: они не сеют, ни жнут, ни собирают в житницу, и Отец ваш Небесный питает их; а вы не гораздо ли лучше их? Посмотрите на полевые лилии, как они растут. Они не трудятся, ни прядут. Но говорю вам, что и Соломон во всей славе своей не одевался так, как всякие из них. Если же траву полевую, которая сегодня есть, а завтра будет брошена в печь, Бог так одевает, то тем более вас, маловеры! Бог же, Отец ваш Небесный, знает, что вы имеете нужду во всем этом. Потому, ищите прежде всего царствия Божия и правды Его, и это все приложится вам".

 

О НЕОСУЖДЕНИИ БЛИЖНЕГО

 
    Иисус Христос не велел осуждать других людей. Он так сказал: "не судите, и не будете судимы; не осуждайте, и не будете осуждены. Потому что каким судом вы судите, таким и вас будут судить (т. е. если вы будете снисходительны к поступкам других людей, то и Божий суд будет милостив к вам). И какою мерою вы мерите, такою и вам будут мерить. И что ты смотришь на сучок в глазе брата твоего (т. е. всякого другого человека), а бревна в своем глазе не чувствуешь? (Это значит: зачем ты любишь подмечать в других даже незначительные грехи и недостатки, а в самом себе не хочешь видеть и больших грехов и пороков?) Или, как скажешь брату твоему: дай я выну сучок из глаза твоего; а вот, в твоем глазе бревно? Лицемер! Вынь прежде бревно из своего глаза (постарайся прежде всего исправить самого себя), и тогда увидишь, как вынуть сучек из глаза брата твоего" (тогда сумеешь и в другом исправить грех, не оскорбляя, не унижая его).

 

О ПРОЩЕНИИ БЛИЖНЕГО

 
    "Прощайте, и прощены будете", сказал Иисус Христос. "Потому что если вы будете прощать людям согрешения их, то простит и вам Отец ваш Небесный; а если не будете прощать людям согрешения их, то и Отец ваш не простит вам согрешений ваших".

 

О ЛЮБВИ К БЛИЖНЕМУ

 
    Иисус Христос велел любить не только близких своих, но всех людей, даже обидевших нас и причинивших нам зло, т. е. врагов наших. Он сказал: "вы слышали, что сказано (вашими учителями - книжниками и фарисеями): люби ближнего твоего и ненавидь врага твоего. А Я говорю вам: любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас, да будете сынами Отца вашего Небесного. Потому что Он повелевает солнцу Своему восходить над злыми и добрыми и посылает дождь на праведных и неправедных".

Если вы будете любить только тех, кто вас любит; или будете делать добро только тем, кто вам делает его, и взаймы будете давать только тем, от кого надеетесь получить обратно, за что Богу награждать вас? Разве не делают того же самого и беззаконные люди? Разве не поступают так же и язычники?

Итак будьте милосерды, как и Отец ваш милосерд, будьте совершенны, как совершен Отец ваш Небесный?

 

ОБЩЕЕ ПРАВИЛО ОБРАЩЕНИЯ С БЛИЖНИМИ

 
    Как мы должны обращаться с ближними своими всегда, при всяком случае, на это Иисус Христос дал нам такое правило: "во всем, как хотите, чтобы с вами поступали люди (а мы, конечно, хотим, чтобы все люди любили нас, делали нам добро и прощали нас), так поступайте и вы с ними". (Не делайте другим того, чего себе не желаете).

 
О СИЛЕ МОЛИТВЫ


    Если мы будем с усердием молиться Богу и просить Его помощи, то Бог сделает все, что послужит для нашей истинной пользы. Иисус Христос так сказал об этом: "просите, и дано будет вам; ищите и найдете; стучите и отворят вам; потому что всякий просящий получает, и ищущий находит, и стучащему отворят. Есть ли между вами такой человек, который, когда сын его попросит у него хлеба, подал бы ему камень? И когда попросит рыбы, подал бы ему змею? Итак если вы, будучи злыми, умеете даяния благие давать детям вашим, тем более Отец ваш Небесный даст блага просящим у Него".

 

О МИЛОСТЫНЕ

 
    Всякое доброе дело мы должны делать не из похвальбы перед людьми, не на показ другим, не ради награды людской, а ради любви к Богу и ближнему. Иисус Христос сказал: "Смотрите, не творите милостыни вашей пред людьми с тем, чтобы они видели вас; иначе не будет вам награды от Отца вашего Небесного. Итак, когда творишь милостыню, не труби (т. е. не разглашай) перед собою, как делают лицемеры в синагогах и на улицах, чтобы прославляли их люди. Истинно говорю вам: они уже получают награду свою. У тебя же, когда творишь милостыню, пусть левая рука твоя не знает, что делает правая (т. е. сам перед собою не хвались добром, которое ты сделал, забудь о нем), чтобы милостыня твоя была втайне; и Отец твой, видящий тайное (т. е. все, что на душе твоей и ради чего ты все это делаешь), воздаст тебе явно" - если не сейчас, то при последнем суде Своем.

 

О НЕОБХОДИМОСТИ ДОБРЫХ ДЕЛ


    Чтобы люди знали, что для вступления в Царство Божие недостаточно только одних добрых чувств и желаний, а необходимы добрые дела, Иисус Христос сказал: "не всякий, говорящий Мне: Господи! Господи! - войдет в Царство Небесное, но только тот, кто исполняет волю (заповеди) Отца Моего Небесного", то есть мало быть только верующим и богомольным, но надо еще совершать те добрые дела, который Господь требует от нас.

Когда Иисус Христос окончил проповедь Свою, народ дивился учению Его, потому что Он учил как власть имеющий, а не как учили книжники и фарисеи. Когда Он сошел с горы, за Ним последовало множество народа, и Он, по милосердию Своему, совершал великие чудеса.


ПРИМЕЧАНИЕ:
См. в Евангелии от Матфея главы - 5, 6 и 7-я, от Луки, гл. 6, 12-41.
и  "Закон Божий". Прот. Серафим Молитвы в интернете.
Библия. Новый Завет. (скачать .zip)


Заповеди блаженства
В чем их смысл и отличие от ветхозаветных заповедей
( беседа с профессором Московской духовной академии Алексеем Ильичем Осиповым )


    Когда речь заходит о христианских заповедях, под этими словами обычно подразумевают известное всем: «Я Господь, Бог твой <…> да не будет у тебя других богов; не делай себе кумира; не произноси имени Господа напрасно…». Однако эти заповеди через Моисея были даны народу Израиля еще за полторы тысячи лет до Рождества Христова.

В христианстве же существует иной кодекс отношений человека и Бога, который принято называть заповедями блаженства (Мф 5:3-12), о которых современный человек знает куда меньше, чем о ветхозаветных заповедях. В чем их смысл?
О каком блаженстве идет речь? И в чем различие ветхозаветных и новозаветных заповедей?
Об этом мы побеседовали с профессором Московской духовной академии Алексеем Ильичем Осиповым.

— Сегодня слово «блаженство» для многих означает высшую степень наслаждения. Предполагает ли Евангелие именно такое понимание этого слова или вкладывает в него какие-то иные смыслы?
— В святоотеческом наследии есть один общий тезис, встречающийся практически у всех Отцов: если человек рассматривает христианскую жизнь как способ достижения каких-то небесных наслаждений, экстазов, переживаний, особых благодатных состояний, значит он стоит на ложном пути, на пути прелести. Почему святые отцы столь единодушны в этом вопросе? Ответ прост: если Христос — Спаситель, следовательно, есть какая-то большая беда, от которой всех нас нужно спасать, значит мы больны, находимся в состоянии гибели, поврежденности и духовного помрачения, которое не дает нам возможности достичь того блаженного соединения с Богом, которое мы именуем Царством Божьим. Поэтому правильное духовное состояние человека характеризуется его стремлением к исцелению от всякого греха, от всего того, что мешает достичь этого Царства, а не стремлением к наслаждению, пусть даже и небесному. Как говорил, если не ошибаюсь, Макарий Великий, наша цель состоит не в том, чтобы получить что-то от Бога, а в том, чтобы соединиться с Самим Богом. А поскольку Бог есть Любовь, то и соединение с Богом приобщает нас к тому высшему, что на языке человеческом именуется любовью. Более высокого состояния для человека просто не существует.

Поэтому само слово «блаженство» в данном контексте означает — приобщение Богу, который есть Истина, Бытие, Любовь, высочайшее Благо.

— В чем заключается принципиальная разница между заповедями Ветхого Завета и заповедями блаженства?

— Все ветхозаветные заповеди носят запретительный характер: «Не убий», «Не укради», «Не пожелай»… Они призваны были удержать человека от нарушения Воли Божьей. Заповеди блаженства носят уже другой, положительный характер. Но их лишь условно можно назвать заповедями. По существу они есть не что иное, как изображение красоты свойств того человека, которого апостол Павел называет новым. Блаженства показывают, какие духовные дары получает новый человек, если он будет следовать пути Господнему. Десятословие Ветхого Завета и Нагорная проповедь Евангелия — это два разных уровня духовного порядка. Ветхозаветные заповеди обещают награду за их исполнение: чтобы продлились дни твои на земле. Блаженства, не отменяя эти заповеди, возводят сознание человека к истинной цели его бытия: Бога узрят, ибо блаженство есть Сам Бог. Не случайно такой знаток Писания, как святитель Иоанн Златоуст, говорит: «Ветхий Завет отстоит от Нового, как земля от неба».

Можно сказать, что заповеди, данные через Моисея, — некий барьер, ограда на краю пропасти, удерживающее начало. А блаженства — открытая перспектива жизни в Боге. Но без исполнения первого второе, конечно же, невозможно.

— Что такое «нищие духом»? И правда ли, что в древних текстах Нового Завета сказано просто: «Блаженны нищие», а слово «духом» — позднейшая вставка?
— Если мы возьмем издание Нового Завета на древнегреческом языке Курта Аланда, где в подстрочниках даются ссылки на все разночтения, которые обнаружены в найденных рукописях и фрагментах Нового Завета, то там всюду, за редким исключением, присутствует слово «духом». Да и сам контекст Нового Завета говорит о духовном содержании этого изречения. Поэтому славянский перевод, а затем и русский, содержит именно «нищие духом» как выражение, отвечающее духу всей проповеди Спасителя. И надо сказать, что этот полный текст имеет глубочайший смысл.

Все святые отцы-аскеты постоянно и настойчиво подчеркивали, что именно осознание своей духовной нищеты является основой духовной жизни христианина. Нищета эта состоит в видении человеком, во-первых, поврежденности своей природы грехом, во-вторых, невозможности исцелить ее своими силами, без Божией помощи. И пока человек не увидит этой своей нищеты, он не способен к духовной жизни. Нищета духа по сути своей есть не что иное, как смирение. Как оно приобретается, об этом кратко и ясно говорит, например, преп. Симеон Новый Богослов: «Тщательное исполнение заповедей Христовых научает человека его немощи», то есть открывает ему болезни его души. Святые утверждают, что без этого основания невозможны никакие другие добродетели. Более того, сами добродетели без нищеты духовной могут привести человека в очень опасное состояние, в тщеславие, гордость и прочие грехи.

— Если наградой за нищету духа является Царствие Небесное, то зачем нужны остальные блаженства, ведь Царствие Небесное уже предполагает полноту блага?

— Здесь речь идет не о награде, а о том необходимом условии, при котором возможны все дальнейшие добродетели. Когда мы строим дом, то сначала закладываем фундамент, а уже потом возводим стены. В духовной жизни смирение — нищета духовная — и является таким фундаментом, без которого все добрые дела и вся дальнейшая работа над собой становится бессмысленной и бесполезной. Об этом прекрасно сказал св. Исаак Сирин: «Что соль для всякой пищи, то смирение для всякой добродетели. потому что без смирения напрасны все дела наши, всякие добродетели и всякое делание». Но, с другой стороны, нищета духовная является мощным стимулом к правильной духовной жизни, приобретению всех других богоподобных свойств и, таким образом, полноты блага.

— Тогда следующий вопрос: иерархичны ли заповеди блаженства и являются ли они некой системой, или каждая из них вполне самодостаточна?

— С полной уверенностью можно сказать, что первая ступень является необходимой основой для получения остальных. Но перечисление других совсем не носит характера какой-то логически связанной строгой системы. В самих Евангелиях от Матфея и от Луки они имеют разный порядок. Об этом говорит и опыт множества святых, у которых наблюдается разная последовательность приобретения добродетелей. Каждый святой имел какую-то особую добродетель, которая выделяла его из среды прочих. Кто-то был миротворцем. А кто-то особенно милостивым. Это зависело от многих причин: от природных свойств личности, от обстоятельств внешней жизни, от характера и условий подвига и даже от уровня духовного совершенства. Но, повторяю, приобретение нищеты духовной, по учению отцов, всегда рассматривалось в качестве безусловного требования, поскольку без нее исполнение остальных заповедей приводит к разрушению всего духовного дома христианина.

Святые отцы приводят печальные примеры, когда некоторые подвижники, достигшие больших дарований, могли исцелять, прозревать будущее, пророчествовать, потом впадали в тягчайшие грехи. И отцы прямо объясняют: всё это происходило потому, что они, не познав себя, то есть своей греховности, своей слабости в подвиге очищения души от действия страстей, иначе сказать, не приобретя нищеты духовной, легко подвергались дьявольским нападениям, оступались и падали.

— Блаженны плачущие. Но ведь люди плачут по разным поводам. О каком плаче идет речь?
— Видов слез множество: мы плачем от обиды, плачем от радости, плачем от гнева, плачем от какой-то скорби, плачем от несчастья. Эти виды плача могут носить естественный или даже греховный характер.

Когда святые отцы объясняют ублажение Христом плачущих, то говорят не об этих причинах слез, но о слезах покаяния, сокрушения сердечного о своих грехах, о своем бессилии справиться с тем злом, которое видят в себе. Такой плач есть обращение и ума, и сердца к Богу о помощи в духовной жизни. А сердца сокрушенного и смиренного Бог не отвергнет и непременно поможет такому человеку победить в себе зло и приобрести благо. Потому блаженны эти плачущие.

— Блаженны кроткие, ибо они наследуют землю. Как это понимать? В том смысле, что все некроткие в конце концов перебьют друг друга, а на земле останутся одни кроткие?
— Прежде всего, следует пояснить, что такое кротость. Святитель Игнатий (Брянчанинов) писал: «Состояние души, при котором устранены из нее гнев, ненависть, памятозлобие и осуждение есть новое блаженство, оно называется: кротость». Кротость, оказывается, не какая-то пассивность, слабохарактерность, неспособность дать отпор агрессии, а великодушие, способность простить обидчика, не отвечать злом на зло. Это свойство вполне духовное, и оно является характеристикой того христианина, который победил свой эгоизм, победил страсти, прежде всего гнев, толкающие его к отмщению. Потому такой человек способен к наследованию обетованной земли Царства Небесного.

При этом святые отцы объясняли, что здесь речь идет вовсе не об этой, нашей земле, наполненной грехом, страданиями, кровью, но о той земле, которая является обителью вечной будущей жизни человека — новой земле и новом небе, о которых пишет апостол Иоанн Богослов в своем Апокалипсисе.

— Блаженны милостивые, ибо они помилованы будут. То есть, получается, что Бог к милостивым относится иначе, чем к немилостивым. Одних Он милует, других — нет?

— Ошибкой было бы понимать слово «помилованы» в юридическом смысле или полагать, что Бог, имея гнев на человека, но увидев его милосердие к людям, преложил Свой гнев на милость. Здесь нет ни судебного помилования грешника, ни изменения отношения Бога к нему за его доброту. Преп. Антоний Великий прекрасно объясняет это: «Нелепо думать, чтобы Божеству было хорошо или худо из-за дел человеческих. Бог благ и только благое творит, пребывая всегда одинаковым; а мы, когда бываем добры, то вступаем в общение с Богом — по сходству с Ним, а когда становимся злыми, то отделяемся от Бога — по несходству с Ним. Живя добродетельно — мы бываем Божиими, а делаясь злыми — становимся отверженными от Него; а сие не то значит, чтобы Он гнев имел на нас, но то, что грехи наши не попускают Богу воссиять в нас, с демонами же мучителями соединяют. Если потом молитвами и благотворениями снискиваем мы разрешение во грехах, то это не то значит, что Бога мы ублажили и Его переменили, но что посредством таких действий и обращения нашего к Богу уврачевав сущее в нас зло, опять делаемся мы способными вкушать Божию благость; так что сказать: Бог отвращается от злых, есть то же, что сказать: солнце скрывается от лишенных зрения». То есть помилование означает здесь не изменение отношения Бога к человеку за его милосердие, но это милосердие к ближнему делает самого человека способным к восприятию неизменной любви Божией. Таков закономерный и естественный процесс — подобное соединяется с подобным. Чем ближе становится человек к Богу через свое милосердие к ближним, тем больше Божией милости он становится способен вместить.

— Кто такие чистые сердцем и каким образом они оказываются способными y'зрить Бога, который есть Дух и о котором сказано: Бога не видел никто?

— Под «чистым сердцем» святые отцы понимают возможность достижения бесстрастия, то есть освобождение от рабства страстям, ибо всякий, делающий грех, — по слову Христа, — есть раб греха. Так вот, по мере того как человек освобождается от этого рабства, он действительно всё более становится духовным зрителем Бога. Как переживаем мы любовь, видим ее в себе, так, подобно этому, человек может видеть и Бога — не внешним зрением, а внутренним переживанием Его присутствия в своей душе, в своей жизни. Как прекрасно говорит об этом Псалмопевец: вкусите и видите яко благ Господь!

— Блаженны миротворцы — о ком это сказано? Кто такие миротворцы и почему им обещано блаженство?

— В этих словах по меньшей мере два сопряженных смысла. Первый, более очевидный, касается наших взаимных отношений друг с другом, как личных, так и коллективных, общественных, международных. Ублажаются те, которые бескорыстно стремятся установить и сохранить мир, хотя бы это и было сопряжено с каким-либо ущемлением их самолюбия, тщеславия и проч. Вот этот миротворец, в котором любовь побеждает его часто мелкую правду, ублажается Христом.

Второй смысл, более глубокий, относится к тем, которые подвигом борьбы со страстями очистили свое сердце от всякого зла и стали способными принять в свою душу тот мир, о котором Спаситель сказал: мир Мой даю вам; не так, как мир дает, Я даю вам. Этот мир души прославляют все святые, утверждая, что приобретший его приобретает истинное сыновство у Бога.

— Ну и последний вопрос — изгнанные правды ради. Нет ли здесь для современного человека определенной опасности — перепутать свои личные проблемы, вызвавшие неприятные для тебя последствия, с гонением за Христа и правду Божию?

— Конечно, эта опасность есть. Ведь нет такой доброй вещи, которую нельзя было бы испортить. И в данном случае все мы (каждый — в меру своей подверженности страстям) иногда бываем склонны считать себя гонимыми за ту правду, которая совсем не является правдой Божией. Есть обычная человеческая правда, которая, как правило, представляет собой, выражаясь математическим языком, установление тождества отношений: дважды два — четыре. Эта правда есть не что иное, как право на справедливость. В. Соловьев очень точно сказал о моральном уровне этого права: «Право есть низший предел или определенный минимум нравственности». Изгнание за эту правду, если соотнести это с современным контекстом борьбы за свободы и права человека, оказывается, не является высшим достоинством человека, ибо здесь наряду с искренними стремлениями часто проявляется и тщеславие, и расчет, и политические соображения, и другие, не всегда бескорыстные, мотивы.

О какой же правде говорил Господь, обещая изгнанным за нее Царство Небесное? Святой Исаак Сирин писал о ней: «Милосердие и правосудие в одной душе — то же, что человек, который в одном доме покланяется Богу и идолам. Милосердие противоположно правосудию. Правосудие есть уравнивание точной меры: потому что каждому дает, чего он достоин… А милосердие . ко всем сострадательно преклоняется: кто достоин зла, тому не воздает злом, и, кто достоин добра, того преисполняет с избытком. Как сено и огонь не терпят быть в одном доме, так правосудие и милосердие — в одной душе».

Есть хорошее изречение: «Требовать своих прав — дело правды, жертвовать ими — дело любви». Божия правда есть только там, где есть любовь. Где нет любви, там нет правды. Если человеку с безобразной внешностью я скажу, что он — урод, то формально я буду прав. Но Божьей правды в моих словах не будет. Почему? Потому что здесь нет любви, нет сострадания. То есть, правда Божья и правда человеческая зачастую — совершенно разные вещи. Без любви нет правды, даже если всё выглядит вполне справедливо. И, наоборот, там, где даже нет справедливости, но есть действительная любовь, снисходящая к недостаткам ближнего, проявляющая терпение, присутствует истинная правда. Св. Исаак Сирин приводит в пример Самого Бога: «Не называй Бога правосудным, ибо правосудие Его не познается на твоих делах. паче Он благ и благостен. Ибо говорит: благ есть к лукавым и нечестивым (Лк 6:35)». Господь Иисус Христос, будучи праведником, пострадал за неправедных и молился с Креста: Отче! прости им, ибо не знают, что делают. Вот, оказывается, за какую правду действительно можно и нужно пострадать — за любовь к человеку, к истине, к Богу. Только в этом случае гонимые за правду наследуют Царство Небесное.

Беседовал Ткаченко Александр

ЗАПОВЕДИ БЛАЖЕНСТВА :   
http://www.foma.ru/article/index.php?news=5212

См. также:  ЗАПОВЕДИ БЛАЖЕНСТВА. ТЕ, КТО ИХ ИСПОЛНИЛ --
http://www.foma.ru/article/index.php?news=5213

Официальный сайт проф. А.И.Осипова  -  http://www.aosipov.ru/

и  Православный видео архив - http://predanie.ru/film/