Любовь

Боже, кАк Его били,
Будто смертный он простолюдин.
И гвоздями прибили,
И глумились, и стражник один
Мазал уксусом губы,
Ведь из терний не выплелся нимб.
И Его душегубы
До конца насмехались над Ним.
Как Он был изувечен,
Не озлобившись мукой очей.
Оправдать это нечем,
Но простил Он своих палачей.
Не был Он партизаном,
Чтобы так озадачить врагов.
Не сказал – доказал Он
То, что Бог и распятый – Любовь.
Нынче верим ли в это,
Пребывая в раздоре и зле?
Это было не где-то,
Это было на нашей Земле.
И под небом единым,
Где Голгофа, Олимп и Парнас,
Это сделал один Он,
Поднимаясь на плаху за нас.
Что б на это ответил
Каждый смертный: вот так же готов
Через двадцать столетий
И ещё девятнадцать годов?
Завершая дорогу,
Над которой сверкает гроза,
Как распятому Богу
Посмотрел бы сегодня в глаза?
Где и гнусность, и мерзость
Не уменьшена в сумраке душ,
Эта твердь не разверзлась
И в огне не свернулась к тому ж.
Как её охраняли
Мы, не крестный избравшие путь?
Бога люди приняли,
А любви не постигли ничуть.
Вроде не иноверцы,
Не язычники вроде давно,
Что мы носим на сердце
Из того, что нам было дано?
Со своим барабаном
То из мглы озарённой возьмём,
Не за что сам себя Он
На Голгофу смиренно возвёл.
Остальное – картина,
Пропитанье жрецам и творцам,
Если так подфартило
Причаститься лишь ею сердцам,
Не узнав катастрофу
И не пав перед истиной ниц,
Как увидел Голгофу
Он с вершины креста без границ.

2019