На остывшей звезде

 Рафаэль

долой
гондону
мелколетающую

даёшь
мадонну
млекопитающую


Сосунки

А у мамки — то
рот до ушей.
Рот змеи
у пречистой моей.

Коль пронзит,
так уж наверняка.
Кинокадр —
скорость броска.

А уж сколько у ней
млечных сот…
Сам Отец
потихоньку сосёт.

Раз дала, два дала…
Ну, и тактика!
На губах вечность сохнет
Галактика.


Миг

— Скурвился Голубь. Нас закрыли в ночи…
И в бесчисленных звёздах повернули ключи…
И ключи зашвырнули в солнце, туда,
где в пламени пляшет саламандра Мечта…
Что с того, что целую твои я сердца
справа и слева сквозь оба сосца?
Что с того, что я знаю, поцелуй как зовут?
Что с того, что играет в глазах Изумруд?
Мы заперты в бездне в плену у ключей…
Как звёздно от крыльев, о, роза ночей!
Как мало мне верить в Его правоту…
Сверхновую в рёбрах сжимаю звезду.
Как мало мне, Мама, вселенной Отца!
Слева и справа: два козьих сосца…

— Что делать, родной мой! Путей нет иных.
Я — Вечность. И ты — мой единственный миг.


Поклонение волхвов

— Мельхиор, Гаспар, Бальтазар…
Мать вашу, о чём базар?
— Сни — Михум — Ар!
— С — Ним — Их — Умар!
— Снимиху — Мар!

— Бальтазар, Гаспар, Мельхиор!
О чём, мать вашу, разговор!..
— Вели — Кий — Вор!
— Ве — Лик — Ийвор!
— В — Ели — Кийв — Ор!

— Мельхиор, Бальтазар, Гаспар!
Подите прочь! Спустите пар!


Голоса в пустыне

зерозерозерозерозе
розерозерозерозеро

 - Единица или ноль... Единица... Или ноль...
Смотреть в глаза мне!
- Что происходит? Эта боль, боль, боль...
Чу! Голос в камне...

девадевадевадевадеваде
вадевадевадевадевадева

 
— Всё... Или ничего... Всё... Или ничего...
Назад, к Изиде!
— Всё, всё! Довольно, говорю! Дово...
Изыди!

сдохнисдохнисдохнисдо
хнисдохнисдохнисдохни

 
Въехал!

на ослепительной ослице —
глухонемым —
в Ерусалим —


Явление

1 «Он вышел сразу из воды и неба», —
студентка портила дневник.

3 «Он сразу вышел из Воды и Неба!» —
мудрил надравшийся мужик.

5 «Он вышел сразу из воды и неба», —
факт констатировал зоил.

7 «Он вышел сразу из Воды и Неба», —
на сцене юморист кадил.

9 «Он вышел сразу из воды и неба», —
вещал в эфире ксамкамскокк.

11 «Он вышел сразу из Воды и Неба», —
рёк бармен, наливая сок.

13 «Он вышел сразу из воды и неба», —
проблему шире видел мэр.

15 «Он вышел сразу из Воды и Неба», —
заметил полиционер.

17 «Он вышел сразу из воды и неба!» —
слёз пьяных не скрывал поэт.

19 «Он вышел сразу из Воды и Неба», —
заржала некая Полетт.


Улитка на ТВ

Апостолы,
в последний раз мы
за одним столом…
А что, если по столу,
а, апостолы?

Вратари радуги.
Секретари радуги…

Апостолы,
кто это там у вас
ржёт под столом?..
А что, если по столу,
а, апостолы?

Дети радуги.
Ветер радуги…

Апостолы!
И за, и под,
и над столом!
Что, если по столу,
а, апостолы?

Хруст.


Двенадцать

…В белом венчике из роз
Впереди — Исус Христос!

А. Блок. «Двенадцать»


— Вери гуд!
— Вери гуд!
— Вери гуд!
— Вери гуд!
— Вери гуд!
— Вери гуд!
— Вери гуд!
— Вери гуд!
— Вери гуд!
— Вери гуд!
— Вери гуд!..

Двенадцать иуд.


Рас5е

Что есть истина?

Понтий Пилат


— Так сколько рас, по — твоему? Ещё раз! Ждут же люди…
— Рас?.. Пять.
— Рас — пять… Отлично. Так и будет.


Нигилист

Наотмашь хлещут, хлещут.
И гогот: «Нигилист!»
А он — последней вещью —
срывает с плёток свист.

Лев с выщербленным ликом,
лежащий средь песков,
таинственнейший спикер
в парламенте богов,

внимает песне плёток
и празднику людей.
Как агнец горний, кроток
и лют, как Асмодей…

«Тебя лишь ждёт он в гости —
на звёздный водопой.
Он сам вбивает гвозди
отеческой рукой!»


Меж двух разбойников

Глаза открыли мы дождём,
открыли мы, открыли мы…
И так парили все втроём,
зовя их почему — то крыльями.

В парах пришедшего дождя
(мирами звали их зачем — то мы)
парили, за руки держась,
отпетыми агентами.

И сверху наблюдали всё,
всё новым глазом видели:
дороги спящее лассо,
обители, обители…

И наша тень (а было три),
став тенью лебедя,
вещала: «Тень, в земле пари
без трепета, без трепета».


Игра в города

«… А теперь — в города!»
Рыбаки вкруг Хвоста
за столом Тайной Вечери…

«Начинаем с Конца,
и так — без конца…
Всё равно делать нечего».


Сладкая жизнь

— Ой, бабы, вертолётик!..
— А за ним — второй…
— Она открыла ротик…
— Ну, значит, свой закрой…

— Христосик!..
— Он смеётся?
— Дам дамам по задам…
- И что им всё неймётся,
старым пердунам?


Гость

Одиночество! Зовам далёким не верь
и крепче держи золотую дверь,
там, за нею, желаний ад.

Рильке


Вот и народ весёлый!
Все обошёл он сёла.
Обчистил всех и вся,
где можно и нельзя.
Проклятье!

Но нас не провести вам,
скоморохам льстивым,
хотя и прост наш гость,
как Млечный Путь, как гвоздь
распятья.

Попробуете только
увлечь нас резвой полькой,
чтобы обшкурить всех
под дудочки и смех
вчистую,

поймает вас с поличным,
и, как теням античным —
Ерусалимский Зверь,
укажет вдруг на дверь
златую.


Прохожий

Его не распинали.
Лежит себе в пенале.
И ни фига не хочет.
«Куда ж нам плыть?», — хохочет.

А вы мне про каких — то
грызозубок в пихтах.
О тролле Насреддине.
О дне посередине.

Да ладно заливать вам.
Бродите по свадьбам.
По свадьбам не простым.
По лисьим запятым.

Пьёте там, звездите.
Под розами сидите.
Привет передавайте
Хара — Березайте.

Мне — то что? Я рыжий.
Не имею грыжи.
Вот и весь ответ.
Комментариев нет.


Экскурсия на Остывшей Звезде

пили на голгофе
не морковный кофе
сны о петергофе
жареный картофель

вот те и гангофер
подумал мефистофель
разве что ли сняться
и в анфас и в профиль